Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Дизайнер обложки Полина Павловна Комарова
© Амвросий Светлогорский, 2017
© Полина Павловна Комарова, дизайн обложки, 2017
ISBN 978-5-4485-5037-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Часть первая
Пролог. Первое появление заказчика
В белую ночь по безлюдной Миллионной улице Петербурга от Марсова поля в сторону Зимнего дворца ехала необычная карета. Четыре литых причудливой формы фонаря в стиле барокко броско сверкали по ее углам. Громоздкая вычурная карета с мрачным домино на месте кучера, запряженная двумя парами гнедых жеребцов, на пустынной улице выглядела особенно грозно и внушительно.
Около атлантов, а точнее, не доезжая до них, на Зимнем мосту карета остановилась, и некто в черном плаще, легко спрыгнув с подножки на булыжную мостовую, энергично направился по набережной Зимней канавки к сидящему за мольбертом художнику. Художник, казалось, вросся в урбанистический пейзаж и стал неотъемлемой частью этого пейзажа, там, где Зимняя канавка разъединяла два нависших над ее гранитной набережной дворца.
Полумаска скрывала лицо незнакомца в черном, и потому художник, довольно весело взглянув на шедшего в его сторону, громко вопросил, видимо устав от одиночества и желая хоть с кем-то поговорить, хоть с этой полумаской.
– Месье, по мою душу?
Эхо, отлетая от каменных фасадов зданий, несколько раз повторило последнее слово. Незнакомец развернулся и пошел назад к экипажу. Художник крикнул вдогонку свой вопрос еще раз. И опять эхо заметалось между зданий и развернуло незнакомца, готового уже запрыгнуть в карету. Но теперь незнакомец за пару секунд оказался рядом с художником и, склонившись над ним, прошептал низким грудным голосом:
– Так вы готовы мне отдать ее?
Художник растерялся от такого внезапного натиска и, скривив лицо, глухо переспросил незнакомца:
– Чего?
– Душу!.. Душу… На каких условиях?
– Это метафора! Что вы хотите?
– Вашу душу.
Пауза повисла в воздухе. Незнакомец выпрямился в ожидании. Художник отстранился от работы и более внимательно рассмотрел подошедшего. Черный плащ с припуском ниспадал до земли, слегка волочась по мостовой, широкополая шляпа с нелепым иссиня-черным пером венчалась светящейся монограммой в виде сплетенных букв «Р» и «Х». Вензель магнетизировал взгляд, и художник уставился на него. Пауза затягивалась. Незнакомец нарушил паузу, протянув художнику визитку:
– Разин. Это псевдоним! Так легче – лишние вопросы не задают.
– А чего вы так боитесь вопросов? Задали, а вы не отвечайте!
– В каждом вопросе содержится ответ, поэтому задающий вопрос больше узнает обо мне. А мне, как вы понимаете, этого не надо.
– Ну да, иначе зачем тогда псевдоним!.. Игорь, художник.
Игорь засмеялся, а незнакомец пару раз громко хрюкнул. Игорь еще пуще засмеялся.
– Ну, у вас и смех, сер Разин!
– Я никогда не смеюсь, юмор не чувствую, но зато хрюкаю как свинья и этим смешу окружающих.
– Так вы, значит, хотели меня рассмешить или – мою… душу? Знаете, и то, и другое вам удалось.
– Да, именно, хотел вашу бессмертную душу. Говорите условия, я их приму.
– Э, нет! Опоздали! Я ее уже заложил.
– Как? Кому? Когда?
– В картины, в картины, сер Разин! Если не вкладывать душу в картины, то будет – просто мазня.
– Ух ты – перепугали меня! Это совсем другое… Тогда представлюсь вам еще раз: я – заказчик… А если я закажу вам картину?
– Закажите, но только я пишу исключительно по вдохновению. Когда оно придет – не знаешь, потому и денег не беру вперед. Сроки-то могут спугнуть музу. Уберите деньги.
– А это не деньги – это документы на собственность. Это – дарственная. Я дарю вам отменную мастерскую, где ваша муза поселится с вами!
Заказчик с заметным усилием выдернул перо из шляпы, при этом так скривился, будто перо было частью его плоти и он выдернул его вовсе и не из шляпы, а из головы, откуда оно будто бы и произрастало.
Порыв ветра вспенил воду, а может, это был не ветер, а ангел, предостерегавший художника от необдуманного шага.
Гнедые жеребцы заржали и нервно застучали подковами. Но заказчик, казалось, не обращал на это ни малейшего внимания и пристально смотрел на художника.
– Держите, а то оно улетит.
– А на каких условиях?
– Ни на каких! Только подпись… И работайте себе на славу, а для меня выполните один заказ…
– Что именно? И какие сроки?.. я же говорю, что не могу обещать…
– Без времени! Как напишете, так напишете! Я же понимаю, что все зависит от вдохновения.
– Почти все! А тема?
– Вот тему я дам – это и есть мой заказ! Тема в договоре, вы подпишите и ознакомьтесь. Главное – быть в теме, в формате, как сейчас говорят, или будут скоро говорить. Понимаете, для меня время ничего не значит! В вашем понимании – я готов ждать. Поверьте мне.
– Ну, если вы не будете торопить и приставать с пожеланиями, то…
– Вот здесь впишите имя и поставьте подпись… Нет-нет, не вашей кисточкой, а моим пером, вот этим со шляпы. Держите, а то оно улетит.
Игорь потянулся к перу, но не успел его взять, как перо взлетело и, описав небольшую дугу, воткнулось ему в ладонь. Игорь стоял и смотрел на торчавшее из его ладони, как из чернильницы, перо. Странно, но боли он не чувствовал, хотя видел, как кровь скапливается в ладошке. Ангел сильнее прежнего вспенил воду в Зимней канавке.
Чистое небо вдруг стало быстро заволакивать тучами. Резко потемнело, хотя приближался рассвет. Заказчик занервничал, заерзал и в нетерпении стал хрюкать носом.
– Ну, чего ты медлишь? Ставь имя и подпись! И сразу после подписи перо воткни мне в… шляпу! Понял? Давай, давай, не медли.
Игорь быстро подписал бумаги, передал их незнакомцу и воткнул перо в шляпу. Заказчик взвыл от боли и сорвал с себя полумаску, все это время скрывавшую его лицо. Но и без полумаски лицо невозможно было разглядеть из-за широкополой шляпы, да и небо еще больше помрачнело и потемнело. Ветер дул резкими порывами.
– Чего ж ты наделал! Это чье имя «Феодор»? Я же говорил, что надо подписывать от себя!
– Это мой псевдоним. Как и у вас.
– Как у меня, как у меня! Ладно, теперь уж все равно бумаги испорчены. Хотя, может, и получится. Держи твой экземпляр на собственность.
– А вам – не нужен?
– А мне достаточно, что ты кровью подписал… Сможешь по псевдониму въехать в мансарду, а она свободна и ждет тебя, то выполняй мой заказ.
– Так что за заказ-то?
– Там же написано! Ты что же, не читал?!
– Нет, не успел! Сами ж гнали. Да и как тут прочтешь: белые ночи почернели!
Заказчик провел ладонью по бумаге, и та зафосфоресцировала. Игорь, нисколько не удивившись такому необычному освещению, уткнулся в документ и стал медленно читать. Незнакомец опять хрюкнул, но теперь больше от возмущения нерасторопностью Игоря.
– Надо было сказать, что во тьме не видишь. Да не читай все подряд, если захочется, то потом прочтешь! Вот тридцать третий пункт: «Поле битвы – сердце человека!» Все остальное сам придумаешь… Расстроил ты меня, псевдонимщик. Предупреждать надо.
Простившись с Игорем, заказчик быстро вернулся к экипажу и прыгнул в карету. Лошади заржали, рванулись с места, и экипаж исчез за углом.
Игорь остался стоять со скомканным в руке договором перед незаконченной картиной, на которой некто в черном запрыгивал в карету восемнадцатого века. Взгляд Игоря был прикован к оставленной на мостовой полумаске исчезнувшего заказчика. Игорю казалось, что полумаска выжидающе смотрела на него и морщилась, как и сам Игорь, от избытка серы в атмосфере. Он перевел взгляд на картину и… дописал на холсте полумаску, лежащую на мостовой.
1. Странник
Темной осенней ночью по лесной тропе на слабо мерцающий вдалеке свет шел странник. Тропы не было видно, и он то и дело спотыкался и падал, но каждый раз безропотно поднимался и продолжал идти на мерцающие огни. Лес был редкий, старый, и часто приходилось перелезать через стволы и корни поваленных бурей вековых деревьев. Раз странник запутался, наступив в клубок тонких, крепких корней, и, высвобождаясь от сковавших движение пут, рванулся что есть сил, да не смог разорвать узы, а напротив, еще более увяз, провалившись по пояс в заброшенную медвежью берлогу. Но и этому падению путник не удивился и, высвободив руки, зажег свечу и зашептал Иисусову молитву…
Когда лес кончился, странник остановился перевести дух и стал вглядываться в отдаленное мерцание. Луна вышла из-за тучи, и взору странника предстал купол монастырского собора. Перекрестившись, он пошел по дороге, ведущей к монастырю…
Ворота были закрыты, но в лунном свете частично проступала резная надпись на деревянной табличке слева от ворот: «Монастырь преподоб…» Далее буквы поглощала темнота.
Странник присел на лавочку у монастырских ворот и задремал.
2. Сон Феодоры. Второе появление заказчика
В мансарде жилого небоскреба, стоящего в центре столичного мегаполиса, располагалась художническая мастерская. Относительная тишина и творческий беспорядок в мастерской свидетельствовали о временной паузе в работе. Легкое дыхание доносилось с викторианского канапе, где в изящной позе спала Феодора, жена художника. Она заснула, позируя своему мужу, который приступил к написанию заказного полотна на библейский сюжет и делал эскизные наброски со своей жены.
Проведя несколько заключительных штрихов на очередном эскизе, Игорь, не без улыбки, подошел к спящей Феодоре, взял ее на руки и перенес на большую круглую кровать, что как гигантская палитра стояла на подиуме в углу мастерской.
†
Феодора спала и видела сон, как она просыпается от ласк незнакомца в полумаске, который стоял рядом с ней, лежащей в позе натурщицы на викторианском канапе, и осыпал ее лепестками роз.
Феодора застонала от наслаждения, но лишь незнакомец сделал попытку более откровенно прикоснуться к ней, как она повелительно указала ему на кресло-качалку. Человек в полумаске повиновался и, не дожидаясь вопроса, первым нарушил молчание:
– У меня к вам есть весьма деликатный разговор…
– Это касается меня или творчества моего мужа?
– Вас в творчестве вашего мужа! Я сделал ему заказ.
– Так вы заказчик? Последние месяцы он работает над одним чрезвычайно необычным заказом, более философским, нежели живописным… эти эскизы…
– Эти эскизы эмоциональны, но в них нет философии.
– Философия заключена в эмоции.
Заказчик вскочил, схватил стопку эскизов и подбросил ее вверх. Эскизы разлетелись по всей мастерской и зависли в воздухе, а он заметался с яростью в глазах, запрыгал от одного эскиза к другому и стал сбивать их тростью, кромсая, кромсая и кромсая наотмашь. Так мальчишки сбивают лопухи в поле, с той лишь разницей, что они делают это в залихватском детском кураже, а не в азарте кровавой охоты.
Насладившись битвой с эскизами, заказчик юркнул в кресло-качалку и затих, и только отдышавшись, изрек тихим вкрадчивым, похожим на шипение змеи, голосом:
– Разум и эмоции – антитезы. Эмоции блокируют разум. Чистый разум не имеет эмоций.
– Великий человек для малых дел? Сильные чувства – примитивные мысли.
– Да, но только берите выше! Христос и антихрист.
– Откуда вы можете знать про антихриста?
– Я?
Заказчик взмахнул тростью, и эскизы, висевшие в воздухе по всему пространству мастерской, закружили окрест Феодоры, образовывая кольцо.
Эскизы вращались вокруг Феодоры с кинематографической частотой, так что дискретные рисунки превращались в одну движущуюся картину. Точно «Великий Немой» с рубежа двадцатого века, только в виртуальном отражении современной кибернетики, вставал перед Феодорой, иллюстрируя и дополняя интеллигентную беседу. Работы Леонардо, Микеланджело, Рафаэля, Босха, Иванова, Поленова, Васнецова крутились вокруг Феодоры.
– Живописная трактовка Евангельских сюжетов! Я соглашусь, что визуальное восприятие легче, ярче и убедительней. А вы согласны, что философская мысль, заключенная художником в образ на холсте, и эмоциональна, и прорицательна?
– Но не оригинальна! Да, да! Нет оригинальных художников. Тот же Дали, ведь ни одного оригинального образа – все слизано у Босха или у Леонардо; а я уж не говорю про идеи! С идеями вообще глухо! Вот ваш муж наверняка работает над Евангельским сюжетом?
– Да! И это, по-вашему, конечно, не оригинально?
– Сюжет сам по себе не может быть оригинальным – все сюжеты известны были еще до Леонардо. Главное – это трактовка, точка зрения, то есть – философская мысль. И я хотел, чтобы ваш муж окрасил мысль эмоционально, то есть поставил вопрос от противного! Да вижу лишь изящные наброски в стиле Дали – плоско и неоригинально! Ничего нового.
– Эскизы не отражают задумки, поэтому он и ищет натурщицу.
– Зачем искать, когда у него все под рукой! Ты же перед ним всегда!
– Я не подхожу! С меня он пишет беспорочный образ. Не смейтесь, он так видит.
– Он не смотрит вглубь и суть не видит! Что хочет написать он на картине?
– Иисусу омывает ноги и вытирает их своими волосами грешившая с мужчинами не раз. Грех кающейся грешницы смывается с водой, стекающей с Иисусовых ступней. Порочность отражается в растекшейся воде, а лик у бывшей грешницы преображен раскаяньем глубоким и прощеньем ТОГО, чьи ноги ей позволили омыть.
– Так, значит, прав я! Мужу расскажи, как Леонардо, сам великий Леонардо, искал натурщика для «Тайной Вечери»! Не год, не два – четыре года!
– Так в чем вы правы?
– В том, что у него все под рукой: вы – та натурщица, которую он ищет.
– Но я уж говорила…
– Дослушайте! Сначала Леонардо нашел натурщика для образа Христа, то певчий был, на хорах пел в соборе – юн, чист, красив. Он начал к «Тайной Вечере» писать эскизы, но не мог закончить фреску без образа Искариота, предавшего ЕГО. Четыре года Леонардо не сделал ни мазка – искал, искал повсюду безуспешно. Через четыре года в подворотне приюта для бездомных он увидел натурщика для образа Иуды-предателя. То нищий был с расстроенным рассудком, с непреходящей жаждой умереть, изъеденный пороком и страстями: опухший нос, блудливые глаза, щепотка рыжей бороды и плешь. Едва увидел он творенье Леонардо, как, падши ниц, стал клясться, что уже позировал для этой же работы. Тут выяснилось, что служил он раньше в соборе певчим – юн был и красив. Но страсть к вину и женщинам лишила его всего: здоровья, голоса и места. Два образа: ОДИН для всех и – каждый для себя! Вот – антитеза! ОДИН взлетает – падает другой! ОДИН восходит, а другой грешит. И это все заключено в одном натурщике! Вот – антитеза! Вот почему мы вечно будем восторгаться шедевром, сотворенным Леонардо!
Незнакомец умолк, прыгнул в кресло и стал покачиваться в нем, бережно держа в руках букет из стебельков с шипами – это все, что осталось от роскошных алых роз. Тишина повисла в мастерской. И тут у Феодоры перехватило дыхание. Находясь на границе между сном и явью, она смотрела на заказчика, образ которого в кресле-качалке то проступал, то таял. Наконец он совсем исчез, и Феодора нервно вздохнула с коротким громким вскриком и проснулась окончательно.
†
Подушка была увлажнена – то ли от пота, то ли от слез во сне. Муж в испачканном красками костюме спал рядом. Феодора стала его будить: шевелить и трясти.
– Проснись, проснись, прошу тебя. Мне снился сон, где твой заказчик в маске ходил по мастерской, ругал Дали, критиковал и рвал твои эскизы, а Леонардо приводил в пример.
– Меня сравнил он с Леонардо? Это лестно, но он заказчик, и ему видней. А что хотел он?
– В том-то и проблема! Взывал к тебе и призывал тебя во мне увидеть обе ипостаси: святой и грешной.
– Святой и грешной?.. Он в тебя влюблен! Влюбился, как юнец, а ведь какой солидный!
– А маска для чего?
– Заказчик – значит казнь; по существу – палач. А палачи всегда носили маски!
– Ты шутишь! Но, поверь, мне не смешно. Не щекочи, мне вовсе не до смеха.
– Спи, спи! Смех – наилучшее снотворное влюбленным! Ха-ха-ха-ха…
Игорь так хотел спать, что разговаривал с Феодорой не открывая глаз, но она все тормошила его и тормошила. Тогда он, зная ее слабость к щекотке, и чтобы закончить эти, как ему казалось, глупые, бесконечные расспросы, стал щекотать ее. Очень скоро он довел щекотанием Феодору до икоты и конвульсий. Она, корчась от хохота, скатилась с кровати, а Игорь, как ни в чем не бывало, снова заснул.
Добравшись до столовой, Феодора выпила воды и почти успокоилась, как на глаза попал опавший букет роз, что Игорь хранил для эскизов. Она так порывисто схватила букет, что шипом до крови проколола палец. Зажав ранку, Феодора села за компьютер и в сердцах черкнула письмецо в блоге: «Ты, тот, который приходил ко мне во сне, мой муж мне говорит, что ты влюблен. Коль я действительно являюсь страстью, желанием твоим, то жду тебя сегодня после службы возле церкви. Одна. Без мужа, без машины. Жду… А в доказательство любви ты привези мне то, с чем приходил ко мне во сне сегодня ночью!!!»
