Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
© Евгений Вермут, 2017
ISBN 978-5-4485-3866-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Вместо пролога. Как я уходил в армию
Далекий 1957-ой год был в те времена одним из тех годов, в которые резко начала подниматься планка всеобщего советского благосостояния. Сталинизм начал уходить в прошлое. Люди постепенно переставали бояться друг друга и власть. Промышленность развивалась бурными темпами, росла зарплата, понижались цены на продукты и товары, а вместе с этим в советских семьях начало расти и количество детей. Демографический взрыв не мог не отразиться на будущем только что родившихся мужчин. Через восемнадцать лет в армию стали не брать парней, а отбирать. В один из таких «естественных» отборов попал и я. Когда я стал совершеннолетним, обо мне забыли в военкомате на целых два года.
Итак, целых два года я наслаждался жизнью. Я работал на заводе. Работа не слишком обременяла меня, зато водились деньги. Я отрастил волосы, согласно веянию времени, ходил с друзьями в походы, пописывал стишки и пил вино на природе. Беззаботное время…
Но, как известно, беззаботность исчезает с появлением первой заботы. Как только мне исполнилось двадцать лет, амнезия на счет моего существования прошла в военкомате, и меня начали усиленно «приглашать» на мероприятия, связанные с призывом в ряды Вооруженных Сил СССР. И вот, наконец, настал день, когда мне вручили повестку с извещением явиться в областной военкомат на последнюю медкомиссию с последующим отправлением… Хотел написать «в места, не столь отдаленные», но Советский Союз был огромной страной, поэтому строить какие-то оптимистические планы насчет будущего места службы не приходилось.
Третьего мая 1977-ого я должен был покинуть отчий дом, чтобы защищать его, возможно, в другом конце страны.
Слева Витя Ивановский, одноклассник. Нам по двадцать. Это ему было самое первое письмо в стихах.
Что ж, уклонистом я никогда не был. Надо, так надо. Эх, с какой тоской, почти сквозь слезы, я подстригал свои волосы… Но это частности. В положенное время, второго мая у меня дома собрались друзья и соседи, чтобы проводить меня в последний…, впрочем, нет – уж слишком трагично это звучит. Просто, в путь, который, как уверяла нас страна, делает парней настоящими мужчинами.
Вот и все. Иссякла водка, закончились тосты. К нужному времени я прибыл на медкомиссию. Прошел всех врачей. Почти. Последний врач-терапевт после общего осмотра решила померить мне температуру. А надо сказать, что мое тело обладало странной особенностью: после выпитой бутылки вина на следующий день у меня появлялась температура 37,3. Причем, это было настолько стабильным явлением, что пару раз я выходил на «больничный», когда мне это было нужно. Я-то об этом как-то запамятовал в призывной лихорадке. Естественно, я не выдал своей военной тайны докторам, и меня после некоторого совещания отправили домой лечиться, назначив следующую комиссию на 6 мая. Друзья и родители были несколько удивлены и обрадованы моим появлением дома.
Пятого мая мы с друзьями решили отметить мой окончательно последний день на «гражданке». Ну, что сказать. На следующий день история с температурой повторилась. Вечером я бодро притопал домой, объявив всем, что следующий мой призыв в армию состоится восьмого мая. Друзья уже знали причину непрохождения комиссии и уже седьмого числа пили за меня со словами «Ааа, все равно завтра вечером встретимся…». Как они были правы…
На следующий день, уже днем (комиссия у меня в тот день началась сразу с осмотра терапевта), я явился во двор под смех друзей, оставив в большом замешательстве членов медкомиссии, что, впрочем, не помешало им продолжить попытку отправить меня служить.
– Когда опять? – смеясь, спрашивали меня друзья.
– Десятого!
– Ну, за встречу!…
Мы уже не прощались.
Десятого мая, уже будучи уверенным в своей неприкосновенности, я пришел на комиссию, обдумывая планы на вечер с друзьями. И вот тут случилось непредвиденное. То ли новая врачиха оказалась с повышенным обонянием, то ли я сам, пребывая в эйфории, случайно на нее дыхнул…
– Так вы пьяны! – воскликнула она с таким чувством, будто сделала открытие, над которым билась уже много лет.
Той же ночью, тихо, без всяких церемоний, нас построили в колонну и повели на вокзал. Еще примерно через час мы уехали на поезде сначала в Москву, на распределительный пункт, а потом кто куда. Моя служба началась в России, в условном пункте Арзамас-3 – учебке войск особого назначения. Там я пробыл всего неделю. Прибывшая из Москвы, уже последняя серьезная комиссия из солидных врачей, нашла у меня какие-то проблемы с левым желудочком, и на следующий день в составе еще человек двадцати, в основном, узбеков, нас отправили обратно в Москву, а оттуда на место настоящей службы – район г. Загорска (ныне Сергиев Посад), в строительную часть. Там мы очень скоро поняли, почему стройбат часто называют королевскими войсками.
Я продолжу дальше в коротких миниатюрах и комментариях к стихам, написанных за время службы в доблестных рядах Военно-строительного отряда.
Армия не для всех. Солдатские стихи часто очень отличаются от обычных «гражданских» излишней веселостью, бравурностью, а иногда и чересчур преувеличенной тоской солдата по дому, и конечно по оставленной девушке среди преданных (предательских) друзей (дружков). Я убедился в этом только на воинской службе, если нашу службу можно так назвать. И конечно же заразился этим сам
Да не осудят меня на Парнасе!
Немного о сне и т. д
Некоторые из друзей уже давно служили. Вдохновляясь их рассказами о службе, я написал первое стихотворение об армии, еще не побывав там.
«Подружки растирают грим…»
Этот стих стал следующим, когда я начал «регулярно» в мае отправляться в армию. Еще было и письмо-стихотворение, и первая часть, так называемой, «летописи». Это вас ждет впереди.
«Освежает ночная прохлада…»
Думаю, что обычные наряды по службе, как и наряды вне очереди, вряд ли сильно отличались от тех же нарядов в строевых частях.
Салагам
Мне осталось два-три дня, если вычеркнуть два года…
«Едут, едут дембеля…»
У любого молодого человека до армии есть какая-то своя сокровенная мечта, но она резко меняется и становится общей в определенные моменты жизни.
Осень
Лирика – неотъемлемая часть солдатского фольклора. «Романтика» мысли состоит в том, чтобы уметь извлекать из любого нудного момента жизни что-то положительное для уставшего мозга. Это трудно и не всегда получается, но когда все же удается, то даже в тяжелом дождливом небе начинаешь видеть пробивающиеся лучи солнца.
« …А после завтра год…»
Мимолетные, напоминающие недовольную гримасу лица и тут же исчезающие – сколько их было, «криков души»…
К празднику
Пара четверостиший, «подогнанные» командиру в нужный момент (в данном случае это 7-ое ноября), иногда дают возможность съездить с экскурсией Москву. Было очень приятно отвлечься на день от порядком надоевших лиц и посетить Третьяковку. Ну и не только…
Москва. Фото на память
Святое место для гостей города :)
На «Заре» ты меня не буди…
Первой нашей работой на службе стала работа на подстанции «Заря». Нам выдали лопаты, ломы и определили место, где нужно было выкопать траншею для прокладки кабеля. Глинистую слежавшуюся землю не брал никакой лом. По капле кое-как отбивая липкие комочки глины, мы провозились весь рабочий день, и выкопали небольшую мелкую канавку в несколько метров. Вдобавок весь день шел мелкий холодный дождь. Май напоминал осенний октябрь. Бригадир из гражданских с иронией посмотрел на наше творение и… ничего не сказал. Больше нас туда не ставили. В последствии хуже этой работы уже не было.
Подстанция «Заря»
Мы работали с электриками – помогали готовить контакты для подключения огромных силовых трансформаторов размером с двухэтажный домик. Помогали электросварщикам, но, конечно, сами не варили. Что-то поднести, подержать во время сварки… Однажды, наши сварщики пожаловались на плохой сварочник. Старый, мол, работает через раз, все время ремонтировать надо… А в то время мы повадились часто ходить на соседнюю стройку в местный буфет за сгущенкой. Там тоже хозяевами были военные строители, но уже из строевой части. Да, были и такие. Учения, стрельбы… – все это у них присутствовало. Вдобавок еще и строили военные объекты, но зарплаты они за это не имели, только свои «солдатские». Так вот, каждый раз проходя через их стройку, мы проходили мимо большого сварочного аппарата на колесах. Он стоял без дела и уже мозолил нам глаза. С виду не очень старый, а работает или нет мы не знали. О нем мы и рассказали нашим сварщикам. Они тут же оживились и стали просить пригнать его. Почему бы и не сделать доброе дело, подумали мы, и на следующий день, в обед, когда на стройке никого не было, спокойно приволокли аппарат к себе. Радости наших сварщиков не было предела. Агрегат работал, как часы, переключался на разное напряжение, в общем, проблемы с простоями в бригаде закончились. Мы ничего не требовали взамен. Нам достаточно было, что к нам хорошо относятся и особо не загружают работой. К слову говоря, сварочника так и не хватились. Мы еще долго работали на этой подстанции.
Сергей Половко, мы с Левым, с пилоткой в руке Самвел
На «Заре»
