Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Редактор Иван Пономарёв
Редактор Любовь Бердюгина
Иллюстратор Анастасия Телегина
Корректор Андрей Домогашев
© Анастасия Колесинская, 2019
© Анастасия Телегина, иллюстрации, 2019
ISBN 978-5-4496-3076-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Прежде, чем начать
Если вы спросите меня, о чем эта история, то я отвечу, что она о любви, взрослении, поиске себя и Чернильном Человеке. Потому что в каждой уважающей себя книжке есть любовь, взросление, потерянный я и люди из бумаги и чернил.
Начало
Мы жили в доме на самой границе между Лесом и скалистым пляжем, который хрестоматийными пенными волнами обнимало Море. «Хрестоматийными» волны были потому, что в книжках частенько говорят, что они кого-то там обнимают, а «пенными» – потому что такими их придумал Звездный Архитектор. А кто я такая, чтобы с ним спорить?
Но не будем отвлекаться от дома.
Много лет назад его построил мой отец. Построил и бросил, как порой бросают надоевшую идею или старую мечту, признанную не слишком привлекательной. В том возрасте ему нравилось бросать разные вещи, вроде взглядов, вызовов или костей. Позднее выяснилось, что эта привычка была у него возрастной и выпала, как молочные зубы.
И вот однажды отец вспомнил о построенном когда-то и вернулся туда со мной, чемоданами, потрепанной Поваренной Книгой и намерением (которое есть у всех на свете родителей) научить меня выбирать хорошие вещи и не выбирать плохие.
К великому (и знакомому всем на свете родителям) огорчению отца, я так и не научилась делить мир на плохое и хорошее: просто не поняла, что у мира частное и где делитель. Казалось бы, табличка «частная собственность» на наших воротах должна была немного помочь, но…
Эх. Это уже не важно.
Сейчас в Доме на Границе живём:
– Я;
– Девочка с Большим Шарфом, которая всё понимает буквально;
– Чернильный Человек, который унывает чаще, чем вынывает;
– Поваренная Книга и…
…И ещё кое-кто. Но про него в самом конце, ладно? «В конце чего?», – могли бы спросить вы, но раз держите в руках книжку, верно, догадываетесь.
И раз уж вы догадались, зачем все мы собрались на этих страницах, я расскажу, о чём будет эта книга. В ней спрятано несколько историй из нашей жизни: всё, что случилось за один год. В них нет особенного смысла, зато есть обычный.
Итак, добро пожаловать в Дом на Границе.
Ноги не вытирайте: там, где вы сейчас находитесь, это может быть не очень удобно.
1. Осень
Держи лицо в руках
Я уронила жемчужную бусинку, а Чернильный Человек поднял ее. Дело происходило на городской ярмарке, вокруг было множество людей. Стоило мне выпустить бусинку, как чьи-то тонкие, в грифельной пудре, пальцы подали мне ее, положили на ладонь.
Тогда я стала ронять разные вещи в разных местах. Чернильный Человек подбирал их каждый раз, даже в те моменты, когда его не было рядом.
Однажды, привыкнув к этой игре, я уронила лицо. Искать его на асфальте пришлось самостоятельно, а чтобы надеть обратно потребовалось немало времени. Ко всему прочему, лицо дало трещину, и когда нашлось, в ней скопилось немало уличной мути.
О шкуре непойманной любви
Осенью Чернильный Человек и Девочка с Большим Шарфом любили сидеть на краешке моста, кидать в серую воду гальку, болтать ногами и говорить о том, как могла бы измениться их жизнь, если бы они не сидели на краешке моста, а искали точку опоры и двигали Землю.
– Когда вырасту, я бы хотела выйти замуж за Батискаф, – в один из таких дней сказала Девочка с Большим Шарфом, и Чернильный Человек нахмурился, с подозрением ожидая продолжения.
– У него идеальная фигура, а для взрослых это имеет значение. Что может быть идеальнее шара? А ещё он выдерживает очень большое давление, а значит все мои обиды ему нипочём. Он видит самых разных рыбок и потерянные корабли, и русалки машут ему хвостами.
– Думаю, Алмаз может выдержать давление и сильнее, – заметил Чернильный Человек. – А ещё он блестящий.
– Бернар Грассе сказал, что любить – это значит перестать сравнивать, – пожала плечами Девочка с Большим Шарфом.
Опережая время
– Что ты читаешь? – спросила меня Девочка с Большим Шарфом, усаживаясь рядом на широком и мягком диване, бескрайнем, как субботнее утро.
– Книгу о женщине, которая опередила своё время, – ответила я и лениво перевернула страницу.
– А-а-а… жаль её, – потянула Девочка с Большим Шарфом, закидывая ножки на спинку дивана и свешиваясь к полу, взирая на мир совершенно под другим углом: – если она опередила своё время, то, конечно же, умрёт раньше срока.
Красивые слова
– Скажи, ты всё ещё любишь красивые слова? Как прежде?
Чернильный Человек запускал в белый бумажный воздух клубы карандашной пыли, которые мановением его воли превращались в города, медуз, героев, богов и дожди. Я встала за его плечо и тяжело вздохнула, привлекая к себе внимание.
– Ты хочешь красивых слов?
– Да. Я скучаю по вечерам, когда мы говорили их друг другу.
Что может быть важнее, чем выпустить на волю застрявшие у тебя в мыслях города, медуз, героев, богов и дожди? Когда этот воображаемый мир щекочет изнутри душу, ты ничем другим и заниматься не можешь: необходимость их рождения похожа на желание чихнуть. Чернильный Человек был очень, очень занят, я знаю, однако нехотя он сел прямо напротив меня и кивнул головой:
– Начинай.
– Се-ми-сот-три-дца-ти-трёх-мет-ро-вый, – послушно протянула я.
– Не очень красивое, – отрезал Чернильный Человек, – просто длинное. Сколопендра.
– Не дурно. Благодеяние… ну, или Филантропия.
– Котейконенавистничество.
Чернильный Человек был необыкновенно хорош в красивых словах, смысл же их никого из нас тогда не беспокоил.
Капля в море
– Отчего же ты плачешь? – спросил Чернильный Человек, стоя рядом со мной на утёсе. Под нашими ногами бушевало море, свинцовое небо захлёбывалось в волнах. Единственная слеза сорвалась с моей щеки вниз, к шумной пропасти, когда я улыбнулась.
Последнее время было тяжело. Беды и хлопоты, дела и приключения долгие дни были затянуты, как шнурки, а теперь, закончив их, я распустилась и чуть не упала. Как по-детски и глупо! Солёная точка скатилась вниз, потерялась в клубах пены, и мой смех запутался в ветре.
– Плачу, – весело посмотрела я на него. – О чём ты? Это лишь капля в море.
Сосед с Высокого Маяка
Нашим соседом был Иноземный Учёный, личность с загадочным происхождением и не менее загадочными нравами. По понедельникам этот чудак носил китайский халат, по средам – головной убор индейских вождей со множеством перьев, по воскресеньям – цилиндр и фрак, а по праздничным дням – женское сари прямиком из Индии.
Жил Иноземный Учёный в Высоком Маяке, и, полагаю, очень радовался, что забрался так высоко. Чернильный Человек думал, что выбор Иноземного Учёного пал именно на это место, потому что тот слышал, будто все загадочные хранители тайн селятся в башнях.
Однажды в гости к Иноземному Учёному пришла Девочка с Большим Шарфом.
– Я хочу купить знание о чём-нибудь удивительном, – заявила она с порога, – и могу честно заплатить за него карамелью.
Иноземный Учёный не растерялся.
– Скорость света в вакууме выше, чем скорость света в материи, – с готовностью сообщил он, и тут же получил конфетку, которую быстро засунул в рот.
– А ещё?
– У акулы две пары век, одна из которых – прозрачная, – не задумываясь, продолжил он, с набитым ртом и, получив свою плату, положил карамельку за вторую щеку, – ну а боязнь северного сияния называется «аурорафобия». К слову…
– П-п-погоди! У меня больше нет с собой сладостей, – замотала руками Девочка с Большим Шарфом.
– К слову, где-то сорок один процент Луны никогда не виден с Земли, – продолжил Иноземный Ученый, как ни в чем не бывало.
Рассказывать интересности он любил даже больше, чем карамель.
Грибы и лишайники
Девочка с Большим Шарфом любила узнавать о Мире новое. Вся её комната была завешана вырезками из газет, на столах, подоконниках и шкафах этажились энциклопедии, цитаты Великих Людей лоскутами истины собирались на стенах, плавно переползая на потолок.
Особенным удовольствием для Девочки с Большим Шарфом было сделать из беспорядочных своих записей какой-нибудь особенно неожиданный вывод. И чем больше он шокировал окружающих, тем больше веса имел в глазах Девочки с Большим Шарфом.
– Я думаю, что объявления – это такая таинственная разновидность лишайника или мха, – заявила она как-то Иноземному Учёному. – Ну же, подумай сам! Объявления растут как будто бы кустами, если где-то появилось хотя бы одно, там скоро вырастет целая колония, они не любят солнечного света, предпочитая укрытие информационных стоек и остановок, и неприхотливы, как сорняки.
Поразмыслив, Иноземный Учёный пришел к выводу, что любая научная теория требует подтверждения.
– Что же, – сказал он, – нужно непременно проверить, растут ли объявления только с северной стороны. Пошли?
Дневник Иноземного Учёного (том 4, запись 4)
Из записей Иноземного Ученого о мире:
«…И она всё ещё уверена, что в её легких живет маленькая и вредная золотая рыбка. Я склонен согласиться: как же иначе объяснить её нелюбовь к тем, кто курит?
Полагаю, что каждый раз, когда она вдыхает табачный дым, рыбка начинает недовольно перебирать крошечными плавниками и щекочет изнутри её альвеолы.
Может быть, у всех людей есть такая? Может, и у курильщиков была? Если так, то сейчас она копчёная и злая (говоря просторечиво – настоящая вобла), и грызёт их лёгкие изнутри. Думаю, эта теория объясняет рак лёгких куда лучше, чем многие иные. Нужно продолжать исследования в этом направлении».
Что кому по вкусу
Однажды Чернильный Человек подумал, как же редко он делает то, что действительно хочет. Целыми днями он искал сквозняки минора в развалинах домов своей памяти, читал мёртвые слова нараспев, и, опустив голову, пытался разглядеть в лужах своё будущее.
– Если ты не хочешь унывать, – резонно рассудил Иноземный Учёный, – почему бы просто не заняться чем-то другим? Тем, что нравится.
– Я просто не знаю, что именно мне нравится, – прошуршал Чернильный Человек, внутренне сокрушаясь своей откровенности.
– Тогда попробуй всё подряд. Методом перебора ты рано или поздно обнаружишь то, что тебе по вкусу, – авторитетно заключил Иноземный Учёный.
И Чернильный Человек попробовал спать в болотной воде, ловить звуки детских кошмаров в треснувшие на морозе вазы, каждый день изобретать по одному новому ругательству, которое можно с треском обрушить на свою голову, после чего, также ежедневно, обильно и прилюдно посыпать её пеплом.
Иноземному Учёному стоило выражаться конкретнее.
