Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
© Сергей Шестак, 2016
© Владимир Фуфачев, дизайн обложки, 2016
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Неизгладимые буквы
Ириней Лионский (ум. 202) – первый по времени автор, назвавший имя императора, который сослал автора «Апокалипсиса» на остров Патмос. Значит, другие авторы, если их мнение отличалось от мнения Иринея, должны были доказать свою информацию. Они не могли проигнорировать сообщение Иринея.
По мнению Иринея, император Домициан (81—96) репрессировал Иоанна в конце своего правления. Тертуллиан (ум. 220) считает, что император Нерон (54—68). По Епифанию (ум. 403) – император Клавдий (41—54).
Кто источник их информации? Афанаситы утверждают, что Ириней сослался на Поликарпа, ученика апостола Иоанна. А на кого сослались Тертуллиан и Епифаний? Они знали информацию Иринея, учителя которого общались с апостолами, и не доказали своё «предание». Епифаний, например, знал наизусть книгу Иринея.
По моему мнению, Епифаний не полемизировал с Тертуллианом и Иринеем, потому что информация Тертуллиана и Иринея – поздняя вставка.
Если не знать свидетельство Иринея, что николаиты – ученики диакона Николая, никогда не догадаешься, что Климент Александрийский (ум. 215) рассказал в книге «Строматы» о тех самых учениках, упомянутых в «Апокалипсисе». Свидетельство Иринея было якобы настолько распространено, что Климент посчитал лишним сообщить ещё один раз. Говоришь «Николай», – подразумеваешь «Апокалипсис».
По моему мнению, это ошибка редактора: он знал, что николаиты – ученики Николая и думал, что другие тоже знают.
Евсевий (ум. 339) – единственный древний богослов, который процитировал Климента. Никто, кроме Евсевия, не ссылался на Климента больше тысячи лет. Как я предполагаю, редактор, живший в XV веке, вставил «рассказ Климента» в книгу Евсевия, а в другие книги (Епифания и Иеронима) вставить не догадался.
Климент назвал причину, почему николаиты стали жить развратно. Николай до такой степени игнорировал желания плоти, что предложил апостолам свою жену для прелюбодеяния. Нельзя служить двум господам – плоти и Богу. Он служит Богу. Делайте с женой, что хотите. Ему всё равно. Ученики не поняли Николая и предались бесстыдному разврату – очевидно, втихаря: Николай, который ни разу не изменил жене, а его дочери умерли девственницами, наставил бы своих учеников на путь истинный.
У Епифание другое мнение о Николае. Тот сказал своим ученикам: «Если кто не придаётся каждый день похоти, тот не получит жизни вечной».
Иероним считал, что Василид (р. 125/130) был основатель гностицизма. А по мнению Епифания – Николай, которого апостолы назначили диаконом.
Афанаситы объясняют эти различные мнения разными «преданиями». По моему мнению, они гадают, перебирают варианты.
Иустин Философ (ум. 167), Ириней (ум. 202), Ипполит Римский (ум. 235), считали, что апостол Иоанн написал «Апокалипсис». Эти богословы не авторитеты для Дионисия Александрийского (ум. 264). Он назвал автором пресвитера Иоанна, одного из учеников Иисуса. Четвёртое «Евангелие» написано на хорошем греческом языке, «Апокалипсис» – на ломаном. Значит, эти книги написали разные авторы. Дионисий не авторитет для Епифания (ум. 403) и Иеронима (ум. 420): они считали, что апостол Иоанн написал «Апокалипсис». «Апостолы Иаков, Пётр, Иоанн и Иуда выдали семь посланий… Апокалипсис Иоанна столько содержит в себе таинств, сколько слов» (Иероним). То есть апостол Иоанн и Иоанн Богослов для Иеронима один и тот же человек. С Епифанием – понятно: он ошибается постоянно. А как понять Иеронима? Искушённый писатель, переводчик «Библии», книг Оригена, он должен был увидеть разные стили «Евангелия» и «Апокалипсиса» и согласиться с Дионисием. Возможно, размышления «Дионисия» об «Апокалипсисе», – это размышления самого Иеронима, вставленные в уста Дионисия.
Н. А. Морозов объявил не стыкующиеся свидетельства этих авторов – поздними вставками афанаситов, которые объявили, что Златоуст не является автором «Апокалипсиса»: они якобы всегда знали об этой книге.
«В сочинениях, приписываемых Сульпицию Северу, умершему в 421 году и действительно знавшему не только о существовании Апокалипсиса, но и о спорах относительно его автора, находится в книге „Священная История“ следующее место: „Тем временем Иоанна, апостола и евангелиста, сослали на остров Патмос, где тот, по открытии ему скрытых тайн, написал и выпустил святую книгу Апокалипсис, которая, однако, многими, по глупости или нечестию, не принимается“» (Морозов).
Последние строки этой цитаты, по мнению Морозова, указывают на споры об авторе «Апокалипсиса» в начале V века. Споры являются доказательством того, что автора «Апокалипсиса» лишили авторских прав на эту книгу ещё при его жизни.
«Для Сульпиция, как сторонника государственной церкви, все, кто не признал решения собора, осудившего Иоанна (Златоуста. – С. Ш.) и приписавшего Апокалипсис легендарному ученику Христа, должны были действительно представляться или глупцами или нечестивцами. Так он и написал в своей книге».
Морозов назвал точную дату написания «Апокалипсиса» – воскресенье 30 сентября 395 юлианского года. «Если бы против этой даты были целые горы древних манускриптов, то и тогда их всех пришлось бы считать подложными».
Морозов уверен в том, что «Апокалипсис» написан именно в этот день, как будто сам был свидетелем! Откуда у него такая уверенность?
Астроном, физик и математик, он вдруг увидел в апокалипсических зверях, всадниках – созвездия неба, планеты в этих созвездиях, неожиданные формы грозовых туч. Определив положения планет в созвездиях, он вычислил астрономическим путем, что событие в книге, описанное Иоанном, случилось в воскресенье 30 сентября 395 юлианского года. Он сравнил себя с ботаником, который узнаёт свои любимые растения по нескольким словам их описания, тогда как для остальных людей эти слова – пустые звуки, вызывающее лишь неясные образы.
«Многочисленные астрономические данные, рассеянные по всему Апокалипсису, не оставляют ни малейшего сомнения, что гроза, описанная Иоанном, пронеслась над Патмосом 30 сентября 395 года… Время возникновения книги Иоанна записано, так сказать, неизгладимыми буквами на самом небе, которого ещё никто не имел возможности подделать для подтверждения своих взглядов при политических или религиозных распрях средних веков, когда разгоряченные или фанатизированные головы, желая во что бы то ни стало настоять на своём, не пренебрегали никакими средствами и завалили нас целыми грудами подложных документов».
О книге Иоанна Богослова нет «никаких серьёзных сведений», кроме цитат, опровергающих друг друга, «голословно приписываемых тому или другому из христианских епископов, и дошедших до нас лишь в копиях средневековых монахов».
Афанаситы вычеркнули имя Николая из списков участников Никейского собора, уничтожили сочинения современников, в которых те сообщил о конфликте Ария и Николая. Они настолько были напуганы, что запрещали объявить Николая участником собора в Никее полтысячелетия! А так же они уничтожили и протоколы собора.
«Полного и точного списка участников и подписавшихся членов Первого Вселенского собора, равно и протоколов его до нас не дошло. По-видимому, сам Константин запретил это делать» (Карташев).
По Карташеву, Первый Вселенский собор – личная затея Константина. Приехали епископы всей Вселенной. Император вышёл к ним в одежде блещущей золотом. И вдруг, – протоколы не велись. А зачем? Якобы никому и в голову не пришло оставить для потомков подробные сведения о Первом Вселенском соборе.
Богословский факультет
«По энциклопедическим знаниям, огромной трудоспособности, продуктивности и творческому потенциалу Николай Александрович Морозов – явление исключительное. Известный революционер, талантливый писатель и поэт, он был оригинальным учёным, оставившим большое количество трудов в самых разнообразных областях естественных и общественных наук: астрономии, космогонии, физике, химии, биологии, математике, геофизике и метеорологии, воздухоплавании, авиации, истории, философии, политической экономии, языкознании» (С. И. Валянский).
«В советскую эпоху о нём было принято уважительно писать „народоволец“ и „ученый-энциклопедист“. Не знаю, насколько труды Морозова в области естественных наук действительно являются значимыми. Просто не компетентен в этом вопросе. Но вот в сфере „гуманитаристики“ его можно назвать только „выдающимся лжеучёным“. Морозов в первую очередь был не деятелем науки, а настоящим террористом, боевиком, вроде тех негодяев, что взрывали дома в Москве в 1999 году. Сын ярославского помещика, он рано примкнул к революционному движению, был членом сначала „Земли и воли“, а затем – ещё более экстремистской „Народной воли“» (Г. А. Елисеев).
Нет таких людей, которые не ошибаются. А некоторые не признают своих ошибок. Они – никогда не ошибаются. А если такой человек руководитель страны, – например, президент? Ему говорят, это белое, а он говорит – чёрное! Оппозиция, которая вообще никогда не ошибается, считает дни до новых выборов. А если такой человек – император? Его нельзя переизбрать. Император правит пожизненно. А потом его сменит сын, такой же самоуверенный и непогрешимый, как его папа.
Народовольцы решили покончить с тотальной властью царей. Они говорят, что их власть от Бога. Никто не признается, что его власть от диавола. Конечно, их власть от Бога. А они стали царями, уничтожив своих конкурентов!
Морозов призывал крестьян Саратовской губернии к вооруженному восстанию, пытался освободить в Харькове Войнаральского, которого должны были перевезти через этот город в центральную тюрьму. Тройка лошадей ускакала от освободителей «с такой бешеной скоростью», что они не смогли догнать её.
«Мы возвратились в Петербург, где мой друг Кравчинский подготовлял покушение на жизнь шефа жандармов Мезенцова. Мне не пришлось участвовать в этом предприятии, так как меня послали в Нижний Новгород организовать вооружённое освобождение Брешко-Брешковской, отправляемой в Сибирь на каторгу» (Морозов).
Соловьёв, соратник Морозова, не сумев убедить крестьян Саратовской губернии в необходимости вооруженного восстания, «решил пожертвовать своей жизнью за жизнь верховного виновника всех политических гонений – императора Александра II». Соловьёв выстрелил в императора пять раз, но промахнулся и был схвачен.
«В десятом часу утра государь совершал свою обычную прогулку: он шёл по Миллионной, Зимней канавке и Мойке, а потом повернул на площадь Гвардейского штаба. Здесь навстречу ему попался высокий молодой человек в чиновничьей фуражке. Разминувшись с ним, Александр обернулся и увидел в руках незнакомца револьвер. Мгновенно сообразив в чём дело, он бросился бежать зигзагами в сторону Певческого моста. Убийца кинулся следом, стреляя на ходу. Прежде чем его схватили, он успел выстрелить пять раз, но не попал ни разу. Стрелявшим оказался бывший студент Петербургского университета, 33-летний Александр Соловьёв» (К. Рыжов).
Народовольцы пытались убить царя три раза. «Все три попытки кончились неудачей, и, чтобы закончить начатое дело, Ширяев и Кибальчич организовали динамитную мастерскую в Петербурге на Троицкой улице, приготовляя взрыв в Зимнем дворце, куда поступил слесарем приехавший из Нижнего Халтурин» (Морозов).
Жандармы отыскали типографию народовольцев. Литературно-издательская деятельность Морозова прекратилась. Товарищи отправили его за границу. Он узнал о взрыве в Зимнем дворце по пути в Вену. Император не пострадал.
Ему захотелось доказать себе, что он поступает правильно, во благо России. Он написал брошюру «Террористическая борьба», в которой доказал себе блестяще, убедительно, что поступает правильно, во благо России!
Морозова арестовали, когда он, якобы Лакьер, якобы студент Женевского университета, ехал в Россию якобы на экскурсию – на прусской границе 28 января 1881. Его отправили в Варшавскую цитадель, в которой он узнал о гибели императора.
Народовольцы убили Александра II – 1 марта 1881 года. Рысаков кинул бомбу под колеса кареты. Император не пострадал. Погибли два казака из охраны и проходивший мимо мальчик. Гриневский кинул вторую бомбу. Тяжелораненый император скончался во дворце.
Жандармы привезли Морозова в Петербург, где в охранном отделении он «узнал из циничного рассказа одного из сыщиков о казни Перовской». Он отказался давать какие-либо показания: говоря о себе, он мог повредить товарищам. «Меня пробовали сначала запугать, а когда и это не помогло, отправили в Петропавловскую крепость и более не допрашивали ни разу. На суде я не признал себя виновным ни в чём, благодаря чему меня и осудили только на пожизненное заточение в крепости, а тех, кто более или менее подробно описал им свою деятельность, – к смертной казни».
Его перевели в одиночную камеру. Жандармский капитан «зверского вида» объявил Морозову, что эта камера – место его пожизненного заточения, «что за всякий шум и попытки сношений» он буду строго наказан, и что ему будут говорить «ты».
«Морозов принимал участие в подготовке нескольких покушений на императора Александра II и только то, что он был арестован ещё до цареубийства 1 марта 1881 года, спасло его от виселицы». Его нужно было повесить, а «вместо этого террориста приговорили к пожизненному тюремному заключению» (Елисеев).
Морозов изучил богословие в тюрьме – в Алексеевском равелине Петропавловской крепости.
Ему не давали читать никаких книг семь месяцев.
«А потом вдруг выдали старинную Библию на французском языке, оставшуюся, по-видимому, ещё от декабристов. Она была помечена 1817 годом, и мне её положили за недостатком экземпляров русского издания, розданных другим товарищам. Как человек свободомыслящей, я сейчас же принялся изучать эту книгу как образчик древнего мировоззрения, и прежде всего начал с Апокалипсиса» (Морозов).
Морозов начал с «Апокалипсиса» по двум причинам. Во-первых, он никогда не читал эту книгу. И, во-вторых, Рахметов, герой романа Чернышевского «Что делать?», назвал автора «Апокалипсиса» сумасшедшим. Морозов изменил своё заимствованное мнение с первой главы: он увидел в «Апокалипсисе» – зашифрованную астрономию!
«Я был изумлён и невольно спрашивал себя: каким образом могло случиться, что до сих пор никто не замечал в Апокалипсисе того, что было так ясно для меня? Большая часть созвездий нашего северного неба названа по именам или описана в фигурах животных, имена которых остались за соответствующими группами звёзд. Везде указано, что эти фигуры находятся на звёздном небе».
Определив, что «Апокалипсис» написан 30 сентября 395 года, Морозов решил найти автора этой книги.
«Едва было окончено астрономическое вычисление, доказавшее мне позднее время появления Апокалипсиса, как сейчас же явились вопросы: кто бы мог быть его автором, какова была его дальнейшая судьба и с какою целью или по каким причинам теологи средних веков приписали его совсем другому времени и другому лицу, и этим сбили с толку всех последующих исследователей?»
Морозов попросил священника принести книги по истории Церкви, творения святых отцов. Священник исполнил его просьбу с удовольствием, охотно, решив, что Морозов обратился к Богу, стал ревностным православным христианином!
«Он лицемерно изобразил, что будто бы заинтересовался Православием и стал откровенно обманывать добродушного тюремного священника» (Елисеев).
Морозов получил свободу в 1905 году. «Революционная вспышка 1905 г. бывшая результатом японской войны, выбросила меня и моих товарищей из Шлиссельбургской крепости после 25-летнего заточения». Пулковские астрономы М. М. Каменский и Н. М. Ляпин подтвердили вычисления Морозова.
Кем был тот человек, который напугал афанаситов настолько, что они уничтожили протоколы Никейского собора, вычеркнули имя Николая Мирликийского из списков участников, приказали историкам умолчать о конфликте Николая и Ария, объявили Николая жителем VI века, не признавали в качестве своего предания рассказ о конфликте Ария и Николая вплоть до IX века?
Морозов пришёл к выводу, что автором «Апокалипсиса» был Иоанн Златоуст, «родившийся около 354 года, сосланный императором Аркадием по решению собора епископов в 403 году и умерший в изгнании в 407 году».
Афанаситы, вычеркнув имя Николая Мирликийского из списков участников Первого Вселенского собора, объявили, что «Апокалипсис» написан в I веке, а николаиты – это ученики предателя Николая, назначенного апостолами диаконом.
