Маньяк

I

Доктор тщательно осматривал пациента средних лет, истощенного продолжительной, тяжелой болезнью. Приговор ясно был виден в плотно сжатых губах доктора, но он, как добросовестный лжец, терпеливо и аккуратно производил исследование: щупал, выстукивал, смотрел веки, оттягивал кожу рук и, наконец окончательно убедился, что больной безнадежен. Это привело его в легкое раздражение; как медик, он мог теперь только лгать, прописывая ненужные дорогие лекарства, не смея и не имея права сказать прямо: позовите нотариуса.

На него смотрели всегда как на человека, обязанного вылечить. Наука, которая воспитала его и, вручив докторский диплом, оставила беспомощным его в пяти случаях из десяти, создалась веками трудов, ошибок, исканий и дерзновений, ореол человеческого разума окружал ее, и было обидно и тяжело сказать запросто: «Бросьте лечиться, идите домой и проводите последние дни жизни так хорошо, как только можете». Больной стонал, охал, жаловался и дрожащим, хриплым голосом просил здоровья. Сосредоточенное, серьезное лицо доктора, с крутыми дугами бровей, металлическим блеском глаз и квадратным, выбритым подбородком, казалось, тщательно хранило секрет спасения, но стоило обещать много денег – и этот, ретиво охраняемый, секрет доктора снова превратит этот скелет в здоровое тело. Но у доктора никакого секрета не было. Он повозился еще с минуту, вымыл руки и сел к столу.

– Доктор, – хрипя, как дырявый кузнечный мех, сказал пациент, – вылечите меня, пожалуйста. Я человек богатый, никакие гонорары мне не в диковинку.

– Я ни копейки не возьму за то, чтобы вас вылечить, – устало сказал доктор. – Ваше звание?

– Негоциант.

– Имя?

– Грингмат.

– У кого вы лечились раньше?

– У всех, – натягивая дрожащими руками рубашку, сказал больной. – Право, я думаю, что мало на свете докторов, у которых я не был. И все без толку. Деньги берут, а пользы нет.

– Вот поэтому-то, – спокойно сказал доктор, поблескивая очками, – я и не возьму с вас денег. Так вот: поезжайте на юг, зайдите в первую попавшуюся аптеку и спросите травы гречавки. Эту траву вы будете пить три раза в день, как пьют чай, и, по возможности, больше.

Разочарованное лицо больного выразило сдержанную иронию. Он ждал пространного, обстоятельного рецепта, внушающего уважение и щедрость. Трава гречавка! Черт бы побрал этого доктора!

– Я выздоровею? – спросил Грингмат.

– Выздоровеете, – уверенно солгал доктор. – А бумажку возьмите с собой. – И он протянул купцу брошенную на письменный стол крупную, слежавшуюся в бумажнике, ассигнацию. Больной нерешительно взял деньги и пристально посмотрел на доктора. Но доктор спокойно блестел очками, и было очевидно, что настаивать невозможно.

– Хорошо, – в раздумье произнес Грингмат, – но почему вы прописали мне только эту траву?

– Чтобы как-нибудь удовлетворить вас, – раздраженно сказал доктор. – Чахотка в той стадии, как у вас, лекарствами не излечивается. Режим и воздух – единственные лекарства. Но вы битый час мучили меня требованиями что-нибудь прописать – получите!

– Гречавка? – робко спросил купец.

– Да, гречавка… запомните. До свидания. Будьте здоровы! – Доктор посмотрел на удаляющуюся искривленную спину и мысленно произнес: протянет… с месяц.