Снимая маску

© GVELA, 2018

ISBN 978-5-4493-4752-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

Прошу обратить пристальное внимание, что в книге есть нецензурные выражения. Ограничение по возрасту не ниже 18+. И помни, уважаемый читатель, книга написана об отношениях между мужчинами. Если вы не принимаете право каждого проживать свою собственную жизнь так, как он того желает, отложите написанную мной сказку в сторону, не портите себе настроение. Живите в мире.

Всем остальным храбрецам – приятного прочтения!

Предупреждение

Сборник коротких фэнтези рассказов.

ИГРЫ КУКЛЫ

1 глава

Двое. Блондин и брюнет. Как инь и янь. День и ночь.

– Прошу, не бросай! – почти умоляя шепчет блондин.

Когда рушится твоя жизнь, гордости не место. Разжать пальцы, что вцепились в руку друга детства, не получается. И в глаза заглянуть страшно. Что в них прочтешь? Отвращение? Ненависть? Сочувствие?

– Ты сам понимаешь, о чем просишь?!

Недовольство брюнета, можно прочувствовать физически. Такой накал эмоций, пугает.

– Понимаю. Прошу… Мы же с детства вместе. Ты не видел? Не понимал? Не лги, ты должен был чувствовать. Я признался. Находиться рядом и молчать, это… больно. Мне казалось, что ты понимаешь, как сложно мне было признаться тебе в своих чувствах. Мы знаем друг друга с детства. За что, ты отворачиваешься от меня как от прокаженного?! – обида и боль в голосе блондина плещет через край.

– Лесий, ты был другом. Другом! А теперь ты хочешь стать кем? Любовником? Моим парнем? Спать, в конце концов, со мной?! Это, по-твоему, нормально, а, по-моему, изврат полный! Я девушек люблю! Де-ву-шек!

– Зэрт, я не говорил о постели, – буркнул светловолосый паренек.

– Лес, не раздражай, а? Я не могу ответить тебе взаимностью! Не могу! К слову, считай за счастье, что я тебе еще нос не подправил, за такие новости! – взъярился Зэрт.

С усилием отцепив от своей руки пальцы бывшего друга, больше не оглядываясь, брюнет направился в сторону колледжа.

Лес стоял и смотрел вслед своему закадычному другу, парню, которого он любил столько, сколько себя помнил, недосягаемого для него Зэрта. Он совершенно не обращал внимания на перешептывания проходящих мимо него студентов. Внутри словно оборвалось что-то светлое, важное. Лесий, так и стоя истуканом, взглядом проводил друга до дверей, прекрасно понимая, что именно с того момента, как за его спиной закроются двери корпуса, жизнь существенно изменится. Широкая спина Зэрта мелькнула среди однокурсников последний раз, и скрылась внутри здания.

Блондин медленно развернулся, быстрым движением утер слезы, с удивлением поняв, что плачет, и потупившись покинул территорию колледжа.

Зэрт весь день был как на иголках. Мало того, что его лучший друг признался ему в любви, так еще устроил такую отвратительную сцену, прямо на виду у всех. Придурок блондинистый! Урок шел за уроком, а Зэрт непроизвольно поглядывал на пустующее место Лесия, ловя себя на желании вновь увидеть его улыбку. Ведь как бывало, стоило только Зэрту глянуть, как тот, словно чувствуя его взгляд, поворачивался и расплывался в счастливой улыбке, на которую всегда хотелось ответить такой же.

Прозвенел звонок об окончании пары, Зэрт нагнулся, как обычно ожидая почувствовать на своей спине вес плюхнувшегося на него друга, но опять ничего не произошло. И эта пустота нервирует все больше и больше. Оказывается, Лесий занимает очень много места в его жизни.

Столовая, извечная толкучка, попытка купить все первым, причем каждого учащегося. Зэрт, скрестив руки на груди, облокотился на стенку рядом с окном. В эту толчею лезть желания не было, до ссоры Лесий всегда покупал для Зэрта булочки и сок, ловко лавируя между ордами голодных студеозов. «И как только у него получалось»? – подумал Зэрт.

На уроке Зэрт, чертыхнувшись, понял, что не знает, как правильно написать.

– Лес, как это пише… – произнес он по инерции, повернувшись к пустующему месту. В сердце нехорошо кольнуло.

«Кажется, я поторопился с выводами. Пожалуй, надо был донести, что мне без него будет хреново, и пусть не так как он хочет, но точно не его отсутствие рядом со мной, меня напрягает», – мысленно ругал себя Зэрт.

На последней паре была тема строения тела.

Зэрт, первые минуты три внимательно вслушивался в монотонное бубнение, а потом неожиданно вспомнил, как Лес ел с ним в парке мороженное и заливисто смеялся, когда у Зэрта упал кусочек и размазался по руке. Слизывали они с руки Зэрта его вдвоем, и тогда не было ощущения противного или пошлого. Просто они дурачились, а оказалось, что понимали они происходящее по-разному.

Определенно пойду и извинюсь. Предложу остаться друзьями, пусть находит себе кого-нибудь другого. Так, стоп! Кого это другого?! Если он сказал, что любит меня?! Я не хочу, чтобы какой-то парень лапал моего Лесия. Моего? Это я, сейчас, о чем? Какой мой? Или мой? Нет, друг он естественно мой. И я люблю его, эм… как друга, конечно. Он веселый, умный, преданный, симпатичный. Очень даже. Так и хочется потискать. Эу! Я запутался! Лесий, весь мозг своим признанием на изнанку вывернул, зараза! Ладно, необходимо разобраться. Что я обычно делаю, когда проверяю, нравится мне девушка или нет? Правильно, я ее целую. Все просто: пойти и поцеловать. Но он же парень! У него нет груди, и там… Зато глаза у него красивые и характер здоровский. А готовит! Пальчики оближешь. Твою дивизию! А у меня, оказывается, в башке тараканы не меньше, чем у Лесия. Окей, надо с ним поговорить еще разочек. Вдруг, какая сволочь к нему свои загребущие культяпки протянет? Поубиваю, к чертям собачьим! Всё. Задница. Крыша у меня поехала.

Пары сегодня тянутся до безобразия долго. И наконец последняя лекции, и стоило преподу покинуть аудиторию, Зэрт тут же рванул с места, бегом кинувшись домой к Лесию.

Возле его дома толпились люди и полиция.

– Простите, а что произошло? – спросил я у заплаканной мамы Лесия.

– Уходи, Зэрт, видеть тебя не желаю! – вдруг закричала она. И влетев в дом, тут же выскочила обратно и, сунув мне в руку какой-то клочок бумажки, снова сквозь слезы начала кричать чтобы я убирался. Я, не понимая, что происходит, попятился. Маму Лесия увели в дом, успокаивать.

– Что тут случилось? – рискнул спросить я у какой-то бабки.

– Да мальчонка с крыши вниз сиганул, – просветила меня бабка. Я пошатнулся. Мой Лес мог такое выкинуть?! Это моя вина. Моя. Дрожащей рукой я развернул скомканную бумажку, ту, что сунула мне его мать.

«Прости, Зэрт, но без тебя мне незачем жить» – Я перечитал еще раз, и еще, и еще. Нет! Как он мог так поступить со мной?!

– Скажите, а он жив? – еле шевеля языком, спросил я.

– Тот, что спрыгнул? – спросила бабка, я кивнул. – Малец, он же с пятого этажа сигал.

Дальше я помню смутно, кажется, меня рвало в каких-то кустах, затем я плелся домой, побледневшее лицо мамы, а затем замолчавший на полуслове отец. Я, протягивающий им записку и пролепетавший, что Лесий умер, и лучше бы я стал геем, чем потерял дорогого мне человека. Душ, совершенно механическая помывка, кровать и темнота…

Проснулся я, когда еще не было и пяти утра. Достав с верхней полки рюкзак, который постоянно таскал с собой в походы, стал загружать самыми необходимыми вещами.

– Сынок, – зашла ко мне уставшая мама, видимо, ночью она спала плохо из-за волнения обо мне. В дверном проеме стоял отец. Я понял, что они еще даже и не ложились. – Ты куда собираешься?

– Я уезжаю к деду, – глухо сказал я. – Прямо сейчас. Заберите документы из колледжа и перешлите туда. Я там закончу учебу

– Но как же? – начала было мама.

– Мам, я не смогу ходить и смотреть в глаза однокурсникам, зная, что мог это предотвратить, но у меня говнецо в душонке взыграло.

– Ты же не думал, что он так поступит, – попыталась вразумить меня мама. Отец молчал.

– Пойми, я не смогу ходить и смотреть на пустое место, где еще совсем недавно сидел и улыбался мне Лес. И знаешь, мама, лучше бы я согласился с ним встречаться, ведь он мне тоже небезразличен… а я испугался, как последний дурак.

– Сынок, но это тоже ненормально…

– Что ненормально? Любить?! Разве, когда любишь, не наплевать на всё и всех?! А?! Почему?! Ну почему, до меня доходят такие простые вещи, тогда, когда уже ничего нельзя исправить?! Я должен уехать.

– Дорогая, сделай нам завтрак, – спокойно сказал отец. – Я отвезу сына на вокзал. – Зэрт, не забудь взять с собой паспорт. Пойду, оденусь.

2 ГЛАВА

Прошло два года

– Дед, ты обещал мне сделать особую куклу, – канючить у меня получается отменно.

– Обещал. И она готова. – Поманил он меня за собой.

Я в предвкушении поплелся по его подземным лабиринтам, в святая святых деда, экспериментальный цех законченных кукол.

В центре комнаты стояла накрытая покрывалом моя мечта. Дед был уникальным мастером кукол. Он делал их практически живыми. Его творения стоили баснословных денег, существовали в штучном экземпляре, и делались строго на заказ. Мне потребовалось почти два года, чтобы уговорить его сделать куклу для меня лично, по моему заказу. И вот теперь под покрывалом скрывалось то, что я так долго ждал.

– Ну, внучок, пришлось же мне с ней повозиться, – покачал головой дед. – Но это стоило того. Она получилась словно живая. Идеальная.

– Покажи, дед, – нетерпеливо попросил я.

– Давай, сам снимай покрывало, – сказал он с лихорадочным блеском в глазах, ожидая моей реакции на его очередной шедевр.

Я трясущимися руками потянул за покрывало. И ахнул. Передо мной стоял Лесий. Мой. Любимый. Лесий. Только с совершенно белым лицом и красным знаком на виске, так требовали правила, которые позволяют отличать кукол от живого человека.

– Дед! – не зная, что еще сказать, восхищенно произнес я. С трепетом касаясь волос потерянного друга кончиками пальцев. – Мягкие, шелковистые, светлые, такими я их и запомнил. Глаза как безоблачное небо, смотрящие на меня. В душу. Дед, это мой Лесий.

– Предупреждаю сразу, относись к кукле как к человеку. Если бы не правила, то смой у нее краску с лица, и ты не отличишь от живого человека.

– Спасибо, дед! – в порыве чувств крепко обнял деда.

– Значит, угодил, – усмехнулся он. – И что же ты собираешься с ним делать?

– Буду жить с ним. Это Лесий, дед. Тот человек, которого я предал. Пусть так, но я хочу, чтобы он был рядом со мной. Всегда рядом со мной. Может, хотя бы видя его лицо изо дня в день, меня слегка отпустит?

– А я-то все гадал, чего ты ко мне прицепился, сделай эту куклу, да сделай.

– Как она включается? – спросил я, обойдя по кругу этот шедевр, но не решаясь пошарить руками под балахоном, что на нем одет.

– Словом. Назови его имя, и кукла включится.

– Лесий, – тихо сказал я, словно выдал что-то запретное.

– Приветствую тебя, хозяин, – сказала кукла, таким знакомым голосом.

– Дед, откуда ты узнал, какой голос был у моего Лесия?

– Случайный подбор звуков, – пожал плечами дед.

– Очень удачный подбор, – удивился я. – У Лесия точно такой же, звонкий и в тоже время мелодичный. Был.

– Так, внучок, из—за твоей прихоти у меня сроки по заказам поджимают. Бери своего любимца, и шуруйте отсюда.

– Пойдем, – взял его за руку, и потащил на выход.

– Простите господин, но я хочу есть, – смутился Лесий. Да дед, в этот раз ты, кажется, переплюнул сам себя. Кукла словно живая. Даже эмоции, настоящие.

– Пойдем тогда на кухню, я что-нибудь тебе приготовлю.

– Господин будет готовить для меня лично?

– Да. И прошу, не зови меня господином. Просто называй Зэрт.

– Зэрт хорошо готовит? – заинтересовался Лесий.

Я прижался к Лесу и тихо выдохнул:

– У меня мурашки по коже, когда ты разговариваешь голосом моего Лесия.

– А я не твой?

– Мой, – улыбнулся я кукле. – Только ты другой. Извини. Я тебе как —нибудь потом расскажу.

На кухне я долго искал, где у нас находится сковорода, появившегося слугу я отправил восвояси. Наконец, сковорода найдена и стоит на огне.

– Ты меня извини, я готовить толком не умею, но хочу сделать завтрак для тебя сам. Яичницу будешь?

– Да Зэрт, не тяни, – я удивленно замер. Именно так говорил Лес, когда ему что-то не хотелось ждать.

Быстренько пожарив яйца, я наложил в тарелку Лесу, свой слегка подгоревший шедевр, с умилением следя, как он ест.

– Может теперь спать?

– Как скажешь, – не стал возражать он.

В комнату я зашел первым, следом, осматриваясь, прошел и Лес.

– Спать будешь со мной. Вот с той стороны. Предупреждаю, я сплю в чем мать родила. По-другому не высыпаюсь. В каком виде спать тебе, решай сам.

Раздевшись, я нырнул под одеяло.

– Как же я устал, – блаженно вздохнул я.

Я во все глаза смотрел, как, сбросив балахон, Лес остался совершенно обнаженным, и, не стесняясь, прошел к кровати. Я смущенно смотрел в потолок, хотя глаза постоянно возвращались к его хрупкому телу. Хотелось до него дотронуться и сжать в объятиях, а еще ласкать и нежить.

– Зэрт, я чувствую твое возбуждение. Давай я облегчу твое положение? – нависнув надо мной, произнес Лес.

Секундное колебание, и я согласно кивнул.

И тут же мои губы накрыли требовательным жарким поцелуем. Его руки блуждающие по моему телу, разжигали желание. Я плавился в этих ласках, позволяя захватить власть над собой, соглашаясь с этим. Стоны слетают с моих губ, когда Лес опускается ниже и захватывает мою плоть ртом, умело играя язычком. Я отдаюсь весь, словно вымаливая прощение за свою грубость и невнимательность по отношению к нему. К тому, еще живому другу.

– Зэрт, – позвал меня Лес, взглядом прося о большем. Я улыбнулся, потянувшись, поцеловал его, раздвинул ноги, приглашая продолжить.

Пусть. Прости меня, Лесий, я был таким идиотом. Прости.

Лес, не медлил, но действовал очень осторожно. И все равно было больно.

– Тебе нужно расслабиться, я не могу войти, – прошептал Лес. Я попытался сделать то, что он просил.

– Да, – обрадовано выдал он, оказываясь внутри меня. Я судорожно вцепился в плечи Леса закусив губу, но вздох-всхлип вырвался наружу.

– Зэрт, я люблю тебя, – сказал Лес и поцеловал меня, увлекая в новые страстные ощущения, сделал первый толчок, не переставая целовать. Я проскулил ему в рот. Лес, зарычав, стал двигаться быстрее и сильнее. Мои стоны стали более протяжными и выдающими, что я испытываю отнюдь не боль, а ни с чем несравнимое удовольствие. Волной накатывает нереальное ощущение эйфории, мы взрываемся вдвоем одновременно.

– Если бы я знал, что все так будет, то не стал никогда отворачиваться от тебя, Лес.

– Вы отвернулись от меня? – спросила кукла.

– Нет. Не от тебя, а от моего Лесия, – и я заплакал. Тихо и горько. Кукла… Это всего лишь кукла. Суррогат. Замена Лесия. Тупая замена! От этого еще хреновее стало. Лучше бы дед, тянул и дальше, не делая клона друга.

– Зэрт, тебе настолько не понравилось, что ты готов утопить подушку в слезах?

Даже интонация и манера речи так похоже на моего Лесия. Откуда дед узнал, как он говорил? Или так много ему рассказывал про друга, что для такого гениального кукольного Мастера, воплощение Лесия стало не проблемой?

– Понравилось, и от этого еще хуже, – честно признался, шмыгнув носом.

– Ну, хоть это радует. Ты не будешь против, если я приму душ?

– Да, конечно, – ответил я. Что-то слишком живая дедова кукла, даже жутко становится.

Из ванной Лес вышел без краски, и я замер. На меня смотрел мой настоящий Лес, но ведь этого не может быть…

– Он умер…

– Кто? – спросил Лес.

– Ты…

– Ладно, пора бы нам, наверное, поговорить начистоту, – Лес дойдя до кресла, уселся него, очень знакомым жестом закинув ногу на ногу. Это уже не просто напрягает, а настораживает. Я подобрался и сел удобнее.

– Кто тебе сказал, что я умер? Нет, можешь не отвечать. Спросил у какой-нибудь старушки, та и приукрасила. Во-первых, я не собирался ни откуда прыгать, а строил стратегический план по завоеванию тебя, как налетевший ветер выкинул в коридор мою записку, которую я готовил, но так и не успел дописать или исправить. Я полез закрывать окно, не удержался и вывалился прямо в кусты роз, что растут у нас под окнами. Со второго этажа упасть в кусты не очень страшно, я легко отделался, не считая царапин и уколов. Меня увезли на скорой всего в крови, мама, как выяснилось, нашла унесенную ветром записку и, естественно, сделала неправильные выводы, спихнув всю вину за случившееся на тебя. Когда я вернулся из больницы, ты уже уехал. Твои родители мне дали твой адрес, но я решил, что раз тебе не нужны мои чувства, то не стоит их и навязывать, а твой отъезд как раз поспособствует нашей разлуке.

– Лес…

– Дослушай до конца. Я закончил курс, но мне не давала покоя мысль о тебе, о том, что ты считаешь меня умершим и, скорее всего, винишь в этом себя. Я хотел рвануть за тобой почти сразу, но мама. Она поставила мне ультиматум, пришлось завершить учебный год, прежде чем отправиться к тебе. Затем твои родители стали отговаривать меня ехать, мол, ты уже стал забывать обо мне. Все изменил звонок твоего деда. Он, узнав, что я жив, высказал всем, и твоим родителям и моей маме и мне лично, что он о нас думает и в довольно ярких выражениях. И не попросил, а приказал мне приехать к нему.

– Так вы все были заодно?! Все это время все знали, что ты жив, но ни одна сволочь не сказала мне об этом?! А я…

– Твой дед сказал, что ты его уже допек с куклой похожей на меня и предложил стать мне этой самой куклой. А заодно и самому проверить твои чувства и свои заодно.

– И что? Проверил?

– Проверил. Я люблю тебя, как и раньше. Я счастлив узнать, что и ты неравнодушен ко мне. И не жалею, что все так вышло. Возможно, теперь ты станешь ценить того, кто рядом с тобой.

– Какой же ты гад! – присев рядом с ним, сжал его в своих объятых. – Я готов был сожрать себя за то, что оттолкнул тебя. Простишь, что я был таким тормозом?

– А ты меня, что не появился раньше? – заглянул мне в глаза Лес.

– Я люблю тебя, Лес.

– И я тебя люблю. Очень сильно люблю.