О любви и не только – 3. Рассказы, повесть

© Аркадий Грищенко, 2016

ISBN 978-5-4483-2205-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

По следам своей памяти. – рассказ —

В детском саду №1 в городе Шепотня недавно случился переполох. Вроде бы день начинался спокойно, детишки своевременно просились на горшочек, без особого шума лопали манную кашку, играли в разные игрушки, что принесли их родители по причине отсутствия дома места для хранения всякой ерунды, заведующая садом по очереди вызывала в кабинет воспитательниц для пустяшных нравоучений, а воспитательницы между собой клялись отравить эту старую дуру, выжившую из ума и надоевшую им до чёртиков. В общем, день был обычный, ничем от остальных дней не отличался, к тому же приближался тихий час, когда ребятишки заканчивали свои мелкие пакости против взрослых и вскоре должны были забраться в кроватки и заснуть крепким сном. Воспитательницы готовились немного отдохнуть и от детей, и от своей мымры заведующей, которая на это время обычно сматывалась домой к своему молодому мужу, она ежедневно проверяла, не слинял ли он в её отсутствие на другой адресок.

И вот в это самое время за окошком старого здания первого в городишке детского сада прозвучал автомобильный сигнал, да так близко, что сразу стало ясно, что источник сигнала находился во дворе садика, хотя кроме продуктовой машины внутрь территории никто никогда не заезжал: строгие дорожные знаки этому препятствовали, а в Шепотне жили только строгие блюстители правил дорожного движения. За детьми родители либо приходили пешком, либо оставляли машину за пределами огороженной территории. В этот же день некто по наглому открыл ворота и подъехал к самому корпусу. Все, включая воспитательниц и малышни кинулись к окнам, чтобы полюбоваться на негодяя и посмотреть спектакль, который учинит заведующая на улице.

И всё вначале шло по расписанию. Лариса Дмитриевна, быстро схватив свой костылик, выскочила из кабинета и бросилась к выходной двери для экзекуции водителя чёрной иномарки. Выскочив на крыльцо, она поправила на переносице очки и грозно вперила зловещий, ничего хорошего не предвещающий взгляд в четырёх вышедших из машины мужчин. Один был щупленький, хиленький, похоже, мало ел и совсем не занимался спортом, особенно тяжелой атлетикой. Зато трое остальных прямо-таки были налиты свинцом, морды у них лоснились и чуть ли не лопались. И ростом они не уступали баскетболистам сборной небольшой страны. Щупленький шёл к крыльцу впереди, а троица его сопровождала.

– Кто вы такие и как посмели нарушить покой наших детей? – спросила с повышенным тоном в голосе заведующая и приготовилась выслушать торопливые извинения. Чтобы затем над ними поиздеваться и проводить незваных гостей с территории своей вотчины, пиная сзади костылём.

– Тётя Лора? Это никак вы! – проговорил в восторге дефективный пришелец и распахнул руки для объятий. Заведующая не сдвинулась с места, это был кремень, а не человек!

– Какая я вам тётя?! – воскликнула она. – Пошли прочь от детского садика! А то я буду вынуждена пригласить сюда полицию!

– Тётя Лора! – опять пропел предводитель компании. – Конечно, это вы! Только вы можете так сурово общаться с любимыми своими воспитанниками!

Лариса Дмитриевна вгляделась в прибывших повнимательнее. Потом спросила немного сбавив тон:

– Это ты что ли, Артёмчик? Фомин?

– Ура-а-а! – воскликнул щупленький и повернулся к остальным. – Я же говорил, что она меня узнает! Конечно, это я, ваш воспитанник Артём Фомин, самый драчливый в группе семидесятого года.

Баскетболисты, державшиеся несколько позади, сдержанно ухмылялись.

– А чего ты здесь потерял? – несколько растерянно спросила Лариса Дмитриевна и подняв свой костыль, уперла его в грудь Фомина.

– То есть как это что потерял? – удивился тот. – Я же все сорок лет мечтал вновь побывать в своём садике, повидаться с вами. А это, – он показал на сопровождавших, – мои телохранители! Мы здесь, чтобы засвидетельствовать, так сказать, своё почтение одному из мест, где я рос и набирался ума.

– И кто же ты теперь? – строго спросила хозяйка заведения. – Здоровяки, понятно, холуи твои, жопу твою берегут, а сам-то ты кем служишь?

Телохранители совсем не обиделись на слова Ларисы Дмитриевны, они, видимо, привыкли ко всякому обращению, это было не самое обидное. Артём Фомин тем временем полуобнял свою бывшую воспитательницу и представился:

– А служу я сейчас в «Роснефти», дорогая тётя Лора, в Совете директоров состою. Одновременно в Росссийской Думе заседаю. Теперь рассказывайте, как вы тут живёте, чем детишек кормите?

Почти силком он втянул заведующую внутрь здания и закрыл дверь, отчего баскетболисты, оставшиеся одни на улице, стали выглядеть немного растерянно.

– Давайте, показывайте! – начал командовать парламентарий, оглядывая находившихся здесь детей и взрослых. Он пошёл впереди, заглянул в столовую, в коридор, где были два туалета и ванная. – Да, ничего существенного не изменилось! – провозгласил Фомин после краткого осмотра. Дети и воспитательницы смотрели на него молча, сгруппировавшись вдоль стены у окон. Только тётя Лора по прежнему казалась суровой и недоверчиво спросила:

– Ты серьёзно всё помнишь? Или, как всегда, притворяешься?

– Как я могу не помнить? И угол этот ежедневный, куда вы меня за драки ставили, и разбитый унитаз перед Новым годом, за ремонт которого моей маме пришлось отдать кучу денег, и прежнюю заведующую Евдокию Павловну…

Фомин был ростом почти на голову ниже бывшей воспитательницы и смотрел на неё немного снизу вверх. Со стороны всё это казалось забавным. И если бы не лбы за входной дверью, Лариса Дмитриевна поставила бы бизнесмена на место значительно раньше. Но время уже пришло и ей ничего не оставалось, как пойти в атаку:

– Если ты так о саде помнишь, Артём, да ещё такие должности занимаешь, то хотя бы спросил, нуждаемся ли мы в чём-нибудь!

– А что? Нуждаетесь? – действительно поинтересовался Фомин, глаза его повлажнели. – Завтра же целенаправленно переведу на счёт сада пару сотен тысяч, что-то приобретёте, детей порадуете. А теперь проводите меня, спешу в Москву, завтра заседание Думы.

Они вышли, тётя Лора проводила забияку Фомина до машины, прибывшие погрузились в иномарку и выехали с территории. Заведующая лично затворила ворота и возвращалась мимо окон очень задумчивая. Войдя внутрь она скомандовала, прежде, чем войти в свой кабинет:

– Всем спать! – и дети кинулись по своим кроваткам. А воспитательницы собрались в кружок у игрового стола для обсуждения этого нерядового события.

Случай в деревне Грязь. – рассказ —

Кажется странным, но мы с Вероникой всегда попадаем в какие-то переплёты: то НЛО нам повстречается, то заблудимся в небольшом лесу, поехав за грибами, то рыба попадётся таких размеров, что мы не знаем, что с ней делать, то ещё что-нибудь. Мне дочка в таких случаях обязательно говорит:

– Ну, вот, начинается! Пап! Скажи мне, пожалуйста, когда к нам всякая чертовщина приставать не будет?

Девочка моя горячится. Конечно, вовсе это не чертовщина, а обычная жизнь, в жизни всегда есть место подвигу, как сказал один замечательный публицист, а сотни других за ним повторили. Лично мне всё это кажется обычным приключением, я от приключений просто тащусь, всегда хочется найти из любой ситуации, какая бы запутанная она не была, достойный выход. Чаще всего так и происходит, но бывают и исключения. Про один такой случай и хочу рассказать.

Про мою Веронику вы, конечно, знаете: девчонка школу заканчивает, дружит с Сергеем из приличной конторы, уже длительное время выбирает себе работу – кем быть после завершения учебы. Как обычно – профессию подберёшь, в нужный институт и поступишь. Чтобы тебя везде с руками отрывали. Она у меня – умница, вся в маму – покойницу, чаще она меня по каким-то вопросам учит, чем я её. Живем мы с ней в трехкомнатной квартире в столице и прикупили недавно небольшой дом в качестве дачи в деревне Грязь. Да, та самая деревня… У нас уже с этой звёздной семьёй было одно нехилое приключение, никак забыть не можем, о нём я рассказывал ранее. Сегодня же речь пойдет о других делах.

За своей дочерью я ни разу не замечал, чтобы она близка была к искусству, например, писала стихи, сочиняла романсы, пела хором на вечеринке с подружками. И тем не менее, услышал я от неё в пересказе интересный диалог, состоявшийся у Вероники с самим метром нашей загнивающей эстрады. Конечно, с Филиппом! Шла как-то моя Ника по деревне домой из магазина, да припозднилась слегка из-за нашей грибной охоты – слишком долго по лесу бродили. А к вечеру оказалось, что на ужин кое-чего не хватает, чтобы отец с дочкой хорошо и культурно отдохнули. И вот возвращается она из сельпо с полной сумкой продуктов – не на машине же 300 метров ехать, уж лучше чистым воздухом подышать! И моя лапочка тихо себе напевает по дороге какую-то песенку из старого – престарого репертуара АБ. А недалеко от замка стояла длинная чёрная машина, окно открыто, крупный самец за рулем по сторонам поглядывает, электронную сигарету курит. И вдруг выходит быстро из машины прямо перед моей Вероникой, весь как в сусальном золоте усыпанный, сразу ясно, что с гастролей прикатил и кого-то пока не дождался.

– Любушка-голубушка! – говорит добрый молодец в наступающем полумраке. – Да как славно вам песня нашей Примадонны подходит! Давно ли петь начали, где музыкальной грамоте обучались?

Моя совсем сначала очумела, не ожидала на дороге Киркорова повстречать! Но на язык всегда была бойка, всякому сумеет нормально ответить:

– Что потеряли вы здесь, мил человек? Раскрасавицу свою низенькую? Разве сегодня Галкин в отъезде?

– Молчи, негодница! – вырвалось у певца. – Мы же про тебя разговор завели, а не про других здесь отсутствующих! Ответь мне лучше, обучаться ко мне пойдешь? Я же ведь и Аньку Лорак в люди вывел и Настю Стоцкую. Слух у нас с тобой одинаково хорош: ты здорово поёшь, а я слушать умею! Ну, так что?

Обошла его сторонкой Вероника, чтобы быть поближе к отцовскому дому и сказала:

– Шел бы ты, козёл старый! Шлепай по мордам баб-журналисток, а к честным девушкам не приставай! – повернулась и – быстрее до дома. Конечно, долговязому Киркорову за ней не угнаться, у Вероники как никак – первый разряд по бегу.

Пришла она домой вся взъерошенная и вот первое, что сказала:

– Там Киркоров ко мне приставал! Петь хотел научить!

Конечно, я сначала возмутился, хотел за обидчиком сбегать, привести, чтобы извинился, но вспомнил, что тот по пьянке в какой-то забегаловке кому-то нос расквасил в драке, кажется неутомимому борцу с попсой Юрию Шевчуку. Поэтому я довольно быстро остыл, к тому же Вероника мне и остальное всё сразу рассказала.

– Вот, коза! – немного расстроился я. – Когда это ты песни научилась петь? Может, Филипп совсем не хотел тебе зла?

– Ты что, па? – удивилась дочь. – Какого зла? Что он мне мог сделать? Схлопотал бы по первое число, да и только! Ты ведь не в курсе, а я с Серегой не только бегом на секции занималась, мы там ещё и кандидатами в мастера спорта по одному из видов японской борьбы стали. Название не скажу: звучит по-русски очень нецензурно!

Вот так, воспитываешь дитя, воспитываешь, ухаживаешь, а оно тебе такие неожиданные сюрпризы преподносит! С другой стороны, как представил я Киркорова, лежащим в дорожной грязи после борцовского иностранного приема с матерным названием, и немного приятно стало.

Так просто я все равно этого не оставил и на следующий день позвонил в колокольчик у замка. Дверь открыл Максим, а за ним весь мокрый от купания в бассейне подтянулся Киркоров с натянутым поперёк махровым полотенцем. Он как-то задумчиво поглядел на меня и сказал:

– Так вот в чём дело! Вчера я вашу, оказывается, дочь здесь встретил, но как поёт! Я после той истории её сразу не узнал, год всё-таки прошёл, и тогда никакого голоса не заметил, а сейчас!… Представляешь, Максим! Идет мимо машины этакая пигалица и Аллы Борисовны песню про лето поёт! Главное, по-своему! Да ещё…

– Ну, хорошо! – остановил Галкин Филиппа. – Что ты разошёлся-то так? Влюбился, что ли? Так у тебя почти взрослые дети дома, окстись!

– Ну, не такие они и взрослые, если разобраться… – пробормотал Филипп в ответ.

Здесь Галкин начал злиться:

– Слушай! Мне эта мура надоела. То ты одну за другой учишь пению, потом ещё одну – журналистике, а от третьей у тебя хоровод детишек заводится! Шёл бы ты своей дорогой! Иди, а я дверь закрою! – и Максим так натурально и широко раскрывает дверцу в воротах замка, что сразу видно, что она достаточно просторная, чтобы легко пропустить великана-болгарина на хорошую подъездную дорогу. Естественно, Филипп опомнился и весело так сказал, как бы оправдываясь:

– Да будет тебе, Макс! Она ещё пацанка, к тому же мы с тобой вряд ли когда изменим Примадонне!

Следует отметить, что после таких слов Галкина как скрутило. Он махнул рукой и пошёл в свои хоромы, а мы с Киркоровым ещё маленько потрепались про Веронику. Я за неё извинился, конечно, просил не обижаться, причём зачем-то и про японскую борьбу упомянул. Здесь он испуганно на меня поглядел и сказал:

– Да, вот борьба – это аргумент серьёзный! Спасибо вам за то, что вы, как истинный русский патриот растите в одиночку такую хорошую девочку. Но поверьте мне, старому лоботрясу: придёт время, и ваша Ника всех нас заткнёт за пояс…

После этой фразы мы расстались: я пошёл будить мою будущую минипримадонну, а Киркоров пошёл искать для извинений Галкина. И в итоге я посчитал, что у этой короткой истории мне достойный выход найти не удалось.