ОглавлениеНазадВпередНастройки
Добавить цитату

Иногда начало уже конец

Глава 1

Поздним августовским вечером я возвращался домой из бара, где с приятелями отмечал очередное завершение трудовой недели, сдабривая разговоры парами бокалов пива. Катерина, девушка с которой я жил последнее непродолжительное время, уехала на все выходные к своим родителям, и я мог позволить себе не спешить. Медленно брел я по пустынным улочкам, и мои шаги гулко отзывались в темноте спящего города. Слабый ласковый ветерок, какой бывает в это время года только у нас на юге, обдавал прохладой, успокаивая уставшие от дневного летнего зноя бетонные здания и асфальтированные дороги. Я люблю это время суток, люблю вот так бродить в одиночестве, упорядочивая свои мысли с каждым новым шагом.

После таких бурных вечеринок мне всегда чудится, будто я опустошен; будто слова, что вылетали из моих уст, выхватывали с собой из сердца горящие угли, даря собеседникам мои силы; оставляя его, это сердце, все больше безжизненным и блеклым. Нет, среди приятелей я прослыл шутником и затейником, но моему естеству куда ближе уединение. Только я, ночь, звезды и одиночество.

Я посмотрел на темное небо, усыпанное миллиардами мерцающих искр. Как часто задаю себе банальные нелепые вопросы: А что там, за гранью? Есть ли жизнь на других планетах? Что за пределами видимого нами пространства? Может, там действительно скрывается от наших глаз Бог? И существует ли эта грань на самом деле или же она только плод людского воображения? Наверное, из-за этих нескончаемых вопросов в моем сознании я и стал писателем.

Но в тот вечер мне никак не удавалось сосредоточиться на своем внутреннем мире. Впервые стало неуютно наедине с собой. Если говорить точнее, меня захватило какое-то странное чувство, будто я вовсе не один, будто кто-то следит за каждым моим вдохом, движением, мыслью. Пару раз я резко оборачивался, но видел лишь собственную тень, скользящую от фонаря прочь, в черноту неба. В какой-то момент мне даже стало смешно. С чего бы такая паранойя? Мне это совсем не свойственно. И все же, как только я входил на неосвещенный участок улицы, липкий животный страх подкатывал к горлу огромный ком, не давая нормально вздохнуть. Невольно прибавив шаг, я почувствовал, как тревожное чувство все ширится и расползается по мне, проникая в самые потаенные уголки души. Да что, черт возьми, происходит? Кого мне бояться? Мое поджарое тело, благодаря еженедельным тренировкам, весьма гибкое и довольно жилистое, хотя внешне я выгляжу как среднестатистический молодой человек двадцати девяти лет. Сколько раз влезал в драки и не сосчитать. И если меня пленил азарт битвы, пощады не было никому, даже неудачно подвернувшимся под руку в тот момент соратникам.

Я остановился под светом, льющимся из окна первого этажа, и глубоко вздохнул. Как там меня учили: «Руки в замок за спиной и мысли постепенно успокаиваются». Это, кажется, практика из йоги, она всегда срабатывала, если я вдруг переставал контролировать свои эмоции.

И все же что-то завладело мной настолько, что любые попытки успокоиться вселяли еще большую панику в сознание. Уже на подходе к подъезду своей съемной квартиры, я практически побежал. Быстро отыскав ключи в кармане, я юркнул в освещенный тамбур и поскорей отпер входную дверь. Первым делом щелкнув выключателем, закрылся с внутренней стороны. Только после этих манипуляций меня попустило. Я рассмеялся. Представляю, с каким лицом меня бы встретила Катерина, появись я такой взъерошенный и сам на себя не похожий.

– Евгений, ты дурень! – сказал я себе. – Испугался собственной тени!

Но смешок вышел каким-то скомканным и нервным. Наверное, это сказывается переутомление. Тяжелая рабочая неделя, громкая музыка и алкоголь добили и без того измученную нервную систему. Мне просто надо отдохнуть. Прохладный душ, и мягкая свежая постель приветливо встретила меня.

Закрывая глаза, я поддался воли госпожи Фантазии. Люблю это состояние перед сном. Усталый мозг рисует радужные картинки, раскладывая впечатления в нужном ему порядке, постепенно погружая тело в крепкий сон. Все шло как обычно, яркие вспышки пережитых за последние дни эмоций, оставивших неизгладимые воспоминания, чередовались одна за другой, как вдруг накатившее из ниоткуда отчаяние, страх и удушье сковали мое тело. Я лежал, силясь пошевелиться, а паника, вкупе с охватившим ужасом, только усиливались. В ушах стоял тонкий монотонный писк, который все нарастал и нарастал, становясь уже невыносимым, казалось, голова вот-вот разорвется. Происходящее вокруг, очертания предметов в комнате, потолок, даже привычный рисунок на стене – я видел все отчетливо, но протянуть руку и дотронуться до чего-либо я не мог.

Раздался стук в дверь. Ровные три удара. Я попытался крикнуть, но только сдавленный хрип вырвался из моего горла. Черт побери, я должен встать! Стук опять повторился, и тут же я услышал, как входная ручка повернулась, скрипнула дверь и в комнату кто-то вошел. Паника завладела мной полностью. Я беспомощный лежал и не мог пошевелиться, тем временем как кто-то хозяйничал у меня дома! Вновь попытался закричать, но ничего не вышло. Тень прошла, нет, она проплыла мимо и встала у меня в ногах. Я не видел лица, только черная клякса вместо него зияла под капюшоном. Хищно блеснули два огонька в предполагаемом районе глаз. Сознание билось в агонии, повторяя: «Нет! Не приближайся, умоляю!» Но тень медленно села мне на ноги, и я почувствовал неподъемную тяжесть. Не оставляя надежды скинуть с себя незнакомца, я безуспешно пытался пошевелиться.

– Кто ты? – мысленно выкрикнул вопрос в пустоту, осознавая тщетность попыток справиться с пришельцем.

– Думал спрятаться от насссс? Не выйдет, мы тебя везде найдем! – тень мгновенно приблизилась к глазам и буквально впечаталась в лицо, больно ударив в лоб.

Я резко сел. Мое дыхание сбивчиво, со свистом вырывалось из раздувающихся от ярости ноздрей, холодный пот обливал тело, которое била крупная дрожь. В комнате я был один, а дверь оказалась закрыта.

Это просто ночной кошмар! Но, черт подери, такой реалистичный. Я облегченно выдохнул и прилег обратно, но тут же почувствовал, как в ушах вновь появился этот едва различимый гул. Еще раз испытать такое мне меньше всего хотелось, и хоть вылезать из постели было лениво, я заставил себя встать и пройтись по квартире. Выпил немножко холодной воды, проверил заперта ли входная дверь, выкурил сигарету и, совершенно успокоившись, опять улегся спать. Впервые в жизни я пожалел, что остался один.

Закрывая глаза и погружаясь в сон, я ощутил, как навязчивое состояние вновь пытается вернуться. Пришлось включить свет и достать книгу. Кажется, это был Фабр «Жизнь насекомых». Я открыл главу про жуков-навозников и принялся читать, но мысли мои были сбивчивы, взгляд прыгал через строчку, и уже скоро скарабей лично предлагал покатать шар и расписывал достоинство буйволового навоза. Проснулся я утром измятым, все тело ныло, а на душе скреблись жуки-навозники. Надо не забыть сказать Катерине, что я без нее страдал.

Глава 2

Лежа в постели, я размышлял о прошедшей ночи. Конечно, сейчас все это казалось дурным сном. Наверняка, пойло в баре было не очень качественное, организм отравился, и это дало такой странный эффект. Мне нужно все это как-то объяснить самому себе с точки зрения здравого смысла.

Пришлось буквально заставлять себя вылезать из постели. Сегодня у моих родителей годовщина и я обещал маме обязательно быть. Что ж, хоть иногда наша большая семья собирается вместе. Надеюсь, придут все мои сестры со своими детьми.

Я родился и вырос в небольшом городке, который еще десять лет назад именовался деревней. Пара высоток, не более пяти этажей, ютились на главной улице. Грязные кривые дороги, усеянные по обе стороны неказистыми домами; дворы, полные разной домашней живности; училище да школа – вот такое разнообразие архитектуры. Все в этом городе знали друг друга в лицо и по странной, заведенной еще сотни лет назад, традиции следили за жизнью соседей. Вечерами, украдкой, выходили покурить и заглядывали через забор: а что делается там, за стеной? И если ты, не дай бог, по какой-то причине занавесил окна, закрыл ставни – слухи и выдумки, одна нелепей другой, тут же покрывали твое доброе имя. При встрече и в разговорах только и слышались: сплетни, сплетни, сплетни. Мне кажется, что сама жизнь, в подобного рода деревнях, крутится вокруг одного простого правила – не ударить в грязь лицом перед другими.

Я терпеть не мог этих разговоров, не понимая, зачем все это знать. Мне казалось, что моя жизнь гораздо насыщенней, чтобы питаться какими-то далекими сведениями. Мы гоняли ватагой мальчишек со всей улицы к речке и обратно, по лесочку, что расположился в паре километров от города, рыбачили, дрались, производили археологические раскопки на свалке, иногда отыскивая что-то забавное и необычное. У меня было интересное и веселое детство, пока постепенно я не начал отдаляться от сверстников, все больше уделяя внимание своей семье.

Когда я рассказываю о количестве своих родственников, то вижу, как многие в неподдельном неприятии качают головой. Как по мне, я – счастливчик, получивший, своего рода, джек-пот. Дело в том, что родители одарили меня двумя старшими и одной младшей сестренкой. Конечно, младшая не запланированная, но когда мать узнала о то, что вновь беременна, делать аборт было поздно.

Благодаря этому я интуитивно знал, как обращаться с дамами и никогда не испытывал проблем с противоположным полом. Перед глазами всю жизнь наблюдались три стадии взросления женщины, и на практике я четко угадывал, что необходимо сказать и как, из-за чего прослыл довольно галантным кавалером и сердцеедом. К тому же мои сестры были абсолютно разными, как внешне, так и внутренне, что еще больше расширяло мои познания в таком непростом и скользком деле.

Самая старшая всегда вела себя как курочка-наседка. В детстве она часто оставалась следить за нами, пока мать вкалывала на двух работах, и видимо со временем срослась с этой ролью. Елена, так ее звали, кормила нас, помогала одеваться, делать домашнее задание и, конечно, ласкала и жалела, если это было необходимо. От нее всегда исходило какое-то тепло, запах топленого молока и домашних печений. Вот именно она в нашей семье и создавала уют. Выйдя замуж, уже став матерью собственных детей, Елена не забывала воспитывать остальных. Помню, как показал ей свою первую татуировку. Она на несколько минут потеряла дар речи, и только опомнившись немного, смогла изречь: «Ну, ты даешь, сумасшедший! Хотя, что еще от тебя ожидать? Ремнем бы отходить, да сдачи уже получить можно». Позже, когда татуировок значительно прибавилось, Лена больше не высказывалась на этот счет, но всегда с неким неодобрением покачивала головой, как только ее взгляд падал на паутину в области локтя или же дракона, хвостом обвивающего другую руку. Поэтому, на семейные празднества, я стараюсь надевать рубашки с длинным рукавом. Мне отчего-то все еще важно одобрение старшей сестры.

Предвкушаю уже, как завалят меня своими стандартными вопросами – когда женюсь, когда куплю свой собственный дом, машину побогаче, одежду получше, и еще миллион «когда». Ведь мне уже почти тридцать, а «ни кола, ни двора», как выражается мать. Родители давно намекают, что пришло мое время продолжить род. Их, конечно, понять можно, я все-таки единственный мужчина в младшем поколении, но меня удивляет это упорство, с каким старшие навязывают так называемые традиции. Моя средняя сестра, Анастасия, по воле случая стала матерью сразу троих близнецов. Сказать, что она потеряла былую привлекательность, что у нее совершенно нет времени на сон и еду, что все ее заботы крутятся вокруг отходов жизнедеятельности трех совершенно неуправляемых близнецов – это просто обозначить общие черты. Я вижу, как она страдает, страдает ее муж, но они упорно мне твердят: счастье – это дети, и я непременно обязан парочку спиногрызов себе завести. Анастасия, вообще, как-то странно в последнее время глядит на мир. Создается впечатление, будто ничего вокруг нее уже не существует – есть только она и дети. И каждый свой день она думает, чем их кормить завтра. Ее мужу, Артему, постоянно не везет с работой. Перебивается случайными шабашками: то на стройке урвет куш, то на машине что-то перевезет, то разгружает фуры на оптовых базах. Из-за такой нестабильности или еще, бог весть из-за чего, у него стало сдавать и здоровье. За прошедшие полтора месяца муж Анастасии просидел дома вначале с гипсом на ноге, а, как только оправился, сразу же заработал гайморит. Летом. Казалось, у него началась тотальная черная полоса, которая тяжелым грузом тянет все глубже на дно, а он никак не может вырваться, увлекая туда мою сестру и племянников. Но, несмотря на это, супружеская чета, да и остальные, наперебой твердят – в детях смысл существования. Может я еще не дорос до осознания этого, но пока существую так, сам по себе. Это, конечно, эгоистично, но я никому ничего не должен и это меня устраивает полностью.

Холодный душ, чашка крепкого кофе и сигарета полностью сняли отпечатки ночного кошмара. Знаю точно, кого повеселят эти тени. Моя младшенькая сестричка, Матильда, всегда тянулась ко всему странному, да и сама она была немного не от мира сего. Ее часто можно было застать сидящей в какой-нибудь экзотической позе, неотрывно смотрящей в одну точку и размышляющей об устройстве мироздания. Даже сейчас, когда она уже и вышла замуж, и старается жить как учат родители, стремясь к видимому довольству, сестра не оставила эту странную и редкую в наши дни привычку – думать. Нет, думаем мы, конечно, все. Но думаем мы в основном о себе, а Матильда рассуждает. Постоянный диалог то ли с Богом, то ли с Дьяволом. Она спрашивает: Из-за чего мир создан именно так? Существует ли время на самом деле? Почему все подвержено энтропии? Расширяется ли наша вселенная или же наоборот? Кажется, у нее есть даже своя теория на этот счет.

Вообще, у Матильды всегда голова была полна идей и удивительных умозаключений. В детстве мы любили сидеть вечерами на крыше нашего дома, так звезды нам казались ближе. Мы глядели на них, а они глядели на нас. Матильда обязательно придумывала какую-нибудь увлекательную историю, и мы путешествовали по закоулкам своей фантазии. Я непременно был сильный и гордый воин, а она прекрасная принцесса.

Телефонный звонок вырвал меня из воспоминаний о детстве. На другом конце я услышал голос мамы:

– Евгений, тебе ждать сегодня? – почему-то спросила она. Так странно, вначале приглашают, а потом с надеждой в голосе задают такой вопрос. Впрочем, в своей семье я такому не удивляюсь.

– Да. А что не нужен уже? – отшутился я в ответ.

– Ну что ты такое говоришь, мы с отцом всегда рады тебя видеть, ты же знаешь. Просто ты вечно занят, – в голосе матери прозвучала обида.

– Прости, сегодня я обязательно приеду, – пообещал я.

– Ну и хорошо, тогда ждем.

– Что-нибудь захватить по дороге?