Слепая любовь

Глава 1

Напевая одну из любимых песен, громко игравшую в машине, я повернула руль направо и выехала на полупустую дорогу. Был поздний вечер, я направлялась домой от лучшей подруги. Мы устроили девчачьи посиделки и, признаться, я немного задержалась. Завтра Лила уезжает к отцу в другой штат почти на все лето, и я буду по ней очень скучать! Обычно я не проводила ни дня без своей лучшей подруги!

Я задумалась о том, что, наверное, зря рассталась с Алексом перед летними каникулами. Мы могли бы вместе гулять и ходить в кино. А еще его друг Стивен постоянно устраивает вечеринки. Но парень быстро перешел из разряда бойфренд в экс бойфренд, потому что был слишком развязным и часто засматривался на других девушек, что мне совсем не нравилось.

Я пропела любимую строчку припева и мотнула головой в такт музыке, а затем вдруг сбоку увидела яркие фары, и меня резко дернуло в сторону.

Было такое ощущение, что я каталась на горках в Диснейленде. Потому что перед глазами все закружилось. Машину прокрутило несколько раз с характерным лязгающим звуком металла об асфальт. Я сильно ударилась головой. Меня замутило, тело прошибла адская боль. Я почувствовала, как что-то течет по моему лицу, а затем просто провалилась в черную дыру и потеряла сознание.

***

Когда я проснулась, моя голова раскалывалась так, словно я очень перебрала с алкоголем. Все тело ныло, особенно левая рука. Я поморщилась и простонала, но подняться у меня не было сил. Неподалеку я услышала приглушенный разговор, хотя не смогла разобрать слов, будто находилась под водой или в другой реальности. Да и соображала я вообще с трудом.

Желудок неприятно скрутило от тошноты, мне ужасно хотелось пить. Я попробовала открыть глаза и, кажется, у меня ничего не вышло. Веки отяжелели настолько, что мне не удалось их разлепить. Ощущение, что я спала лет сто, не меньше. А затем я поняла, что что-то находится на моих глазах.

Что это? Повязка?

Я с трудом подняла правую руку и поднесла к лицу, чтобы пощупать. Нечто мягкое, но плотное. Точно повязка!

Что происходит?

– Какого… – растерянно пролепетала я, поморщившись от неприятной горечи в горле. Да и звук своего голоса я не узнавала – настолько хриплый, как у заядлых курильщиков.

– Лекси! – раздался звонкий мамин голос, и я вздрогнула. – Ты очнулась, дорогая!

В следующее мгновение меня окутало ароматом ее духов, а затем я почувствовала ее объятия.

– Ма…

– Боже, я так за тебя переживала! – ее рыдания откликнулись болью в моем сердце, потому что обычно мама никогда не плакала.

Значит ли это, что случилось что-то ужасное?

– Что происходит? – выдавила я из себя, пытаясь снять дурацкую повязку. – Что это?

– Не трогай, Лекси, – мама отдернула мою руку и взяла ее в свою теплую ладонь. Стала неторопливо поглаживать, как бы меня успокаивая. – Повязку пока снимать нельзя.

– Почему? Зачем вообще мне повязка? – потерянно спросила, ничего не понимая. Меня бесило, что я не могла увидеть маму.

– Дорогая, ну как же… – она тяжело вздохнула и снова расплакалась, вгоняя меня в еще больший ступор. А затем я услышала шаги.

– Лекси! Доченька! – отец сел рядом со мной и обнял. – Я так рад, что ты очнулась.

Очнулась? От чего?

– Папа, что происходит? Я чувствуя себя так, словно…

Я замолчала на середине фразы, вспоминая, что вообще-то я сейчас должна быть дома. Я ехала домой, я точно знаю. Только вот… не доехала. Что-то случилось по дороге…

– Ты попала в аварию, – пояснил отец, вырывая меня из омута мыслей.

– Аварию? – эхом повторила, пытаясь вспомнить все события. Но все произошло так быстро! Я помнила только, как все закружилось, и как я испытала чертовскую боль.

– На перекрестке в тебя врезался пьяный водитель. Решил проскочить на красный… К сожалению, удар пришелся на сторону водителя. Ты чудом осталась жива, Лекси.

Мама снова всхлипнула, а я нахмурилась, осознавая сказанное. Живот скрутило еще сильнее, мне захотелось блевать.

– Что… все это значит?

– Мы в больнице, Лекси. У тебя вывих плеча, сотрясение и…

Отец замолк, а я уже понимала, о чем он собирался сказать.

– Что с моими глазами? – я снова машинально дотронулась до повязки, впадая в легкую панику.

– Ты сильно ударилась головой, как я уже сказал… Твои глаза… немного повредились.

– В смысле? – мой голос поднялся на октаву, выдавая волнение. Я почти задыхалась. Клянусь, у меня случится сердечный приступ, если он не скажет, что происходит.

– Ты пришла в себя в машине скорой помощи, но кричала о том, что ничего не видишь.

Я приходила в себя? Но почему я этого не помню?

– Врач сказал, твои зрачки никак не реагировали на свет… Пока тебе закапали капли и наложили повязку, но нужно пройти обследование… когда тебе станет лучше.

– Ладно… – сдавленно выдавила из себя. – То есть это временно?

Наверняка из-за сотрясения мой разум помутился, и зрение вместе с ним. Или от шока. Думаю, все так и было! Я ведь даже не помню, как приходила в себя. Мне просто нужно отдохнуть.

– Лекси, может, позвать врача? – обеспокоенно спросила мама.

– Сейчас три часа ночи, – тихо ответил отец. – Ей нужно поспать. Все процедуры назначены на утро.

– Да… ты прав. Лучше отдохни, доченька, – мама дотронулась до моей руки, заставив меня вздрогнуть. Было чертовски непривычно ничего не видеть.

– Я хочу пить.

– Конечно! Сейчас!

Мама встала и, очевидно, отправилась искать воду. А я вдруг почувствовала усталость. Голова гудела, рука ныла, и я невольно поморщилась.

– Все будет хорошо, Лекси, – успокоил отец наигранно бодрым голосом. – Ты еще легко отделалась. Заработала вывих, даже ничего не сломала.

– А водитель? – вдруг спросила я. – Тот, который в меня врезался?

– Пьяный урод, – шумно вздохнул папа. – Разбил лоб и сломал пару ребер. Он был настолько в хлам, что просто отключился.

– Кто это был? Мы его знаем?

Наш спальный район не то чтобы большой. Я лично знала почти всех, кто жил на нашей улице. А родители наверняка знали половину района, ведь прожили здесь всю жизнь.

– Макс Гиллис.

Услышав это имя, меня скрутило от отвращения. Пьяницу Гиллиса знали все. Молодой парень двадцати пяти лет, который выглядел на сорок. От него постоянно воняло, и он отпускал грубые комментарии в баре, если ему отказывали наливать в долг.

– У него до сих пор не отобрали права?

Нет, серьезно! Все знали, что он пьяница, но пускали его за руль? Куда смотрела полиция? Я могла погибнуть из-за этого придурка!

– Он под следствием. Думаю, ему грозит тюрьма.

– Там ему самое место, – со злостью ответила я и откинулась на подушки. – Кто-нибудь еще пострадал?

– Нет, ты приняла на себя основной удар.

Я тяжело вздохнула, чувствуя, как все внутри меня клокочет от негодования. И еще это ощущение нереальности происходящего.

Может, мне все это просто снится?

Вполне возможно. Откуда бы у Гиллиса взялась машина? Он ведь пропил почти все, кроме своего младшего брата. Да и права у него, поди, отобрали еще в молодости. В полиции же не дураки сидят. Вот я скоро проснусь, и окажется, что все это сон, а сама я дома.

– Я принесла тебе воду, Лекси, – мамин голос вырвал меня из раздумий. Она взяла меня за руку и вложила в нее небольшой бумажный стаканчик.

– Спасибо, – глухо отозвалась я и сделала несколько глотков.

– Отдохни, доченька, – папа погладил меня по голове. – Утром придет врач и осмотрит твои глаза.

Глава 2

Мне с трудом удавалось дышать после слов врача. Голова шла кругом, мысли путались. Я впала в шок на какое-то мгновение и даже не заметила, как врач вышел из палаты.

– Все будет хорошо, Лекси.

Эти слова я слышала уже в сотый раз, и мне хотелось заткнуть уши. Потому что я знала, что это ложь. Ничего не будет хорошо. Ведь я ослепла.

– Это не безнадежный случай. После операции…

– О чем ты?! – взорвалась я. – Не безнадежный случай?! Я слепая, папа! Я ничего не вижу! Совсем ничего! Просто одна сплошная темнота!

Мой голос сорвался, и я заплакала, не сдержав эмоций. Потому что сердце буквально разрывалось на части. Меня охватили горе и паника, злость и отчаяние. И голос в моей голове кричал так громко, сводя меня с ума.

Я слепая!

– Доктор Скофилд уже назначил операцию на сентябрь. Если все пройдет хорошо, ты сможешь вернуться к учебе в начале года.

Я невольно простонала, потому что понимала, что мне уготован ад на земле. Как же я вернусь на учебу, если операция мне не поможет? Как я вообще буду жить в сплошной темноте? Я стану изгоем, девочкой-калекой и навсегда останусь жить с родителями.

– Но он ведь не уверен на сто процентов… – тихо прошептала я, сглатывая ком, что застрял в горле.

– На восемьдесят… Но это ведь тоже хорошо, Лекси! – отец положил руку на мое плечо и крепко сжал, а мне хотелось просто умереть на месте. К чему жить в мучениях? – Мы с твоей мамой постараемся за лето собрать нужную сумму.

– Сумму? – нахмурилась я. – Какую?

– На операцию. Завтра я поеду в банк и попробую взять кредит на первоначальный взнос.

– Я думаю, нам стоит продать машину, – задумчиво сказала мама, обращаясь к отцу. – На крайний случай можно снова попробовать заложить дом…

– Сколько стоит операция? – ошарашенно уточнила я. Нам что, потом придется спать на улице?

Повисла тишина. Затем папа тяжело вздохнул. Я так и представила, как он запустил руку в волосы и напряженно посмотрел на маму.

– Тебе не нужно об этом волноваться, Лекси. Мы обо всем позаботимся.

– Продав все, что у нас есть? Но ведь нет гарантии, что я смогу видеть!

У нас и так проблемы с деньгами после того как кампания отца прогорела. Что, если нам вообще не удастся найти деньги на операцию? И что, если найдем, но погрязнем в долгах, а зрение ко мне так и не вернется?

Меня снова охватило волнение. И обида. Почему жизнь так несправедлива? Почему это случилось со мной? Почему чертов Гиллис не потерял зрение?! Лучше бы таких, как он, вообще не рожали!

Слезы горячим потоком текли по моим щекам, пока я пыталась свыкнуться с происходящим. Мне до сих пор казалось, что все это дурацкий сон. Потому что как нечто такое ужасное могло произойти со мной? Я ведь хороший человек! За всю жизнь и мухи не обидела! Разве Господь не награждает таких людей, как я, счастьем?

– Ты будешь видеть, Лекси. Доктор сказал, что твой случай не безнадежен. Вероятность успеха очень высока!

– Почему тогда нельзя провести операцию сейчас? Зачем ждать?

– Все не так просто, доченька, – сказала мама, и я отчетливо слышала боль в ее голосе. – Операция сложная, требуется соответствующее оборудование. Тебе нужно подготовиться. К тому же, кроме тебя есть и другие нуждающиеся.

– Мне что, пересадят глаза? – ужаснулась я, потому что мне бы этого очень не хотелось. Я обожала свои глаза – зеленые с желтоватым отливом.

– Нет, пока обойдемся без этого. Ты разве не слышала, что говорил доктор Скофилд?

Конечно нет. Половину времени я была погружена в свои мрачные мысли, а другую половину он говорил какими-то загадочными медицинскими терминами, что я ничего не понимала.

– Операция немного сложная, но шанс на успех велик, – продолжил папа. – Так что пока вариант с пересадкой глаз мы не рассматриваем.

Пока… Значит ли это, что такой вариант запасной?

Меня замутило, и я глубоко вздохнула, пытаясь удержать в желудке сегодняшний завтрак. На меня слишком много свалилось за последние сутки. Слишком многое нужно осознать.

Вновь почувствовав усталость, я прилегла на кровать и накрыла глаза рукой, ощущая под ладонью влагу, будто у меня из глаз тек водопад.

– Я хочу побыть одна.

– Лекси…

– Я хочу побыть одна!

Мне не хотелось ругаться с родителями – в конце концов, они ни в чем не виноваты – но мне отчаянно хотелось побыть одной и обо всем спокойно подумать. К счастью, они поняли мое эмоциональное состояние и вышли из палаты, отправившись в кафетерий, находящийся этажом ниже.

Как только за ними закрылась дверь, я в голос разрыдалась, совершенно не представляя, как жить дальше. Почему-то мне не верилось в хороший исход. Не верилось, что родители найдут деньги, ведь папина кредитная история оставляет желать лучшего. Не верилось, что простая операция сможет мне помочь. Да и как вообще мне прожить слепой до сентября? Это же около трех месяцев! Я ведь даже до туалета без помощи родителей дойти не могу! И если все пойдет прахом, я не смогу вернуться в школу, и тогда на моей жизни можно окончательно поставить крест.

Гребаный Гиллис!

После жалости к себе меня охватила ярость. Мне хотелось бы прямо сейчас предстать перед ним и накостылять так, чтобы он тоже остался инвалидом. Я проклинала его самого, его жизнь, его родителей, которые вырастили его жалким, ничтожным пьяницей, ломающим судьбы ни в чем неповинных людей.

Вдруг дверь отворилась, и до меня на несколько секунд донесся шум из коридора. Я недовольно нахмурилась, ведь надеялась, что родители вернутся намного позже.

Неторопливые тихие шаги заставили меня задуматься, что это не родители. К тому же в палате я ощутила странный запах… машинного масла.

– Привет, – сказал незнакомый голос, и я вздрогнула. Неуклюже приподнялась на кровати и замерла, видя перед собой только темноту. И это чертовски бесило! Я никогда не осознавала, насколько важно нам видеть все вокруг. Без зрения я словно потерянный призрак этого мира.

– Кто здесь?

– Я… Джеймс Гиллис. Я пришел…

– Проваливай! – закричала я, как только услышала эту гребаную фамилию. По телу пробежала волна негодования. Видеть не хотела этих дурацких Гиллисов! Видеть… Забавно. Я ведь больше не могла видеть! И все из-за его гребаной семейки!

– Лекси, я…

– Уходи! – закричала и чуть не закашлялась. Я резко поднялась с кровати, потому что не хотела находиться с этим отбросом в одной комнате. Хотя вряд ли я смогла бы уйти самостоятельно, я ведь даже не знала, где конкретно находится дверь. – Проваливай! – повторила, потому что так и не услышала его шагов. – И не смей сюда больше заявляться! Надеюсь, твой гребаный брат сдохнет в тюрьме!

Я плевалась ядом, выплескивая на Джеймса весь свой гнев. Возможно, переборщила, но он попал под горячую руку. Да и в конце концов какого приема он ожидал? Что я улыбнусь и скажу, что со мной все в порядке? Потому что ни черта со мной не в порядке!

Ему в любом случае не стоило заявляться сюда вот так просто. Может, пришел просить, чтобы мы отмазали его брата? Ведь насколько я знаю, Макс – опекун Джеймса, и если с ним что-то случится, за парня возьмутся службы опеки. Хотя, возможно, он уже совершеннолетний, как и я. Мы учились в одной школе, но никогда не общались. Я далеко за пределами его лиги.

Я услышала, как закрылась дверь, и замолчала, судорожно сделав глубокий вдох. Почти задыхалась от брани и гнева. Голова разболелась от криков, а тело потряхивало от волнения. Ноги подкосились, и я снова оказалась на кровати. Закрыла глаза, хотя все равно находилась во тьме. Теперь это моя новая реальность.

Мрак.

Одиночество.

Ненависть ко всему вокруг.