Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Pre scriptum
Я всюду рассказывала свои «русские истории», и люди разных возрастов говорили: «Да вам надо книгу написать!»
Я смеялась, потому что знала: писать книг не умею. Но невольно, год за годом, книга сложилась мысленно. Так и носила ее в голове, пока не пришел правильный момент – а такой момент всегда наступает, если нужно: мы встретились с Наташей. И вскоре поступило предложение из России издать такую книгу.
Мы начали так легко и весело, не зная, во что ввязались, только понимая, что вдвоем у нас получается.
Но одно дело рассказывать забавные истории, приключившиеся когда-то и имевшие уже свой успех у разных слушателей, и совсем другое – поднимать темы-противостояния, которые совсем не хотелось поднимать. Я боялась Наташи и ее вопросов. Но она меня понимала и чувствовала то, что чувствовала я. Мы глубоко и откровенно обменивались мнениями, но иногда, когда говорили о чем-то незначительном, она вдруг вскрикивала: «Это же ключ к главе!»
Все, что проходило через ее творческое восприятие, через ее острый ум, являло мне другую сторону медали, которая раньше мне не открывалась. Благодаря ее выводам я смогла по-другому взглянуть на некоторые ситуации своей жизни, иначе воспринять людей, превратившихся в рельефных персонажей, и главное – Наташа помогла мне понять маму. И постепенно смириться с тем, с чем, думала, никогда не смирюсь.
Получилась человеческая книга. Здесь нет «потемкинских деревень» и выдумок, за исключением вымышленных имен для большинства персонажей. Многое из того, что здесь написано, может показаться чересчур наивным, невыгодным для моей «персоны». Но в этом я вижу самую суть.
Теперь дневники, архивы, фотографии – все отправляется на чердак, потому что я знаю: все в этой книге.
Мы подружились с первого слова.
А потом схлестнулись в пылу подготовки речи на русском языке, которую Карин должна была произносить с высокой трибуны в Петербурге, и уже не расставались. Сколько раз я ловила себя на том, что не могу поверить в то, что она – немка, немецкая немка из Германии! Однажды мы ехали в машине по Эльзасу, распевая вдвоем: «Под небом голубы-ы-ым… есть город золото-о-ой…», и я думала: «Господи, это ж абсурд, я еду по Франции, с немкой, которая знает наизусть эту песню…»
Мы встречались в кафе, в ресторане, за завтраком, за кофе, за чаем, за ужином или обедом, сидели на скамейках парков, на решетчатых садовых стульях, на всевозможных диванах и просто на полу, я приезжала к ней, и она приезжала ко мне, мы хохотали и плакали… Однажды апрельским ярким утром она приехала на велосипеде, и, как только я открыла ей дверь, я увидала, что она озарена какой-то радостью, а в глазах ее включился тот свет, который я люблю. Она воскликнула безо всякого приветствия: «Я сейчас ехала и думала: какое счастье, что мы встретились!!! Ты понимаешь?» Она трясла меня за плечи и глядела своим синим светом мне в глаза: «Ты понимаешь, понимаешь?!» – и одновременно крутила головой, будто отрицая свой вопрос, будто не веря, что я способна это понять…
Когда она говорит по-русски, в ней словно просыпается другое «я»: более нежное, более ранимое, то, что удерживается строгими рамками немецкого, его четкими, прерывистыми интонациями и хрипящими согласными. Когда она говорит по-русски, ее темперамент вырывается на волю и… наслаждается свободой!
