Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
© Андрей Ра, 2017
ISBN 978-5-4485-4488-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Пролог. Начало всех начал
Хорошо в лесу бывать!
Сидишь и наслаждаешься.
Под шум деревьев крепость
брать,
А хочешь – пивом упиваешься.
Друзья доспехами гремят,
И чьи-то скрещены клинки
стучат.
Эх! На природе – высший класс,
Это лучшее для нас.
Ролевики – великий народ,
Они не знают невзгод.
Эх, ролевые полигонные игры. Моя отдушина. Как же приятно выбраться куда ни будь в лес и окунуться в вымышленный мир. Сменить серые будни на порцию прекрасных впечатлений. Как актёр из фильма отыграть свою роль. Только в отличии от фильма на игре почти всё взаправду. Переживания, счастье, размышления, физические нагрузки и боль конечно же, если тебе не повезло. Актёры знают свой сценарий в отличии от ролевиков, мы же сами пишем свою судьбу. Новые впечатления, новые знакомства и многое другое. Жаль, что не все это понимают.
Я сидел в игровой таверне и пытался что-то подпевать всем своим уже заплетающимся языком. Игра, несмотря на погоду, прошла отлично и теперь, спустя пару часов после парада закрытия, мы нашей локацией сидели в таверне и делились впечатлениями. Пили и травили различные байки друг другу. Рассказывали в подробностях что было на этой, да и не только, игре.
Я обернулся через плечо, чтобы посмотреть, как там пьющая молодёжь из моей команды, и увидел у них на столе приличную батарею из бутылок. Решил, что пора отправлять их назад в наш лагерь. Я всё-таки был за них ответственным, поэтому приходилось нянчиться с ними, да и тем более у них глотки бездонные. Пьют, пьют – совсем не умеют моментом наслаждаться.
Через парочку пинков и угроз мне удалось-таки выгнать всех в лагерь к остальной команде. Сам же я уходить не собирался: веселье только в самом разгаре. Выцепил себе ещё круженцию ядрёного пойла под названием «молоко бешеной бурёнки, цвета бедра испуганной лани» и прислушался к разговорам, где описывались различные картины майонезом по колбасе. Потом миловидная девочка с гитарой опять заиграла, и многие глотки запели. Я решил не оставаться в стороне и тоже стал надрывать горло.
Спустя ещё несколько кружек и стаканов разного спиртного, тройку-другую песен и одну женщину, что ни с того ни с сего начала со мной целоваться, я решил уйти. Тем более женщина совсем уж меня атаковала своими флюидами, а я знаю, что есть весьма доступные девушки в ролевом сообществе и туда лучше не соваться. Придёшь потом от венеролога со справкой о букете цветочков весьма злокачественных. Сразу я в лагерь не пошёл, нужно было немного освежиться и проветриться. Пошатывающейся походкой я побрел по лесу. Вскоре продрался сквозь кустарник и остановился, ибо почти сразу за ним был обрыв. Вот я хорошо знаю, что он тут, а как кто пойдёт, не зная, свалится и переломает себе всё к чертям собачьим. Хм… а почему к собачьим? Может к кошачьим? Да какая разница.
Присев на влажную травку, я стал любоваться пейзажем. Я к периодическому своему удивлению обладал весьма исключительным зрением. Заключалось это в том, что ночью я видел очень хорошо, почти как днём. Вот и сейчас в лунном свете я видел всю долину прекрасно, как на ладони. Полигон был хорошим, и гористая местность с обрывами придавали ему небывалую красоту. В небольшой низине подо мной раскинулось поле с рекой, редким кустарником и лесом на противоположном берегу. С той стороны на разных расстояниях горел свет, видимо, другие локации тоже празднуют, ну а как же без этого. Сильный ветер с прохладой дул мне в лицо и с боков, освежая. Если бы не это огромное количество алкоголя в крови, я бы наверняка замёрз. Насморк мне завтра обеспечен, и это как минимум.
Я поднял глаза в небо и стал разбирать различные знакомые с детства созвездия – тут вот медведица, вот её малая сестрица, качок вот как его… Геракл, или нет… Геркулес! Созвездие футболиста – это я лично сам его составил – а нога этого футболиста складывалась в малого. О, заяц, чертовски нравится мне это созвездие, хрен знает почему, может, потому, что он вездесущий.
– Далёкие звёзды, широко раскрытые глаза… мляяяя… – проговорил я первые строчки одного из своих стишков и тут же выругался. – И по щекам тёплые слёзы. До дрожи холодная трава…
Организм не заставил себя ждать, и пьяный угар тут же сменился депрессией. Глаза предательски выдавили слёзы, и я раскис совсем. Всё как в стишке этом, блин… на кой вспомнилось? Ну, отступать уже некуда. Как же там полностью было? Я напряг ни в какую не хотевший работать мозг и процитировал самому себе собственное же стихотворение.
– Александра… – прошептал я и вздохнул, – Скрипачка…
Не без труда я достал mp3-шку и, вставив наушник, стал листать плейлист в поиске желаемого. Раз я уже расклеился, то, как перфекционист, добью уж себя по полной. Наконец-то из списка в четыре с лишним сотен я выцепил нужный мне трек «Алексин – Александра».
Так звали мою единственную любимую – ту, которой дорожил больше собственной жизни, но насмешница судьба её убила. Млять, да что за пафос, я говорю о своей девушке, которая умерла. Я всё же клоун и идиот бываю.
Мой четырнадцатый день рождения, тогда был вторник, и я не отмечал, к тому же моя девушка переезжала из своего двора чёрти куда. Естественно, это было не по нраву ни мне, ни ей, но так было бы лучше, и наше мнение как-то никого не волновало. Я тогда помогал ей, собирал в её комнате компьютер, а она в зале снимала шторы. Услышал ругань, понял, что проснулся её отчим. Это такое вечно пьяное тело, которое её из дома выгоняло не раз и било. Собственно, из-за этого они с матерью и съезжали. Потом её жуткий крик, я поспешил на помощь и застыл тогда в полном ступоре и шоке. В зале была кошмарная картина: стоит это ублюдок, в руке окровавленный нож, а моя Скрипачка держится за грудь, и между пальцев уже струится кровь. Я, уже придя в себя, не думая, долбанул урода вазой по голове. Тот, естественно, сразу свалился. Я помог подняться Скрипачке и вывел её из квартиры. Телефон был уже отключён, у её матери внизу был мобильник. Лифт приехал быстро, но далеко не ушел, застрял между четвертым и пятым этажами. Я старался остановить кровь, но ничего не получалось: мои знания о медицине тогда были нулевыми. Тогда-то я и испытал настоящий страх. Четыре часа я просидел в лифте, в луже крови, с телом своей возлюбленной, из которого уже ушла жизнь и уходило последнее тепло. Даже не знаю, как я смог всё это пережить. В принципе оправиться полностью от такой травмы я так и не смог: до сих пор бывает, как нахлынет и пердец, хоть вешайся. Это, знаете, как когда зуб заболит, и никакого обезболивающего нет рядом, а ведь из-за одного зубика станут надрываться те, что рядом. Потом вообще вспыхнет пол-лица и онемеет от боли. Да, здорово же тогда у меня крыша поехала, не просто поехала, а вприпрыжку поскакала – бесконечный запой, попытки суицидов, полное моральное разложение на молекулы и состояние вечной амёбы – почти обычный юношеский максимализм, можно и так выразиться. Хотя это не точно. У меня ещё тогда же и клаустрофобия развилась.
– Всё это из-за пережитого стресса, но не волнуйтесь, мы быстро поставим его на ноги и вернём ему улыбку, – говорил тогда главврач психоневрологического диспансера.
И правда, полгода в дурке мне немного помогли. По крайней мере, закончить жизнь суицидом я уже не хотел, но жутким алкашом так и остался, хотя сейчас я меньше пью, гораздо меньше. Стал писать стихи и на бумагу выносить всю свою боль. Глупо, возможно, но на самом деле помогает, и потом втягиваешься.
Позже связался с ролевиками. Стал упорно ходить на тренировки, вымещать, так сказать, злобу на противнике, хотя, конечно, никогда реально никого не калечил на тренировках – я всё-таки гуманный в отличие от некоторых. Сломанные пальцы, разбитые головы и прочие травмы конечностей не в счёт: это обычные тренировочные ранения, такое часто случается. Но боль, что иглой в сердце засела, не даёт покоя и меня угнетает. Чтобы скрыть от всех свою истинную натуру, я маскируюсь… Опять я пафос до жути пытаюсь нагнать, блин. Все люди носят миллион масок для каждой ситуации и для каждого в отдельности, в итоге теряя себя самого. Что-то меня занесло. Выбрал, блин, себе роль: такого жизнерадостного, извините за выражение, распиздяя, алкаша. Мне имя-то дали Алказар, образовав от слов «алкаш» и «зараза». Оно, в принципе, оправдано было, но только в начале. Сейчас я вроде как приличный взрослый человек иногда местами бываю… во сне. Я улыбнулся шутке, но улыбка погасла сразу же.
Я так сильно пью порою, чтобы не видеть снов, упасть и забыться беспробудным сном. Я не знаю, как так люди сразу засыпают, у меня для этого слишком уж больное воображение. Поэтому перед сном я обычно продумываю кошмарное прошлое, не менее прекрасное настоящее и наверняка такое же будущее. Как там говорилось: алкоголь – это наркоз, позволяющий нам перенести тяжелейшую операцию, которая называется жизнь.
Спустя пару сигарет и одно намоченное дерево мне надоело заниматься самокопанием, и я двинулся в сторону лагеря, тем более глаза уже слипались, а залипнуть в лесу на земле как-то не хотелось.
Мелочь, уходя из кабака, прихватизировала мой фонарик, поэтому я шёл, полагаясь только на своё зрение, но это было всё равно проблематично, и я матерился, спотыкаясь.
– Так… вот точно моя палатища, – сказал я тихо в полный голос сам себе, чтоб не перебудить всех.
– Пошёл… – знакомый голос послал меня в известные дали неизвестным маршрутом, и я понял, что всё же ошибся палаткой.
Побродив между палатками, я нашёл свою, ну как свою… нас там шестеро спало, и она была просто огроменная.
– Так Алказарище… всё тихо-тихо, – бубнил я себе под нос. – Главное никого не разбудить.
Завалившись и скатившись по краю палатки, я принялся сражаться с берцами, разговаривая при этом с ними.
«Ёптить, да кто тебя так завязал? А, точно, это ж я был, я молодец просто. Молодец-огурец. Так, первый есть, теперь берёмся за напарника. Давай, давай родной… отлично, всё, валяйтесь тут и смотрите в оба».
Открыв полог палатки, я принялся вползать в её тёмное сопящее чрево.
– Да ты задрал! – воскликнул Фродо, поскольку первым же движением руки я наступил ему на лицо.
– Ой, Фродец сорь-сорь, я ща… – начал я приговаривать и почувствовал, что заваливаюсь на бок.
– Ух… ёёёё… – взвыл голос сбоку, поскольку локтем я похоже упал на самое ценное достоинство его обладателя.
– Ваня, Ванизм, извиняй! Детей не будет, но и гемора с ними тоже, – приободрил я его.
– Давай уже, ползи быстрее, – сказал третий голос в ночи, но я не понял, чей он.
– Да-да, ребяты, сорри…
Я пополз во вторую часть палатки, где спал, получая пинки и тычки со всех сторон, отчего не удержался и свалился. Скользкая пенка тут, однако.
– Так стоп, не моё место, сорри, парни, ща всё будет, – в извинение воскликнул я.
И решительно пополз дальше, только вот спальник, каким-то чудом накрутившийся на меня, немного мешал.
– Да ты охренел?! Два часа валялся – норм было, а щас не то! – опять выругался Фродец, поскольку, судя по всему, я заехал ему ногой куда-то.
– Всё, всё, нормуль! Я на месте. Всём спокойной. – выдавил я, уже улёгшись на своё место.
– Ух ё!! – чем-то огорчился ещё один мой товарищ по палатке.
– Фог, блин, развернись обратно, – сказал я ему, пиная в бок. – Опять всю ночь твою шевелюру жевать.
Он что-то там начал говорить про перегар, и что я животное, но я уже уснул.
Проснулся я от того, что кто-то водил чем-то влажным мне по лицу. Вот сцуки, зелёнкой опять изрисовали, ну ничего, заслужил. Пробурчав какое-то послание в места не столь отдалённые, я стал натягивать на себя спальник.
– Просыпайся! – громко произнесла Сара, прыгнув на меня.
Она, конечно, девушка хрупкая, но кишки я чуть не выплюнул.
– Не ори, у меня бошка взрывается, – попросил я её.
– Давай вставай, валить уже пора отсюда.
Сара была моей как бы почти девушкой. Ну, мы тусили вместе, спали и жили периодически вместе, и занимались всем, чем занимаются обычные пары. Просто никто никому не предлагал встречаться, поэтому… ну, не знаю, короче, почти пара без всей этой офицальщины.
Полежав ещё немного, я вылез из палатки. Лагерь был пуст, все уже свалили, оставив на меня самую громоздкую палатку. Ну, спасибочки!
Пока я пил холодный чаёк, что мне оставили, и пытался надеть промокшие берцы, Сара не стала терять времени и собрала палатку.
– Сарррочка, – проговорил я ей. – Надо б мастера позвать, локацию сдать и эко взнос свой получить обратно.
– Ага, мечтай, – усмехнулась она. – Уже пять вечера. Все мастера уже уехали.
– Как?! – изумился я.
– Вот так, – со всей простотой ответила она, небрежно запихивая мои шмотки в рюкзак, видимо, домой уж очень хочет, а тут я – сволочь такая. Блин, надеюсь, ей не говорили, что я вчера сосался с непонятной женщиной, а то мозги мне вынесут. А я-то не виноват: она сама напала, а я так сразу и не опомнился, чтоб оттолкнуть.
Эко взнос – это твои деньги домой. Если ты на игре умудрился пропить все свои деньги, что я и сделал, то на эти несчастные двести рублей тебе до дома ехать. Теперь я был лишён этой роскоши.
– Сара, у меня тут такое дело… – стеснительно начал я издалека.
– Да я поняла уже, что оплачиваю твой проезд, – перебила она меня.
Вот блин, уже как облупленного меня знает. Хотя, что такого? Подумаешь, такая у меня беда случилась.
– И адреналинку большую? – сразу взял я быка за рога.
– Ладно, будет тебе адреналинка, – она изобразила страдальческую мину, но я решил идти ва-банк.
– И шаурму!
– Слышь, ты и так мне денег должен немерено, не наглей, а! – прикрикнула она на меня.
Но я-то знал, что она миллионерша, у неё там наследство или что-то типа того, я уже не помню. Да и не особо это волновало.
– Дык ты ж миллионер, с тебя не убудет, – со всей своей простотой сказал я ей.
Хотя на самом деле мне было стыдно, такой я альфонс и нахлебник, блин.
– Была миллиардершей до встречи с тобой, – огрызнулась она в шутку, но я понял, что шаурма мне обеспечена.
– Ню Сарррочка, не кипятись так, чем больше должен, тем лучше. Представь, какой мешок денег я тебе потом принесу, – шутканул я, но ей, видимо, было не до смеха.
– Всё, готов? – спросила она спустя полчаса, когда всё было собрано и упаковано.
– Ага, слушай, с утра дождь был? – спросил я на всякий случай, поскольку, судя по промокшим насквозь берцам, он и был.
– Ага.
– Блин, там дорога на выход небось в дерьмище превратилась, – скривился я. – Может, это… напрямки? Вот так, через лес к железке выйдем, а там и до платформы недалеко.
– Что-то я не уверена в этом, – посмотрела она в ту сторону, куда я ей указал.
– Сарочка, ты не очкуй, я так тыщу раз делал, – я пытался шутить, но пока не выходило. – Я ж курьер курьерский самый курьеристый, и Гугл-карты – мой друг сердешный. Го, в общем.
Я двинулся вперёд, и Саре пришлось идти за мной, поскольку я упёртый как баран, и если уж что-то решил, то вряд ли меня отговорят.
– Слушай, а чего меня не разбудили, когда собирались уезжать-то? – спросил я её через некоторое время.
– Пытались пару раз, но ты крепко спал. Тем более дождь прошёл, палатку всё равно сушить надо было, вот они и свалили, оставили всё на тебя, – пояснила она.
– Ясненько, – хмуро подытожил я. – Спасибо тебе, что осталась, а то я как обычно – дурак.
– Да не за что, – усмехнулась она. – Должен будешь.
– Это да, – усмехнулся я в ответ. – О, а знаешь, что мне снилось?
– Опять бред какой-нибудь – как жидомасонская секта захватила мир, или установление нового мирового порядка хиппи, – предположила она.
– Неее, – протянул я. – Не помню, что там и как, короче, но примерно так. Яркая вспышка, потом две крысы такие в космосе летят и кружатся, как на карусельках, ауиииииииииии! – принялся я жестикулировать и изображать сон. – В общем они там круто таращились, и эти крысы, короче, мы были.
– С чего это ты решил?
– Ну, одна была каштановая с рыжими волосами, такая вся из себя хорошенькая, но… – по сердитому выражению спутницы я понял, что не стоит напоминать ей про крашеный цвет волос и всё остальное. – Вот, а та, вторая, была в таком фраке крутом цилиндре и монокле.
– Хрена ты тут загнул, – засмеялась она.
– Эй, моё подсознание – как хочу, так и выгляжу, – обиделся я и надул губу.
– Ну, не дуйся, что дальше-то было?
– А дальше… дальше… забыль, блин.
– Эх, ты, – махнула на меня рукой спутница.
– Эх, я, погодь, у меня адмирал на палубу просится.
Сара закатила глаза, типа – мог бы и не говорить об этом. Я же отошёл в сторонку и направился к обрыву.
– Ну ё-моё, тебе что, тут не ссытся? – спросила она меня.
– Ну, как говорится: ничего на свете лучше нету, чем пописать с высоты.
– Как-то не в рифму, – проговорила она.
Я почувствовал, как она схватилась за мой рюкзак на случай, если я свалиться решу. Хотя такой план меня явно не устраивал, я-то совсем своим шмотом явно тяжелее её буду и просто за собой её утяну. Поэтому падать нельзя. Я расстегнул ширинку и стал наблюдать за тем, что творится внизу. Да, о том, что я тысячу раз так делал, я наврал. Я в первый раз в этой части полигона, но тут было почти так же красиво, как и в той, где я бывал.
– Слышь, эстет, ссы уже, и хватит видами любоваться, – раздражённо выговорила она. – Я домой уже хочу, кинуть тебя надо было, блин. Может, поумнел бы.
– Не отвлекай меня, может, я стесняюсь, – бросил ей я через плечо. – А так вообще, я КОРОЛЬ МИРА! – крикнул я и вскинул руки кверху.
Я опасно покачнулся, но сохранил равновесие. Сара выругалась где-то сзади.
– Млять, – выругался я, попав себе струёй на руку, и принялся её трясти. Нога скользнула по траве вниз.
– Придурок! – крикнула моя спутница, пытаясь меня удержать, но как я и говорил, я просто потянул её за собой.
Кубарем мы прокатились по склону, собирая кучу шишек и ушибов с царапинами. По-моему, я даже сознание на краткий миг потерял, но потом спиной врезался во что-то, и это что-то с треском проломилось, увлекая меня за собой в темноту. Упав на рюкзак, я маленько охренел от боли, а когда сверху на меня свалилась Сара, тут я уже чуть не помер.
– Ты в порядке?! – испуганно спросила она, вставая с меня и начав ощупывать.
– Ну, как тебе сказать… – выдавил я. – Я адмиральчика не чувствую.
– Дурак ты, только на букву «м», – она легонько стукнула меня в плечо. – Лучше бы тебе его оторвало, чтоб сидя писал, как девчонка, – она зашлась крепкими ругательствами и полезла в рюкзак, судя по всему, за фонариком. – И вот – угораздило вляпаться в тебя, правду люди говорят: любовь зла, только мой козёл ещё и идиот.
– Эй, ну прости. Да, лажанулся… – попытался я отмазаться.
– Да как обычно, ты уже достал со своими выкрутасами, – стала ругать меня она, но голос у неё дрогнул, видимо я совсем накосячил. – Блин, мы даже и не встречаемся! Какого хрена я вообще с тобой вожусь?!
Она всхлипнула, пытаясь сдержать слёзы. Вот блин, я действительно дебил. Я подошёл к ней и обнял.
– Ну правда, прости меня такого дегенерата. Я просто не люблю всю эту официальщину, – выдавил я и поднял её личико к себе. – Сарочка моя любимая, давай встречаться? Дай шанс идиоту, я исправлюсь, обещаю.
Я легонько чмокнул её в губы. Она ответила более долгим поцелуем.
– Ну хорошо, давай, – она стёрла остатки слёз и улыбнулась. – У тебя паспорт с собой?
– Так! В ЗАГС я не пойду, – ответил я на шутку. – Тебе, блин, палец в рот не клади.
– А ты как думал? И вообще, ты ещё два месяца назад обещал меня туда сводить, – пригрозила она мне пальцем.
– Чего-с? – опешил я. – Не было такого.
– Как же, когда ты у меня десятичасовой марафон устроил по прохождению «За гранью: Две души», – тут же освежила она мою память.
Ах да. Она тогда мне выдала: «Ты мне вроде не муж ещё, а уже в трусах сидишь в квартире, пьёшь, играешь и ничего не делаешь». Я ей ответил, что все ЗАГСы уже закрыты, с утра, как только откроются, так сразу; а сам свалил. Но это же всё была шутка.
– Не помню значит не было, – ответил ей я.
– Ах ты, гад такой гадский, это женское оружие, – возмутилась она.
– Ой всё, – тут же вскрикнул я. – Я обиделась.
Мы засмеялись и достали фонарики.
– Ладно, поржали, и хватит, – сказала Сара. – Давай осмотримся, а то, похоже, мы в тартарары провалились.
Просветив всё, насколько было можно, мы поняли, что свалились в какой-то туннель с лестницей. До дырки добраться было нереально, хотя мы пытались. Даже стоя у меня на плечах, Сара не доставала. Пройдя вверх по лестнице, мы упёрлись в завал. Решили его не разгребать, а то как бы совсем нас не завалило тут. Моя мобила была напрочь разряжена, я ей не уделял внимания на игре, а телефон Сары приказал долго жить после падения.
– Совсем печаль-беда, – воскликнул я, когда мы вернулись к рюкзакам.
– Это да, может, это бункер какой старый или бомбоубежище, – начала рассуждать она. – Ладно, всё равно ничего не остаётся, кроме как вниз сходить и посмотреть.
– Я видел один порно… эээ… фильм ужасов, который точно так же начинался, – отреагировал я.
– Что, струхнул? – подколола она и достала клинок из своего рюкзака.
– Неа, – я достал свой ковыряльник. Ну и что, что клинки затуплены, дюралью вломить и так можно. – Мы сейчас с тобой как Индианы Джонсы, только ты с сиськами.
– Ты обещал исправиться же, – обиделась она на грубость.
– Ой, прости.
Мы начали спускаться по заросшей мхом лестнице.
– Слушай, если там золото-брылыанты, – начал я. – То делим всё семьдесят к тридцати в мою пользу.
– С какого это рожна? – возмутилась сразу Сара.
– Мне же тебе надо долг отдавать, – виноватым голосом произнёс я, потупив взгляд.
– А, ну тогда ладно.
Мы спускались минут десять. Хорошо, что рюкзаки оставили наверху, а то сдохли бы мы потом с ними подниматься. Лестница стала весьма сырой и скользкой. Вскоре она кончилась, и мы вышли в большой тёмный зал с редкими солнечными лучами. Отследить, откуда они берутся, не представлялось возможным. Лестница переходила в воду, и Сара уверенно спустилась и двинулась по колено в воде вперёд.
– Надеюсь, тут кракенов или ещё чего похуже не водится, – проворчал я, догнав её. – Леденющая – жесть.
– Ну, где твой азарт, Индиана Джонс и всё такое? – усмехнулась надо мной моя девушка. – Археология – дело не простое.
– Археология, археология… – проворчал я, следуя за ней. – Я всегда мечтал водить электричку.
– Паровозика в детстве не было? – она продолжала подкалывать меня.
Так блин, я здесь шутник, хорош уже мой хлеб отнимать.
– Да, – жалобно протянул я и всхлипнул для пущей комичности.
Мы вышли по дорожке в центре подземного озера на середину, и там оказалась невысокая круглая каменная платформа.
– Ух нифига себе, Сарррочка, – восторженно произнёс я, увидев кривую квадратную арку посреди площадки. – Это съёмочная площадка Гарри Поттера, помнишь, в эту арку Сириус Блек упал, когда его убили, – поделился я с ней порцией бреда, возникшего в голове. – Блин, а почему я в ней ничего не вижу?
– Фу, магл ты, – как-то резко отшутилась Сара.
Она знала про скрипачку и, скорее всего, этим резким тоном дала мне понять, чтобы я не начинал тут страдать и душу изливать. Тут моя теперь уже девушка права, и крайне грубо было бы при ней-то прошлое вспоминать. Так, всё, цыц! Хватит это разжёвывать, забыл, забыл об этом на данный момент.
– Магл, магл, моё письмо просто Почтой России отправили – лет через тридцать получу, – пробурчал ей я в ответ.
– О, слушай, нет, это не Поттер: тут Звёздные врата снимали, смотри.
Я подошёл к ней и увидел небольшую колонну за аркой, колонна была ровная и с вековым слоем пыли. Я в курсе, что не мы пишем сценарий нашей жизни, а лишь в соавторстве состоим, и тем не менее – эй, Всевышний, ай-яй-яй, плагиатом попахивает, исправляйся!
– Ну ё-моё, Сара, – воскликнул я разочарованно. – Десять сезонов SG-1, пять сезонов Атлантиды, два сезона Вселенной, не говоря уже о куче полнометражных фильмов, и ты не запомнила, как выглядит пульт управления? – она хотела что-то возразить, но я ей не дал этого. – У пульта управления вокруг сферы была куча символов для набора адреса, а это просто шар гадальный какой-то.
– Ты чего вообще взъелся?! – прикрикнула на меня девушка, мягко говоря недоумевая. – Охренел что ли, словоблуд? Будешь так продолжать: другим блудом станешь.
– Это ты на что это намекаешь?
– Две недели никакого секса и всё, партия рукоблудов ожидает, – огрызнулась она, изобразив то самое неприличное движение.
– Лады, лады, извини, – сдался я. Сара в гневе – это страшное зрелище. – Ну тогда, как бывший член правоцентристского движения рукоблудов, я заявляю…
С этими пафосными словами я шлёпнул руку на сферу, и шутка как-то сразу забылась.
– Ой-ё, – чуть ли не вскрикнул я.
Я хотел отдёрнуть руку, но она словно прилипла к сфере, а та засветилась все ярче и ярче. Я закричал, почувствовав резкую боль в руке.
– Что? Что? Давай помогу.
Сара схватила меня за руку и стала тянуть, но в этот момент яркая вспышка ослепила нас и оттолкнула.
– Чорт, – выдавил я, распластавшись на спине. – Этот день меня угробит. Сара?
– Я здесь, – произнесла она рядом. – Оба-на! – Сара указала пальцем в сторону арки.
Я обернулся и увидел, что проход по краям обрамлён красным светом, а внутри была неприятная для зрения чернота, аж глаз резало. Она переливалась внутри, будто субстанция, чёрная материя какая-то.
– Мысли есть? – спросила она у меня.
– Есть, но бредовые, – ответил я ей и подошёл ближе.
Это казалось каким-то стеклом, что ли, в котором переливались чернила, но эта чернота так и резала зрение.
– Вот не надо тут пальцами своими тыкать, – остановила мою руку Сара.
– Блин, ну, короче, это портал в другой мир, и вообще, если мы сейчас не в больнице под наркотой, то…
Мысль закончилась.
– Знаешь, судя по звёздным вратам, которые ТЫ заставил меня смотреть, я могу сказать лишь одно, – она сделала паузу, чтобы полностью захватить моё внимание. – Хрен знает, что там на той стороне, и вообще, может, это и не портал, и лезть туда крайне, я повторяю, крайне не рекомендуется!!!
– А если шашкой проверить? – с фальшивой улыбкой поднял я свой клинок повыше, на уровень лица.
Не знаю, что случилось, но я случайно попал кончиком в тёмную материю, и её дёрнуло с такой силой, что я не успел её выпустить. Сара, схватив меня за руку и одежду, удержала лишь на пару секунд, после чего тёмная материя поглотила и её. Да, что ж я за неудачник такой… Честно говоря, я очень испугался, и такой же страх я видел в глазах Сары. Вот это был просто эпик фэйл с моей стороны.
Сначала неведомая сила несла нас в полной темноте, потом появилось некое подобие незримого туннеля, переливающегося разными цветами в космосе, как во сне. Моё сердце замерло. Я только для вида сказал, что забыл, на самом деле всё закончилось тем, что крыса, которая Сара, умерла. Я не верю, конечно, в вещие сны, тем более, с субботы на воскресенье, но сейчас чуть рассудка не лишился от мысли, что сон может сбыться. Мы резко начали падать по псевдотуннелю. И неведомая физике, а может, просто мне, сила начала нас закручивать сильнее и сильнее. Мы держались друг за друга, сколько могли, но вскоре центробежная сила пересилила нас, и мы разлетелись по сторонам. Сара исчезла. Я только помню, как бешено орал её имя, пока резкая боль в голове не послала сознание далеко и надолго.
