До последней капли

Акт I. Магия крови

Глава первая. Ультиматум губильщиков

Этим вечером банкетный зал был необычайно полон. Окружённые тысячами парафиновых свечей, истовые аристократки блистали в нарядах от кутюр, а их благородные джентльмены обсуждали серьёзные вопросы, попивая Джим Бим со льдом. Массивные столы из редчайшего красного дерева прогибались от водружённых на них яств, заполнивших ароматом всё помещение.

Высокий потолок поддерживали колонны из мрамора. По их ритмично расположенным стволам гирляндой струились орнаменты, выдолбленные ловким скульптором – достойным сыном Эпохи Возрождения.

В центре композиции возвышалась сцена с микрофоном под старину. Рассаженные по периметру музыканты из камерного оркестра были готовы заиграть в любой момент. Тем более, что торжество обещало вот-вот начаться.

– Как вы находите вчерашний матч, мистер Фултон? – спросил господин с закрученными бакенбардами, откинувшись на спинку дивана.

– Ах, дорогой Джейкоб, – с горечью произнёс джентльмен в цилиндре, скрывающем раннюю лысину. – Безусловно, я рад тому, как наши Янкиз разнесли этих “Близняшек” из Миннеаполиса. Но до чего было горестно смотреть, как Стэнли – его же Стэнли зовут? – Паттерсон растянулся на поле, пытаясь добежать до второй базы.

– Если бы не этот дурацкий камешек… – заунывно протянул Джейкоб Моррис и с аппетитом отправил канапе себе в бороду.

– Кровь в три ручья, – трагически запричитал мистер Фултон, сделав глоток красного вина. – И это когда каждая капля на счету.

– И не говорите, друг мой, – поддержал его джентльмен с бакенбардами и тут же весёлым голосом позвал свою спутницу, как раз дефилирующую мимо: – Кэролайн, детка, принеси своему папочке ещё виски и узнай, когда же всё-таки начнут. А то, чувствую, мы такими темпами сопьёмся быстрее, чем кого-либо наградят.

В знак абсолютной власти мистер Моррис легонько шлёпнул женщину по ягодицам, и та, рассмеявшись, ускорила шаг.

– Её так заводят эти игры в прошлое, – доверительно шепнул Джейкоб своему собеседнику. – Если бы не Кэролайн, я бы уже давно перестал появляться у этих напыщенных козлов.

– И то верно, – подняв бокал, ответил мистер Фултон и отпил ещё немного. – Ваша дама неплохо смотрится для своих лет.

– Что значит, неплохо? – мистер Моррис удивлённо поднял бровь. – Превосходно, друг мой. Превосходно! Кэролайн вот-вот стукнет шестьдесят, но больше двадцати пяти ей не дашь. Раньше об этом можно было только мечтать.

– До сих пор не понимаю, как вы уговорили принять её в клан. Столько поколений мы не пускали никого извне…

– Ну что вы, – театрально рассмеялся Джейкоб. – Никто никого не принимал. Просто я делюсь с бедняжкой своей донорской кровью, а Кэролайн за это мне очень благодарна. Как умеет.

Мистер Фултон хотел сказать что-то ещё, но его оборвал голос ведущей, которая наконец вышла открыть вечер.

– Дамы и господа, я безмерно рада приветствовать вас на ежемесячном фестивале благотворительности, – провозгласила леди в блестящем платье до щиколоток. – Вы хорошо знаете, что мы постоянно прикладываем усилия для обеспечения наших бедных доноров едой и кровом.

Оркестр воспроизвёл короткую инструментальную репризу, подчеркнув важность слов.

– Как сказал досточтимый сэр Адам Смит, конкуренция – двигатель прогресса. И наш медиахолдинг “Кон-Ньюз” строго придерживается этой парадигмы. С тех пор как мы запустили “Гонки меценатов”, сборы средств подскочили в десятки раз. И всё благодаря постоянно обновляющимся рейтингам на первых полосах наших изданий.

Ведущая прервалась, чтобы прозвучали торжественные фанфары и стихли овации.

– Но сегодня мы идём на беспрецедентный шаг, – понизив тон, сообщила девушка. – Такого ещё не было за всю историю Конфедеративных Штатов Америки.

Музыкальное сопровождение стало таинственным, почти зловещим. Виолончелист перешёл на низкие протяжные ноты, а скрипачи напротив – ушли выше, стреляя в зрителей очередью из волнительного тремоло.

– Мистер Фултон, успокойтесь, – засмеялся Джейкоб, глядя на своего молодого собеседника. – Когда слышишь такое впервые, оно неизменно впечатляет. Но я вам открою тайну. Эту речь повторяют буквально каждый раз. Уже мозоли в ушах натёрли, честное слово.

Но мистер Фултон не слушал бородатого знатока вечеринок. Что-то было не так. Что-то недоброе витало в атмосфере лицемерного празднества.

– Мы давно следим за деятельностью ваших фондов, – продолжала вещать девушка со сцены. – И хорошо знаем, с какой целью вы их открыли.

Мистеру Фултону сделалось дурно, и он ненадолго снял цилиндр, чтобы промокнуть капли пота на голове.

– Твой виски, милый, – мягким голоском пропела Кэролайн и вручила Джейкобу стакан.

– Садись к папочке, – приказал тот, похлопав себя по коленям.

Молодой человек не понимал, как можно отвлекаться в такой момент. Было очевидно, что речь ведущей обретает всё более угрожающий оттенок.

– Ваши деньги стекаются сюда миллионами, а налоги платить не надо, – девушка в сияющем платье лучезарно улыбнулась: – И это правильно. Не может государство отбирать средства у тех, кто в них по-настоящему нуждается. Хотелось бы остановиться на этом подробнее, но лучше послушать настоящего профессионала своего дела. Приглашаю на эту сцену Клиффорда Олсопа, главу Налогового управления Конфедерации.

Зал снова утонул в аплодисментах. На сцену не без помощи привлекательной ассистентки поднялся дряхлый старик с орлиным взглядом.

– Ах, простите, – закряхтел он в микрофон и картинно достал из кармана брюк маленький картридж. – Я всё время экономлю, но совсем забыл, что перед публичным выступлением хорошо бы…

Приговаривая что-то невнятное себе под нос, мистер Олсоп закатал рукав пиджака и вставил картридж в разъём под левым бицепсом. Через несколько секунд тишины старик издал вздох облегчения, и морщины ушли с его лица, а осанка выпрямилась. Теперь Клиффорд выглядел не старше джентльменов в зале.

– Так-то гораздо лучше, – объявил мужчина в микрофон под очередной всплеск фанфар. – Я вот что хотел по этому поводу сказать, мда. Мы с вами, дамы и господа, трудимся с большой самоотдачей и нередко в пылу работы забываем о себе. Но взгляните, чего мы добились за эти столетия. Какое общество мы создали. Разве это не повод хоть немного подумать о себе? Думаю, никто не обидится, если каждый из вас вколет себе по дозе.

Как по команде, зал наводнили прелестные официантки раннего студенческого возраста с подносами, полными таких же картриджей с кровью.

– А вы беспокоились, дорогой друг, – смеясь, развёл руками Джейкоб. – Вступление рассчитано на таких новичков, как вы. В наше время не так-то просто получить адреналин, а вам его даром, буквально на блюдечке. Стоит быть благодарнее. Да, Кэролайн?

Спутница мистера Морриса глупо рассмеялась в ответ и протянула руку, чтобы стянуть с подноса четыре картриджа.

– Она у меня очень запасливая, – проронил Джейкоб, заметив этот трюк. – Милая, верни один на место. У нас их и так полон дом. Ах да, здесь же такое не принято говорить вслух.

Мистер Моррис залился густым смехом и глотнул ещё виски.

– Такую кровь вы больше нигде не найдёте, – вещал мистер Олсоп со сцены. – А чтобы выработать её самим, понадобится не менее ста лет. Здесь концентрат всех существующих способностей. Расходуйте их с умом. А теперь по поводу налогообложения. Да, да, вернёмся к скучной бюрократии.

От прилива донорской крови мистеру Фултону полегчало. Сердце сбавило темп, а голова больше не потела, вынуждая снимать цилиндр. Хотя всё равно придётся, потому что Джейкоб привязался с очередной порцией поучений.

– Проверьте вашу лысину, – предложил мистер Моррис, заботливо придерживая Кэролайн за бёдра.

Молодой человек с неохотой залез рукой под головной убор и обнаружил на гладкой коже пробивающиеся волоски.

– Ну не чудо ли? – благостным тоном спросил Джейкоб, заметив, как изменилось лицо собеседника.

– В прошлый раз я выступал целый год назад, – иронично произнёс мистер Олсоп, – так что позвольте подвести итоги за весь этот период. Налоговое управление собрало шесть триллионов долларов дохода, а расходы составили всего полтора доллара с каждой сотни. А значит, рентабельность нашего предприятия возросла ещё на двести восемнадцать процентов, с учётом инфляции. Такие результаты позволяют нам уверенно заявлять о продолжении полной поддержки меценатства, мда. Вы можете спокойно заниматься благотворительностью, Налоговое управление всё компенсирует с процентами.

– Ни с места! – раздался крик со спины. – Или я его убью.

– Тедди?

Клиффорда будто пригвоздило к полу. Мужчина боялся даже обернуться, чтобы посмотреть в глаза человеку, направившему на него ствол.

В зале начался галдёж. Дамы и господа запаниковали и, не скупясь в выражениях, быстро дали понять обезумевшему виолончелисту, что думают про его эскападу.

– Безобразие! – кричали гости. – Охрану сюда, живо!

– Не будет никакой охраны, – медленного проговорил музыкант, не спуская мистера Олсопа с прицела. – Потому что ваша охрана – это мы.

– Мистер Фултон! Мистер Фултон! – испуганно вопила Кэролайн, пытаясь привести молодого человека в чувство. – Нет, Джейкоб, только не…

Бородатый джентльмен набрал в рот остатки виски и брызнул своему товарищу в лицо. Тот с трудом открыл глаза и часто задышал.

– В ваших картриджах был вирус, – нервно посмеиваясь, сказал виолончелист. – Новый штамм гепатита. Если через три часа не вколоть Эпивир, болезнь станет необратимой и постепенно убьёт костный мозг, – музыкант заметил, как кто-то ломанулся к двери. – Не пытайтесь убежать. Все выходы надёжно заблокированы. Вы в ловушке, леди и джентльмены.

Последние слова музыкант проговорил с особым удовольствием.

– Губильщик! – закричали гости. – Это же губильщик!

– Себя погубил и теперь нас хочет.

– Сумасшедший! Псих!

Мистер Фултон с трудом понимал, что происходит вокруг. Но встревоженный голос Кэролайн его почему-то успокаивал, позволяя сознанию и дальше странствовать в туманном мареве.

– Хотите спастись? – завлекающе спросил виолончелист, приблизившись к мистеру Олсопу и приставив оружие прямо к его виску. – Мы вынесем препарат, только если вы возьмёте все свои миллионы и переведёте вот на этот счёт.

Музыкант свободной рукой достал пачку картонных визиток и швырнул в зал.

– А Клифф любезно проследит, чтобы все налоги были погашены государством.

– Ну уж нет, – воспротивился мистер Олсоп и зарядил виолончелисту под дых.

Парень, схватившись за грудь, выронил оружие, и глава Налогового управления не спеша поднял его, наставив на губильщика.

– Не на того напал, щенок. – процедил сквозь зубы мистер Олсоп. – Ты всё равно этого хотел, так что готовься умереть.

Но Клиффорд не успел выстрелить из потрёпанного люгера. Ему пробило пулей правую кисть, а сцену взяли в окружение молодые люди с жёлтой кожей.

***

Хантер шел по длинному плохо освещенному коридору. Через окно в самом конце едва пробивались лучи заходящего солнца. Напряжение в лампах было выставлено на минимум. Из-за этого они едва заметно мигали, вызывая дискомфорт.

Придется потерпеть. Электричество нужно экономить.

За последней дверью слева скрывался кабинет шефа. Хантер направлялся к Фергюсону, чтобы выслушать очередную гневную тираду о том, как плохо нарушать многовековой уклад жизни американского общества. Тем более, полицейскому.

Три стука. Будто пулеметная очередь.

– Войдите! – раздался приглушенный голос.

Хантер открыл дверь и оказался перед начальником бюро нью-йоркской полиции. Тяжелый взгляд из-под густых бровей не предвещал ничего хорошего. Массивная челюсть, плавно переходящая в галстук телесного цвета, открылась, и Фергюсон произнес:

– Сержант Томпсон!

– Да, сэр, – ответил Хантер с энтузиазмом, как приучили.

– Сегодня мои ребята опять засекли тебя за неподобающим действием.

Шеф говорил тихо, производя впечатление зверя, готового к броску.

– И что же они донесли вам?

– Лучше расскажи сам, – уперся Фергюсон. – Может, тебя хотели подставить. А я послушаю и сделаю выводы.

– Если вы о моем больном отце, то не услышите ничего нового, – сказал Хантер.

– Значит, не соврали, – пробормотал шеф и тут же завелся: – Я же говорил: выкинь из головы слова “отец”, “мать” и “семья”! Эти гнусные пережитки прошлого раскололи нашу страну. До сих пор собрать не можем. К тому же, твой родитель возглавляет вражеское бюро, и у меня есть все основания посадить тебя за коллаборационизм.

– Боитесь, что разболтаю про валиум? – усмехнулся сержант. – Так на нем сейчас все сидят, не бойтесь.

– Томпсон, вашу мать! – прикрикнул шеф. – Это не шутки. Меня не волнует, что у твоего родителя рак. Он для тебя никто. Нет, он твой враг! Враг всей Кон-полиции.

Хантер промолчал и брезгливо покосился на свой серый мундир.

– Что, не нравятся нашивки? – спросил Фергюсон. – Если одного раза мало, могу разжаловать до рядового. Или упечь за решетку.

– Пожалуй, обойдусь, – ответил Хантер.

– Разумный выбор, – ухмыльнулся шеф. – Думаю, в твоих интересах сотрудничать. Я могу позволить встречи с родителем при одном условии.

– Слушаю.

– Мне нужна информация, – Фергюсон встал и оперся руками об стол. – Любая информация, которую можно выведать у отставного шефа Юн-полиции. Из первых рук. Ты же веришь в эти самые, как их… – начальник поморщился, – кровные узы. Вот и воспользуйся ими. Согласен?

– Будто у меня есть выбор, – пожал плечами Хантер.

– И ещё, – добавил шеф. – Сегодня выходишь на смену с Питом.

Сержант сжал кулаки, чтобы выдавить из себя только:

– Слушаюсь.

– Тут тебе не север. Свободен, – произнес Фергюсон и уселся в кресло.

Персона Хантера больше его не интересовала.

Томпсон вышел из кабинета, стараясь закрыть дверь как можно тише. Разговор и так не заладился. К чему еще больше провоцировать начальство.

Безбашенный патруль – так называли работу с Питом Мэлварсом. Оперативник в штатском. Настолько отбитый, что уже не один год ездил по Бронксу в одиночку, меняя напарников как перчатки. Одни не выдерживали, другие гибли от шального заряда. А Пит никуда не девался, став константой, без которой, наверное, весь мир полетит к чертям.

Вот бы так и случилось.

Нужно подкрепиться. До смены всего час, ехать домой смысла нет. Хантер дошел до небольшой кухни и встал перед автоматом с едой. Через стекло на сержанта смотрели острые чипсы, шоколадные батончики, пакетики с сушёными кальмарами и мерзкий в своей липкости маршмеллоу. Достойный выбор. Томпсону часто приходилось питаться подножным кормом, что опасно приближало его желудок к гастриту.

Хантер остановился на чипсах со вкусом барбекю. Подошел к автомату, подставил руку. Из металлического корпуса вылезла игла и воткнулась в панель на внутреннем сгибе локтя. Капля крови отделилась от основной массы и пролезла в аустенитное острие, чтобы дать автомату питание. Кнопки загорелись. Сержант зажал одну из них, пока упаковка с шорохом не упала в отсек для выдачи.

На удивление, чипсы оказались приятными. Или голод просто играл с рецепторами, заставляя радоваться любой отраве.

Хантер направился к своему рабочему месту. Почему Фергюсон вел себя так непоследовательно? Шантажом заполучив связного, тут же отправил его к Питу в патруль, рискуя упустить рыбу, которая уже на крючке. Для человека с таким опытом это непростительная ошибка, и нужно искать двойное дно.

Спрашивать о чем-то Мэлварса бесполезно, так что, придется думать самому. Главное – продержаться эту ночь.

Когда от чипсов осталось только сыпучее крошево, Хантер выкинул пакет и помыл руки. Над краном висело зеркало, и сержант позволил себе в него посмотреть. По ту сторону отражения стоял крепкий мужчина с глазами, полными усталости. Жизнь в этом мире выматывает, кем бы ты ни был. Но, если уж на то пошло, служить в полиции – намного лучше, чем постоянно сдавать кровь. Когда у тебя нет анемии, страдать почему-то легче.

Сумерки быстро переросли в ночь, и над управлением полиции сгустилась тьма. Здание стояло посреди залитого неоновыми огнями Манхэттена. Вокруг кипела жизнь. Ее отголоски просачивались в офис через толстые стеклопакеты, манили за собой, прельщали бриллиантовым сиянием витрин. Хантер сидел в полумраке и смотрел наружу, все еще силясь разгадать, чего добивается Фергюсон. Либо старик спятил, либо сегодня что-то произойдет.

Всё равно, выяснить можно, только отправившись в путь.

Часы показали ровно восемь. Пит уже, наверное, подъехал к парадному входу в ожидании нового напарника. Предшественник Хантера уволился этим утром, назвав Мэлварса чокнутым. Это как надо постараться, чтобы парень променял полицию на жалкое существование среди доноров?

Лифт уже отключили, поэтому Хантер пошёл вниз пешком. Пролёт за пролётом, он преодолел все шестнадцать этажей и вышел к побитому форду черного цвета, из которого высунулась голова в широкополой шляпе.

– Где тебя черти носят? – спросил Пит.

– Подальше от таких как ты, – огрызнулся Хантер.

– Хорошее начало, – оперативник неестественно улыбнулся, обнажив гнилые зубы.

Томпсон открыл дверь и уселся рядом.

– Покончим с этим быстрее. Что у нас сегодня?

– Какой хваткий парниша, – Мэлварс холодно рассмеялся. – Может, продержишься больше одной ночи.

– Ближе к делу, – Хантер скривился от неприятного запаха в салоне.

– Бронкс, – Пит развел руками. – Что же еще.

Фары вспыхнули ксеноном, и тьма расступилась, впуская в себя обтекаемые формы автомобиля. При всей доступности современных технологий, безбашенный оперативник предпочитал рулить самостоятельно. Неведомо за какие заслуги, Мэлварсу раздобыли старенькую, но надежную модель – Форд Фокус. Агрессивный прищур машины хорошо дополнял образ сорвиголовы, намертво вбитый в подсознание каждого сотрудника Кон-полиции.

Уже много лет вместо дисциплинарных взысканий практиковалось выездное турне с больным на всю голову Питом. Сначала он был против напарников и гордо заявлял, что работает один. А потом к Мэлварсу попал Юджин Прайс – молодой сержант, который боялся крови. Иронично, не правда ли?

Пит нашёл своеобразное развлечение в постоянных припадках Юджина при виде малейшей царапины. Безбашенный специально заставлял сержанта стрелять в людей, провоцируя их на агрессию. В конечном итоге, Прайс выжил из ума и ушел к губильщикам, оставив привилегированную жизнь далеко в прошлом. А Пит как ни в чём не бывало продолжал свои безумные рейды на гетто, тайно лелея надежду узнать, что стало с бывшим напарником.

– Сегодня будет жарко, – предупредил Мэлварс, вырулив на Бруклинский мост. В глаза ударила яркая иллюминация тысячи ламп, рассыпанных словно звезды по стальным тросам. Сколько чужой крови уходило на освещение элитных районов – страшно представить.

– Сдается мне, ты так каждый день говоришь, – ответил Хантер.

– Ты точно не пропадешь, – ухмыльнулся Пит. – Слыхал о вакуумной батарее?

– Да, – ответил Хантер.

Сержанту не нравилось, к чему вёл этот разговор.

– Кажется, я напал на след, – стал развивать мысль оперативник. – Нам нужно разведать одно местечко. Похоже, там разбили подпольную лабораторию.

– В Бронксе? – удивился Хантер.

– Понимаю, – кивнул Пит. – Маргинальный райончик, полно заброшек. Откуда там взяться ученым? Но взялись же.

Томпсон не переставал удивляться тому, с какой милой непосредственностью Безбашенный говорит о таких серьёзных вещах. Кон-полиция уже битых два года не могла подступиться к подпольным учёным, которые своим изобретением могут разрушить всю экономику страны. А Мэлварсу, кажется, очень весело. И последствия его ничуть не заботят.

– Может, прежде чем туда соваться, нам стоит вызвать подкрепление? – осторожно спросил Хантер, рассматривая приборную панель Фордика.

Старая машина. В неё даже не установили редуктор для экономии крови. Сколько же у Пита запасов, если он так лихо разъезжает по городу?