Дело о позолоченной лилии

Глава 1

Стюарт Бедфорд вошел в свой кабинет, повесил шляпу, прошел за большой письменный стол орехового дерева, который подарила ему жена на день рождения год назад, и сел во вращающееся кресло.

Он сразу обратил внимание на утреннюю газету, оставленную секретарем Эльзой Гриффин и развернутую таким образом, чтобы в глаза бросился портрет миссис Бедфорд. Это была удачная фотография Анны Роан Бедфорд, хорошо передававшая блеск ее глаз и живость натуры.

Стюарт Бедфорд не без основания гордился своей женой. К этой гордости примешивался радостный трепет обладания и чувство, что он, пятидесятилетний мужчина, тем не менее сумел сделать ее счастливой. Бедфорд славился своим здоровьем, деловыми связями и влиятельными друзьями, не забывая при этом утверждать свое и без того солидное общественное положение. Его первая жена умерла почти двенадцать лет назад. После ее смерти многие его друзья были бы рады вернуть приятеля к холостяцкой жизни, но Бедфорда такая перспектива не устраивала. Первое время он действительно погрузился в дела, продолжая добиваться финансового успеха, и гордился влиянием, которым пользовался в деловом мире, как гордился бы сыном, если бы он у него был.

Позднее он познакомился с Анной Роан, его жизнь стала подобна урагану, который не затих и после свадьбы в Неваде.

Анна была очень довольна своим новым общественным положением. Бедфорд по-прежнему главным образом интересовался своим бизнесом, но теперь не это было его основным занятием. Он хотел, чтобы Анна вела такой образ жизни, который сделал бы ее счастливой, и поэтому старался изо всех сил. Однако ее непосредственность и столь явная благодарность заставляли его чувствовать себя почтенным родителем.

Бедфорд уселся за стол и стал читать газету, когда в кабинет тихо вошла Эльза Гриффин.

– Доброе утро, Эльза, – сказал он. – Хорошо, что ты обратила мое внимание на отношение прессы к приему, который устроила миссис Бедфорд. Спасибо. – Улыбка подтвердила его благодарность. Это была милая улыбка.

Для Стюарта Эльза была прежде всего удобной вещью, как пижама или шлепанцы. Она работала у него уже пятнадцать лет и знала все его желания и прихоти так, как будто читала мысли.

После смерти первой жены между ними были романтические отношения. Он даже собирался жениться на ней, но то было до знакомства с Анной.

Бедфорд понимал, что своей женитьбой наносит тяжелый удар Эльзе, но мог контролировать свершившееся не больше, чем вода, которая вдруг захотела бы остановиться на краю водопада. Он вступил в брак.

Эльза Гриффин, поздравляя его, пожелала счастья и снова отступила в тень, заняв место доверенного секретаря.

– Вас ждет человек, – сказала Эльза.

– Кто он и что ему нужно?

– Он назвался Денхемом. Он сказал, что Бинни Денхем хочет видеть вас и подождет.

– Бенни Денхем? – удивился Бедфорд. – Я не знаю никакого Бенни Денхема. Как получилось, что он захотел увидеть меня? Отправь его к кому-нибудь из моих заместителей…

– Он не Бенни, а Бинни, и он говорит, что у него личное дело, – поправила Эльза, – и будет ждать, пока вы не сможете его принять. Я не думаю, что он уйдет. Он действительно намеревается дождаться вас.

В ответ Бедфорд презрительно фыркнул:

– Я не в состоянии принимать каждого Тома, Дика и Гарри, которые будут являться сюда и настаивать на разговоре со мной по личному делу.

– Я это знаю, – отозвалась Эльза, – но мистер Денхем… в нем что-то… это трудно описать… какая-то настойчивость и… ну, что-то вроде испуга.

– Испуга? – удивился Бедфорд.

– Не совсем. Впечатление такое, что у него какое-то страшное нетерпение. Хочет, чтобы его, несмотря ни на что, приняли. Он сидит неподвижно на стуле и ждет. Мне кажется, он смотрит на меня каким-то странным взглядом. Я бы хотела, чтобы вы приняли его.

– Хорошо, – сдался Бедфорд. – Черт возьми! Надо узнать, чего он хочет, и выгнать к чертовой матери! Личное дело! А он не похож на старого школьного друга?

– Нет, нет! Ничего подобного. Здесь что-то другое и, как мне кажется, очень важное.

– Хорошо, – улыбнулся Бедфорд. – Я доверяюсь твоей интуиции. Мы избавимся от него прежде, чем примемся за почту. Пусть войдет.

Эльза вышла из кабинета, и через несколько мгновений в дверях появился Бинни Денхем. Он вошел с поклоном и извиняющейся улыбкой, но глаза его смотрели твердо и оценивающе, как будто речь шла о жизни и смерти.

– Я рад, что вы приняли меня, мистер Бедфорд, – начал он. – Я боялся, что у меня будут неприятности, если я вас не повидаю. Дельберт сказал мне, чтобы я обязательно повидал вас, ждал как угодно долго, а Дельберт очень тяжелый человек, и мне не хотелось бы перечить ему.

Какое-то внутреннее чувство подсказало Бедфорду, что нужно быть настороже.

– Садитесь, – предложил он. – А что за черт этот Дельберт?

– Он мой коллега.

– Партнер?

– Нет, нет. Я не партнер. Я коллега. Он мой товарищ.

– Хорошо, садитесь же. Расскажите мне, что вам угодно. Но вы должны говорить кратко. У меня несколько деловых встреч сегодня утром, и еще надо посмотреть почту.

– Да, сэр. Большое спасибо, сэр.

Бинни Денхем осторожно присел на краешек стула перед столом. Он снял шляпу и прижал ее к животу. Он не мог скрыть, что у него дрожат руки.

– Ну? – торопил его Бедфорд.

– Речь идет о капиталовложении. – Денхем шумно выдохнул. – Дельберт, кажется, нуждается в деньгах для финансирования своего предприятия. Ему нужно всего двадцать тысяч, и он сможет вернуть их…

– Что это значит, черт возьми? – воскликнул Бедфорд. – Вы сказали моему секретарю, что хотите видеть меня по личному делу. Я не знаю вас. Я не знаю Дельберта, и меня не интересует его предприятие стоимостью в двадцать тысяч. Если это все…

– Вы не поняли меня, сэр, – запротестовал этот несносный человек. – Видите ли, тут замешана ваша жена.

От подступившей ярости Бедфорд вспыхнул, но какое-то внутреннее чувство снова подсказало ему, что он должен быть осторожен.

– Моя жена? – переспросил он.

– Что-то в этом роде, сэр. Вы, конечно, понимаете, какой сейчас спрос на такие вещи. Эти журналы… Я уверен, что вы любите их не больше, чем я. Я никогда не читаю подобных вещей и уверен, что вы тоже не читаете ничего подобного. Но вы, видимо, знаете, что они очень популярны.

– Ладно, – сказал Бедфорд. – Бросьте крутить, выкладывайте все начистоту.

– Да, конечно… Видите ли, мистер Бедфорд, вы не знаете Дельберта. Он очень настойчив. Когда он чего-нибудь хочет, то действительно…

– Хорошо, продолжайте, – огрызнулся Бедфорд. – Что там насчет моей жены? Почему вы впутываете ее имя?

– О, я только упомянул ее имя… Видите ли, я знаю Дельберта и, хотя я прощаю ему его идеи…

– Какие идеи?

– Ему нужны деньги.

– Хорошо, ему нужны деньги. А дальше что?

– Он думает, что вы сможете предоставить ему их.

– А моя жена? – спросил Бедфорд, испытывая страстное желание схватить этого человека за шиворот и вышвырнуть из своего кабинета.

– Сведения о вашей жене…

– Какие сведения?

– Уголовные сведения, отпечатки пальцев, – Денхем сообщал все это спокойным, извиняющимся тоном.

Наступило ледяное молчание.

Бедфорд был отличным игроком в покер и великолепно разбирался в делах, он отлично понимал, куда клонит Денхем. Но что он знал об Анне Роан? У нее был несчастливый брак до него, и она не любит говорить об этом. Там было что-то вроде трагедии. Самоубийство ее мужа явилось признанием его никчемности и финансовой несостоятельности. После него осталась небольшая страховка, которая давала возможность молодой вдове вести весьма скромный образ жизни. Она два года путешествовала за границей, а потом встретилась с ним.

– Выкладывайте карты на стол! – приказал Бедфорд и сам был поражен своим голосом. – Что это? Шантаж?

– Шантаж?! – воскликнул человечек с ужасом. – О бог мой! Нет, мистер Бедфорд! Боже мой, конечно нет. Элвин Дельберт не стал бы делать ничего подобного.

– Так что ж это? – допытывался Бедфорд.

– Мне представился удобный случай вложить эти деньги в предприятие. Я думаю, и вы согласитесь, что это звучит солидно, и ваши двадцать тысяч долларов вернутся к вам. Ну, скажем… Дельберт считает, через шесть месяцев. Я лично думаю, что это будет примерно через год.

– А что там насчет сведений о моей жене? – упорно гнул свое Бедфорд, едва сдерживаясь от ярости.

– О, это точка зрения, сэр. Дельберту нужны деньги, и он считает, что вы можете дать ему взаймы. Ну и конечно, эта информация, а он знает, сколько журналы готовы заплатить за подобные материалы. Я разговаривал с ним. И уверен, что больше двадцати тысяч они ему не заплатят, но Дельберт считает, что они заплатят ему больше, если информация будет подтверждена.

– Подтверждена?

– О, конечно, сэр! Иначе я не сидел бы здесь.

– Что значит – подтверждена?

– Ну, полиция может проверить отпечатки пальцев и сделать несколько проверочных фотографий.

– Разрешите мне взглянуть.

– Я больше предпочитаю разговаривать о капиталовложениях, мистер Бедфорд. И только таким путем представить вам их. Однако я вижу ваше нетерпение…

– Что насчет информации? – спросил Бедфорд.

Человечек прижал к себе шляпу левой рукой, а правой достал из кармана большой конверт.

– Я действительно не собирался разговаривать с вами таким образом, – сказал он с сожалением.

Он положил конверт на стол и подвинул его.

Бедфорд открыл конверт и заглянул внутрь.

Или это была дьявольски тонкая работа с фото, или это действительно была Анна Роан… Фото Анны, сделанное несколько лет назад. Это была она, ее блеск глаз, ее посадка головы, ее изгиб губ… а под фото значился кодовый тюремный номер, располагались отпечатки пальцев.

Как будто издалека до него донесся голос Денхема:

– Этот номер означает, что ее посадили за мошенничество, мистер Бедфорд. Знаю, вам любопытно узнать это. Я и сам заинтересовался, когда впервые увидел это фото.

– В чем ее обвинили?

– У нее были драгоценности, которые она застраховала. Но совершила ошибку, заложив их прежде, чем сообщилось о краже. Она получила страховку, а потом обнаружилось, что драгоценности были заложены. Ну а в таких делах полиция работает весьма эффективно.

– Чем все это кончилось? Она отсидела срок или ее приговорили условно? Снято ли обвинение сейчас?

– Боже мой! Да откуда мне знать! Я не уверен, что даже Дельберт знает, – торопливо говорил Денхем. – Это все, что он мне дал. Он сказал, что если отнесет это в журналы, то они хорошо ему заплатят. Я сказал, что журналы не заплатят ему суммы, которая необходима для вложения в дело, и, откровенно говоря, мне не нравятся такие дела. Я не люблю журналы, которые суют нос во все…

– Понимаю, – мрачно прервал его Бедфорд. – Понимаю.

Он внимательно разглядывал фотокопию полицейского досье на свою жену: данные роста, веса, приметы внешности. Это, несомненно, шантаж. Он слышал о таких вещах. Этот маленький человечек, прижимающий дрожащими руками шляпу к животу, с постоянно извиняющейся улыбкой, шантажист, а он, Бедфорд, объект этого шантажа.

Бедфорд по опыту знал, что необходимо делать в таких случаях. Ему хотелось как следует вздуть этого человека, вышвырнуть его из кабинета, наконец, отдать в руки полиции. Конечно, он может это сделать, да и полиция поможет ему. Но кто знает, что это за таинственный Дельберт?

Может, и в самом деле этот материал и это дело он и в глаза не видел? А если он отнесет материал в журнал и там в самом деле ухватятся за него… Они падки до сенсаций подобного рода.

Настоящие ли это полицейские документы или липовые – одинаково будет плохо: пока в журнале разберутся, гласность повредит ему.

– Мне нужно время подумать, – сказал он.

– Сколько вам нужно времени? – спросил Денхем. Впервые его голос звучал твердо и властно и даже руки перестали дрожать.

– Я хочу убедиться в правдивости этих фактов.

– Вы не верите документам?

– Вы знаете, что я имею в виду. А теперь убирайтесь и дайте мне подумать.

– О, но я хочу еще кое-что сказать вам, – заметил Денхем. – Дельберт уверен, что вы получите назад все свои деньги до последнего цента. Весь вопрос упирается в оборот капитала, мистер Бедфорд, и…

– Знаю, знаю, – перебил его Бедфорд. – Дайте мне время на размышление.

Бинни Денхем незамедлительно встал.

– Простите, что потревожил вас без предупреждения, мистер Бедфорд. Я знаю, насколько вы заняты. Я ухожу.

– Одну минуту. Как мне связаться с вами?

Повернувшись к нему, Денхем вежливо и тихо ответил:

– О, я сам свяжусь с вами, сэр, если вы не возражаете. И конечно, поговорю с Дельбертом. До свидания, сэр!

И маленький человечек исчез.