Человеческое. Дневник маньяка

© Артур Ли Аллен, 2017

ISBN 978-5-4474-0359-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть первая

2 ноября, 2014 г

Не знаю, зачем я написал дату, ведь речь пойдет не о сегодняшнем дне. Впрочем, если того требуют правила ведения дневника, то это не важно.

Примерно год назад произошло событие, которое изменило всю мою жизнь. Я убил человека. Он был инвалидом. Первый раз я встретил его в парке в сопровождении старушки лет шестидесяти. Она везла его в инвалидной коляске и что-то ему рассказывала, а он лишь отстраненно корчился, совершал непонятные дерганые пируэты руками и засовывал большой палец за щеку. Лишь потом я разузнал в интернете, что это был детский церебральный паралич. Люди с такой болезнью живут с нарушенной нервной системой. Они не могут контролировать свои действия и речь. Соответственно, не могут ходить и вообще вряд ли понимают, что происходит вокруг.

В прошлом году осень началась достаточно поздно. Помню, я зашел в полюбившийся мне недавно парк с искусственными прудами и каналами, заполненными гогочущими утками. Опавшие листья только начинали преть, и в таких местах витал неповторимый запах осени, который держится, как правило, всего несколько недель, пока не наступают морозы. Я присел на скамейку, чтобы прочувствовать всю атмосферу. Обычно это помогает мне заставить мозг размышлять о смысле жизни, боге и других важных вещах. Но, как вы догадались, наслаждение природой прервал тот инвалид. Я не мог не обратить на него внимание. Мои мысли плавно перетекли от высоких тем мироздания в бурное русло размышлений на темы, которые обычно стараются не поднимать в шумных веселых компаниях, благополучных семьях. Да, даже наедине с собой, люди не осмеливаются думать об инвалидах и о том, как к ним относиться. Помню, что первая эмоция, которую вызвал этот инвалид – сочувствие. Мне стало его очень жаль. Казалось, что он мучается, но по правде, невозможно было понять, что он чувствует и есть ли в его голове хоть какие-нибудь мысли. Если и вправду нет, то какой смысл поддерживать его существование? Пожалуй, лучший вариант, который был у него – это эвтаназия бы сделать ему эвтаназию, пока было не поздно. Тогда, естественно, потребовалось бы согласие больного. Но если человек не осознает, что болен или что похож на овощ? Что тогда?

Я смотрел, как его укатывают все дальше, нервные постанывания становились все тише, потом и вовсе исчезли под навесом зыбкого осеннего воздуха. Весь оставшийся вечер, где-то внутри, меня зудело некомфортное чувство незавершенности. Но на утро, как обычно, все прошло.

Примерно через две недели я встретил его снова. Я вернулся в тот парк, чтобы снова с головой погрузиться в цвета и запахи осени. Аромат погибающих листьев значительно обнищал. Воздух наполнился нотками гнили. Листья почернели.

Он ехал во все той же скрипучей коляске, в сопровождении все той же старушки. Я практически забыл о прошлой «встрече». Но когда увидел его вновь, град вопросов возобновил штурм моего мозга. Что если он мечтает о смерти, каждый день думает о ней? Наверно хуже может быть только, если он со всем смирился. Я понял, что не найду душевного покоя, пока этот «человек» жив. Как показывает опыт, если что-то, на самом деле волнующее меня, выходит из-под моего контроля, то моя жизнь превращается в кошмар. А что если он мечтает, чтобы кто-нибудь подошел к нему, достал пистолет из-за пояса и пустил ему пулю в лоб? Зря я тогда об этом подумал. Навязчивые мысли могут погубить любого человека. Хоть я и осознавал, что это типичная навязчивая идея. Но подумав один раз, перестать думать об этом я уже не мог. Я не мог спать, осознавая, что существует хоть малейшая вероятность, того, что инвалид живет мыслями о смерти. Только я мог пресечь эту несправедливость… Только я…

В этот раз я решил проследить за ним. Мне было необходимо побыть в его косвенном обществе хотя бы еще немного. Мои размышления казались очень важными, будто кто-то внимательно слушал меня. «Вдруг, там за поворотом, он встанет с коляски отряхнется и со своей пожилой теткой зальется смехом, приговаривая: „Как мы их, а!“, „Ты видела их лица?“». Но этого не произошло… Может быть, мне было необходимо удостовериться, что он и вправду болен. Может быть, на самом деле, мне не хотелось вдруг осознать, что это я ненормальный. Ведь я уже в серьез начал подумывать об убийстве этого человека. В любом случае я не мог тогда его отпустить, вед мы могли больше не встретиться. И что тогда? Как мне с этим жить?

Под властью бурных, но депрессивных мыслей, я не заметил, как мы постепенно покинули парк и, пройдя сквозь несколько узких улочек, подошли к ветхому пятиэтажному жилому зданию. Теперь я знал, где он живет. Как я тогда думал, дело оставалось за малым: зайти и убить. Но, как обычно бывает, под властью амбиций все выглядят предельно уверенными, но как только настает время действовать, возникают проблемы. И таких проблем у меня оказалось немало. К примеру, мне предстояло решить, как его убить и чем, как попасть в квартиру и когда это сделать.

Я начал с того, что приходил после учебы в тот двор. Сидел на скамейке неподалеку от подъезда, читал книгу (для вида), отмечал время, когда они выходили на прогулку в парк. Собственно, только туда они и ходили вместе. В основном сидели дома. Несколько раз я заметил ту старушку у одного из окон, так что вычислить номер квартиры не составило труда (я знал расположение квартир в таких домах, это были типичные дома советской застройки годов эдак восьмидесятых). Так же я узнал, что раз в три-четыре дня женщина ходит в продуктовый магазин. Одна. Соответственно, инвалид остается в квартире тоже один. Дорога до магазина и обратно вместе с закупкой товара занимала в среднем час. Идеально. Это было то, что нужно. Одного часа для банального действия мне бы хватило с головой. Всю полезную информацию, я фиксировал. Все мысли, идеи, факты. Я их записывал в телефон. Решил не использовать для этого блокнот и ручку. Посудите сами, как подозрительно выглядит человек, который сидит во дворе на скамейке и постоянно, что-то записывает в блокнот. Если не подозрительно, то по крайней мере странно. А теперь представьте человека, который постоянно достает телефон из кармана и набирает какой-то текст. Это скорее будет похоже на общение через смс или соц. Сети.

Итак, я примерно понял, «где» и «когда». Оставалось решить, «чем». Я выбрал для этого пистолет. Да, да, да. Я понимаю, что это слишком попсово и пошло. Но я не думаю, что у меня тогда был особый выбор. Да и мучить его лишний раз не хотелось. В его случае – быстрая и безболезненная смерть – это идеальное завершение его мучительной жизни. Но раздобыть пистолет – проще сказать, чем сделать. Верно? Нет, как оказалось в современном мире, сделать это не так сложно, чем, скажем, лет тридцать назад.

Я залез в интернет, чтобы разузнать о нелегальной покупке оружия. Конечно, я и раньше слышал о таком, но никогда не вдавался в подробности. Однажды, брат рассказывал мне как покупал галлюциногенные таблетки в так называемой – зашифрованной сети «Tor». Как пишут, действия в такой сети, невозможно отследить. Такой вариант отлично подходит для людей, занимающихся «темными делишками», тем более в свете популярных, в последнее время, слухах о том, что злые дядьки из ФСБ могут отслеживать каждое наше движение через интернет и сотовую связь. Хотя я в это не сильно верю, точнее в то, что кому-нибудь вдруг понадобится узнать побольше о жизни обычного студента. Это скорее касалось разнообразных «шишек» из правительства – важных политических деятелей, имеющих большое влияние на обычных людей. Людей «под прицелом» – тех, кто уже был уличен в совершении преступлений. Я к счастью к таким не относился. Но все же стоило подстраховаться. Не думаю, что покупка оружия на черном интернет-рынке входит в список невинных проступков.

В общем, я нашел список запрещенных интернет сайтов. Может быть, правильно говорить – «зашифрованных». К моему удивлению возможности сети «Tor» оказались куда шире, чем я ожидал. Помимо купли-продажи наркотиков и оружия, вы можете приобрести детскую порнографию, даже заказать детскую порнографию. Это не сложно представить. Вы платите деньги, и некий «дядя» или «тетя» идет к ребенку того пола и возраста, какого вы хотите, и делает с ними то, что вы хотите, при этом все записывая на камеру. Дальше – хуже. Существуют сайты по продаже людей, в том числе детей, в том числе рабство, в том числе сексуальное. Подробно на этом останавливаться не буду, если вас вдруг это заинтересовало, можете зайти сами и полюбопытствовать. Лишь назову еще несколько возможностей. Существуют сайты фашистских сообществ, террористических организаций и организаций заказных убийств, сообществ педофилов, купли и продажи наркотиков. Так же можно обучиться нелегальному заработку – мошенничеству в интернете и по телефону и считыванию данных банковских карт. Да, и у интернета есть темная сторона.

Я заказал себе небольшой пистолет. Оплатив заказ, я стал дожидаться посылок. Так как по условиям пистолет разбирают на мельчайшие детали и отправляют отдельными посылками. Получив их, мне оставалось собрать все в единое орудие смерти. Ну, с этим проблем не было, в интернете имеется множество инструкций по сборке и разборке оружия.

Пока мне шли детали пистолета, я занялся другой важной задачей в своей «операции». Мне необходимо было раздобыть ключ от входной двери в квартиру. Конечно, были и другие способы проникновения. Я мог бы взломать/сломать замок, или просто ворваться в квартиру и убить обоих. Но тогда мне не хотелось этого делать, ведь у меня была идея, которой я следовал, я должен был «избавить от мучений». Да и вообще это было слишком рискованно. Поэтому я не придумал ничего лучше, чем на время выкрасть ключи и сделать слепки. Для этого нужно было придумать способ, как раздобыть ключи. Я говорю именно «ключи», потому что видел, как женщина открывала домофонную дверь в подъезд, при этом она достала из сумки небольшую связку ключей. Следовательно, придется делать слепки всех ключей. Да, не удивляйтесь, именно «слепки». Конечно, я бы мог их просто украсть, но вовремя осознал вот что. Первое – когда женщина обнаружит пропажу ключей, она, возможно, вызовет спасателей или еще кого-нибудь. Сколько времени пройдет, прежде чем они смогут открыть дверь? Вдруг с инвалидом что-нибудь произойдет за это время? Не хватало, чтобы он умер раньше. Ну да, возможно, так было бы проще. Но я должен был убить его сам, ведь я зашел уже так далеко. Второе о чем я подумал – когда приедет МЧС, то они, скорее всего, сломают замок. Это при условии, что запасных ключей больше нет, например, у соседей или родных, а вероятность этого очень большая. Затем это повлечет установку нового замка, и, следовательно, это сделает украденные ключи бесполезными. Поэтому передо мной стояла задача незаметно выкрасть их сделать слепок и также незаметно вернуть на место. По факту мне нужно было раздобыть её сумку всего на пару минут. Значит, мне нужно было узнать место, где она могла оставить свою сумку без присмотра. Вариантов было не много. А точнее всего один…

Я проследил за женщиной, когда она в очередной раз пошла в магазин за продуктами. В супермаркете она положила сумку в камеру хранения, под ключ. В шкафчик под номером 23, что был в пятом ряду снизу и в третьем ряду сверху соответственно. Я окинул взглядом все камеры хранения. В каждом ряду оказалось по 5 шкафчиков, рядов было 7. Конечно, я не был экстрасенсом и не мог предугадать, в какой из шкафов она положит свою сумку в следующий раз. Но и изготавливать 35 ключей мне тоже совсем не хотелось. Поэтому я решил проследить за её походами в магазин еще несколько раз. Оказалось, она всегда ставила свою сумку, то в 4, то в 5, то в 6 ряд снизу. Преимущественно в 5. Но рисковать я не мог, так что мне предстояло сделать 15 слепков уникальных ключей соответствующих ящикам с номерами от 16 до 30. Благо ключи находились в общем доступе. Вопрос лишь был во времени. Чтобы не вызывать подозрений, я делал по пять слепков в день за несколько походов в магазин. Брал ключ, ходил по магазину, незаметно «делал дело» (для этого я купил несколько упаковок обычного пластилина), покупал какую-нибудь шоколадку и уходил. Через час возвращался и совершал всю процедуру заново. Так же, чтобы не вызывать подозрений, я расплачивался через разные кассы. Тут мне повезло, их оказалось тоже 5. 1 ключ – 1 продавец – 1 день. Так что я не встречался с одним продавцом лицом к лицу больше одного раза в день. Идеальная схема. Надеюсь, ваши мозги еще не закипели? Я знаю, это занимает много времени, но безопасность того стоит. Как видите, я помешан на своей безопасности и свожу все риски к нулю. Быть может, благодаря этой одержимости меня все еще не посадили в тюрьму, да и вряд ли я вообще когда-нибудь туда попаду.

Через три дня, когда я завершил делать слепки, мне предстояло изготовить ключи. Я нашел в интернете несколько людей, которые без проблем и лишних вопросов могут сделать ключи из слепков. Согласен, звучит как-то легкомысленно. Но они занимались этим по почте и делали все анонимно, меня это вполне устраивало. Я разослал слепки и стал ждать ключи.

Не успел я расслабиться, как мое сознание пронзила очередная беспокойная мысль. Впилась в мой мозг, как беспощадный паразит, и не отпускала – соответственно, требовала действия. О, эти навязчивые идеи, в одних случаях они могут погубить человека, а в других помогают выжить. Нет, все же я не параноик. Представьте, женщина находится рядом с ним двадцать четыре часа в сутки, гуляет с ним, ухаживает, моет, кормит, а потом настает время сходить за продуктами. Сможет ли она оставить его одного? На два часа, на час, на полчаса, не важно… Появляется огромная вероятность, что в это время он находится дома не один. Возможно, женщина оставляет с ним соседку. Я ведь этого не знаю, так что я решил это выяснить. Когда наступил очередной «продуктовый» день, я пришел в подъезд и стал ждать ухода женщины из квартиры, сидя на ступеньках на пол этажа выше. Чтобы не вызвать подозрений у жителей дома я придумал простую схему: если какой-либо человек поднимался вверх по лестнице, то я спускался вниз навстречу, якобы уходил из подъезда; если человек выходил из квартиры и спускался вниз, то я шел вверх навстречу, будто шел домой или в гости, потом когда «опасность» миновала я возвращался на место. Да, есть еще и третий вариант: допустим, жилец проходит мимо меня второй раз – спустился, чтобы покурить или поднялся, чтобы взять деньги – потом возвращается, тогда я определенно вызвал бы подозрение. В итоге при расследовании убийства, обязательно будут расспрашивать всех жильцов и тогда обязательно вспомнят меня, как «какого-то подозрительного типа ошивающегося тут», составят фоторобот, и мне конец. Но мне повезло – мимо меня прошли всего три жильца. Первой была симпатичная девушка лет шестнадцати. Она даже не взглянула на меня, потому что была вся сосредоточена на своем телефоне, а в ушах были вставлены крохотные наушники, из которых доносился звук похожий на журчание воды. Мне кажется, она меня даже не заметила. Оно и к лучшему. Второй оказалась очень дряхлая старушка, с ней было все чуточку сложнее. Она медленно спускалась по лестнице, будто проверяла каждую ступеньку на прочность. Так что я стоял на несколько этажей выше в «зоне риска». Третьим был мужчина лет тридцати, он взбирался по лестнице, как опытный подъездный «ступеньколаз», в пять шагов, минуя целый пролет. Поравнявшись со мной, он кинул в мою сторону суровый взгляд и так же резво помчался дальше. Не думаю, что эта суровость во взгляде была как-то связана с личной неприязнью. Мысли его, казалось, витали где-то далеко, может быть с неверной женой, или ленивыми детьми, или зудящим геморроем. Люди порой готовы злиться на все, что угодно, при этом срываясь на окружающих. В общем, на этот риск я пошел весьма оправдано, ведь я подтвердил, что инвалид на целый час остается абсолютно один.

Получив по почте новенькие ключи, я в очередной раз отправился за пожилой женщиной-сиделкой в магазин. Она положила сумку в шкафчик под номером 21, что находился в 5 ряду, если считать снизу, собственно, как я и планировал. Когда женщина скрылась между прилавками, плотно набитыми всякими не нужными товарами, я достал из кармана связку небольших серебряных ключиков. Каждый ключ был помечен соответствующим номером, бумажкой и скотчем, и предварительно расположен по порядку. Ключ гладко прошел в скважину и так же беспрепятственно отварил замок. «Хорошая работа, ключник!». Внутри лежала средних размеров женская сумка, черного цвета, хотя было не очень похоже, что она женская. Думаю, женщина не сильно заморачивалась при её выборе. Мне это было только на руку. Согласитесь, со стороны выглядело бы странно, если бы я копошился в ярко зеленой маленькой сумочке. Хотя, кого я обманываю, чего только не увидишь в нашем сошедшем с ума современном мире. Но, поверьте, женская зеленая сумка, ну никак бы не подошла к моему образу. Тогда я старался одевать только то, что не бросается в глаза – черные и серые тона. Поэтому, когда я увидел достаточно обычную сумку так близко, на душе стало спокойней и мои движения выглядели более решительными. Я хорошо умею контролировать свой мозг. И вот вам секрет – нужно просто убедить себя, что эта сумка твоя, ну, или, по крайней мере, сделать вид, что она твоя. Сыграть в игру со своим разумом, и ни в коем случае не думать, что все это серьезно, ведь малейшая загвоздка может разрушить всю состроенную за эти недели пирамиду. Ладно, про борьбу со своим разумом и страхами чуть попозже.

Точным движением я извлек сумку и подошел к столу, где обычно покупатели раскладывают свои товары, и проверяют чеки. К моему облегчению, там стояла лишь дряхлая старушка лет ста. Она тщательно вглядывалась в каждую цифру на длиннющем чеке и что-то бормотала, вряд ли она что-нибудь понимала. Я плюхнул сумку на стол и уверенно расстегнул молнию. Старушка не обратила на это внимания. И для кого я стараюсь. Ключи отыскать оказалось совсем не сложно. В сумке, кроме связки, лежал старенький сотовый телефон, газета и еще какие-то бумажки. Я вынул из кармана своей куртки, подготовленные маленькие брикетики темно-зеленого пластилина, и принялся «снимать пробы». Я делал это достаточно быстро, потому что предварительно отрепетировал движения на своих ключах, дома. Было всего восемь слепков, поэтому, когда я изготовил их все, то также легко бросил ключи в сумку, закрыл молнию, поставил сумку в шкафчик под номером 21 и запер его ключом. Больше в этом магазине меня ничего не держало. Напоследок я окинул взглядом торговый зал, женщина так и не появилась. Но только я собрался уйти, как мой взгляд остановился на старушке у стола. Я про неё совсем забыл. Она стояла, сгорбившись на том же месте, и испытующе уставилась на меня. Я словно парализованный стоял и смотрел на неё в ответ, абсолютно не зная, что делать. Может подойти и дать ей денег, сказать, чего она ничего не видела, или спросить, что она так смотрит на меня, или просто убежать и забыть про женщину и инвалида, может любезно предложить ей помочь дойти до дома, а потом пришить её в подъезде, разнести ей голову чем-нибудь потяжелее. В корзине, что стояла рядом с ней, я уже присмотрел банку консервированных ананасов, примерно представил её вес, и силу, с которой буду бить. Но тут бабулька моргнула, также отрешенно перевела свой взгляд на чек и принялась что-то бормотать. Я почувствовал, как мои зрачки медленно сузились, а кровь отступила от висков. Вряд ли она что-нибудь понимала…

Наконец я смог покинуть этот чертов магазин. Больше я в него не возвращался, да и вряд ли уже когда-нибудь вернусь. Да же в этот район я больше, думаю, не зайду. Потому что первое – он находится слишком далеко от моего дома (следовательно, просто так ходить сюда мне нет нужды), второе – совершать убийства в одних и тех же местах против моих правил. О правилах я тоже обязательно остановлюсь, но чуть позже.