Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
XIV
Я довольно упрямый старик, и чем упорнее пристав Кефф скрывал от меня свои мысли, тем упорнее я тщился прочесть их. Когда мы свернули в розарий, я попытался провести его следующим образом:
– Будь я на вашем месте, я стал бы в тупик.
– Будь вы на моем месте, – возразил пристав, – вы составили бы свое мнение. Я привел вас сюда не затем, чтобы вы подкапывались под меня, как крот, а для того, чтобы кое-что у вас узнать. Конечно, я мог спросить вас и в доме, но двери и слушатели, как известно, притягивают друг друга. Мы не будем разбираться в причинах, заставляющих мисс Рэйчел упрямиться, хотя это только затрудняет следствие, – продолжал пристав, – а сосредоточимся на загадочном пятне. Я решил побеседовать со слугами, мистер Беттередж, и прощупать их мысли и поступки, а не гардеробы, но прежде я задам вам, как человеку весьма наблюдательному, два вопроса. Не показалось ли вам поведение кого-то из слуг странным после того, как открылась пропажа алмаза? Не было ли между ними какой-нибудь ссоры? Не рассердился ли кто-нибудь совершенно внезапно? Не занемог ли вдруг?
Я вспомнил о необъяснимой болезни Розанны, но не успел сказать об этом приставу, как тот вдруг повернулся к кустарнику и крикнул: «Ага!»
– Что такое? – спросил я.
– Опять ревматизм, – ответил он нарочито громко, как будто хотел, чтобы нас слышал кто-то еще. – Погода скоро изменится.
Мы зашли за угол дома и, круто повернув направо, миновали террасу и спустились по ступеням в нижний сад.
– Не может быть, чтобы у этой девушки, Розанны Спирман, при ее-то внешности был любовник, – произнес мистер Кефф. – Но тем не менее я должен спросить вас, не завела ли бедняжка себе обожателя, по примеру остальных?
К чему он задал мне такой вопрос? Вместо того чтобы отвечать, я вытаращил на него глаза.
– Я только что видел Розанну Спирман в кустах, – пояснил пристав.
– Вы еще тогда крикнули «Ага»?
– Если у нее есть обожатель, то это ничего не значит, а если нет, то это становится чрезвычайно подозрительным обстоятельством.
Что мне было ему ответить? Я знал, что мистер Фрэнклин любил прогуливаться здесь, знал, что, по всей вероятности, этой дорогой он будет возвращаться со станции, проводив мистера Годфри; я знал, что Пенелопа не раз заставала тут свою подругу и всегда уверяла меня, что цель Розанны – привлечь внимание мистера Фрэнклина. Если моя дочь была права, Розанна поджидала здесь молодого джентльмена, когда пристав приметил ее. Я оказался перед затруднительным выбором: или упомянуть о фантазиях Пенелопы, или сделать несчастную девушку объектом серьезных подозрений мистера Кеффа. Из сострадания к бедняжке я дал приставу необходимые объяснения и сказал ему, что Розанна сумасбродно влюбилась в мистера Фрэнклина Блэка.
Пристав Кефф никогда не смеялся, и лишь в тех редких случаях, когда что-нибудь казалось ему забавным, уголки его губ немного приподнимались. Так произошло и теперь.
– Уж лучше бы вы сказали, что она имела сумасбродство родиться безобразной, да к тому же служанкой, – заметил он. – Заинтересованность джентльменом с такой внешностью и такими манерами, как у мистера Фрэнклина, кажется мне не самой большой ее странностью. Однако я рад, что это загадочное обстоятельство прояснилось. Я сохраню это в тайне, мистер Беттередж, не беспокойтесь.
Когда мы вернулись в дом, пристав попросил отвести ему особую комнату и прислать к нему слуг для допроса. Я предоставил мистеру Кеффу свою комнату, а потом созвал всех в переднюю. Пристав вызывал слуг по очереди. Отправившись в свою комнату, превратившуюся на время в зал суда, когда мистер Кефф закончил, я спросил, не будет ли каких-нибудь новых распоряжений.
– Если Розанна Спирман попросит позволения выйти, – сказал пристав, – отпустите ее, но прежде дайте мне знать.
Лучше мне было бы промолчать о Розанне и мистере Фрэнклине.
– Надеюсь, что вы не считаете Розанну причастной к пропаже алмаза? – осмелился спросить я.
Но я так и не получил ответа, потому что в следующий миг нас прервал стук в дверь: кухарка передавала мне, что у Розанны Спирман опять разболелась голова и что она просится подышать свежим воздухом. Как и просил мистер Кефф, я позволил девушке отлучиться.
– Где у вас выходят слуги? – спросил он, когда кухарка ушла.
Я указал ему черный ход.
– Заприте дверь вашей комнаты, – распорядился пристав, – и если кто-нибудь спросит меня, скажите, что я там собираюсь с мыслями.
Сказав это, мистер Кефф исчез. Было ясно, что его подозрения возбудили сведения, которые он почерпнул из допроса слуг в моей комнате. Дойдя до этих заключений, я случайно заглянул в людскую и, увидев, что там пьют чай, присоединился.
Мои надежды найти в чайнике союзника оправдались. Менее чем через полчаса я знал столько же, сколько сам пристав. Ни горничная миледи, ни старшая служанка не поверили в болезнь Розанны. Эти две чертовки – я прошу прощения, но как еще можно назвать этих злых женщин? – в четверг после полудня несколько раз пробирались наверх и пробовали отворить дверь ее комнаты, но им это не удалось. Когда девушка спустилась к чаю, ее снова отослали в постель из-за плохого самочувствия. Тогда эти две чертовки опять попытались пробраться к бедняжке, но ее дверь по-прежнему была заперта. Заглянув в замочную скважину, они обнаружили ее заткнутой. Горничные заметили свет под ее дверью в полночь, а в четыре часа утра слышали треск огня (огонь в спальне служанки в июне!). Все это они сообщили приставу Кеффу, который отблагодарил их за желание помочь мрачной миной и подозрительным взглядом. Он ясно дал понять, что он не верит ни одной, ни другой. Так как я уже немного разбирался в уловках знаменитого сыщика, то догадался, что он только сделал вид, что не поверил, а на самом деле собирался тайно следить за Розанной.
Я вышел на воздух. Стоял прекрасный летний вечер. У кустарника я встретил мистера Фрэнклина. Он давно уже вернулся со станции и имел с миледи весьма продолжительный разговор. Она рассказала молодому джентльмену о том, что мисс Рэйчел не позволила осмотреть свой гардероб, чем привела его в страшное уныние. Некоторое время мы гуляли молча, а потом мистер Фрэнклин спросил меня, куда запропастился пристав Кефф. Я не мог обмануть молодого джентльмена и рассказал ему все, как было, упомянув и о том, что` горничная миледи и старшая служанка говорили о Розанне Спирман. Ясный ум мистера Фрэнклина в одно мгновение оценил, к чему вели подозрения пристава.
– Вы, кажется, говорили мне, – произнес он, – что один из лавочников уверял вас, будто встретил Розанну на пути во Фризинголл?
– Да, сэр.
– То есть болезнь была предлогом, чтобы обмануть нас. У нее имелась какая-то весомая причина на то, чтобы тайно сходить в город. Запачканное платье принадлежало ей, а огонь, треск которого доносился из ее комнаты в четыре часа, был разведен для того, чтобы сжечь улику. Розанна Спирман украла алмаз. Я пойду скажу тетушке, какой оборот приняло дело.
– Повремените пока, сэр, – раздался чей-то ровный голос позади нас.
Мы оба обернулись и очутились лицом к лицу с приставом Кеффом.
– Почему же? – спросил мистер Фрэнклин.
– Потому что об этом сразу же станет известно мисс Вериндер.
– Возможно, но что же в этом такого? – запальчиво произнес мистер Фрэнклин, будто пристав смертельно оскорбил его.
– Вы полагаете, сэр, – спокойно спросил тот, – что благоразумно задавать мне этот вопрос сейчас?
Наступило минутное молчание. Мистер Фрэнклин заговорил первый, понизив голос так же внезапно, как повысил его:
– Я полагаю, вам известно, мистер Кефф, что вы ведете чрезвычайно щекотливое дело.
– Мне не привыкать, – бесстрастно отозвался сыщик. – Вы должны понять, сэр, что я брошу это дело, если вы расскажете леди Вериндер или кому-нибудь еще о том, что вам известно, пока я не дам вам на то разрешения.
Молодому джентльмену ничего больше не оставалось, как покориться; он резко повернулся и оставил нас.
– Мистер Беттередж, – обратился ко мне мистер Кефф, – вы наделали немало глупостей в мое отсутствие. Вы зачем-то сами пустились в розыски. Впредь я советую вам производить их только вместе со мной.
Взяв меня под руку, он повел меня по той дороге, по которой пришел. Может быть, я заслужил его упрек, но я совсем не хотел помогать ему расставлять ловушки для Розанны Спирман.
– Что вам нужно? – спросил я, вырвав руку и остановившись.
– Некоторые сведения о здешних окрестностях, – ответил пристав. – Есть ли здесь какая-нибудь короткая дорожка, – спросил он, указывая на сосновую аллею, которая вела к зыбучим пескам, – от моря к дому?
– Да, – сказал я, – есть тут одна дорожка…
– Ну так покажите мне ее.
Смеркалось, но мы отправились к зыбучим пескам.
