Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
XI
Прокрался на заре кабатчик в огороды, притулился в канаве, лежит. Видит: идет Ермил, по сторонам озирается, как волк, и руку за пазухой держит. Взглянул кабатчик из канавы, машет ему и говорит, сиплым голосом:
– Принес?
А Ермил все озирается. Заглянул в канаву, пошел по огородам, заглянул, – видит, никого нет.
– Ну, – говорит, – лежи, – принесу.
– Да ты что ж руку-то за пазуху запустил?
– Это я так. Попытать тебя захотел. Может, ты привел кого.
«Ну, – думает кабатчик, – вострый парень, таким только и деньги наживать!»
Принес Ермил деньги, показал – точно шестнадцать сотенных.
Раззарился кабатчик.
– Засылай, – говорит, – сватов.
Только этим Ермил не обошелся, измыслил другую штуку. Поехал в город, пришел к прежней хозяйке и говорит: так и так – увидал наш кабатчик, что я грамотный, к торговой части приобык у вашего степенства, – отдает за меня дочь и зовет к себе в зятья. Кабатчик богатый, да больно девка из себя дурна.
И просит у купчихи совета: не то идти ему в зятья, не то нет.
– Как вы наши хозяева, – говорит, – на вас одна надежда. Народ мы темный, деревянный. Вам виднее в этих делах.
Купчихе как маслом по сердцу такие слова. Насупилась она, стала разводить мыслями и говорит:
– Богатый ейный отец-то, говоришь?
– Зажиточный. Надо полагать, не одна тысяча в кармане.
– И девка, говоришь, одна?
– Одна как перст.
– А из себя дурна?
Ермил только головой покрутил. Подумала купчиха и рассудила:
– Ну что ж, – говорит, – Ермилушко: с лица не воду пить, а от своего счастья убегать не следует. Мой совет – идти тебе в зятья.
Вынула из сундука старую шаль, дала ему.
– Невесте, – говорит, – подари.
Бухнулся ей в ноги Ермил, справил что нужно в городе, поехал в село. Едет да думает: «Замел я теперь следы».
И точно замел. Кабатчик, не проживя года, помер.