Аргументы. Стихи

© Галина Пиастро, 2017

ISBN 978-5-4485-9575-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Аннотация автора

«Не
По мне:
Стих, как плешь,
Мыслей кулеш,
Фразами нищий,
Не дарящий пищу
Воображенью ума,
Зато поднапущен туман…»

«Дай клятвой, присягою верности,
хоть извилист путь у поэзии:
Не снимать слоёв явных, с поверхности,
очевидностью брезгуя.
Не бросаться вдогонку
стилям мэтров, за их стихоструями,
А без гонора,
но самостийно,
плыть на собственных стругах».

(из стихотворения «Кредо»)

Сборник «Аргументы» включает в себя 8 подборок-глав:

– «Вдохновенное одиночество» – здесь говорит мой ЛГ (лирический герой, героиня). Не всегда это я. И уж точно не биографично.

– «Подлинная демократия»

Пожалуй, эти строчки сюда подошли бы эпиграфом:

«Обожженной Земле не вобрать столько горя и тлена,

Вопрошает: «На сколько агрессий вам ещё выдан чек?»

Сумасшедший костёр, он сожжёт род людской, как поленья.

Обезумело время, проиграв, как в «очко», этот век».

(Последняя строка – название стихотворения).

– «Дитя Розовой Луны» – фэнтези.

– «Плетью по памяти» – что-то – о прошлом нашей страны, что-то – о настоящем. Надеюсь, что моя гражданская позиция – её некоторые аспекты – отражены достаточно понятно.

– «Дерзость художников» – здесь о поэтах, о художниках.

«Скитальцы, проводящие свой век за гранью логик,

Иконой – творчества полёт. На вид – вполне земляне…»

Это из стихотворения «Дерзость художников».

Согласна с этим. Но и «жить среди людей».

– «Эквивалент» – разные страны, разные эпохи – что-то было подобное, что-то привиделось…

– «Инь и ян» – содержание, думаю, понятно из названия подборки. Иногда это лирика в жёстком переплёте.

«– Это ведьма ли, дьявол вселились в меня, глядя на ночь…

Предвкушая восторг, сердце в бездну стремится, смеясь».

Из «Инь – ян».

– «Катавасия» – юмор, ирония. Если где-то увидится и самоирония, буду рада.

Заранее благодарна всем тем, кто открыл эту книгу и прочитал хотя бы несколько строк.

Галина Пиастро

Вдохновенное одиночество

Загадочная русская душа

Людские судьбы строя и верша,
Мир часто в удивленье вопрошал:
Что это за безрульная,
Речами богохульная,
Смекалкою искрящая,
От прадеда, от пращура
Загадочная русская душа?

Пред всем небесным и земным греша,
Что за душой – спуская до гроша,
Не рада настоящему
Посконному, обрящему,
Сомненьем будоражная
И на спор вся, куражная,
Открывшись первовстречному душа.

…И очередью, в рост, из «калаша»,
За раненого друга-кореша,
…За всех ребят, кто на высотке той полёг!…
В бой ринется отважная
Под «мать» семиэтажную
И вскрикнет безрассудная
Про пулю препаскудную,
Простреленная войнами душа.

Про очи чёрные и шёлковую шаль,
Про нежность к той,
что мог едва дышать,
Напевами-надрывами
С конями белогривыми.
В глазах, слезами застланных,
Как на кресте, распластана
Натянутыми струнами душа.

Когда обиды ледяной ушат,
Стопариками белую глуша,
Кричит многострадальная,
Загульная, скандальная.
Молчит совсем пропащая,
Слезами исходящая
С собою в разногласии душа.

Легко решится на последний шаг,
Когда подступит к горлу. Всё круша,
В рывке вперёд расхристана…
Бьёт покаянья истово
И рвёт себя, тельняшную,
Что жизнь пропала зряшная,
Не понятая средь людей душа.

Вдохновенное одиночество

Из закоулка мозга идея пялится,
Мигнёт, сообщится и назад – впрыг.
Но рифмы заколют в кончиках пальцев,
И сердце, воспрянув, разводит пары.

Приехало вдохновение, пошипело и …смылось.
Любезный, ветреной вежливости, визит.
Богов парнасских мгновенная милость —
Выделенный, от щедрот их, лимит.

Тогда остаёшься с собой в одиночестве.
А стих появляется, вперёд головой.
Ему наплевать на все муки творчества,
Ведь он появился на свет, он – живой.

Брошенный, он будет являться ночами,
Взывать то ли к совести, то ли к уму,
Внимания требовать, напускать свои чары,
Порой хулиганить, тогда вторишь ему.

Иногда среди ночи объявится строчка,
А ты уж не помнишь, где, когда зачала…
Эти сотни нахальных сыночков и дочек
И проводят меня в распоследний мой час.

Наставницы

Темень смотрит в окно немигающим взглядом совы.
Ночь раздвинула шторы, свет впуская дорожкою лунной,
Тени, вздохи и всплески, глухое шуршанье листвы,
То ли шёпоты фей, то ли зов заклинаний колдуний:

– Слишком звонкие ночи и навязчиво яркие дни
Не дают сохранить тайны мыслей, предают их огласке.
Этот мир отторгает чужих, расположен к одним,
Для других он опасен, суров, неподступен, неласков.
Мне б её уберечь, хоть до зрелой спокойной поры,
Когда жизнь этой девочки станет стабильно-рутинной,
Потому я, Тоска, притушу её каждый порыв,
Ведь зелёная ряска надёжней дорог серпантинных.
Ей нельзя сознавать, что она, мол, другим не чета:
Нежный возраст не должен поддаться сравнений соблазнам.
Ты ж её заставляешь предаться конкретным мечтам —
Притязанья убавь ей: никто лучшим быть не обязан.
Много планок высоких – оставь их на взрослость, потом.
Ты же, Зависть, ввергаешь её в круговерти иллюзий,
Предлагая, как чёткую цель достижений, фантом:
Стать как кто-то, нацелить свой шар в ту же лузу.

– Знай, любезная, жизнь – это страсть и азартов игра,
Мне претит даже мысль, что покроюсь уныния ряской.
Ты безлика, Тоска, ну, а я – честолюбия грань.
Да, зовут меня Завистью, но окрашена белою краской.
Я внушаю: любой неудаче – платой – максимум всхлип,
А потом – только сдвинь на немного свершения вехи,
Просмотри неудачу, вновь её смоделируй, как клип,
И опять на себя примеряй горизонты – чужие успехи.

…Трепетали, куражились в ритме сочетания слов,
Той, о ком сокрушалась приземлённо-зелёная закись,
Устремлялись к бумаге, сорвав от запретов засов.
И о чём-то грустила элегантная Белая Зависть.

В недрах души моей тлеет бикфорд

Город пластал осьминожии щупальца —
Тропы прочерчивал зомби-телам.
Души на свалку заброшены – хлам.
Окна, что пялились, начали щуриться:
Всплески всезнаек-реклам.

В чётко отлаженных судьбах-заданиях
Выписан каждый унылый аккорд.
В недрах души моей тлеет бикфорд —
Нужно туда, где нет слова «заранее».
Трассу ищи, синий «Форд».

Бросить, расстаться с инстинктами стадными,
Мчаться туда, где фиаско иль фарт.
Вброшенной скоростью вскормлен азарт.
Красных огней череда – не отстала бы —
Мне как надежды штандарт.

Город клеймил сумасбродкою, беглою —
Обруч отброшен устоев-гаррот.
Из менуэтов ныряю в фокстрот.
Встречных машин фары – флагами белыми,
Манят начать разворот —

Хочет вцепиться, внахлёст разделительной,
Свет встречных фар – длиннорукий гиббон.
Ставлю, газуя, сто сорок на кон:
– «Форд», на рывок – в стиле гонки за лидером.
Вниз поворотник. Обгон.

Чем-то встревожены ломкие молнии:
Может, боязнь приближенья грозы.
Может, готовят для встречи призы.
Дальние звёзды дрожат анемонами —
Это ко мне их призыв.

Размышления Зрелой Мысли

Хочется мне ощутить себя, зрелую, – здравою мыслью.
Не для огласки иль славы, не для просвещения миссий.
Мне ль осчастливить весь свет…

База, фундамент, основа – все зёрна из книжных эмиссий.
Дутые истины сбросив, как полые стебли маиса, —
Время, храни раритет!

Гладь пустомыслий прорезала юность – стремительный глиссер.
Молодость в выборе цели меняла не раз директрису.
Зрелость – лишь плод эстафет.
Мудрость идей удалось ли собрать и вобрать – мелкий бисер.
Строг, прозорлив и критичен всегда ли мой внутренний блистер —
Жалок ведь апологет.

Сколько их было: зелёных идей, самомнения чисел —
Разве линейны дороги к вершинам? В заоблачной выси
нет золотых эполет.

Сколько иллюзий растает попутно, хоть плачь, хоть молись я.
Сколько бесплодных в бесславии выгорит «хвостиком лисьим».
Сбрось бесполезный апплет.

В зрелости совестно мысли собой любоваться, Нарциссом.
Бархатом-фальшью быть бойся, лукавой подделкою-плисом.
И не сорвись на фальцет.

Часто я вижу себя подошедшею к краю на мысе.
Даже в смятенье, владея устройством, подобным кулисе —
Хода обратного нет.

Тексты чужие, сценарий, оставь на заучку актрисе.
Метод нечёткости логики нужен не только Каиссе.
Скучен мне строгий завет.
Сколько мыслишек за серость гнала, за повадку их крысью.
Изредка можно и в бездну слетать, и на шабаш, на Лысой…
К чёрту гони этикет.

Жалкая участь – как часто – остаток сухой компромисса.
Здравая зрелость сомнений качает идей коромысла.
…А суета всё сует.

Дюна

Взбучив пучину, прилив меня вынес на твердь.
Высушив, ветер понёс до зацепки за выступ.
Он мириады таких же завлёк в круговерть,
Только немногим удачей путь в юности выстлан.

Рос из песчинок, прильнувших ко мне, бугорок,
Зыбкой опорой песчинке неопытной, юной.
Ветер-строитель исправно платил мне оброк:
Может быть, нужно кому-то, чтоб я стала дюной.

Выдули форму ветра: полумесяц, рога —
Парус песчаный, природой заявленный тюнинг.
Ящерка – шмыг – редкий зритель подобных регат:
Дюны идут. В глубь пустыни, в даль шествуют дюны.

Ветер стремит через жёлтые волны ладью.
Время течет сквозь меня, иль собой его движу.
Дюна идёт, продвигаясь вперёд, хоть на дюйм.
Выше мой гребень и, значит, Вселенная ближе.

Небо ночное глядится пристанищем дюн:
Звёзды, ведь, тоже как будто ветрами гонимы.
Шёпот миров мне приносит, как эхо, ноктюрн
В дар триумфальному шествию дюн, звёздным гимном.

Путь мой к неясной мечте всё петляет в песках.
Лётом с востока предвестие – песнь Гамаюна.
– Ящерка, спрячь, чтобы самум его не расплескал,
Сон мой щемящий: преданье «Вселенная Дюны».

Точка в N-мерном пространстве эмоций

Себя осознать дерзкой точка пространства N-мерного,
Его нанизали эмоции-оси —
Где центр, разводящий лучи?
Метаться и биться в раскачке пружинами-нервами.
Победа, хоть в малом, к вершине возносит,
Потом суетится, мельчит.

Флиртует судьба с минным полем – сплошь противоречия.
Развязан мятеж непокорною точкой —
Не сдержишь её в вираже.
Узорами линий напрасно ладони прочерчены:
Размоет их временем – миги проточны —
Изменит сценарий-сюжет.

Что было меж нами, уже оплелось паутиною,
И память назад не закажет проекций:
Стеной – самолюбия грань.
Умеренным счастье вдруг нам показалось, рутиною,
Но точка теперь вся пустым стала сердцем,
И чувства в нём нет ни на гран.

Зачем же метанья душевные липко-навязчивы,
Сомненья упорней, чем остовы-фермы —
Вцепляйся в соломинку-ось.
Вот страх умоляет зарыться в песок юркой ящеркой.
Фантазии бренны, пускай, эфемерны —
Я верю в надёжность «Авось!».

К ловушке спешишь – это машет удачей призвание.
Призывен и ярок запаленный хворост —
Готов для посадки «конверт».
А может быть, мчаться туда, где нет слова «заранее».
Ласкает само ощущение: скорость!
Хоть дразнит коварный кювет.

Себя успокоить могу обещаньями-«завтрами»:
Пока нет конца этой чёрной полоски,
Брось в бухте-убежище шварт.
Свет фар обогнавших поманит мечтами азартными,
Хоть встанет заслоном 6оязнь-гиперплоскость,
Но руки удержат штандарт.

Не хочешь, как дюна, шагать лишь на дюймы, в смирении,
Порыв белой зависти будет упрятан:
Песок – повелитель и страж.
Морзянкой озноб от стремленья к другим измерениям:
Ну, что же тебе ещё надо, упрямой —
Всё дальше намерилась блажь.…

Себя осознать дерзкой точка пространства N-мерного,
Его нанизали эмоции-оси
Где центр, что всё множит лучи?
Метаться и биться в раскачке пружинами-нервами.
Что сделать: хочу, чтоб мятеж – вот вопросик! —
Остался бы неизлечим.