Челопарк

[статистика]

сто тридцать порций Cuba Libre в секунду:
в это же самое время кто-то из нас умирает от туберкулеза,
кто-то сходит с ума,
один наш ребенок слепнет,
а шестеро гибнет от голода –
приматолюбивые же спаммеры рассылают два с лишним миллиона мессиджей,
создается очередной блог, из которого можно узнать о том,
что же на самом деле творится на шарике:

скажем, один процент землян пьян аккурат ежесекундно,
(в скобках: в ту же секунду
совершается также сорок самоубийств:
пока ты скользишь по строчкам,
из списка живых уже вычеркнули
десяток «натуралов», би, лесби, геев и транссексуалов), –
ну а новое преступление совершается раз в минуту,
за которую, кстати, шестерых успевает унести
«немодный» в нынешней медийной среде СПИД
(вот раньше…);

что же касается пекла Империи, то на один гектар
города-государства
приходится сто шестьдесят двуногих
при максимально допустимом в цивилизованных странах уровне сто сорок… умолкаю:
по канату души твоей
пройти
мешает
статистика.

[колыбЯльная]

а-та а-та
а-та-та
я везу с собой кота
кот чеширский кот
во мне
кот йоркширский
на луне
кот мурчащий
кот баюн
кот летящий
гамаюн
кот французский
кот-ацтек
кот тулузский де лотрек
кот боярин
кот судья
а-та-а-та
вот и я
вот те книжка
вот те фильм
вот в кубышке
серццце-гриль
человечье
людоед
юный век
прелестный век
post Модерна в свой ЖэЖэ:
«выбираю в ПээМЖэ
междустранье
без транслита»
кошки
письма
шито-лито
кошки
двери
и париж
по которому паришь
по которому
дерзя
кошке – мышка –
ест ферзя
бутафорского во сне
а-та-а-та
миг в весне
мир – весною – перетесен!
тир мой пир –
упрямо весел
вёсла – в вислу
вёсла – в круг
вёсла НА! росистый луг
вёсла в угли
вёсла – вплавь
вёсла в глотку
гниде-love
вёсла в уши
в вёсла – штык
Бога
чей невидим лик
а-та-а-та
а-та-та
я рожу себе кота из фарфора и фольги
а-та-а-та
проходи
в дом где много-много лет
я бегу земных примет
в дом где сухо и тепло
в дом с кино и до-ми-НО!
колыбЯлька хоть куда
а-та-ба-та
ой да я…

[мелиоратор]

когда привычные понятия
меняют суть и смысл,
в тыл разнежничавшегося Эго
(privet, Vrag, kak ti?.. – v porjadke, nu ili pochti)
десантирует Деццкий Мелиоратор
(магнитуда восемь с половиной) и,
осушая, согласно инструкции, радужную мою ауру,
рассуждает, подражая Федерико, об инфляции прилагательных –
пафос, понятное дело, смешит:
с некоторых пор я избегаю подобных подтем, а потому переключаю регистр:
ввозные пошлины, увеличение транспортного налога,
благословенная Франция, etc.
«знаешь, – жонглирую труппками доверия, скорее, для вида:
лимит на синтетику и естественные опиаты исчерпан, –
а ведь войнушка-то впереди нас бежит! вообрази,
программы со стандартным хронометражем (скажем, сериалы)
смотрят давно с мобильных устройств…» –
«Да ну!» – щурится Деццкий Мелиоратор и, продолжая работку
(мне не больно, совсем в этот раз не больно),
спрашивает, что я думаю о гомофобии, изданиях за счет средств автора
и такой штуке, как, например, сайты знакомств
(бедняжка кат, мечтающий взрастить на болотах и топях моих
ладненький урожаец!..).
отвечаю: отстегиваю голову, ключицы, щиколотки и,
выдергивая из матки вордовский зонд,
теряю живую воду, и вдруг – ну не сказка ли! – замечаю –
кажется?.. – будто пою пятками что-то типа
«рай и ад – анекдот, папский анекдот в духе минимализма»
(помнишь, переводили словечко “пошлость”?),
а ты не можешь,
все еще не можешь поверить в то,
будто я
тоже
тоже хочу
марта

[расписание]

дергаю за ниточки куклу:
она, как и я,
обтянута кожей,
у нее натуральные: кости,
глаза, волосы, зубы, прочее.

baba доживает до человека,
говорит обезьяна в рясе, и уточняет:
если, конечно, процесс дрессуры
ее не забивает.
да ну, поднимает брови кукла,
лукавишь:
baba – просто твоя иллюзия…

а вот и нет,
морщится обезьяна в рясе,
а вот и нет, blja budu!..
ого, усмехается кукла;
да-с, вторю я
и вижу – словно б со стороны, –
как дергают меня
за серебристую нить,
ту самую…
я – ростовая кукла, кожа да кости!
у меня – трогайте, xaljava – натуральные:
кости, глаза, волосы, зубы, прочее…

доживаешь до человека?
любопытствует обезьяна в рясе
и, не дождавшись ответа,
укоризненно трясет головой:
странно, что ты до сих пор цела…
они после такой дрессуры
бы-ыстро ломаются…
признавайся, бесстыдница,
когда именно ты перестала бояться?

смеюсь одними зрачками:
мои губы пропитаны – силикон? –
виртнутым Луны поцелуем,
потому-то и вырастают у них ноги,
потому-то и идут губы мои на свободу…
когда же у них появляются крылья,
они тотчас устремляются к другим губам,
и даже строгое «Я» ничего, видите ли,
не может с этим поделать…
ну не смешно ли?..

поцелуи
на марсе
по расписанию

[в сексе она любит]

…выключенный мобильный,
стеганые лоскутные одеяла вместо штор,
котурны у изголовья вместо записок,
сачок для бабочек,
красные подошвы туфель Christian Louboutin,
Брют-Лоран-Перье, а значит –
пятьдесят пять лучших виноградников аппеласьона;
повторять: «Мениль-сюр-Оже, Оже, Авиз, Кроман…»
или: «Шуйи, Амбоне, Бузи, Тур-сюр-Марн, Лувуа…»,
а еще: лёд, запах сандала, «девайсы» для взрослых:

в сексе
она
любит

[Вирджинии Вулф]

мои персонажи ходят по улицам,
едят снег,
пьют солнце,
летят под землей,
ползут по небу:
птицы?..
кроты?..
безделушки, забытые моей оболочкой на каминной полке Орландо?..
мои персонажи пьют у метро – пиво,
водку – по клубам,
красное – у каминной полки Орландо
и, то и дело меняя пол,
мечтают о «модильяневских», «ренуаровских», «гогеновских» –
и прочая – женщинах
(о, они все еще мечтают о женщинах…
смайл, скобку закрыть).
мои персонажи сдают белье в прачечную «Диана»,
не помня, когда дева-охотница поразила их – от скуки, la-la, –
ядовитой стрелой,
поэтому они – эти и те, не ведают, что мертвы:
редакторы, читающие мои тексты,
издатели, издающие мои книги,
рецензенты, пишущие «о прозе эНэР» –
главном моем персонаже,
который, легко калькируя Анахаты,
кадрирует их и, разбивая объектив о мостовую,
артистично лжет –
да только и делает, что лжет,
лжет во спасение.

[spasibo]

розовощекое граффити радужных капель
в панцирной сетке памяти

пульс зевая пеленгует словечко «норма»

балтийский воздух
лечит от тополиного
из хлопка
из снега
из ваты приторной шитого (в шутку) тангерос