Золотой век Венецианской республики. Завоеватели, торговцы и первые банкиры Европы

Дожи в городе-государстве

В процессе становления города-государства Венеция переживала те же процессы, что и другие города на севере Италии в тот же период, но Венеции удалось создать более сплоченную общность граждан. В Падуе, Милане и Флоренции города-государства возникали в результате борьбы за власть с епископами или феодальными князьями. Венецианская коммуна стала продолжением института дожей под новым названием, и ее структура постепенно менялась. Еще долго после того, как возникло понятие «коммуна», которым пользовались официально, дож продолжал выступать от лица государства, отправлять правосудие и заключать договоры. Сознание групповой верности и государственного суверенитета, которые ранее сосредотачивались на доже и на святом Марке, укрепляли верность граждан своему городу-государству.

Важным этапом, призванным продемонстрировать эту общую верность, стал 1172 год, когда в Венецию из Византии вернулся флот под водительством дожа Витале II Микеле. Вместо ожидаемой богатой добычи корабли привезли в город бубонную чуму.

К тому времени дожами почти целое столетие были представители семьи Микеле – в течение 62 из последних 76 лет, если включить в число Микеле одного зятя. Витале II Микеле поссорился со своими советниками из-за того, что стремился продвигать на высшие посты своих сыновей и племянников. После катастрофического исхода его морской экспедиции население было настроено против него; кроме того, он не прислушался к своим советникам, когда имел дело с византийским императором. Народное собрание было настроено так враждебно, что дож в поисках укрытия бежал в церковь Святого Захарии. Его убили на пороге храма.

События 1172 года стали решающими из-за действий советников дожа, которые затем взяли власть в свои руки, и в целом из-за отношений в группе патрициев, которые и властвовали в Венеции на протяжении следующих двух поколений: Себастьяно Дзиани и его сын Пьетро, Энрико Дандоло и его сын Раньери. Они следовали тому принципу, что дож не должен действовать вопреки советам своих советников. Витале II Микеле по традиции относился к своему посту как к своего рода личной монархии, пусть и выборной. Его преемники относились к посту дожа как к республиканской государственной должности; они работали сообща, даже когда кому-то из них приходилось отойти в сторону и позволить избрать на высшую должность соперника. В процессе трансформации роли дожа исходные изменения 1172 года оказались не столь решительными, сколь успехи первых лиц Венеции в следующем столетии и их самоограничение.

Если и можно упомянуть реформу, сыгравшую решающую роль в преобразовании власти, то следует отметить создание в 1172 году официального отборочного комитета, который предлагал кандидатуру нового дожа. Группа мудрецов (sapientes) действовала в роли советников дожа еще с 1143 года; судя по всему, советники устраивали так, что, когда граждан призывали выбирать дожа, первые лица уже знали кандидатов. После 1172 года остался лишь один официальный отборочный комитет, который и выдвигал единственную кандидатуру. С помощью этого комитета руководители города-государства, вставшие у власти после ниспровержения Микеле, вначале убеждались в том, что человек, которого предлагают в дожи, будет действовать с ними сообща, то есть подчиняться решениям своих советников.

Первыми двумя, выдвинутыми этим официальным комитетом, стали представители богатейших, а может быть, и самых богатых венецианских семей – Себастьяно Дзиани и Орио Мастропьеро. За несколько лет до выборов, когда Венецианская коммуна занимала деньги у двенадцати виднейших горожан под залог прибыли от рынка Риальто, Себастьяно Дзиани и Орио Мастропьеро внесли по ¹/₆ части нужной суммы каждый. Большинство членов этого консорциума кредиторов принадлежали к «старым семьям», происходившим от трибунов, но Дзиани и Мастропьеро были относительно новыми фамилиями. Сказочное состояние Дзиани было собрано Себастьяно за годы торговли на Востоке и с помощью вкладов в коллеганцы, вроде тех, что делал Романо Майрано. Далее его благосостояние увеличивалось с помощью займов под залог недвижимости. Позже подобные операции станут считаться ростовщическими. Себастьяно Дзиани можно считать основателем славной площади Сан-Марко, ибо он завещал городу ряд строений, которые приобретал по одному; затем эти строения снесли, чтобы расчистить вид перед собором. В 1172 году ему было уже за семьдесят; он служил во многих важных посольствах, а его сын Пьетро усердно пополнял семейное состояние.

Укрепляя новый режим, Себастьяно Дзиани проявил себя таким же успешным политиком, как до того дельцом. Он доказал престиж своего поста, казнив убийцу своего предшественника, которого летописцы назвали «безумцем», умолчав о смене власти, вызванной его поступком. И хотя Дзиани был первым дожем, официально выдвинутым отборочным комитетом, он первый привлек простолюдинов к участию в церемонии инаугурации; рабочие Арсенала пронесли его по площади на плечах, а он разбрасывал в толпу монеты. Себастьяно Дзиани укрепил международный престиж венецианского дожа и города-государства в целом. Он так повел международные дела, что пользовался доверием и папы, и императора Священной Римской империи одновременно, несмотря на то что те долгие годы враждовали друг с другом. Он договорился, что папа и император приедут в Венецию, где заключат перемирие. Знаменитая встреча императора Фридриха Барбароссы и папы Александра III в 1177 году с венецианским дожем, суверенным независимым властителем, выступившим в роли миротворца, стала кульминацией карьеры Себастьяно Дзиани. Следующей весной он умер в монастыре, куда удалился за несколько дней до своей кончины.

Его преемник, Орио Мастропьеро, также сложил с себя полномочия дожа до смерти – либо из-за слабого здоровья, либо потому, «что так хотели венецианцы», как пишет хронист, хотя его правление, пусть и не столь блестящее, как правление Себастьяно Дзиани, все же в целом можно назвать успешным.

В следующий раз выбор комитета пал на представителя одного из самых старинных семей, Энрико Дандоло, который, став дожем, возглавил Четвертый крестовый поход и получил для себя и своих преемников титул правителя ³/₄ Романии. Методы его правления доказали: хотя дож Венеции не имел права поступать наперекор советникам, он мог быть таким же властным правителем, как любой король, особенно если лично возглавлял флот и приводил его к победе. Лидерские качества Энрико Дандоло проявились не только в военной области, но и в области экономики. Он отчеканил первые знаменитые венецианские монеты, большие серебряные пенни, или гроссо, из серебряных слитков, которыми с ним расплатились крестоносцы. Таким образом, он создал средство платежа за продукты и импортные товары с Востока. Поскольку гроссо не менял веса и пробы, он укрепил репутацию Венеции и способствовал росту бизнеса.

Завоевание крестоносцами Константинополя в 1204 году безмерно увеличило богатство и власть венецианской знати. Так как Византийскую империю можно было грабить всем, кому не лень, венецианцы очутились в выгодном положении и захватили доходные участки земли. Их владения подчинялись либо Венеции, либо императору Латинской империи Константинополя. Так, на Крите было пожаловано 200 поместий венецианским патрициям и простолюдинам. Более обширные владения получили те венецианцы, которые участвовали в завоевании островов в Эгейском море, а затем император Латинской империи оставил земли за ними. Первым из них стал Марко Сануто, зять Энрико Дандоло. Еще несколько венецианских семей, владевших островами в Эгейском море, считались вассалами Сануто. Рост престижа должности дожа, вызванный прекрасными поступками Энрико Дандоло, уравновешивался ростом престижа многих патрицианских семей.

В тот период важную роль сыграл и сын Энрико Дандоло, Раньери. Уходя в Крестовый поход во главе венецианского флота, дож убедил венецианцев в его отсутствие принять своего сына как вице-дожа. В должности заместителя дожа Раньери, вне всякого сомнения, был пустышкой; он отвечал за составление и улучшение свода венецианских законов. Но после смерти отца Раньери добровольно отошел в сторону и руководил выборами Пьетро Дзиани. Готовый занять второе место при новом доже, Раньери стал командующим флотом, и его отправили довершить захват Кипра. Раньери убили в сражении. Всю жизнь находившегося в тени своего отца Раньери Дандоло, как правило, не включали в перечень героев венецианской истории. Его имени нет в списке дожей, но его следует внести в число тех, кто поддерживал линию поведения, способствовавшего жизнеспособности венецианской политической системы. Люди, не ставшие дожами, но безропотно отошедшие на второй план, не менее важны, чем те, кто успешно исполнял обязанности первого лица государства.

Пьетро Дзиани успел значительно преумножить состояние, унаследованное от отца Себастьяно; он делал богатые подарки различным церквам и монастырям. Его щедрость способствовала росту его популярности, и в годы между смертью его отца в 1178 году и до его избрания в 1205 году он занимал много высоких постов. За свое двадцатичетырехлетнее пребывание на посту дожа он укрепил позиции Венецианской республики в Романии: урегулировал к взаимному удовлетворению отношения обширной венецианской колонии в Константинополе и самой Венеции, прочно утвердил позиции в Эвбее, захватил и колонизировал Крит, увеличил сбор урожая на Корфу, закрепил за Венецией Корон и Модон и подтвердил власть республики в Далмации. Его многочисленные успехи способствовали росту его престижа у современников, из многих стран к нему присылали посольства для переговоров о союзе с Венецией. Пьетро Дзиани обладал способностью выслушивать долгие речи с закрытыми глазами, но затем четко и ясно формулировал все, что было сказано. Подобно своему отцу, он не умер на службе; последние годы он провел в фамильном дворце.

Пьетро Дзиани избрали дожем почти единогласно, но при выборе его преемника в 1229 году голоса членов отборочного комитета, которых насчитывалось сорок, разделились поровну. Двадцать человек голосовали за Марино Дандоло, племянника Энрико Дандоло, который вместе с дядей принимал участие в завоевании Константинополя и затем стал правителем острова в Эгейском море, и еще двадцать выступали за Джакомо Тьеполо, захватившего Крит, а после служившего губернатором (bailo) константинопольской колонии. После того как бросили жребий, спор решился в пользу Тьеполо. Марино Дандоло согласился с таким результатом. Но когда новый дож приехал засвидетельствовать свое почтение старому Пьетро Дзиани, последний отказался его принять. Этот эпизод, о котором нам известно из сохранившейся семейной хроники, усилил раскол между партией, возглавляемой Тьеполо, и представителями старейших фамилий, объединившихся вокруг Дандоло.

Джакомо Тьеполо прославился тем, что систематизировал венецианские законы в пяти томах законодательных актов (Statuti). Кроме того, он издал отдельный свод морских законов, засвидетельствовавший высокий статус, которым обладали в то время моряки торгового флота.

И Пьетро Дзиани, и Джакомо Тьеполо воспользовались своим положением и заключили выгодные брачные союзы. Они породнились с правителями соседних стран, Сицилии и Рашки (средневекового сербского государства). Преемник Тьеполо, дож из семьи Морозини, по браку породнился с королем Венгрии. Подобные союзы обеспокоили советников, позже их запретили особой поправкой к присяге на верность дожа.

Невозможно было помешать удачливому дожу укрепить статус своей семьи, гревшейся в лучах его славы. И все же венецианцы пробовали ограничить возможность злоупотреблять своим положением как для личной выгоды, так и для выгоды своих родных. К присяге каждого нового дожа добавлялись все новые ограничения. Эти присяги (промиссиони) отражают неуклонное ограничение власти и свободы действий дожа. После смерти дожа назначался специальный комитет, в задачу которого входил пересмотр текста присяги перед вступлением в должность нового дожа. Позже назначали еще один комитет, который рассматривал достоинства и недостатки покойного дожа. Если тот незаслуженно принимал подарки, его наследникам приходилось платить компенсацию. Кроме того, наследники штрафовались за все злоупотребления своего покойного родственника, оговоренные в тексте присяги.

Подобные действия подчеркивали, что должность дожа утратила всю свою квазикоролевскую сущность. Дополнения к присяге дожа значительно ослабляли его власть. Некоторые выдающиеся венецианцы, избранные дожами после 1172 года, прославились тем, что смиренно соглашались с ограничениями. Кроме того, они мудро руководили государством; в ту эпоху дож как глава Венецианской республики еще сохранял за собой значительную власть.