ОглавлениеНазадВпередНастройки
Шрифт
Source Sans Pro
Helvetica
Arial
Verdana
Times New Roman
Georgia
Courier
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
© Терентiй Травнiкъ, 2017
ISBN 978-5-4483-9348-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Первое сентября
Пишу стихотворный диктант,Склонившись над партою ночью.Нарушив законы учебы,Мне сердце диктует его.
В кармане шпаргалка – талант,Словарь трудных слов, как подстрочник,Еще ощущение лета —В зажатой ладони тепло.
«Я глотаю стихотворное плацебо…»
Я глотаю стихотворное плацебо…Как спасают строчки от тоски,От нехватки воздуха и неба,От надежд размытых, что вдали
То поблазят, то исчезнут в тучах,То за горизонт закатятся совсем,Я ж метлой почти собственноручноВыметаю снова их для всех.
Запиваю рифмой сухость в горле,По губам стекает влага слов, —Словно в масле, что-то в них прогоркло…Но я смазываю горечью остов
И глотаю с тишиной таблетки.Вот уже дописаны стихи,И с чернильной ручки, будто с ветки,Капают три точки в край строки…
«Стихи – это боль…»
Стихи – это боль,Стихи – это боль-но,Но все-такихочется их создавать.
Уйти от мученийИ непроизвольноВ корзинку тетрадиШвырять и швырять
Остатки набросков.Штрихи и заметкиПо клеточкамИль по линейкам сложить
И где-то средь строчекЧеркнуть незаметноНачало поэмыС названием – Жизнь.
«Пишу стихи до слез, до плача …»
Пока слова в строке не оживут, Перебираю их подобно четкам. Максим Рыльский
Пишу стихи до слез, до плача —Иначе не могу писать.Была поставлена задача,И мне приходится решать.
Одним лишь словом, вбитым в строчку,Коснуться естества души.Поставить для начала точку,А дальше от нее кружить,
Ползти, бежать и спотыкаться,Но все же на вершину влезть.Закончив точкой, состоятьсяИ самолетиком взлететь —
Душой страничной без помарок,Без росчерка, без завитка,Всю жизнь вложив в формат бумажный —С вершин чердачных голубка.
«Звезда над полем скошенным…»
Звезда над полем скошенным,Далекая, осторожная,Зовет меня в путь сноваЗа вечным… Точнее – за словом.Тем самым, что было в начале,До всех стихов вместе взятых,А нам досталось распятым,Посеянным и воскресшим,Не понятым, но понятным.
А мы ведь любовь казнили —Теперь же о ней все песни, —Наверное, просто забылиКакую-то строчку в тексте…Вот и поем о разном —Потерянном, но прекрасном.
А я за звездой все следую,Бродягой стал, непоседою.Все росами да туманами —От второстепенного к главному.Сегодня – по полю скошенному,Вчера – сквозь деревни брошенные,А завтра – по снегу с наледьюИ, может быть, даже на людях.
Чудным прослыву, знаю,Когда поплыву, тая,Как лед с весенним паводком,В исподнем, с одной лишь ладанкой.В ладье, в домовине струганой —Не спиленным, знайте, срубленным —Точнее, под сруб сложенным,На поле, что нынче скошено…
Разговор с черновиком
Макаю в тучи,пишу на бумагеЧернильной грозою,дождливыми буквамиВсе в той же обычнойшколярской тетради,Промокшей под лирикойи под науками.
Порой вырываюстраницы ненужные,В ней можно – они ведьне врощены в жизнь.Хотя и бываютсовсем непослушнымиИ просят не рвать их —оставить пожить.
Черкать, переписывать,ставить помарки,Залить киселеми замять уголки,Чтоб не было в нихничего, что насмарку,Чтоб в дело все шло —от гвоздя до доски,
Прибитое словоне гнулось при чтенье,И строчки ложились —рубаночно, встык,И шкурились сердцемзанозы сомнений,И рифма стелиласьне всхлип, а – навзрыд.
Девятая тетрадь
Мне бы строчку дописатьДа тетрадь закрыть.И ворочаться опять,Чтобы завтра быть.
Чтобы снова, утром встав,Сесть за старый столИ по полю мяч гонять,Забивая гол.
И по полю вновь пройти,Подпирая небо,И придумать сотню рифмС окончаньем «лето».
Размечтаться так, чтоб – вдрызг!И, осилив ношу,Своей собственной строкойВзять и – огорошить.
И влюбляться до любви,И дарить до дырок,И простить до простоты —От «теперь» до «было».
Мне бы строчку не писать,А в уме сложитьИ, по кубикам собрав,С нею просто жить.
«Я уже не смотрю на вчерашнюю осень…»
Я уже не смотрю на вчерашнюю осень,На прогулки по листьямс охапкой стихов,Среди желто-багряныхпарковых модниц —Стройных лип без корсетов и каблуков.
И, листая зимы известковую наледь,Я в ломбард отдаюбелоснежный дневник —Без желанья особого что-либо править,Нет, скажу все как есть —поправляться отвык.
Разболеюсь вовсю – и радуюсь слову,Улыбаюсь строке, сковырнувмягкий знак.Глянь… к весне на поляхстихострочье готово,Я дарю его Вам —на авось,просто так…
«Скажу вам по секрету…»
Скажу вам по секрету:Я жизнию своейПлачу, чтоб быть поэтом,Чтоб быть поэтом – в ней.
Она берет немного:За каждое словцоМеняет темный волосНа белый волосок.
Морщинку с края глазаПроводит втихаря,За каждой нужной фразойБессонницу творя.
А больше нет секретов,Впредь вам известно всеО том, как я освоилПризвание свое.
«Я соберу весь мир в ладонь…»
Я к вам травою прорасту, Попробую к вам дотянуться…
Геннадий Шпаликов
Я соберу весь мир в ладоньИ прорасту Христа ученьем.Для фарисеев – изумленьем.И не нарушу их закон,Где нет любви, а лишь стремленьеНастроиться в любовный тон.
А я давно не этих правил,Поэтому пишу стихи,И сердце горечью избавилОт многобуквенной тоски —И в Божьи руки переправил,Поставив точки сверху «и».
И дух закона мне ответил:«Ты планетарный во Христе.Имей любовь – и с этим светомТы можешь быть собой везде».
«Я говорю стихами даже с болью…»
И не поверишь яви зрячей, Когда торжественно в ночи
Тебе – за боль, за подвиг плача — Вручатся вечности ключи
Николай Клюев
Я говорю стихами даже с болью,Когда она мне затыкает рот.Когда простую волю на неволюПодменивает мне бесовский сброд.
Когда кричу и не хватает крика,Чтоб сердце отозвалось мне на плач,Тогда клещами рву живьем из стиха —Без анальгина – рифмы, как палач.
Закинув под язык живые зернаРастерзанного на куски стиха,Я чувствую, как морфием бесслезным,Спасая жизнь, в крови течет строка.
Я поршень двигаю, как в кубики играю,За каждой буквой – облегченья вздох.В который раз оно меня спасает —Стихотворенье, сшибленное с ног.
«Как часто осенью, когда садится солнце…»
Как часто осенью, когда садится солнцеИ холодеет воздух на глазах,Я превращаюсь в нищего бездомца,Иду бродить по улицам впотьмах.
То в подворотню, то по переулку,С рукой в кармане, шмыгая слегка, —Я каждый заарбатский закоулокИсхаживаю с видом чудака.
Подмигивают окна мне – и двериСкрипучим голосом вследчто-то говорят.И под луною крыши серебреют,И фонари под ними янтарят.
А иногда мне перейдет дорогу,Из тени в тень себя перенося,Не кошка и не призрак-недотрога,А, видимо, такой же, как и я…
«Я не пишу стихов, а просто…»
Я не пишу стихов, а простожизнь рифмую,Иль музыкальность в прозу привношу,А может быть, словами я рисую,Доверив все, как есть, карандашу.
Но я тогда почувствовал бессильеИ отошел от красок и холста,Когда вдруг захотелсдружиться с былью,Но чтоб в ней оставалась красота.
Увидев ограниченность творенья,Зажатого в багетный экстерьер,Я написал в протест стихотвореньеИ этим показал себе пример.
С тех пор рисую этот мир стихами,Замешивая рифмы в полотно,А что не сложится – то музыке вверяю,По черно-белому, как в стареньком кино.
«Узнайте обо мне в поэзии моей…»
Стихи мои – ковчег
И полк мой запасной, И скит уединенный, И остров, и покой…
Александр Антонов
Узнайте обо мне в поэзии моей,А не в досужих светских разговорахВлюбленных в сплетни барышень-червейИ фонах виртуального простора.
А впрочем, вряд ли стоит узнаватьПро жизнь поэта – схожих судеб много!Оставьте для себя его читать —И вы пройдете с ним его дорогой.
«Я буду писать о грустном…»
Я буду писать о грустном,Хоть знаю в веселье толк,Но вдруг неожиданно вкуснойПечаль оказалась в строке.И если не нравится лен вам,Купите китайский шелк:Он нежно ложится к телу,Еще нежнее – к щеке.А мне вот дудук подходитДа слезный степной ковыль…И дождь, что устало бродит,Сбивая и пыл и пыль.А если вы вдруг взгрустнете,Читая мои стихи,То значит, мы встретились все жеНа этом нелегком пути.
«Я часто думаю о слове…»
Я часто думаю о слове,Зашитом в музыку стиха,Как будто утром в изголовьеНевинно девичья рукаМне ставит чашу с лепесткамиПрохладных зимних хризантемИ кто-то на ухо читаетМне то, о чем пишу затем.
Когда услужливая прозаПоэзии наладит быт,В моей груди не сердце – розаСвоим цветением стучит.
«Пишу стихи, как хлеб ломаю…»
Пишу стихи, как хлеб ломаюНад белой скатертью листа,И крошки пальцем собираю —Поверьте – это неспроста.
Я дюже голоден до слова,До каравайно-сдобных тем.Еще – до хлеба. До – сухого.Точнее – сухаря взамен.
Дай мне воды обычной кружку,Чтоб жажду слова утолить.Иного счастья мне не нужно,Оно сродни глаголу «быть».
«Мы побратимы. Я – в траве…»
Мы побратимы. Я – в траве,А он парит над облаками.И над землей, и на землеМы обдуваемы ветрами.
И я крыла по сторонамРаскинул на всю ширь по полю,А он – в полнеба две руки.И оба этим ветер ловим.
И вторит он свободе криком —Я запеваю ей вослед.Мой брат крылатый с зорким ликомМне дарит сверху оберег:
Перо охряно-золотоеМне в руки падает, кружась.Отныне я могу про волюПисать, нисколько не стыдясь.
«…я не поэт, а духослов…»
Я бежала бы с вами
Далеко-далеко. Я летала бы с вами
Высоко-высоко…
Валентина Ерофеева
…я не поэт, а духослов.я жгу стихи, чтоб сдвинуть мыслиИ, раздвигая строки в них,Наполнить их сердечным смыслом.
Вам удивляться предстоит —На радость, а не на беду,Когда придет простая скромностьНа смену сложному стыду
И вы, читая то, что яВсе эти годы рифмовал,Откроете в себе себя,
