Ветер перемен

Вступление

Привет, меня зовут Наташа, девятнадцать лет, студентка третьего курса. Люблю спорт, экстрим и путешествия. Вообще, круг моих интересов довольно широк, тем более, что я могу себе это позволить. Нет, я не хвастаюсь, просто констатирую факт, вот и все. Живу в Санкт-Петербурге, в большой мансарде. На самом деле, это обычный чердак, так что, можете считать меня Карлсоном двадцать первого века.

Как меня занесло на чердак, спросите вы? Сама не знаю, если честно. Просто когда я переехала в Северную столицу из Москвы, оставив там все свои детские мечты и желания, почему-то мне показалось самым правильным жить именно на чердаке, как какому-нибудь вольному художнику. Хорошо что родители у меня довольно обеспеченные, так что я вполне могу себе позволить учудить что-то подобное. То есть, мой папа может мне позволить учудить что-то подобное. Сразу отмечу – на папиной шее я не «сижу», свесив ножки вниз – характер не тот. Но, обо всем по-порядку.

Переехав в Петербург и обжившись на новом месте, я довольно быстро нашла работу и, как и любая другая иногородняя студентка, научилась совмещать учебу с работой. Могу сказать лишь одно – свои деньги, это всегда свои деньги. Нет, конечно папа и мама никогда не ограничивали меня в финансах, как я уже сказала – я из довольно обеспеченной семьи, но сам факт того, что ты, своими руками (или головой, кто-как) зарабатываешь, приносит ни с чем не сравнимое удовольствие.

В общем-то, так и прошел мой первый год самостоятельной жизни в Северной Венеции – институт, друзья, работа… Ммм? Мальчики? Ну… С мальчиками я, конечно, встречалась, одна беда – какие-то они пассивные, что ли? Понимаю конечно, что кто-то, возможно, и позавидовал бы мне – походы в кино, парк аттракционов, цирк, театр… Романтика, куда же без нее? А мне вот было скучно, скучно до такой степени, что хоть на стену лезь. Хотелось чего-то особенного. Чего-то такого, думая о чем не сможешь уснуть ночью, а утром все равно будешь улыбаться, как если бы выспался на несколько лет вперед. В общем, с юношами мне не особо везло. Ну, или им со мной – это с какой стороны посмотреть…

Мой первый год в Петербурге прошел весело, лишь одна деталь омрачала мое существование (особенно – поначалу) и эта деталь сейчас направляется ко мне, зажав в руке рожок с мороженным… Ага, тем самым, которое только что упало на асфальт. Да, все верно – этот парень в потертых джинсах и черной футболке и есть та самая «деталь», из-за которой я не могла нормально учиться.

Что? Нет, дело тут совсем не в том, что я в него влюбилась с первого взгляда, окончательно и бесповоротно, а потом пряталась по углам, провожая трепетным взглядом предмет своего обожания. Или чахла как Кащеюшка над фото с мобильника, на котором из-за ужасного качества трудно распознать человек это или дерево кривобокое скрючило.

Неееет… Все было совсем иначе. Тимофея или Тиму (для друзей), я невзлюбила с первого взгляда, сама не знаю почему. Возможно из-за того, что он слишком популярен для парня. Но, тут уж придется признать, что популярность его вполне заслужена – красив, хорошо сложен, с любым найдет общий язык, да и чувство юмора у него такое, что… В общем-то, кому-как, а мне за его чувство юмора ни раз хотелось придушить этого самовлюбленного, напыщенного идио… Красавца, за которым толпами бегают не только студентки, но и некоторые из преподавательниц. С другой стороны, Тима – один из немногих, кто действительно поможет в беде, особенно другу. А в друзьях у него не только наши институтские ходят, а по-моему половина Петербурга и это я поскромничала. Вторая половина в него влюблена по самое дальше некуда, поэтому просто дружбы им недостаточно, вот как-то так.

Итак, первое время мы с Тимофеем были что называется «на ножах», в чем он склонен винить исключительно меня и порой я вынуждена с ним согласиться, но это бывает нечасто (чтобы жизнь ему Раем не показалась). А потом… Потом все получилось как-то само-собой. Тут уж я ничего поделать не могу, да и не хочу, если уж на то пошло.

Ведь каждая девушка мечтает о сказке, своей собственной сказке. Сколько бы не била себя в грудь кулаком, размахивая феминистским флагом и крича на весь мир, какая она сильная и самостоятельная. Признайтесь, в какой-то момент устаешь корчить из себя бесшабашную и смелую, а вместо этого хочется просто прижаться к широкой груди и разреветься всласть над какой-нибудь душещипательной мелодрамой. Ну или просто побыть слабой и нуждающейся в заботе и опеке. А еще лучше – почувствовать себя принцессой из сказки, ставшей реальностью. Такой, которую потом, многие годы спустя будешь рассказывать своим внукам, с мечтательной улыбкой на тонких губах… И моя сказка стала реальностью. Пусть даже это стоило мне потери лучшей подруги. Той, которую я с гордой улыбкой могла бы назвать «сестра»…

Итак, эта история началась теплым сентябрьским утром, когда теплый ветер разносил по округе дурманящий аромат осенней листвы. И этот ветер принес с собой перемены, которые изменили мою жизнь так, что порой даже мне становится страшно.

Но, прежде чем я начну свой рассказ, позвольте мне представиться еще раз. Меня зовут Наталья Бойко, двадцать лет, студентка третьего курса…

Возлюбленная бога.

Глава первая. Как все начиналось

Санкт-Петербург. Россия. Два года назад.

Я уселась на деревянную скамью и, подтянув к себе правую ногу, принялась внимательно рассматривать наколенник. Совсем еще новенький, буквально вчера купленный, а неудобно так…

На самом деле, я взяла себе довольно дешевую защиту, поверив уговорам продавца-консультанта, хотя обычно предпочитаю более «серьезные» фирмы. В общем, наколенник, был не просто неудобным, но и треснул, когда я, сделав крутой вираж на роликах, запнулась о выбоину в асфальте и приложилась что есть сил к земле-матушке.

Ленка – мой верный соратник во всех моих безумных затеях, подъехала сзади и, положив свои маленькие ладошки мне на плечи, несколько обеспокоенно спросила:

– Наташ, ты как?

Я тряхнула длинной челкой и, растянув губы в презрительной усмешке (это у меня с детства привычка – чем больше я смущаюсь, тем более наглая улыбка «расцветает» на губах) и бодренько ответила:

– Все нормально. – Задрав голову назад, я посмотрела подруге в глаза и, подмигнув, закончила – Пойдем по домам, что ли? Наколенник лопнул, сегодня уже не покатаюсь как человек.

Лена, объехав скамейку, уселась рядом со мной и, уперев локти в колени, подперла ладошками подбородок.

– Ну, если ты так хочешь… – Задумчиво глядя перед собой, она спросила, – Работаешь сегодня?

Я отрицательно помотала головой:

– Нет, отпуск дали.

– Ооо… Хороший у тебя начальник.

– Не начальник, а начальница.

– Тем более. Моя даже за свой счет не отпустит.

Я сочувственно потрепала подругу по светло-русым волосам. Лена из семьи со средним достатком, работает с пятнадцати лет, живет в коммуналке с родителями, бабушкой и двумя младшими сестричками. Так что, взять отпуск за свой счет она просто не может, как бы сильно ей ни хотелось.

К слову сказать, познакомились мы с Леной когда были совсем маленькие (звучит так, как будто я уже четвертый десяток разменяла). Нам обеим тогда было лет по пять, точно я не помню, но сошлись мы довольно быстро. Все из-за того, что характеры у нас абсолютно разные. Если я (в полной мере оправдывая свою фамилию) просто не могу усидеть на месте из-за желания выкинуть «что-нибудь такое, а потом эдакое», то Лена наоборот – сначала подумает, взвесит все «за» и «против», нарисует график, придумает какую формулу применить, откопает какую-нибудь аксиому и подкрепит свои действия строкой из учения Конфуция и проверит по гороскопу, благоприятствуют ли звезды. Если перечисленные мной факторы не совпадут, Ленка в затее участвовать откажется и мне заодно запретит. А Ленка, несмотря на свое хрупкое телосложение, действительно может запретить так, что слова против ей не скажешь. С мной, конечно, тоже спорить – себе дороже, но мы с Леной как-то находим общий язык. Обычно мне довольно легко удается переубедить ее в том, что все пройдет «как по маслу», хотя конечно это не всегда соответствует истине.

– Ты ролики снимешь?

Вопрос заставил меня наконец-то вернуться в реальный мир и перестать задумчиво рассматривать проплывающие в небе облака. Вздохнув, я посмотрела на треснувший наколенник и, пожав плечами, ответила:

– Да нет, так домой пойду. Поеду, то есть.

Подруга мило улыбнулась и пожала плечами:

– Как хочешь.

Я встала со скамьи и, в который раз за день, спросила:

– Точно не хочешь у меня остаться? Завтра бы вместе на пару пошли.

Ленка печально покачала головой:

– Не могу, родители на сутках, а девочек надо в школу собрать, отвести… Меня еще и на работу могут позвать сегодня.

Я скорчила огорченное лицо и тяжело вздохнула. Сколько бы я ни звала Ленку с ночевкой, она никогда не оставалась у меня, что я находила несколько странным. В конце концов, мы же подруги. А разве есть что-то веселее, чем устроить внеплановый девичник? С боем подушками, вазой шоколадных конфет и какой-нибудь глупой романтической комедией. Хотя последнее, скажу честно, мне не особо нравится, но ради Лены я готова на все.

На самом деле ее нежелание оставаться у меня легко объяснялось – работа. Лена работает ночью в бильярдном клубе. Платят ей там хорошо, одна беда – ее сменщица периодически «заболевает» и Лена постоянно должна быть на связи. К тому же сестричек ее и в самом деле надо в школу собирать – первый класс, это очень важно, по себе помню.

Ленка, убрав защиту в рюкзак и держа в руках ролики, медленно пошла по парковой дорожке, чему-то мечтательно улыбаясь, а я поехала рядом, не нарушая тишины. С настоящей подругой и помолчать приятно, что уж скрывать.

– Нат?

Ленка шла, задрав голову к небу и все так же улыбаясь. Я же, умиротворенная теплом и тишиной парка, нормально ответить поленилась, посему просто промычала что-то нечленораздельное, все так же рассматривая небесную синь.

– Ты как думаешь, нам понравится?

Я слегка нахмурилась и, вздохнув (потому как настроение «поточить лясы» ко мне все еще не пришло), лениво ответила:

– Где?

– В институте.

Пожав плечами, я посмотрела в красивое лицо подруги и ответила:

– Ну, так как ты любишь уткнуться носом в какой-нибудь справочник, думаю что «да», понравится. А что?

Лена, бросив на меня плутоватый взгляд (что с ней бывает довольно редко) и сказала:

– Ну как «что»? А вдруг ты вот прямо завтра встретишь того единственного?

Я хмыкнула:

– И что?

Постучав маленьким пальчиком по моему лбу и видимо пытаясь вбить туда интерес к данной теме, подруга ответила:

– Что-что… Другие слова знаешь?

Я помотала головой, изобразив дурочку, а потом более серьезно ответила:

– Лен, ну не верю я в эти бредни про любовь с первого взгляда. Мы в каком веке живем? К тому же, как ты полагаешь я пойму, что именно он – тот самый? Не на лбу же у него будет написано, верно?

Подруга, у которой довольно часто бывают такие вот «приступы» романтического настроения, подмигнула мне со словами:

– Нет, у твоего единственного не только на лбу написано будет… У него на шее будет огромный транспарант, с неоновой подсветкой, музыкальным сопровождением и танцорами.

Я прыснула от смеха и решила поддержать подругу:

– Ага, а сам он будет обмотан цепями, как девица, которую в жертву дракону принести должны.

– Нууу…Может все будет не так уж и плохо? Освободишь его, как принцессу из сказки, он и женится сразу.

– Не-не-не… Скорее он бросит в меня свой транспарант и умчит куда подальше, чтобы не случилось чего.

Ленка звонко рассмеялась и спросила:

– Догонять будешь?

– Ну еще бы… Догоню, огрею дубиной по голове и затащу в свою пещеру.

Перед моим внутренним взором довольно четко предстала картина как я, закутанная в шкуру мамонта и с дубиной на плече, тащу на свой чердак какого-нибудь «домашнего» мальчика, в костюмчике и при галстучке, с очками-таблетками на веснушчатом носу. Сама не знаю почему, но «мой единственный» почему-то предстал передо мной именно в таком виде – веснушки, это обязательный атрибут моего суженного. А… У него еще ромашки пожухлые в одной руке должны быть. Это чтобы от дракона отбиваться легче было.

Ленка, все так же смеясь, пошла быстрее (есть у нее такая привычка – когда задумается, прет на пролом как немецкий «Тигр»), я, естественно, тоже прибавила ходу. Заметив это, Лена, в кои-то веки, решила немного развлечься и не придумала ничего лучше, как побежать по парковой дорожке, которая буквально в нескольких метрах впереди сворачивала в сторону.

А вот произошедшее дальше я сама не могу вспомнить с точностью – только что мы шли, весело болтая и увлеченно представляя себе «моего единственного», а в следующий миг я уже лежала пластом на ком-то, кто очень невежливо ругался сквозь зубы. То есть, он пытался ругаться, но походило это больше на предсмертные стоны тяжелораненого. Ну или сильно покалеченного, что тоже вполне могло соответствовать истине.

На самом деле я отлично катаюсь на роликах – опыта мне не занимать и такие вот неприятные происшествия со мной не случались уже довольно давно, что меня, естественно, огорчило. Но, забегая вперед, скажу что моей вины в столкновении не было. А случилось оно по той простой причине, что неизвестный, в компании гламурной блондинки, очень некстати вывернул из-за угла как раз тогда, когда туда на всех парах мчала я, заигравшись с Ленкой в «догонялки».

Ленке-то что, она в кроссовках была, так что отскочить успела. А я…

Вывернув ногу и пытаясь затормозить, я немного присела и прижала левую руку, чтобы защитить ребра. Молодой человек тоже среагировал на наше внезапное появление – он оттолкнул блондинку в сторону и попытался отскочить сам. Как результат – вместо того, чтобы завалиться на бок, я завалилась на неизвестного.

Более-менее придя в себя, я честно попыталась подняться, но меня почему-то «пробило» на смех – из-за этого ноги у меня разъехались и я, уже почти освободившая незнакомца от нежеланного плена, вновь рухнула вниз. Следом за этим последовало еще одно сдавленное «Ох» и незнакомец, по-моему, отправился в Рай топтать маргаритки.

Блондинка тихо ругалась, вперив в меня злой взгляд, но помочь не пыталась – видимо опасаясь сломать наманикюренный ноготок. Тот, на ком я столь удобно расположилась, проявил галантность (в его понимании) – он сел, потом схватил меня за шкирку, поднял (тут я уважительно прохрипела «Ого…») и, придерживая меня второй рукой, посадил рядышком на асфальт и я была готова к тому, что он даже отряхнет меня от пыли. В общем-то, это, по моему мнению, была картина достойная того, чтобы ее запечатлели на лучших полотнах – я, с растрепанными волосами и покрасневшим лицом, Ленка, усиленно ищущая какое-нибудь убежище, молодой человек, лица которого я не рассмотрела и миловидная блондиночка на отшибе. А над всем этим безобразием солнце медленно садилось за верхушками деревьев и где-то вдали был слышен детский смех…

Пока я получала эстетическое удовольствие от воображаемой картины, все замерли, видимо до глубины души пораженные моим черствосердечием – только что чуть не превратила ни в чем неповинного прохожего в «цыпленка табака» и сидит, на солнышко лыбится блаженно. Над парковой дорожкой повисла тишина, которую никто из нас не решался нарушить. То есть, мы с Ленкой честно пытались не смеяться, парень делал мужественные попытки не впасть в кому, а блондинка открывала и закрывала рот, видимо не находя подходящих к данной ситуации слов. Ну в самом деле, не могла же она сказать: «Ой, все…». Хотя ей, скажу честно, пошло бы как никому другому.

Тихий смех, раздавшийся сбоку заставил меня нахмуриться. Тут, наверное, следует объяснить, что я прямо-таки болезненно гордая. С самых детских лет ненавижу попадать в дурацкие ситуации, особенно – при посторонних. Понимаю конечно, глупо – только что сама хихикала, а как надо мной смеяться стали, так сразу «встала в позу». Но, одно дело самой над собой посмеяться и совсем другое когда кто-то «левый» ржет в кулак.

Кровь, горячей волной прилила к лицу и я, насупившись уставилась на парня. Каштановые волосы, в этаком художественном беспорядке, обрамляли узкое, загорелое лицо. Темно-синие, словно сапфиры чистой воды глаза с каким-то странным выражением смотрели на меня, левую бровь парень вопросительно приподнял, видимо ожидая объяснений моему странному поведению. Я хотела было что-нибудь сказать, а вместо этого уставилась в его синие-пресиние глаза, буквально утонув в их темной глубине. В тот момент у меня даже дыхание замерло. А я-то всегда думала, что такого цвета не бывает… Ошибочка вышла…

Сосредоточенно нахмурившись, я продолжила внимательно рассмаотривать веселого незнакомца – это на случай, если мне в голову мстить придет. Красиво очерченные губы растянулись в мягкой улыбке, обнажая белоснежные зубы и парень, бросив на блондинку взгляд из-под ресниц, вновь посмотрел на меня, подмигнул и деланно-задумчиво пробормотал:

– Очень оригинальный способ познакомиться.

Блондинка лицемерно улыбнулась и надула губки, а я, сама не знаю почему, насупилась еще больше и, выставив вперед подбородок, величественно (насколько позволяла ситуация) ответила:

– С какой стати?

Парень, улыбнувшись с непередаваемой иронией, посмотрел мне в глаза, от чего у меня мурашки по коже пробежали и, словно огромный котяра, мурлыкнул:

– Что «с какой стати»?

Я протянула к Ленке руку, чтобы она помогла мне подняться и, встав наконец-то с земли, нависла над незнакомцем. Могу дополнить, что с моим ростом – метр семьдесят пять, нависнуть над сидящим на земле человеком довольно легко. Обычно… Этот же, несмотря на то, что сидел на асфальтовой дорожке в Александровском парке, выглядел словно король, посвящающий своего вассала в рыцари. Я даже начала мысленно примерять его спортивный пиджак – подойдет мне или нет «шуба с царского плеча»?

Не люблю таких, как он. Вроде бы смотрит на тебя, улыбается, а что у него в голове творится – непонятно. Если честно, незнакомец чрезвычайно сильно походил на кота. При чем до такой степени, что мне исключительно сильно захотелось ему царапку подарить, чтобы на меня пялиться перестал. Но, так как подарки незнакомцам я делаю редко, а если уж быть честной – то никогда, я решила ограничиться какой-нибудь общей фразой и быстро убраться восвояси. Правда прежде надо было поставить весельчака на место. Честно попытавшись смерить нахала холодным взглядом, я заносчиво ответила:

– С какой стати мне с тобой знакомиться?

Парень, тоже поднявшись, посмотрел на меня сверху вниз (и это при том, что я на роликах была) и, пожав плечами, мягко ответил:

– Если я ошибся, прошу прощения.

Я скорчила неприступное лицо и кивнула, а потом мотнула головой в сторону, показывая Ленке, что пора бы уже и честь знать. Лена, как и подобает воспитанной девушке, подошла ближе и, обращаясь к незнакомцу, мягко спросила:

– Вы не ушиблись?

Ответом ей послужило веселое: «Нет, все в порядке», а я почему-то даже огорчилась немного. Сцепив зубы и натянув на лицо доброжелательную улыбку, я вежливо сказала:

– Прошу прощения, я не хотела. Если…

В разговор вмешалась блондинка, все это время стоявшая тихонечко в стороне:

– Не умеешь кататься, сиди дома. Так можно и покалечить кого-нибудь.

Окинув колючим взглядом идеальную фигурку – стройные ноги, затянутые в модные джинсы и ладно обтягивающую высокую грудь кофточку, я поморщилась. Рядом с этой лебёдушкой я больше похожа на оглоблю, в лучшем случае – на мальчика сорванца. Безразлично пожав плечами на обидный комментарий, я хотела было что-нибудь язвительное, но запал пропал. Вместо этого я почему-то уставилась себе под ноги и ответила:

– Если надо в больницу…

Договорить мне снова не дали – парень, взяв девушку под локоток, солнечно ей улыбнулся и, подмигнув нам с Ленкой, сказал:

– Жить буду.

Заверив нас в этом, он развернулся и, теперь уже приобняв блондиночку за плечи, направился с ней в глубь парка. Блондинка бросила на меня прощальный взгляд, преисполненный необъяснимой неприязнью, а я искренне пожелала, чтобы ее свидание с синеглазиком закончилось просмотром какого-нибудь бразильского телесериала. В компании невменяемой бабушки синеглазика и всех ее подруг. Хотя, вряд ли конечно…

Ленка, тихонько покашляв у меня за спиной, тихо спросила своим мелодичным голосом:

– Нат, ты не ушиблась?

Я перевела взгляд на нее и отрицательно помотала головой:

– Нет, мягкое приземление было. Всегда бы так…

Лена уселась на корточки и, с трудом сдерживая смех, промямлила:

– Куда ты его?

Я сделала «большие» глаза и честно ответила:

– Не знаю…

Уже всхлипывая от смеха, она уточнила:

– Туда, да? Мне не показалось?

Я помотала головой:

– Я… Не помню…

Ленка, уже хохоча в голос, сдавленно пропищала:

– А он ничего, крепкий. Полежал полчасика всего-то и поднялся, как новенький…

Как говорится смех заразителен – уже минуту спустя я хохотала вместе с Ленкой, согнувшись пополам и утирая с лица слезы. А все потому, что Ленка пыталась мне изобразить очумевшее от неожиданности лицо синеглазика, когда он обнаружил себя на земле и осознал, что нечто, состоящее из локтей, коленок и роликов придавило его сверху, не давая пошевелиться.

Когда мы немного успокоились и были готовы к тому, чтобы наконец-то покинуть этот злополучный парк, Ленка, видимо проверяя нет ли у меня травм и прочего, взяла меня за левую руку, и приступила к осмотру.

Следующие ее слова, сказанные с детским удивлением, заставили меня рухнуть на землю от смеха. Ленка, широко открыв свои и без того огромные голубые глаза, пролопотала:

– Нат… У тебя налокотник треснул…

Еще минут двадцать мы потратили на то, чтобы прекратить наш гомерический хохот и пойти наконец-то домой. Так как парк расположен недалеко от моего дома, я проводила Ленку до метро и только потом направилась к себе. Войдя в пустую квартиру, я скинула ролики в прихожей, включила музыку и, как была в майке и широких штанах с накладными карманами, завалилась прямо на пол. В окно, расположенное прямо напротив моей кровати, было видно сиреневое небо. Тихая, приятная музыка лилась из колонок и я, закрыв глаза рукой, улыбнулась. Завтра первый день занятий.

Кто-то не очень любит новые коллективы, я вот наоборот – меня хлебом не корми, дай с кем-нибудь познакомиться. Правда, первый «запал» довольно быстро проходит, но так оно всегда. Перевернувшись набок, я зевнула и тихо рассмеялась, вспомнив вечернее происшествие. Что и не говори, а вышло забавно… Надо было имя у того несчастного спросить, что ли?

День, проведенный вне дома, принес с собой много смеха и целое море впечатлений. Усталость, которую я не замечала до тех пор, пока не вернулась домой, навалилась на меня, словно тяжелое ватное одеяло. Собрав остаток сил, я заползла на постель, честно убедив себя в том, что просто полежу полчасика, а потом в душ. Уже погружаясь в сон, я почему-то вспомнила, что у синеглазого были веснушки…

Утро следующего дня началось для меня с телефонного звонка. Кстати, в душ я так и не пошла – как завалилась вечером в постель, так и проспала до самого утра. С трудом отлепив голову от подушки, я подняла трубку и сиплым голосом прохрипела:

– Алло?

В трубку понеслось веселое «Первоклаааасник! Первоклаааасник! У тебя сегодня прааааздник!». Отняв трубку от уха, я, не открывая глаз, широко улыбнулась – папа, как и обещал, позвонил в первый день занятий. Почему я решила, что это именно мой папа? Потому что это только он может позвонить ни свет ни заря и использовать собственных детей вместо будильника для еще одного своего ребенка. Но все равно, несмотря на то, что было еще совсем рано, услышать звонкие голоса братишек я была рада до крайности.

Из дома я уехала в начале июня, как только мы вернулись с Кипра, где отдыхали всей семьей, и занялась обустройством своего жилища. Родители, приехавшие вместе со мной и не забывшие прихватить на экскурсию по Санкт-Петербургу моих младших братишек, отбыли, как только вопрос с арендой и ремонтом был решен.

Все время пока мой чердак приводили в надлежащий вид, я жила у Ленки – на лето ее сестричек отправили на дачу вместе с бабушкой, так что у Ленки была целая комната. За столь непродолжительный срок мы с подругой стали еще ближе. Скажу по правде – я бы скорее назвала ее своей сестрой, которой у меня никогда не было, нежели просто подругой. В общем, родители не видели меня все лето, соответственно, соскучились, так же как и малявки.

Когда песенка в исполнении Янниса и Лёни затихла, трубку взял папа, а я скатилась с постели и, щурясь на солнышко, посмотрела на будильник. Времени было всего-то половина восьмого, в такую рань только мой папа может позвонить…

Позевывая я встала и, прижимая трубку к уху плечом, поплелась на кухню, папа в это время громогласно вопрошал:

– Готова? Портфель собрала?

Я, громко чихнув, промямлила:

– Какой портфель, пап? Ты еще про бантики белые меня спроси…

Папа рассмеялся и ответил:

– Ладно-ладно, знаю, что готова. – Придав голосу серьезность, он важно пророкотал – Переходи дорогу на зеленый, уроки не прогуливай и кушай хорошо.

– Ага.

– Передаю трубку маме.

– Ага.

Мама, тоже ранняя «пташка», что-то весело щебетала в трубку, а я рыскала в своем холодильнике, ища что бы мне схарчить на завтрак. Не знаю у кого как, а мне когда мама звонит, вроде бы ничего важного не обсуждаем, а разговор длится не меньше часа… Так было бы и в этот раз, если бы мне не позвонила Ленка, из-за чего мне пришлось разговаривать сразу по двум телефонам – стационарному и мобильному. Если честно, на тот момент я еще не совсем проснулась, поэтому ни сказанное мамой, ни Ленкой в памяти не отложилось. Результат был плачевным…

Закончив разговор с мамой, я поплелась в душ, быстро умылась, почистила зубы и потратила некоторое время на то, чтобы привести себя в порядок – в отличии от большинства моих сверстниц, я не особенно часто использую косметику, но сегодня решила выглядеть на «все сто». В конце концов, мало ли и в самом деле мой единственный и неповторимый будет ждать меня перед входом в актовый зал (или где там собрание первокурсников проводят), печально вглядываясь в толпу сквозь толстые стекла очков? Шучу, очкарики мне никогда не нравились, да и веснушки со вчерашнего вечера почему-то подбешивать стали.

Рассматривая свое бледное (эх… загара как не было) лицо, я игриво подмигнула самой себе. В принципе, выглядела я хорошо, а учитывая то, что сделала легкий макияж, так вообще можно сказать, что отлично. Раздумывая над тем, что делать с волосами (они у меня довольно коротко подстрижены, чтобы не мешали), я просто уложила их пенкой. Вот за это я и люблю кудряшки – можно просто слегка взбить волосы и «воронье гнездо» на голове превратится в стильную прическу.

Еще какое-то время я потратила на то, чтобы выбрать подходящую одежду – Ленка-то точно в платье пойдет, погода теплая, да и фигура у миниатюрной подруги такая, что от зависти помереть можно. На свою я тоже не жалуюсь, но почему-то юбки и платья не особенно люблю. В конечном итоге я решила одеть джинсы, темно-серую водолазку по фигуре и широкий пояс. Достав из шкафа-купе короткий вязанный жакет из тонкой шерсти, я подмигнула своему отражению и вышла из дома. Через пятнадцать минут я уже бодренько шагала в сторону метро.

На самом деле, мне бы еще тогда вспомнить о чем мы с Ленкой говорили, но вести беседу сразу по двум телефонам дело трудное, скажу честно. Тем более, если разум все еще блуждает по чудесному миру Морфея. В общем, даже если бы я попыталась вспомнить хоть что-нибудь, вряд ли бы мне это удалось. Решив не ломать долго голову, я просто наслаждалась сентябрьским утром, глядя как малыши-карандаши, с портфелями больше их самих, держась за руки идут в школу. Даже и не знаю почему оно так, но малявок я люблю. Может быть потому, что сама будучи ребенком практически все свое время посвящала младшим братишкам.

Помню когда их принесли из роддома, мне строго-настрого запретили брать малышей на руки. Не знаю почему, может боялись детской ревности, ведь я довольно долго была единственным ребенком, а тут на тебе – сразу два пускающих слюнявые пузыри толстощеких пупса. Или может потому, что я просто-напросто уронила бы их на пол. Короче, я на малышей смотрела только через бортик кроватки, но мне и этого было достаточно. А потом, когда они стали постарше, их воспитанием занималась не только мама, но и я.

Эх… Чувствую буду я девчонок от наших дверей веником гонять, когда малявки подрастут. А они красивые, слов нет. Прям плакать от гордости хочется.

Таким образом, таращась на прохожих и то и дело «ныряя» в собственные воспоминания, я медленно, но верно приближалась к конечному пункту назначения – своему институту. До института я добралась примерно за полчаса и опять проявила редкостную невнимательность – из-за того, что наш институт имеет несколько корпусов, студенты разных факультетов рискуют вообще никогда не встретиться, потому что в главный корпус они приходят всего дважды за весь срок своего обучения – когда их зачисляют и когда выдают диплом. То есть, я должна была обратить внимание на то, что вместе толпящихся на крыльце студентов моему взору предстала только беспризорная кошка, развалившаяся на ступенях и тщательно вылизывающая усатую мордочку. Я же не придала вообще никакого внимания тому, что возле главного корпуса не было никого, кроме меня и полосатой мурки.

Собственно говоря, в этом самом главном корпусе и должна была состояться торжественная линейка первокурсников, на которую я и пришла. Подождав минут пятнадцать, я наконец-то осознала, что что-то не так. Я окинула окружающее меня пространство вдумчивым взглядом, и до меня дошло, что именно «не так».

Мозг наконец-то соизволил осознать, что перед корпусом нахожусь только я, в связи с чем я принялась долго и совершенно безрезультатно вспоминать, что же там Ленка утром по телефону вещала. Не сумев восполнить сей пробел в памяти, я нашла куда как лучший способ выяснить все обстоятельства этого «темного дельца» – позвонить. Не знаю, кому и что я сделала, но в тот день сами звезды отвернулись от меня – стоило мне только разблокировать телефон, как он печально мигнул мне экранчиком (с фото Дэвида Бэкхема на заставке) и торжественно погас, лишив меня последней возможности связаться с «большой землей».

На самом деле, я из-за этого не особо расстроилась, потому что в тот момент была уверена, что Лена вот-вот подъедет, а я пока порыскаю по зданию, так как обучаться буду в другом. Нельзя же пройти мимо такой замечательной возможности, верно? Поправив на плече сумку, я со всех ног кинулась в здание, усиленно пытаясь напустить на себя важности. Дескать – так счастлива от того, что учиться буду в этом институте, что вот-вот лопну от гордости.

Ммм… Тут я приврала немного – в корпус я «ломанулась» не потому, что мне хотелось посмотреть что там и как, а потому что мне захотелось в… Эммм… Дамскую комнату. Войдя в здание и не обнаружив вахтера, я пошла наугад, внимательно рассматривая двери и со все возрастающим нетерпением разыскивая заветную табличку с треугольничком на ножках.

Когда я наконец-то нашла нужное мне помещение (табличку я так и не узрела, но столь любимая всеми плитка на стенах ясно говорила о том, что как раз в эту комнату мне и надо), терпение мое почти лопнуло. Ну и не только терпение, если уж быть честной.

Радостно вломившись в пустой туалет, я буквально влетела в ближайшую ко мне кабинку, не особо осматриваясь по сторонам, хотя стоило бы. А о том, что было дальше, мне рассказывать не очень хочется, но придется.

В общем, мне бы сидеть тихо в своей кабинке, особенно когда со стороны двери послышались мужские голоса. Но… Как я уже сказала, в тот день от меня отвернулись все и даже Госпожа Удача (хотя, позже я решила, что в тот день она как раз-таки повернулась ко мне всем своим телом) – когда я закончила… Пудрить носик, открыла дверь и практически вышла из этой злополучной кабинки, нос мой встретил неожиданную преграду в виде чьей-то груди. Не женской, хочу заметить. Тут же чьи-то пальцы сжали мои плечи и я была впихнута обратно в кабинку. «Кто-то» втиснулся в нее следом за мной и даже дверь за собой прикрыл. Снаружи послышалось:

– Тим, ты на первокурсниц посмотреть не хочешь?

Тим, сделав маленький шаг назад и опершись спиной на дверь, смерил меня веселым взглядом темно-синих глаз и, улыбнувшись уголками губ, ответил:

– Ммм… А я уже…

Следом раздалось удивленное:

– Что?

Мой сосед по кабинке громко хмыкнул и по слогам произнес:

– Я сказал: «Не-хо-чу».

Сказав это, он приложил указательный палец к губам, видимо призывая меня к молчанию. Я сглотнула и, кивнув головой, залезла на унитаз. Вот только в тот момент до меня дошло, что в женском туалете не может быть писсуаров, мимо которых я совсем недавно «пролетела». Закрыв глаза ладонью, я почувствовала, как сердце колотится где-то в горле, к лицу и ушам кровь не просто прилила, а ударила огромной волной. Раздвинув пальцы, я посмотрела на «Тима», который уставился в потолок, а его спутник, который бог знает зачем пошел в туалет (не поболтать же по душам?) задал новый вопрос:

– Когда занятия начнутся?

Мой сосед, с легкой ленцой в голосе, ответил:

– С третьего числа.

– Аааа…

Следом за этим послышался звук открываемой «молнии», после чего я предпочла закрыть уши ладонями. Тим сочуственно улыбнулся мне, а потом подмигнул. Спустя какое-то время в дверь нашей кабинки ударили и я, «оторвав» ладони от ушей, услышала веселое:

– Я в аудитории.

Подождав еще немного, Тим подмигнул мне и, перед тем, как вывалиться из этой дурацкой кабинки, как-то загадочно протянул:

– Будешь должна…

Замечание это, естественно, вызвало у меня праведный гнев – нечестно использовать подобные ситуации для того, чтобы обязать человека к чему-либо! Подленько это, с какой стороны ни рассматривай. Вообще, я этого Тима тогда и возненавидела, по-моему. Полагаю, уже ясно, кем был этот «Тим»? Нет? Поясняю – он был тем самым синеглазым, которого я накануне едва на ролики не намотала.

Дождавшись, пока тихие шаги стихнут, я слезла с унитаза и слегка приоткрыла дверь кабинки – мало ли что? Не узрев ничего, кроме злополучных писсуаров, я вышла из кабинки и подошла к пожелтевшей от ржавчины раковине – так как я все равно попалась, можно уже не прятаться. Включив воду, я ополоснула руки и бросила взгляд на треснутое зеркало – как я и ожидала, лицо у меня приобрело чудесный, нежно-розовый, как брюшко молодого поросенка, цвет, который так выгодно оттеняет мои серые глаза.

Фыркнув на свое отражение, я убрала волосы за уши, но тут же вернула прическу в исходное состояние – уши стали красные и по-моему даже немного пульсировали от прилившей к ним крови. Закусив губу, я едва слышно рассмеялась – были бы мои уши круглые, могла бы светофором подрабатывать в свободное от учебы и работы время. Спустя пару минут я, ругаясь про себя и недоумевая по поводу собственной невнимательности, соизволила покинуть мужской туалет. Скорчив гордое лицо, я, как ни в чем не бывало, направилась к выходу. Идя по пустому коридору, я прошла мимо аудитории, дверь в которую была открыта настежь.

Бросив мимолетный взгляд в помещение, я поморщилась и прибавила шагу – в аудитории был синеглазый, со своим товарищем на пару. Они о чем-то весело говорили, а потом синеглазый что-то сказал шепотом своему другу и мерзко захихикал и посмотрел в сторону двери, мимо которой как раз проходила я. Зло нахмурившись, я почти побежала по коридору – наверняка синеглазик рассказал своему другу о том, что я в мужской туалет случайно «залетела», а теперь ржет с ним вместе. Громко фыркнув себе под нос, я покачала головой. Ну и ладно, пусть смеется. Подумаешь, в мужской туалет зашла, как будто ни с кем такого не бывает.

Когда я вышла на крыльцо, то едва не столкнулась со стайкой девиц, обсуждавших что-то чрезвычайно интересное. Одна из них, тряхнув пепельными волосами, мило мне улыбнулась и спросил:

– Привет, тебя как зовут?

Я с некоторым любопытством посмотрела на нее и ответила:

– Наташа.

– Новенькая?

Выставив вперед подбородок, я гордо ответила:

– Можно и так сказать.

Девушка, прищурив глаза цвета серебра, игриво мне подмигнула и ответила:

– Это хорошо, первокурсница. – Замолчав на миг, она задала новый вопрос, – Ты Тиму там не видела?

Я сложила руки на груди и, сладенько ей улыбнувшись, сообщила:

– Понятия не имею, кто это такой.

Блондинка, едва заметно улыбнувшись, окинула меня изучающим взглядом и, словно обращаясь к самой себе, пробормотала:

– Это тоже хорошо. – Бросив взгляд мне за спину, она вновь посмотрела на меня, спросив, – С какого факультета?

Я заломила левую бровь, потому как мне тут допрос с пристрастием устроили, и сделала ей одолжение, ответив:

– Международные отношения.

Не знаю, может мне показалось, но по лицу незнакомки скользнула тень облегчения, после чего она вновь перевела свое внимание на подруг, весело прощебетав мне на прощание:

– Учись хорошо.

Я пожала плечами и начала спускаться вниз по ступеням, когда до моего слуха донесся преисполненный обожания писк, а следом томное:

– Тима вообще красавец…

Фыркнув, я направилась к метро, отметив про себя, что видимо «Тим» – это производная от «Тимофей». Мерзко хихикнув, дабы несколько разрядить обстановку, я включила плеер и принялась рассматривать прохожих, правда мысли мои все равно крутились вокруг синеглазика.

Тима, значит? А ничего, подходит ему имечко. У нас так кота звали и этот синеглазый на него похож как две капли воды – такой же наглый и беспринципный тип.

Доехав до дома, я ввалилась в свое гнездышко и, не разуваясь, потопала к телефону, что бы позвонить Ленке. Заодно поставила на зарядку свой айфон – мало ли папа опять позвонит? Ленка, к моему удивлению, ответила сразу. А я, вздохнув и проведя рукой по волосам, ворчливо спросила:

– Лен, а у нас что, отменили линейку?

Подружка, с искренним удивлением в голосе, ответила:

– А я тебе утром о чем говорила?

Я помолчала немного, а потом выдала:

– Значит, отменили?

– Не отменили, ее перенесли на вчера.

– Мы все пропустили?

– Получается что так. А тебе очень хотелось?

Я презрительно фыркнула, вспомнив того синеглазого и ответила:

– Да нет, переживу как-нибудь. Уроки с третьего?

– Ага.

Мы помолчали еще немного, пока я раздумывала над тем, чем бы себя занять. Ленка, которая видимо поняла это, словно бы извиняясь, сказала:

– Я работаю сегодня, не хочешь в бильярд поиграть?

Пока я раздумывала над этим предложением, со стороны стола раздалась веселенькая «Bed Romance», которую я себе на звонок установила. Попросив Ленку подождать, я ответила и, после минутного разговора, поплелась обратно к телефону. Честно попытавшись изобразить беспредельное счастье, я выдала:

– Я тоже работаю сегодня.

Ленка удивилась:

– У тебя же отпуск.

– Ира сейчас позвонила, попросила подменить ее на сегодня. Так как делать все равно особо нечего, я согласилась.

Ленка зевнула:

– А, ну хорошо тогда. Хоть скучать не будешь.

На самом деле, она наверное просто не хотела, чтобы я ее днем после ночной смены будила, есть у меня такая привычка.

Закончив разговор Ленкой и повесив трубку, я пошла в душ – на работу к четырем, есть время привести себя в порядок. Выйдя из душа, покушав и потаращившись на новинки кинотеатров, я начала собираться.

А… Я же не говорила, где работаю? Надо исправить. Я работаю в небольшой пиццерии, официанткой. Работа мне нравится – хороший коллектив, отличная начальница, удобный график. К тому же, каждый день общаюсь с новыми людьми, да и зарабатываю неплохо.

Высушив волосы феном и собрав их на затылке так, чтобы не лезли в лицо, я весело подмигнула своему отражению в зеркале и пошла одеваться. Так как домой я вернусь уже за полночь, да и добираться туда буду на своих двоих, оделась я просто и удобно – свободные джинсы, трикотажная кофта в стиле «унисекс» и стоптанные кеды.

Выйдя на улицу и с улыбкой вдохнув теплый воздух, я пошла к метро. Утренние события уже успели забыться, к тому же я в принципе из-за таких глупостей не унываю. Правда, почему-то с самого утра у меня было какое-то странное чувство, как будто я снова маленькая и мы с папой едим в Грецию на карнавал.

То есть, это я на карнавал ехала, а папа по работе. Правда, по приезду я жуть как сильно заболела, так что все время провела в постели, а домой вернулась бледная, как поганка. Так что то «приключение» оставило после себя не самые радужные воспоминания. Мне бы вспомнить об этом тогда… Нашла бы повод отказаться подменить подружку.

Когда я добралась до пиццерии (как обычно почти опоздав) и переоделась, то сразу вышла в зал, поправляя на ходу форму и запихивая блокнотик в карман. Пока я крутилась туда-сюда (надо же со всеми поздороваться, рассказать с какой стати я тут, когда у меня отпуск, ну и вообще «впитать в себя рабочую атмосферу»), зал начал заполняться и у меня появился первый заказ. Спустя примерно полчаса меня позвали помогать в бар, где у меня появилось стойкое ощущение, будто кто-то за мной пристально наблюдает. Не придав этому большого значения, я окинула внимательным взглядом помещение и застыла на месте.

Прямо возле окна, за пустым столиком, подперев рукой подбородок, сидел синеглазый и потягивая колу через полосатую трубочку. На губах его играла улыбка, которой даже Чеширсикий кот позавидует. Поиграв со мной в гляделки минут пять, он отлепился от своего стула и, убрав руки в карманы, потопал к выходу, не забыв подмигнуть мне на прощание. Не знаю, может мне показалось, но я уверена, что перед тем, как убраться из нашего ресторанчика, он сказал: «До скорого».

Если бы я тогда знала, что это его «До скорого» наступит уже завтра и ничего хорошего с собой не принесет…