Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Wendy Mogel
VOICE LESSONS FOR PARENTS
What to Say, How to Say It, and When to Listen
© Wendy Mogel, 2018
© Раскова Д. С., перевод на русский язык, 2018
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2019
КоЛибри®
Энн и Леонарду Моугел
Она почувствовала себя так, будто оказалась в лодке, которую подхватило сильное течение. Она не знала, что означают все эти слова, не могла произнести многих имен, но никто не перебивал и не исправлял ее, и девочка продолжала читать, держась за ровный ритм и легко переносясь от одной звонкой и гулкой рифмы к другой.
От автора
В 1970-х, когда я училась на психологическом факультете, за истину в последней инстанции выдавались страшные выдумки: шизофрения развивается из-за «шизофреногенных» матерей (склонных к гиперопеке при неумении проявлять любовь и ласку); аутизм – из-за «матерей-холодильников»; мужская гомосексуальность – из-за слабых отцов, которые не в силах контролировать своих деспотичных жен. В эту эпоху женское движение боролось за то, чтобы искоренить представление о биологии как о факторе, предопределяющем судьбу. Девочки и мальчики приходят в мир равными. И значение имеет только воспитание. Дайте девочкам строительные кубики, а мальчикам куклы – и различия между ними сотрутся. Имея в основе исключительно благие намерения, этот подход, защищающий права женщин и допускающий возможность их роста наряду с безграничными перспективами, был слишком узким и не выдерживал научной критики.
Но при этом именно в 1970-е годы увидели свет некоторые исследования, остающиеся актуальными по сей день. Одним из них стала теория психологической андрогинии, разработанная социальным психологом Сандрой Бем. Ее исследование выявило, что девочки, проявляющие некоторые черты характера, которые традиционно считаются «мужскими», так же как и мальчики, демонстрирующие некоторые «женские» черты, более здоровы психологически по сравнению с детьми, чьи взгляды и поведение ограничены жесткими гендерными рамками. Бем обнаружила, что в самом узком смысле ограничение гендерных ролей негативно сказывается на индивидах и на обществе в целом.
Бем стояла у истоков движения от безоговорочных бинарных определений гендерных ролей в сторону более гибкого понимания богатого и постоянно меняющегося спектра гендерных характеристик каждого конкретного человека. В конце 1980-х годов один случай помог мне углубить представление об этой проблеме. Родители мальчика Эша четырех с половиной лет обратились ко мне по поводу поведения своего сына, которое искренне их озадачивало. Мама рассказывала: «Как минимум раз в день Эш склоняет голову набок и смотрит вверх с озабоченным выражением лица. Затем он поднимает руки, сгибает их в локтях, сжимает кулачки, после чего срывается с места и на цыпочках бежит через комнату. Когда я однажды спросила его, почему он это делает, малыш деловито ответил мне: “Мам, когда Золушка видит, что часы скоро пробьют полночь, она подбирает юбки бального платья и на всех парах мчится к карете-тыкве”. Доктор Моугел, мы беспокоимся, что у нашего сына расстройство половой идентификации».
В то время «РПИ» считалось психическим расстройством и было у всех на слуху. Для того чтобы поставить правильный диагноз и назначить лечение, я проконсультировалась с двумя старшими коллегами-психиатрами, которые специализировались на работе с подобным «расстройством». Один придерживался философии жестких рамок, которую разделяли и сторонники репаративной терапии: «Скажите родителям, чтобы немедленно выкинули из комнаты сына все куклы и женские костюмы, не позволяли ему играть с девочками, и пусть папа начинает заниматься с ребенком спортом каждый день. Нужно также записать парня хотя бы в одну секцию, пусть играет в команде для юниоров».
Второй коллега сказал: «Передайте родителям, чтобы оставили ребенка в покое. Пусть поощряют его воображение и даже присоединяются к игре. Мама может, например, спросить: “А в карете-тыкве на сиденьях есть подушечки? Или они скорее похожи на скамейки?”»
На приеме я сказала родителям Эша, чтобы они не беспокоились о его поведении и не строили прогнозов на будущее. «Все, что мы сейчас знаем, – это что иногда… он считает себя Золушкой. И мы его за это любим. То, что вы уважаете его творческое отношение к миру и самовыражение, жизненно важно для его роста и развития».
В 1990-х годах в нейробиологии появились продвинутые технологические инструменты, которые дали возможность получать поток данных о гендерных различиях на уровне когнитивного, эмоционального и психологического развития; о сенсорном восприятии, например слухе и зрении; об анатомии и архитектуре мозга; о влиянии гормонов на эмоции человека и о других факторах, очень тонких, но важных при общении с детьми и подростками. В настоящее время не существует солидного корпуса исследований по поводу того, как устроен мозг трансгендерных людей: так же как у людей того пола, представителями которого они себя ощущают, или как у людей пола, приписанного им при рождении. Но такая работа уже ведется. Сегодня большинство специалистов в области психиатрии, а также представители молодого поколения психиатров понимают, что гендерная идентичность – скорее континуум, чем бинарная категория, и что опыт каждого в отношении того, кем они себя ощущают, как хотят одеваться и какое имя предпочитают носить, не попадает под заданные или прочно установленные категории.
Точно так же, как постоянно меняются и модифицируются современные технологии и социальные медиа, родители должны всю жизнь учиться, чтобы создавать и успешно внедрять в общение со своими детьми разумные правила, способные их защитить в современном мире. То же самое справедливо и в вопросах понимания гендерного самовыражения ребенка.
Читая главы этой книги о мальчиках и девочках вместе с утверждениями о желательном отношении и поведении матерей и отцов, пожалуйста, не забывайте брать отсылки к гендерным различиям в кавычки. То же самое имейте в виду в случае, если вы одинокий родитель или принадлежите к одной из новых форм семейной организации, которые сейчас существуют параллельно с более традиционными формами нуклеарной семьи.
Чуткое отношение к биологическим различиям людей дает возможность глубинного осознания того, как мы можем помочь девочкам стать уверенными в себе и творческими учеными, инженерами и математиками, которые понадобятся обществу в XXI веке, одновременно защищая их от навязанной обществом необходимости быть идеальными в каждом аспекте своей жизни. Оно позволяет нам найти лучшие способы поощрения в мальчиках чести и доблести в условиях меняющейся экономики и в классе, где их высокая активность и радостный поиск смешного в любой мелочи слишком часто воспринимаются как симптомы проблем. Мальчикам нужны взрослые наставники, которые помогли бы им вырасти мужчинами, способными выражать эмоции, иметь крепкие взаимоотношения с другими и управлять сильными импульсами.
Моя главная цель в книге «Уроки голоса» – научить читателей, как освоить язык, необходимый для общения с их дочерями или сыновьями на каждой стадии и в каждой фазе их детской жизни. Некоторые уроки основаны на новом понимании нейронауки и биологии, другие – на моем многолетнем опыте клинической работы с семьями разных типов, третьи – на современных открытиях в области культуры и новых знаниях. Я не хочу, чтобы хотя бы один из них послужил почвой для стереотипов или обобщений. И я всегда полагаюсь на то, что родители сами должны адаптировать мои стратегии соответственно развивающейся натуре, личности и потребностям их уникального ребенка.
В целях защиты конфиденциальности лиц и учебных заведений, упоминаемых в этой книге, я заменила имена, характерные особенности и места, где происходили те или иные события.
Введение
Эта книга предназначена для родителей, которые хотят найти свой голос.
Одни из вас – молодые мамы и папы – только начинают разговор длиною в жизнь, который заставит переосмыслить самих себя и поможет сформировать личность крошечного существа, с вашей помощью появившегося на этот свет.
Другие из вас уже являются родителями в течение нескольких, а может быть, и многих лет. Возможно, вы уже охрипли, по тысяче раз повторяя одно и то же, напоминая, умоляя, переходя на крик, и все впустую: отпрыск по-прежнему забывает слить за собой в туалете, продолжает обзывать младшую сестренку тупицей, вечером заявляет, что в жизни не заснет, а по утрам вечно канителится и спит на ходу. Или, например, ваша дочь делает домашнюю работу, параллельно болтает с друзьями в соцсетях и никак не реагирует на ваши ежедневные призывы или угрозы и, наоборот, разговаривает с вами настолько грубо, что ваша мать давно бы посадила вас за такое под домашний арест. Ваши слова ничего не значат, и как итог – вы просто теряете веру в себя и надежду на своего ребенка.
А некоторые из вас немы. Вы уже капитулировали. Потеряли вдохновение, уверенность в себе и энергию, необходимую для поддержания контакта со своим ребенком. Вы нашли идеальный ракурс для селфи с вашим четырнадцатилетним чадом, но у вас двоих, кажется, не осталось ничего общего. Поэтому уже «по умолчанию» вы «пилите» его по поводу домашнего задания, а дальше удаляетесь в уютный мир дисплеев или профессиональных обязанностей.
Не важно, охрипли вы или уже онемели, являетесь ли вы новоиспеченными или опытными родителями, вы наверняка думаете о том, существует ли какая-нибудь магическая формула, которая все упростит и улучшит. Магической формулы не существует. Все, что у вас есть, – это ваш голос. Но если вы знаете, как им пользоваться, ничего кроме голоса вам не понадобится.
Книга «Уроки голоса для родителей» о том, как разговаривать с детьми и подростками и как научить их самовыражению в устной речи. Эта книга о важности слов и тона, ритма и пауз в окружающей обстановке и поведении. Все эти факторы способны укрепить вашу связь с детьми. Это не формула, но практика.
Люди созданы для того, чтобы общаться. Младенец смотрит вам в глаза, зеркальные нейроны в вашем мозге активизируются, малыш гулит и лепечет. Вы инстинктивно повторяете его звуки, жесты и милые гримасы. Но даже будучи самым естественным из умений, разговор с ребенком требует полной самоотдачи, обдуманности и терпения. Этот процесс включает равномерный обмен звуками (как в волейболе: подача – прием подачи), умение сдерживаться, необходимое для того, чтобы как следует выслушать человека, и доброжелательное отношение к собеседнику, разговор с которым может быть пустым и бессодержательным, смешным, хамским, глубоким, душераздирающим, проникновенным, неловким, но всегда ценным и поучительным. Все эти разговоры обогащают семейную жизнь, укрепляя любовь и доверие, помогают детям понять собственные желания и предпочтения и увидеть в своих родителях и других взрослых целостную личность.
Более тридцати лет я работаю с родителями и детьми. В центре моего внимания все эти годы находился процесс обучения родителей в вопросах детского развития и динамики семейных отношений, мы всегда обсуждали их культурные ожидания, зачастую оторванные от реальности. Со временем это знание помогало им относиться к своим детям с большей чуткостью и менее авторитарно. Но несколько лет назад я начала менять свой подход.
На сеансе я всегда предлагала родителям разыграть по ролям ссору с детьми или разговор, зашедший в тупик. Мы подробнейшим образом прорабатывали эти ситуации, и я начала замечать, как, а не только что они рассказывают. Обычно эти мужчины и женщины умели прекрасно излагать свои мысли и чувства. С другими взрослыми людьми они изъяснялись прямо и ясно, громкими и чистыми голосами. Когда же они начинали разыгрывать ссоры со своими детьми, я часто наблюдала кардинальную трансформацию. Родители будто съеживались, все их тело застывало. Их голоса звучали так, как звучат голоса слабых, уязвленных, возмущенных и озлобленных людей. Некоторые начинали говорить детскими голосами. Другие переходили на шепот. Все без исключения завышали голос, он звучал зажато и напряженно. Родители сутулили плечи и выставляли вперед пальцы в обвинительном жесте.
В этот момент я спрашивала: «И тогда вы перешли на крик?» Низко опустив голову, родители обычно кивали. Я просила продемонстрировать, как именно они это делали. Родители пытались вспомнить и повторить. «Ого, да ваш ребенок выиграл этот раунд, а?» Мы смеялись. То, что они делились своим отчаянием и стыдом, служило сразу двум целям: снимало часть груза с их души и помогало увидеть, что, даже несмотря на то что психологически их слова были совершенно уместны, дети все равно не слушались и происходило это из-за того, как была донесена до них родительская мысль.
Я решила изменить обычный сценарий проведения сеанса с некоторыми пациентами и начала преподавать им уроки голоса. Я рассказывала им, как разговаривать в более низком голосовом регистре и с большей теплотой, как замедлять темп речи, демонстрируя расслабленный, но свойственный уверенным в себе людям язык тела. Потом мы переходили к упражнениям, и родители начинали применять новые навыки в тот же день.
Изменения в поведении детей происходили на удивление быстро. Родители делились, что даже небольшие корректировки тона и манеры держаться полностью меняли взаимоотношения в сторону улучшения. Когда родители старались внимательно слушать и разговаривать со своими маленькими сыновьями и дочками, как того требовал их возраст, ребенок охотнее шел на контакт и становился более сговорчивым и открытым. То же самое и без каких-либо проблем происходило, когда родители находили время на уважительную беседу с детьми подросткового возраста.
Искусство разговора с детьми заключается не только в содержании, но и в том, чтобы научиться говорить на постоянно меняющемся диалекте, который эволюционирует по мере взросления детей. Донести до ребенка можно практически любую идею, если стиль и форма обращения взрослого соответствует уровню когнитивного развития, интересам и темпераменту слушающего ребенка. Эти факторы наряду с типичными гендерными различиями в обучении влияют на то, что мальчик или девочка слышит и воспринимает. Разговор с семилетним сыном обречен на провал, если вы ожидаете, что мальчик будет слушать вас и отвечать так же, как это делала в том же возрасте его старшая сестра. Но достаточно настроиться на его канал – и все сложности отступят.
Уроки, описанные в этой книге, призваны разрядить атмосферу в вашем доме, приблизить вас к миру ваших детей и научить действовать в противовес нашей нервной, обезумевшей культуре. Но чтобы эти стратегии действительно помогли, вам, возможно, придется разобраться с еще одним голосом. Это постоянно повторяющийся шепот в вашей голове: чего-то постоянно не хватает. Не хватает ресурсов, мест в лучших школах, внимания учителей, возможностей, друзей, которые смогут правильно повлиять. Не хватает часов в сутках, средств на счету, времени на то, чтобы помочь нашей планете, шансов все переделать заново. Страх дефицита живет и процветает в душе абсолютного большинства родителей. Именно он заставляет их срываться на визг и паниковать. Страх стоит за всем этим дерганьем, назойливым контролем, за бесконечными упреками и просьбами, которые так омрачают наши беседы с детьми.
На протяжении всего времени моей работы психотерапевтом родители беспокоятся по поводу дефицита. Теперь, когда технологии ведут нас к захватывающему, но совершенно непостижимому будущему, они напуганы еще больше. Детям необходимо развивать особые навыки для жизни в XXI веке! Да, но какие именно? Программирование или сварка? Робототехника или добывание пищи? Знание китайского языка или развитие социальной и эмоциональной хитрости, которая давала бы возможность быть одновременно лидером и командным игроком? Или сразу все это вместе? Действующие из самых лучших побуждений родители колеблются между тем, чтобы заниматься неистовым сверхпланированием или замереть в отчаянии, не делая ровным счетом ничего. Тем временем их дети страдают от повышенной тревожности, депрессии, ночных кошмаров, расстройств пищевого поведения и потери мотивации.
Скорости в нашем мире будут только расти. Но, несмотря на то что эта мысль внушает ужас и вам кажется, что вы не способны сделать то, что заложила в вас природа в качестве программы – защитить своего ребенка, – именно это и освобождает родителей. Вы можете сколько угодно волноваться и планировать, но не в ваших силах предсказать, какие навыки будут поощряться обществом, какое образование обеспечит детям наилучшую карьеру, какая работа будет приносить самые щедрые доходы, какие города будут безопасными для жизни вашего ребенка через двадцать лет. Защита вашего ребенка не в том, чтобы перехитрить будущее. Лучше сосредоточьтесь на том, что вечно, и дайте детям основное, что может понадобиться им всегда: стабильность, последовательность, нежность и принятие.
Отбросьте страх, и перед вами откроется волшебная дверь. Одно из самых больших удовольствий родительства в том, что вам дается возможность взрослеть во второй раз, в другое время, под руководством маленького человека, чья восприимчивость к миру отличается от вашей. Свежий детский взгляд на жизнь, резвость, простодушие, рьяное стремление к знаниям добавляют красок и в вашу жизнь. Ваше родительство поможет ослабить, а вовсе не усилить стресс, если вы воспринимаете его как шанс познать чудесный и таинственный мир рядом с вашим сыном или дочерью. Не важно, в какой опасности находится наша планета. Она все еще зелена, наполнена водой, красотой и чудесами, а дети наполнены любопытством и желанием познать этот мир. Они возьмут вас с собой в невероятное путешествие, если будут вам доверять, если вы не станете никуда спешить и захотите пойти вслед за ними.
