Ози

Глава 1. Спустя пятнадцать лет

– Любимый, просыпайся. Тебе нужно на работу. Любимый?

– Да слышу я тебя, слышу. – Женя перевернулся со спины на живот и широко зевнул, не открывая глаз. От подушки на щеке остались две едва заметных полосы. Не удержавшись, Лиза провела по ним пальцами, на что Женька поморщился и недовольно мотнул головой.

«Всего одна ночь, а на лице уже пробилась колючая щетина. Что тут скажешь, настоящая обезьяна. Но зато, самая любимая обезьяна в мире»!

Она улыбнулась приятным мыслям и распахнула тяжелые шторы, впуская в комнату солнечный свет.

Вокруг царил ужасный бардак: одежда бесформенной кучей валялась по полу, повсюду крошки и фантики, а на тумбочке в высокую пирамиду составлены грязные тарелки. И это только в спальне. Что творится на кухне, страшно представить. Просто вселенская катастрофа, не иначе!

Минуты через две, чувствуя на себе пристальный взгляд, Женя окончательно проснулся и потер глаза:

– Лиз. Ну, ты же знаешь, что я могу спать полдня. Все равно никто раньше шести не приходит. Чего там торчать-то?

– Ну, не знаю. Это все-таки работа, а к работе нужно относиться немного серьезнее.

– Да-да. Знакомая песня. Кажется, мне об этом совсем недавно говорили.

– Если быть точнее, то говорила твоя мама.

– Вот-вот. Ты что, хочешь превратиться в ее точную копию? Ты хоть знаешь, что она бреет усики над верхней губой примерно раз в неделю?

– О, нет, пожалуйста! Не надо мне этого говорить. Только не сейчас, когда я…

Она замолчала и многозначительно стянула вниз бретельки шелковой сорочки, выставив напоказ аккуратную грудь. Женя протестующе закачал головой и мигом соскочил с постели:

– Лиз, извини, ладно? Я сегодня не в настроении. Может, вечером?

– Но…

– Прошу, только не обижайся. Я, правда, не в духе.

Стараясь скрыть внезапно набежавшие на глаза слезы, Лиза молча принялась поднимать вещи с пола и перекладывать их на кровать.

– Ты же хотела ехать к психотерапевту, разве нет?

– Да, сегодня назначено на десять утра.

– Ну, вот. Осталось сорок минут. Мы бы все равно ничего не успели.

Казалось, Женька не замечал ее резко поникших плеч и грустного выражения лица: быстро натянул футболку и шорты, пригладил волосы и только потом подошел, чтобы обнять. Лиза покорно положила подбородок на любимое плечо и закрыла глаза. В голове крутились одни и те же назойливые мысли:

«Раньше, он никогда не отказывал. Наоборот, использовал любую возможность чтобы побыть наедине. Что могло случиться? Что пошло не так»?

– Главное, ничего не бойся и не скрывай. Ты ведь уже приняла решение, а значит, нет смысла сомневаться. Все, что нужно, это расслабиться и открыться. Понимаешь?

– Понимаю, я постараюсь рассказать все, как есть.

Почувствовав неуверенность в голосе, он отстранился и пристально заглянул Лизе в глаза:

– Вот и славно. Ты всегда была хорошей девочкой, и все сделаешь как надо. На крайний случай, представь вместо толстого мужика в белом халате – меня. Мне ведь ты всё рассказываешь без утайки.

– Да, рассказываю. Но ты мой любимый человек. А я не уверена, что хочу чтобы о моих проблемах узнал кто-то еще и сомневаюсь, что это как-то поможет. Мои проблемы – всего-лишь наивные детские страхи, и больше ничего. А этот врач, он мне совсем не нравится. Он неприятный и немного странный.

– Ты слишком придираешься к людям, Лиззи. Чем тебе толстяк не угодил? А страхи, которые не дают спокойно жить, рано или поздно сводят с ума. Ты ведь это знаешь. Что такого, если о твоей проблеме узнает человек, который в этом хорошо разбирается? Ведь я поверил в твою историю и не считаю тебя больной, значит, и другие не будут.

– Ты, правда, так думаешь? – Лиза в сомнении нахмурила лоб, – ладно, может быть, ты и прав. Но твоя мама…

– Причем тут моя мама? Она вечно говорит всякие глупости. Веры ее словам нет никакой. Перестань выдумывать то, чего нет, и успокойся. Я знаю тебя всю вдоль и поперек, и если ты спятила, я бы это заметил. Поняла?

Лиза молча кивнула и с неохотой разжала объятия: посчитав, что сказал все, что нужно и довольный собой, Женя скрылся в ванной комнате.

Как она ни старалась, но так и не смогла представить Женьку на месте психотерапевта. Геннадий Петрович сидел за столом в коричневом кожаном кресле и с добродушной улыбкой крутил в руках очки. Пожилой и толстый, он казался великаном, случайно застрявшим в пещере, настолько тесным был кабинет.

Окно за спиной он плотно закрыл бордовыми шторами и, несмотря на ясное утро, помещение утопало в интимном полумраке. Возможно, он рассчитывал произвести какое-то особое впечатление, но на Лизу такая обстановка действовала угнетающе. От внимательного взгляда карих глаз совершенно некуда было деться, и уже через пять минут после начала сеанса, воздух в комнате зазвенел от напряжения.

– Значит, вы утверждаете, что периодически видите в своей квартире призрака?

– Я бы не сказала, что это призрак. Скорее, некая живая субстанция. Призраки обычно прозрачные и не имеют запаха. И я вижу его не только в квартире, понимаете?

– То есть, вы видели призраков и знаете, как они выглядят?

Лиза растерянно заморгала, пытаясь понять, к чему он клонит.

– Нет, не видела. Если только в фильмах. Я не сумасшедшая. Моя сестра тоже видела его. Не знаю, приходит ли он сейчас, но я уверена, что точно приходил раньше.

– А вы не спрашивали ее об этом? Какие у вас отношения с сестрой?

– Нет, не спрашивала. Я не хочу, чтобы она волновалась, или подумала, что я сумасшедшая. Когда были детьми, мы и дня не могли прожить друг без друга. Каждое лето проводили в деревне, возились во дворе, играли в игры, любили придумывать загадки и делать тайники. Нам никогда не было скучно вдвоем и мы никогда не ссорились. Школьные годы запомнились как самое счастливое время. Ну, а потом, конечно же, все закончилось. Школа, институт, работа. Сами понимаете.

– Понимаю. Взрослая жизнь всегда меняет людей. Но дальнейшие взаимоотношения зависят от обстановки в семье. Вы бы хотели сблизиться с ней, как много лет тому назад? Вы чувствуете одиночество? – Геннадий Петрович сцепил пальцы в замок и, кажется, затаил дыхание. – Вы замужем?

– Разве это имеет отношение к моей проблеме?

– Самое непосредственное. Но сейчас, о другом. – Он важно кивнул и пригладил волосы на лбу. – Как известно, научно доказано, что все проблемы идут из раннего детства. Просто нужно вовремя выявить причину, и не дать ей вырасти до огромных размеров. Вы упустили этот момент, и сейчас не понимаете, что делать.

– А разве тут можно что-то сделать?

Геннадий Петрович загадочно улыбнулся и поднялся из-за стола. Лиза молча ждала, когда он достанет из массивного шкафа толстую папку с документами: около двух недель назад, в первую встречу, она прошла незатейливый тест и уже успела об этом забыть.

– Давайте посмотрим на результаты вашего психологического опроса. – Он вернулся на место и деловито зашуршал бумагами. – Пока я ищу карточку, расскажите еще раз в деталях, когда вы увидели вашу субстанцию, как она выглядела и что вы почувствовали.

Лиза покосилась на дверь. Все, что хотелось сделать, это уйти, и никогда не возвращаться обратно. Странно, но слушая Женю, ей и, правда, верилось, что доктор окажется настоящим волшебником, мастером своего дела, и что, обратиться к нему за помощью было единственно верным решением.

«Не зря же они работают, да еще пользуются немалым успехом»?

Но сейчас, разглядывая пухлое лицо, красные пятна на щеках и влажные, толстые губы мужчины, Лиза не сомневалась, что совершила большую ошибку.

– В прошлую встречу я говорила, что дала этой субстанции имя.

– Да, я помню. Если не ошибаюсь, то имя существа – Ози? – Геннадий Петрович наконец-то нашел нужную карточку и захлопнул папку. Теперь его маленькие глазки жадно блуждали по телу. Не веря, что все происходит на самом деле, Лиза вжалась в кресло и пробормотала:

– Да. По-моему, вполне подходящее имя для сущности. Когда он появился впервые, мне было всего девять лет.

– Вы думаете, ваша сущность мужского пола?

– Что?

– Почему вы говорите «он», а не «она»?

– Понятия не имею. Вырвалось случайно.

– Случайно ничего не бывает. Всему есть логичное объяснение. – Он задумчиво пожевал губами и многозначительно вздохнул. Лиза, не мигая, уставилась на свою карточку, зажатую в толстых, похожих на сардельки пальцах.

– Мда. Очень занимательно, очень. Вы крайне интересная женщина. Кто-нибудь говорил вам об этом?

– Несчетное количество раз.

– Ну, тогда мне вдвойне жаль, что у такой прекрасной женщины такие неутешительные прогнозы на будущее. Между прочим, я часто замечаю столь печальную тенденцию. Каждая четвертая пациентка страдает галлюцинациями, видит то, чего видеть в обычной жизни невозможно. Как вы, например. Чтобы убежать от действительности, скрыться от внешнего мира в своем коконе, вы придумали воображаемый мир и воображаемого друга. Стоп. Дайте договорить. – Геннадий Петрович предостерегающе поднял палец вверх. – Обычно, на этом моменте со мной всегда спорят. Расслабьтесь и перестаньте накручивать себя. Как вы сказали, – эта субстанция, сгусток зловонной жижи, впервые показалась в детской комнате и ваша сестра видела ее так же ясно, как собственное отражение в зеркале. Именно поэтому, вы уверены, что Ози существует не только в вашей голове. Правильно?

Лиза молча кивнула.

– Но вы должны понимать, что все это самообман. Своеобразная защита мозга. Вы пытаетесь найти любые оправдания странным явлениям в вашей жизни. И за столько лет, вам это, несомненно, удалось. Здесь, – словно в доказательство, он помахал в воздухе бумажкой и растянул губы в победной улыбке, – ясно просматриваются глубоко скрытые причины всех ваших реакций. Ози – ничто. Не зря он являлся в образе непонятной жидкости. А почему? Потому, что вы просто не знаете, кого хотите видеть в трудную минуту. Когда тяжело, вы прячетесь и одновременно страдаете от одиночества. И тогда, приходит оно. Ваше личное спасение. Понимаете? Плюс к этому, добавьте основательно подорванную психику. И вот это, я считаю, и есть главная причина всех несчастий.

– В моей жизни не было серьезных стрессов и испытаний. – Лиза с трудом изобразила вежливую улыбку, – никто не умер, не предал и ничего не украл.

– Ну, знаете ли. Бывают стрессы, которые кажутся незначительными, но приносят непоправимый вред, а человек этого даже не осознает. Послушайте.

Геннадий Петрович вдруг оживился, соскочил с кресла и возбужденно заходил по комнате. Полы его белого халата раздувались в стороны при каждом шаге, открывая мясистые ляжки в клетчатых брюках и объемный живот. Лиза сдержала нервный смешок и внутренне напряглась, увидев, как он резко остановился прямо перед кушеткой.

– У меня к вам интересное предложение. Прежде, чем отказаться, подумайте, как следует. Договорились?

– Я не вполне уверена, что мне нужны какие-либо предложения.

Лиза забыла о вежливости и уставилась на мужчину во все глаза. Теперь ее терзало смутное подозрение, что человек, стоящий напротив, никакой не психотерапевт, а, возможно, только практикант, или… вообще незнакомец с улицы. Человек, тайно пробравшийся в чужой рабочий кабинет и выдающий себя за квалифицированного врача. От этой мысли мурашки побежали по коже, и кажется, пропал голос.

– Только не надо меня бояться. – Мигом все прочитав по лицу, он пулей метнулся к шкафу и достал еще одну внушительную папку, – вот, пожалуйста. Моя лицензия на практику, фотография. Этого достаточно?

Лиза молча просмотрела документы, но так и не вникла в смысл написанного, – перед глазами расплывались волнообразные круги, наверное, от усталости.

– А теперь, слушайте. Я хочу предложить вам сеанс гипноза. Всего за одно занятие можно узнать, что вас тревожит и избавиться от зависимости навсегда. Вы же прекрасно понимаете, что ваш Ози никуда не исчезнет, потому, что он, это – вы. Да-да, не нужно так смотреть, нужно принять очевидное и мужественно вырвать с корнем сидящее внутри зло.

– Ну, уж нет, это уже слишком! Спасибо за развернутый отчет, но я больше не нуждаюсь в вашей помощи, а тем более, в гипнозе.

Лиза встала и медленно двинулась к выходу – казалось, время тянется, как резиновое, а ноги почему-то не отрываются от пола. Зато Геннадий Петрович надвигался на нее с огромной скоростью, и внутри все заморозилось от страха.

– Постойте, не надо делать поспешных выводов. Я не шарлатан и не собираюсь причинять вам неприятности. Все по обоюдному желанию. Никакого давления, никаких посторонних внушений.

– Нет, спасибо, мне ничего не требуется.

Она взялась за ручку двери, но мужчина перехватил запястье и потянул вниз. Дверная ручка легко выскользнула из пальцев и жалобно тренькнула, возвращаясь в пазы. Куда делась маска доброжелательного доктора? Перекошенное от злости лицо налилось кровью: он стоял так близко, что до носа доходил противный запах чеснока из дрожащего, мокрого рта.

– Что вы себе позволяете?!

– А ну-ка, цыц! Как вы меня достали, истеричные дуры! Что ни день, так нытье, жалобы, непонятно, на что. Ты чего сюда приперлась, просто так на судьбу жаловаться? Дома всех достала, за остальных людей взялась?! Гипноз ей не понравился. Насмотрелись телевизор, сразу все умные стали?

– Вы сумасшедший! – внезапно Лиза почувствовала, как пальцы мужчины жадно елозят по правому бедру и, недолго думая, с размаху впечатала колено в пах. Геннадий Петрович замолк и изумленно вытаращил блестящие глаза. Теперь он напоминал обиженную, но сытую жабу.

– Сам на свой гипноз сходи.

Не дожидаясь, пока он оклемается, Лиза выскочила за дверь и побежала к спасительному выходу.

– Женя! Женя, ты где?

В коридоре было подозрительно тихо. Она привыкла, что Женька всегда громко слушает музыку или смотрит телевизор. А иногда, и все одновременно. Разувшись, и бросив сумочку на зеркале в прихожей, она прошла на кухню. К горе посуды на столе прибавилась лишняя тарелка и кружка с недопитым кофе. Сделав пару глотков, она опустилась на стул и закрыла глаза: ноги совсем не держали. Уже дома, Лиза, наконец, смогла расслабиться и поняла, насколько была напугана случившимся в кабинете. Ну, какой же он врач? Только одно название. Пытался неумело разузнать подробности из личной жизни, придумал какие-то мифические проблемы из детства. Сейчас, конечно, можно посмеяться над его раздутым от обиды лицом, но почему-то не было желания. Что, если бы он оказался чуть сообразительней?

И к тому же, у нее никогда не было вымышленного друга. Просто потому, что в нем не было надобности. Зачем, если под боком всегда находилась родная сестра? Нет, все-таки, не нужно было никуда ходить. Зря она послушала Женю.

Пытаясь успокоиться, она позвонила ему на сотовый и минут пять слушала длинные гудки.

– Вот гаденыш! Вот только явись домой, посмотрим, что ты скажешь, когда я расскажу в подробностях о сегодняшней встрече!

Закон подлости: когда Женька на самом деле нужен, до него в жизни не дозвонишься.

Вот только он не пришел. Вообще.

Судорожно сжимая в руке сотовый телефон и лавируя между прохожими, она шла по дороге, равнодушно провожая глазами многочисленные магазинчики и серые, невзрачные дома. Под вечер на улицу выбралось на удивление много людей, и от этого настроение портилось вдвое быстрее. Девушки в воздушных платьях счастливо улыбались и беззаботно гуляли со своими любимыми по зеленому скверу – даже жара им была нипочем. А жара была, и еще какая!

От асфальта поднималось невидимое душное марево, и казалось, будто горячий воздух раскаленным жгутом стискивает легкие.

Лиза остановилась прямо посередине дороги и, почувствовав, как от волнения в который раз перехватывает дыхание, набрала заученный номер. Но равнодушный голос оператора не пожелал смениться на гудки. «Абонент недоступен».

Черт! Ну не мог он её так просто бросить! И мать трубку не берет…

Сердце забарабанило где-то в горле, в голове поднялся странный шум. Примерно такой же шум слышишь, когда прикладываешь речную ракушку к уху.

Возле автомата с газированной водой она выпила два стаканчика тархуна и посмотрела на аллею, будто впервые. Люди, как муравьи сновали туда-сюда, суетились, смеялись и громко разговаривали. Но для нее они были ничем – бесполезными, картонными фигурками.

Лишь по привычке Лиза выхватывала из толпы незнакомые лица, ища глазами Женю. Вдруг, он где-то здесь? Что, если он просто был очень занят, или случилось что-то плохое? К любому несчастью она давно готова.

С мучительным удовольствием Лиза представляла, как увидит его вновь: Женя вернется, поникший и несчастный, виновато опустит глаза. А потом последуют долгие клятвы в вечной любви и верности. За которыми обязательно последует шикарный букет роз и предложение. То самое предложение, которое она так долго и терпеливо ждала. Да, она хотела замуж, как и большинство женщин на земле. Что в этом плохого? Хотела, но предоставила инициативу мужчине и терпеливо молчала. Каждый день просыпалась и засыпала с надеждой, что «вот, сейчас он встанет на колено»…

Смешно, конечно, но так и есть.

Но что же могло случиться? Почему он пропал так внезапно?

Лиза до сих пор не могла понять, как оказалась в роли отверженной. Разве можно уйти так легко и внезапно, не сказав ни одного слова на прощание, ничего толком не объяснив? Ушел, будто они знакомы пару месяцев, а не целых три года. Впрочем, кому-то и двадцать лет не срок.

С Женей время пролетало незаметно: веселый и легкий на подъем, он никогда не сидел на месте, что-то придумывал, постоянно предлагал безумные идеи и на полном серьезе пытался их выполнить. Конечно же, ничего путного из этого не выходило: не продумав план и толком не зная, с чего начать, он так же быстро угасал, как и загорался.

« – Слушай, Лиз. Я решил написать книгу. Настоящий роман. Ты просто оторваться не сможешь от гениального шедевра»!

И он на самом деле садился за стол в комнате, в раздумье хмуря брови. И не важно, что через неделю он забросит толстую тетрадь в самый темный угол, и никогда о ней не вспомнит. Ведь главное – желание.

После работы за ужином они до коликов в животе смеялись над шутками собственного сочинения, дурачились как дети и совершенно не думали о завтрашнем дне.

Уборщица в отеле и прокат скутеров в летний период – конечно, не сильно прибыльная работа, но никто и не ждал великих денег или внезапного роста по карьерной лестнице. Денег спокойно хватало на двоих, а к осени, Женя обещал, что найдет приличную работу. То есть, нашел бы. Где-то в «призрачном впереди» маячило успешное будущее, признание, достаток, возможно, даже путешествия по всему миру. Они вообще много мечтали. Если оглянуться, то вся жизнь состояла из одних несбыточных надежд и фантазий.

Женя всегда был честен и открыт, и поэтому она и предположить не могла, что он уйдет так некрасиво. Куда, зачем? Ведь они прекрасно дополняли друг друга, и с удовольствием проводили вечера и бессонные ночи в обнимку у телевизора, часто с бутылкой хорошего вина.

В глубине души прятались и ждали своего часа вполне реальные и естественные цели: семья, ребенок, домик где-нибудь в деревне и небольшой сад, засаженный яблонями. И чтобы тишина и покой.

Но все это вдруг рухнуло, как карточный домик.

Лиза замедлила шаг, успокаивая сбившееся дыхание. Она осматривала улицу в поисках какого-нибудь дешевого бара, но на глаза попадались одни продуктовые магазины, да сверкал на солнце матовыми стеклами фитнес-клуб.

Отдых. Вот что нужно. Забыться, собраться с силами, выбросить из головы все, что тревожит душу и попытаться начать жизнь заново. Ждать Женю она больше не будет. Раз он так решил, все кончено.

Где-то сбоку вспыхнула разноцветной гирляндой галогеновая вывеска – «Бар у Зака». Когда-то давно они проходили мимо черных, подделанных под старину дверей, и Женька всегда смеялся над названием, представляя за барной стойкой толстяка с черной волнистой бородой до пупка, и клетчатом темно-красном жилете. Этот толстяк должен был держать в руке огромную кружку пива и улыбаться во весь рот золотыми зубами.

Усмехнувшись, Лиза толкнула массивную дверь и шагнула внутрь – почему-то казалось, что если Женя придет, то только сюда. Прозрачные нити, связывающие их сердца, еще не до конца оборвались, а значит, он должен чувствовать, как сильно она мучается и ждет решающего разговора.

За длинной хромированной стойкой протирал бокалы молодой черноволосый парень – «и вовсе никакой не толстяк, без жилета и золотых зубов». Он быстро осмотрел Лизу с головы до ног и дружелюбно улыбнулся. Народу в зале было немного, но воздух гудел от возбужденных голосов и звона бокалов. За крайним столиком сидела женщина в зеленом платье и отпиливала ножом на тарелке маленькие кусочки бифштекса. От ее усердий светильник в форме цветка мелко потряхивало, и он отбрасывал на скатерть дрожащие оранжевые тени. Такие лампы стояли на каждом столике, и все вокруг наполнялось непривычным, почти домашним уютом. На темно-бордовых стенах поблескивали картины в золоченых рамах – персики и гроздья винограда, сочная дыня, яблоки, бананы и киви, а справа, в маленьком углублении прятались длинные серебряные вешалки на гнутых ножках. Кроме нескольких летних кардиганов никакой одежды на них не висело.

– Посоветовать что-нибудь легкое? – официант за стойкой почтительно склонил голову и замер в ожидании. Лиза отодвинула пластиковое меню и изучающе посмотрела в карие, полные живого интереса глаза. «Милый парень. Из тех, кто только недавно начал отличать хорошее от плохого». Он смотрел на нее, пытаясь неумело скрыть смущение.

«Ну да, уходит немало времени, чтобы привлекать восхищенные взгляды, но разве результат не оправдывает усилий»? На этот раз она не знала, что правильно, а что нет. Ничего, кроме горечи и разочарования на сегодняшний день не выпало. Зачем ей красота, если тот, ради кого все это делалось – собрал вещи и ушел? Правда, у него и вещей-то почти не было.

– Бутылку шампанского и белый шоколад. И еще сигареты.

Легким кивком Лиза указала на красную пачку за стеклом и подумала о завтрашнем дне: с утра на смену, а значит, много пить нельзя, от шампанского вечно трещит голова и сухость во рту до самого вечера. Но сегодня она могла себе это позволить. Сегодня как никогда хотелось расслабиться и хоть на несколько часов заглушить ноющую боль в груди. Чертова боль, мерзкая штука. А она-то думала, что такое испытываешь только в подростковом возрасте. Да, еще Ози. Стоит ли рассказывать о нем сестре? Наверное, нет. От новости, что она ходила к психологу, Крис явно не придет в восторг, наоборот, возникнут ненужные вопросы. Она и так вечно занята в своем банке. Лиза издала тихий смешок, чем удивила парня за стойкой: он неловко оттянул бабочку на шее и опустил глаза – тонкие пальцы нервно подрагивали, разламывая в черном блюдце дольки шоколада.

Из динамиков лилась успокаивающая музыка. Чтобы не смущать мальчика еще больше, Лиза отвернулась от стойки и перехватила взгляд женщины в зеленом платье.

За столиком возле окна увлеченно щелкал клавишами ноутбука мужчина. Его правый локоть летал в опасной близости от чашки с дымящимся кофе. Полностью погруженный в работу, он не обращал внимания на окружающее. А жаль, наверное.

Лиза прошла за дальний столик и убрала табличку с просьбой не курить. Курить, как всегда, хотелось. Удобно устроившись на стуле, она прикурила первую сигарету и поднесла к губам бокал шампанского: по прозрачным стенкам бокала лопались и расходились в стороны воздушные пузырьки.

Мысли не давали покоя: какой бы уютной ни была атмосфера в баре, она не могла заглушить острую боль в груди. На часах десять вечера, а внутри все больше разрасталась ужасная, просто невыносимая пустота. Казалось, только вчера дни были наполнены суетой и заботами, а сегодня все резко закончилось. С уходом Женьки окружающее потеряло смысл.

Хотя, на самом деле, после его побега все осталось как прежде: работа, дом, уборка, приготовление еды… все, что было привычным и порой ужасно раздражало, теперь стало единственным, что скрашивало дни, полные тоскливого существования. Все, что она делала, не приносило удовлетворения и выполнялось механически, на автопилоте. Странное состояние, смутно напоминающее сонный паралич, было даже приятным.

От сумасшествия спасали звонки матери по вечерам, и, конечно же, общение со старшей сестрой. Интересно, чем она сейчас занимается? В последнее время Кристи совсем отдалилась и перестала звонить, а если звонила, то старалась быстрее закончить разговор, ссылаясь на работу. Почему-то в эту мифическую занятость совсем не верилось. Ну, какие у нее могут быть проблемы в банке? Сиди себе, да заполняй бумажки.

Лиза вспомнила, что в прошлое воскресенье мама жаловалась на то, что Крис отложила свой приезд чуть ли не на середину сентября, – а это значит, что сестра по какой-то причине не приедет на день рождения. «Прекрасно. Она всегда считалась только со своими чувствами и желаниями, не думая, что своим поведением может причинить кому-то боль».

И все же, два раза в месяц они пересекались в деревушке за сто пятьдесят километров от города и оставались на несколько дней, помогая по дому, а осенью все вместе перебирались в город. Зиму мама жила с Кристи, потому что не хотела причинять неудобства и вмешиваться в отношения с Женей. Что ж, теперь она может не переживать по этому поводу.

– Здесь свободно?

От неожиданности Лиза вздрогнула и заморгала: над столиком склонился высокий, немного полноватый мужчина. Он приветливо улыбнулся и вопросительно изогнул бровь. Из-за бликов лампы его светлые, аккуратно причесанные волосы отливали золотистой рыжиной. Мужчина смутно напоминал офисного клерка или банковского работника: всё, как положено – учтивая улыбка, внимательный взгляд серых глаз и слегка нахмуренные в спокойном ожидании брови.

– Ну, так как? Место свободно, или вы кого-то ожидаете?

– Не ожидаю, присаживайтесь.

– Спасибо. – Он аккуратно отодвинул стул и положил перед собой пухлую папку с бумагами. – Я часто тут обедаю во время рабочего перерыва. Но ни разу не ужинал. И, видимо, зря.

Лиза вежливо улыбнулась. Обычно она старалась избегать ненужных знакомств, но из-за подавленного состояния изменила своему правилу: голос мужчины оказался на удивление приятным. Он, будто жидкий шелк, обволакивал спокойствием и внушал доверие. Которого ей так сейчас не доставало.

– Меня зовут Кирилл, а вас?

– Лиза.

– Елизавета. Мое любимое имя. – Тонкие губы тронула быстрая улыбка, и он несколько секунд задумчиво разглядывал бокал шампанского.

– Знаете, мне вдруг тоже захотелось выпить. Если не секрет, – что вы празднуете, да еще в гордом одиночестве?

– Сомневаюсь, что это можно назвать праздником. Скорее, встречаю вновь обретенное чувство одиночества. А если без пафоса, то я рассталась с парнем, и жизнь рухнула. Такой ответ устроит? – Лиза пристально посмотрела в глаза незнакомцу, мысленно гадая, как быстро он сбежит за соседний столик.

Лицо мужчины слегка вытянулось и он в растерянности замолчал. Так бывает, когда люди случайно влезают туда, куда не следовало, и потом безуспешно пытаются выкрутиться из неудобной ситуации.

– Извините, я не думал что такую женщину как вы, могут обидеть. – Наконец он отмер и попытался изобразить на лице сочувствие. Получилось не очень. Лиза засмеялась и потянулась к бутылке. Странно, но стало возвращаться бесшабашное, даже радостное настроение. Ну, а почему нет? Человек напротив сидел и смотрел на нее с таким видом, будто был лично виноват во всех случившихся несчастьях.

– Да бросьте вы. Он оказался редкостным говнюком, но это не значит, что все мужчины такие же. Ну, может быть, только наибольшая часть.

– А вы за словом в карман не лезете. Жаль, что мы познакомились при таких печальных обстоятельствах. Но все же… – он круто развернулся на стуле и взмахнул рукой, – Ринат, принеси еще бутылку шампанского и фрукты.

Парень за стойкой коротко кивнул и скрылся в подсобном помещении кухни.

Женщина в зеленом вздрогнула от неожиданности и не донесла вилку до рта: в глазах проскочило ревнивое недовольство. Ей и правда, было о чем переживать: бифштекс заканчивался, а она так и не нашла достойного спутника на вечер.

Лиза вовсе не ощущала себя предательницей. Во-первых, она никого не искала специально, только ради того, чтобы утешиться на одну ночь. Во-вторых, Женя вряд ли станет об этом переживать, потому что совершил кое-что похуже. А в-третьих, несмотря на моральное состояние, она впервые за несколько дней почувствовала душевный подъем: хотелось верить, что Кирилл терпеливо поджидал именно ее, для того, чтобы спасти от одиночества и облегчить запоздалые вспышки ревности. Что-то в его лице казалось настолько родным и знакомым, что она окончательно расслабилась.

– А вы женаты?

– Почти. Думаю, нет, даже уверен, что через полгода пополню ряды несчастных подкаблучников.

– Так уж и несчастных? – факт, что у незнакомого мужчины имеется будущая жена, задел невидимую струнку в душе. Непонятно, чего было больше – злорадного удовлетворения, или обиды за всех обманутых женщин. Не здесь, и не в таком состоянии положено думать о какой-то там солидарности. Та, которая прибрала Женьку к рукам, наверняка думала только о себе. Лиза сделала очередной глоток из бокала и улыбнулась.

Мужчина с серыми глазами с каждой минутой вызывал все большую симпатию – а больше всего ей нравилось, что он говорит правду как она есть, не увиливая и не пряча глаза.

– Я уверена, вы не попадете в число неудачников.

– Это почему же?

От ответа избавил Ринат: широко растянув губы так, что получился неестественный оскал, парень поставил на стол только что откупоренную бутылку и вазу, полную фруктов. От горлышка бутылки вверх потянулся легкий дымок.

– Давайте выпьем. За то, чтобы в вашей жизни больше никогда не появлялись мерзавцы.

Лиза мысленно взмолилась, чтобы вышло именно так, как он говорил.

Чем сильнее ударяло в голову, тем легче воспринималась окружающая действительность – во всяком случае, ей уже не казалось, что привычный мир рухнул, а она роется в жалких руинах.

Кирилл не давал возможности вспомнить, по какой причине она явилась в «Бар у Зака»: его глаза, губы, руки, – все источало бешеную, незнакомую энергию, которая волнующе будоражила тело и мысли. Оставалось лишь безропотно ловить каждое движение и жадно впитывать эту энергию в себя, как губка, все глубже проваливаясь в приятное забытье.

Первое впечатление обмануло: Кирилл оказался архитектором с большим рабочим стажем, и в свои тридцать восемь лет добился немалого уважения, и, конечно же, достатка. Что было немаловажно.

Они досидели до самого закрытия, и Лиза уже плохо соображала, что к чему, – только глупо улыбалась на шутки, смысл которых не понимала. Лицо Рината, протирающего бокалы, смешно раздваивалось и, слава Богу, что из посетителей в зале больше никого не осталось. Стыдно представить, что теперь о ней подумает этот мальчишка. Вряд ли при следующей встрече его оленьи глаза засияют от восторга.

Чуть позже, поддерживая друг друга, они выбрались на улицу и, спустившись по каменным ступеням на мощеную дорогу, побрели в сторону сквера. На небе, в окружении бледного полумесяца, сияла россыпь мелких, но ослепительно ярких звезд.

– Какая красота!

– Не то слово. В последний раз я любовался звездами, когда был подростком.

– Не может быть. Ведь это же непростительно! Как можно жить и не видеть ничего вокруг? – В темноте лицо Кирилла превратилось в белое пятно с блестящими точками-глазами, которое мерно покачивалось на невидимых волнах. Лиза не могла и уже не хотела отводить от него глаз.

«Шампанское. В этом точно оно виновато, но зато – ни одной мысли о Жене. До этого момента».

Почувствовав, как легкая тошнота подкатывает к горлу, она запрокинула голову: просто удача, что схлынула сумасшедшая жара, уступив место ночной прохладе.

– Тебе плохо? – Кирилл заботливо придержал за локоть, но она отрицательно замотала головой, мысленно удивляясь, как это ему удалось ни капельки не опьянеть.

– А я сегодня без машины. – Кирилл шумно вздохнул и попытался разглядеть время на циферблате наручных часов. – Двенадцать. Хочешь, вызову такси и провожу до дома?

Стараясь не смотреть на поблескивающие в темноте глаза и губы, Лиза задумалась о том, что ее ждет буквально через каких-то полчаса – пустая захламленная квартира, холодная постель, и мысли. Снова эти убийственные мысли, которые не дают нормально спать и превращают жизнь в бесполезное существование. А наутро обязательно вернется отрезвление и привычная тоска.

Как-то слишком быстро случилось неожиданное знакомство. В книгах, такие встречи, как правило, имеют таинственное значение, а в жизни… а в жизни нет. Кирилл послушно стоял рядом, слегка касаясь плечом и терпеливо ожидая ответа.

– Знаешь, как-то непривычно навязываться, но, может, побудешь со мной еще немного? Просто слезы на глаза наворачиваются, как подумаю, что сейчас останусь одна. Или, твоя будущая жена…

– Т-сс. – Кирилл приложил палец к губам и, подойдя вплотную, внимательно заглянул в лицо. Он пытался оставаться серьезным, но рот сам собой растянулся в улыбке.

– Разве я похож на человека, который может бросить женщину в таком состоянии?

Возле дверей старого отеля горели скрюченные фонарные столбы – перед мутными лампами мелькали белесые мотыльки и, словно пьяные, время от времени с тихим стуком врезались в стекло. Через окно на первом этаже проступали неясные очертания стойки рецепшен: за столом, ссутулившись над книгой, сидела девушка. Сквозь белую шелковую штору не было видно ее лица, но Лиза узнала Анюту по заколотым высоко на макушке черным волосам. При малейшем движении головы заколка поблескивала серебристым светом, а тяжелые кудри водопадом спадали на оголенные плечи.

Больше ни в одном окне света не было, и Лиза мысленно усмехнулась: люди перестали снимать номера и превратились в приличных граждан, или сегодня выдалась одна из редких, но чертовски удачных смен?

– Я здесь работаю. – Перейдя на шепот, она оглянулась и посмотрела на Кирилла. Он рассеянно проводил взглядом скрывшееся за углом такси и подбросил в руке очередную, еще не откупоренную бутылку шампанского:

– И не боишься вызвать негатив коллектива? Если хочешь, можем поехать в другое место.

– Нет, я брезгую ночевать в незнакомых гостиницах, а домой нельзя. – Она нетерпеливо потянула Кирилла в сторону дверей: сейчас она представляла перед собой совсем другое лицо. Женино.

– Ну, хорошо. Но готовься – тебе придется выпить это. До самого дна. – Кирилл помахал в воздухе бутылкой.

– И даже не рассчитывай, что я откажусь. Тебе от меня ни за что не отделаться.

Они ввалились в холл со смехом, больше похожим на подростковую истерику. Аня оторвала голову от книги и подслеповато прищурилась. Через секунду ее васильковые глаза расширились от изумления. Мастерски совладав с эмоциями, она с учтивой улыбкой выдала ключ от номера люкс и продолжила читать книгу. Лиза мельком взглянула на корешок и фыркнула: «Обреченная страдать». Надо же, какое поразительное совпадение!

В уютном номере с искусственным камином Кирилл чувствовал себя как рыба в воде: первым делом, он прошел к окну и плотно задернул шторы, затем проверил полку мини-бара и по-хозяйски поставил внутрь шампанское. Лиза наблюдала за ним с легкой, расслабленной полуулыбкой и пыталась понять, что происходит. Никогда раньше ей не приходилось знакомиться так спонтанно, совсем не думая о возможных последствиях. Но именно она притащила чужого мужика в место, где ее все знают, и где она, черт возьми, работает!

Он включил маленькую настольную лампу, и теперь стоял посередине овального ковра – немного загадочный, неуверенный в себе, и с почти отеческим теплом, которое океаном плескалось в серых глазах. Уже через мгновение глаза потемнели и стали стальными. Наверное, игра света, или алкоголь, наконец-то, ударил в голову.

Лиза, как завороженная, не могла оторвать взгляда от угловатого лица, только сейчас по-настоящему его рассмотрев. Сетка мелких морщинок вокруг глаз – признак веселого характера, а волосы оказались не рыжие, а светло-русые, почти пепельные. И на клерка он совершенно не похож. Люди-клерки – это люди с душами трусливых мышей. И эта трусость рано или поздно вылезает на поверхность. Вот только Кирилл явно из другой категории людей.

Ну, а дальше… высокие, чисто выбритые скулы, нос с горбинкой, тонкий, поджатый в напряжении рот, – он явно нервничал, потому что закусил нижнюю губу. «Он нервничает как мальчишка, впервые оказавшись с малолетней соседкой наедине».

– Я младше тебя на двенадцать лет, если тебя волнует возраст. И восемнадцать мне уже давно было. Это я так, к слову. Ты ведь об этом сейчас подумал?

– Нет. Просто считаю, что все как-то неправильно. Ты пьяная и не понимаешь, что делаешь. Веришь, что с моей помощью забудешь о своем парне. – Кирилл тихо вздохнул, и присел на край кровати, – а потом выяснится, что стало еще хуже, а виноват в этом я. Парень вернется, и ты места не найдешь от угрызений совести.

– Ну, вот что ты несешь? Кто тебя просит копаться в чужих проблемах? Он уже никогда не вернется! Ясно? Никогда!

К горлу подступил предательский ком, и опять защипало глаза. Лиза стиснула ладони в кулаки и задержала дыхание, чтобы не разрыдаться. «Дура. Какая же она дура – сидит и давит на жалость, навязывает себя». От унижения вспыхнули щеки, и кажется, пропало ощущение беспечной легкости. Она соскочила с застеленной кровати и рванула по направлению к двери. Мохнатое розовое покрывало слетело с одного угла, и в голове искрой мелькнула мысль: «все равно утром перестилать».

У самой двери Кирилл перехватил ее за руку и, круто развернув, притянул к себе. Кожу под пальцами даже сквозь одежду обдало лихорадочным жаром. Лиза сдавленно ахнула от удивления, чувствуя, как внезапно ослабевает и становится ватным тело.

– Извини, ну извини меня, пожалуйста. Я идиот, я просто болван настоящий. Никогда толком не знал, что нужно девушке.

Он продолжал бессвязно шептать ничего не значащие слова, а она, поежившись от мурашек, отвела голову назад: не выдержав, слетела на пол пластиковая заколка, и волосы в беспорядке разметались по спине.

Как-то сразу и неожиданно она провалилась в состояние приятной невесомости и видела себя словно со стороны – растрепанную и пьяную, полностью размякшую в руках мужчины. Кирилл осторожно опустился на покрывало и, вытащив наружу края шелковой блузки, бережно коснулся пальцами мягкой кожи живота. Тело наполнилось жаром, и внутренности свела неконтролируемая дрожь.

– Ты такая гладкая. Вся бархатная, как… лепестки розы, или крылья бабочки. Мне кажется, что я знаю тебя всю жизнь. Не понимаю, как такое возможно. А ты? Ничего не чувствуешь? – Кирилл добрался до уха, и его дыхание приятно защекотало кожу.

– Ну… сейчас мне очень легко. – Лиза улыбнулась, вспомнив, что совсем недавно что-то похожее думала о его голосе.

На этот раз Кирилл уже не нервничал. А секунда, когда еще можно было все остановить – прошла. Словно в бреду, Лиза чувствовала блуждающие по телу пальцы, поцелуи, заставляющие неосознанно выгибаться навстречу, дыхание над ухом, и где-то там, за гранью, шорох сбрасываемой на пол одежды. Только один раз она едва не рассмеялась в голос, заметив пролетевший перед глазами мятый хвост галстука, который шмякнулся о ковер. Но это был не Женькин галстук. Потому что Женя никогда их не носил.