У нас все дома

Глава 11. Такие чудеса, что дыбом волоса

Желтый пластмассовый будильник на кухне показывает 9 часов 2 минуты.

– Эта идиотка опаздывает. Как будто мне больше заняться нечем.

Раздается звонок, и Фердинан, ворча, открывает дверь:

– Вы опоздали! Неужто заблудились, а?

Кристина Жан-Жан, парикмахерша и мойщица волос в салоне Mylen’Hair, живет в квартире 2A, прямо над Фердинаном.

– Здравствуйте, месье Брюн. Э-э, нет, я не заблудилась. Простите, я думала, что я вовремя.

Не успевает девушка закрыть за собой дверь, как Фердинан, развернувшись, устремляется в гостиную и занимает место в видавшем виды кресле, держа на коленях “Канар аншене”.

Кристина впервые переступила порог его дома. И сразу поразилась царящему тут полумраку и стойкому запаху нафталина. Ей странно, что Фердинан к ней обратился. Она не может удержаться от мысли, что это западня. На всякий случай Кристина предупредила мадам Суареш: если в 10 часов она не выйдет от старика, консьержка вызовет полицию.

Сев рядом с Фердинаном, Кристина в мгновение ока раскрыла свою косметичку, установила передвижную мойку, вынула шампунь, ножницы и халат.

– Не торопитесь, у нас весь день впереди… – буркнул Фердинан.

Чтобы оказать услугу пожилым клиентам из дома номер 8 по улице Бонапарта, Кристина соглашается на утренние визиты, до того как отправиться в салон. Она специалист по окраске волос. Фердинан сказал бы даже – по раскраске! Каталогу оттенков “Л’Ореаля” за ней не угнаться… В перечне боевых заслуг Кристины на этом поприще значатся невероятные оттенки – от лазурного до морковного, не считая баклажанно-лилового и конфетно-розового. Сидя у окна, Фердинан часто любуется результатами ее подвигов. Когда соседки кучкуются в садике, ему кажется, что он попал на гей-парад!

Но Фердинану надо просто освежить стрижку, поэтому, набравшись терпения, он решил абстрагироваться от творческих полетов Кристины, а главное, от ее невыносимых причуд. В частности, она несет всякую чушь визгливым голосом, не закрывая рта и не задумываясь о смысле слов, которые изрыгает. Он терпеть не может ее вечные “извиняюсь” по поводу и без повода и ее привычку все время пугливо коситься на него, как будто он собирается немедленно ее четвертовать. Но больше всего Фердинана злят ее бесконечные “месье Брюн то”, “месье Брюн се”. Может заискивать сколько угодно, она получит свои сто франков, ну то есть пятнадцать евро, и ни сантимом больше. И то, если не оплошает, само собой.

– Извиняюсь, все, я готова, месье Брюн. Я уж спешу, как могу, месье Брюн. А не скажете, сегодня у вас какой-то особенный день? Ведь в обычное время вы ко мне не обращаетесь…

Фердинан делает вид, что не слышит, увлеченный чтением газеты. Да, сегодня у него особенный день, о чем, как всегда, никто не вспомнит, всем все равно. Так что эта курица Кристина может убираться подальше вместе со своими ножницами и слащавыми улыбочками. Сегодня 13 апреля и опять пятница! Фердинан в депрессии. Еще на год его не хватит. И вообще непонятно, чего это он вдруг решил себя в порядок привести.

– А как вы поживаете, месье Брюн? Ну в смысле… после того несчастного случая… а главное, после смерти вашего пса? Я знаю, вы очень переживали. В каком-то смысле он был вашей семьей…

Нарочито неловким жестом Фердинан опрокидывает инструменты Кристины. Он уже на стенку лезет, а она все никак не раскочегарится. И что за отвратительная манера у них у всех говорить про Дейзи в мужском роде! Нагнувшись, чтобы подобрать ножницы, Кристина бормочет:

– Ну, я-то лично сомневаюсь, что он хоть одну слезинку пролил и что у него вообще есть сердце. – И продолжает делано задорным тоном: – Ну а теперь мы можем перейти к мойке, если вы не против, месье Брюн.

– Не надо. Я мыл голову на той неделе.

– Ну… вы уверены, месье Брюн? Вам не повредит.

– Я сказал, нет. Могу перевести на другой язык, если вам будет понятнее!

– Прекрасно, как скажете, месье Брюн. Тогда просто пострижемся?

– Долго же вам втолковывать приходится, но зато потом вы все схватываете буквально на лету.

– Извиняюсь, месье Брюн. Так как мы с вами будем стричься?

– Молча…