Лунный камень

XI

Когда последний из гостей уехал, я вернулся в зал. Миледи и мисс Рэйчел выходили из гостиной в сопровождении двух джентльменов. Мистер Годфри пил водку с содовой, а мистер Фрэнклин ничего не пил, но имел смертельно усталый вид. Миледи, пожелав джентльменам спокойной ночи, пристально посмотрела на подарок нечестивого полковника, блиставший на платье дочери.

– Рэйчел, – обратилась к ней миссис Джулия, – куда ты положишь свой алмаз?

Мисс Рэйчел находилась в самом веселом расположении духа. Сначала она объявила, что не знает, куда его положить, потом сказала: «Разумеется, на туалетный столик вместе с другими вещами», затем она вспомнила об индийском шкафчике, который стоял в ее гостиной, и тотчас решилась спрятать индийский алмаз туда, чтобы дать возможность этим двум прекрасным произведениям любоваться друг другом. До поры до времени терпеливо слушая весь этот вздор, мать все же остановила ее таким замечанием:

– Душа моя, твой индийский шкафчик не запирается.

– Великий боже, мама! – вскрикнула мисс Рэйчел. – Разве мы в гостинице, разве в доме есть воры?

– Почему бы тебе не отдать алмаз мне?

Мисс Рэйчел приняла это вопрос так, как приняла бы десять лет тому назад предложение расстаться с новой куклой. Миледи поняла, что ее не уговорить.

– Приходи ко мне в комнату, Рэйчел, как только проснешься, – добавила она. – Я скажу тебе кое-что.

С этими словами госпожа оставила нас. Вскоре за ней, простившись с джентльменами, ушла и мисс Рэйчел. Как только девушка перестала ослеплять своей красотой мистера Фрэнклина, он приметил меня.

– Беттередж, – сказал он мне, – я почти готов думать, что придал слишком большое значение словам мистера Мертуэта. Желал бы я знать, не угостил ли он нас баснями, которыми так любят щегольнуть путешественники? Неужели вы в самом деле хотели выпустить собак?

– Я сниму с них ошейники, сэр, – ответил я, – и дам им волю побегать этой ночью.

– Хорошо, – сказал мистер Фрэнклин. – Но пока я вовсе не намерен пугать тетушку без причины. Спокойной ночи!

Мистер Фрэнклин пошел наверх вместе с мистером Годфри, так как комнаты их располагались рядом. Я упоминаю об этом обстоятельстве, потому что после всего виденного и слышанного в тот день мне было приятно приметить, что джентльмены по-прежнему оставались в хороших отношениях.

Пожелав молодым людям спокойной ночи, я пошел снять ошейники с собак. Они чуть не сошли с ума от удивления, что их выпустили в такую пору, и прыгали на меня, как щенки. Однако дождь скоро охладил их пыл: полакав воды, они спрятались в норы. Затем мы с Самюэлем обошли вокруг дома и заперли все двери. В первом часу ночи я отправился к себе.

Солнце уже всходило, когда я наконец задремал. Все то время, пока я не спал, в доме было тихо, как в могиле. В половине восьмого я встал и отворил окно – день выдался солнечный. Часы пробили восемь, когда я услышал позади себя на лестнице шелест женских юбок. Я обернулся: за мной, как сумасшедшая, прибежала Пенелопа.

– Отец! – кричала она. – Скорее наверх! Алмаз пропал!

– Ты, верно, с ума сошла! – воскликнул я.

Тогда она потащила меня за собой в гостиную мисс Рэйчел, через которую можно было пройти в ее спальню. Там, почти такая же бледная лицом, как ее белый пеньюар, стояла мисс Рэйчел. Створки индийского шкафчика были отворены настежь, а один из ящиков выдвинут.

– Смотрите! – причитала Пенелопа. – Я сама видела, как мисс Рэйчел положила вчера алмаз в этот ящик.

– Это правда, мисс? – спросил я.

– Алмаз пропал! – воскликнула она и скрылась в спальне.

Прежде чем мы успели сообразить, что делать, в гостиную вошла миледи. Услышав известие о пропаже алмаза, она словно окаменела. Овладев собой, госпожа подошла к спальне дочери и настояла на том, чтобы та ее впустила. Тревога, охватившая дом с быстротой пожара, переполошила и джентльменов. Мистер Годфри первым вышел из своей комнаты и, узнав о случившемся, только всплеснул руками. Мистер Фрэнклин, на прозорливость которого я так рассчитывал, оказался не находчивее своего кузена, когда ему обо всем рассказали. Однако, когда он выпил чашку кофе, ум его просветлел.

Прежде всего мистер Фрэнклин послал за слугами и велел им оставить все двери и окна (за исключением парадной, которую открыл я) запертыми. Перед тем как принимать дальнейшие меры, он предложил своему кузену и мне удостовериться в том, что алмаз действительно пропал, а не завалился за шкафчик или под стол. Обыскав все и ничего не найдя, расспросив также Пенелопу и узнав от нее не более того, что она уже сообщила мне, мистер Фрэнклин предложил поговорить с мисс Рэйчел и послал за ней Пенелопу.

На стук вышла миледи, плотно затворив за собой дверь. Через минуту мы услышали, как мисс Рэйчел заперлась изнутри.

– Пропажа алмаза сильно поразила Рэйчел, и она не хочет говорить об этом даже со мной. Я полагаю, что остается только послать за полицией, – сказала она спокойно.

– А полиция должна, – подхватил ее слова мистер Фрэнклин, – схватить индийских фокусников, что давали здесь вчера представление. Мне теперь некогда объясняться, – продолжал мистер Фрэнклин, когда на лице миледи и мистера Годфри выразилось удивление. – Я могу сказать только то, что алмаз украли индийцы. Дайте мне рекомендательное письмо к одному из фризинголлских судей, – обратился он к миледи, – и позвольте тотчас же отправиться в город.

Миледи с неохотой написала необходимое письмо. Если бы было возможно оставить без внимания пропажу вещи, стоившей двадцать тысяч фунтов, я полагаю, миссис Вериндер, не доверявшая своему покойному брату и его подарку, с большей радостью позволила бы ворам бежать.

Я пошел с мистером Фрэнклином в конюшню и воспользовался этим случаем, чтобы спросить его, каким образом индийцы могли забраться в дом.

– Один из них мог проникнуть в зал, когда гости разъезжались, – сказал мистер Фрэнклин. – Вор, должно быть, лежал под диваном, когда тетушка и Рэйчел говорили, куда спрятать алмаз. Ему стоило только дождаться, когда в доме все стихнет, а потом подойти к шкафчику и забрать алмаз.

Прокричав груму, чтобы отворили ворота, молодой джентльмен ускакал. Действительно, это было единственным разумным объяснением. Но каким же образом вор успел выбраться из дома? Все было заперто. А собаки? Положим, вор убежал, выпрыгнув из окна верхнего этажа, но как же он провел ищеек? Не запасся ли он отравленным мясом? Едва эта мысль промелькнула у меня в голове, как собаки выбежали ко мне из-за угла такие веселые и здоровые, что я с большим трудом унял их и посадил на цепь.

После завтрака миледи послала за мной, и мне пришлось рассказать ей все то, что я до сих пор скрывал. Будучи женщиной мужественной, она скоро оправилась от первого испуга и, казалось, больше тревожилась из-за состояния дочери, чем из-за мошенников и их заговора.

– Вы знаете, какой странной порой бывает Рэйчел, но такой скрытной я ее никогда не видела, – проговорила миледи. – Пропажа алмаза будто лишила ее рассудка. Кто бы мог подумать, что этот камень так очарует ее?

Незадолго до одиннадцати вернулся мистер Фрэнклин.

– Ну что, – спросила миледи, – полиция будет?

– Да, – ответил мистер Фрэнклин, – сказали, что едут вслед за мной. Главный инспектор Сигрэв и два его помощника. Чистая формальность! Надежды нет никакой.

– Как! Разве индийцы убежали, сэр? – полюбопытствовал я.

– Они невинны, как младенцы, – сказал мистер Фрэнклин. – Мое предположение о том, что один из них спрятался в доме, рассеялось как дым.

Удивив нас этим известием, наш молодой джентльмен по просьбе тетки объяснился. Он ясно изложил суть дела перед судьей, и тот сразу же послал за полицией. Из наведенных справок оказалось, что индийцы даже и не пытались выходить из города: всех троих видели возвращавшимися во Фризинголл с их мальчиком в одиннадцатом часу вечера. Однако незадачливых фокусников все равно заключили в тюрьму – на тот случай, если их еще придется допросить.

Индийский ключ к тайне пропавшего алмаза ломался в наших руках. Если фокусники были не виновны, то кто же похитил Лунный камень?

Минут через десять, к нашему облегчению, прибыл инспектор Сигрэв. Он сразу принялся за дело. Осмотрев дом и не обнаружив следов взлома, Сигрэв заключил, что вор – кто-то из домашних. Вы не представляете, в какое состояние это официальное объявление привело прислугу. Девушки выскочили из своих углов и помчались наверх, к комнате мисс Рэйчел. Там они накинулись на Сигрэва и наперебой стали требовать, чтобы он сказал, кого из них он подозревает.

– А ну-ка марш вниз, все до одной! Я вас сюда не звал, – не растерялся инспектор. – Посмотрите-ка, что вы наделали своими юбками, – воскликнул он, указывая на небольшое размазанное пятно под самым замком на раскрашенной двери мисс Рэйчел. – Вон отсюда!

Далее Сигрэв тщательно осмотрел гостиную мисс Рэйчел, но, ничего этим не добившись, спросил меня, кто первый обнаружил пропажу. Я ответил, что Пенелопа, и послал за ней.

– Внимательно слушайте меня и помните, что вы должны говорить правду, – несколько круто обратился к ней инспектор.

– Меня никогда не учили лгать, – тотчас вспылила дочка, – и если отец мой может стоять здесь и слушать, как меня обвиняют во лжи и воровстве, то он не такой добрый отец, каким я его считала.

Слова, сказанные мной в защиту Пенелопы, повернули разговор в более приятное русло. Дочка сообщила, что вечером видела, как мисс Рэйчел спрятала алмаз в шкафчик. Когда в восемь часов утра Пенелопа принесла госпоже чашку чая, то шкафчик уже был открыт и пуст, тогда-то она и подняла тревогу.

Потом инспектор попросил позволения видеть мисс Рэйчел. Пенелопа передала его просьбу через дверь, и ответ пришел к нам тем же путем:

– Мне нечего сказать полицейскому. Я никого не могу видеть.

Наш многоопытный офицер, несколько удивившись этим словам, решил поговорить с джентльменами, но те ничего не знали. Освобожденный от допроса, мистер Фрэнклин шепнул мне:

– Этот человек не принесет никакой пользы. Инспектор Сигрэв – осел.

Освобожденный в свою очередь, мистер Годфри шепнул совсем другое:

– Сигрэв – знаток своего дела, Беттередж. Я очень на него надеюсь.

Потом инспектор попросил нас с Пенелопой проводить его в будуар. Обшарив там все и ничего не обнаружив, наш опытный сыщик обратился ко мне с вопросом, знали ли слуги, куда будет спрятан алмаз на ночь.

– Я знал об этом, сэр, – ответил я. – Моя дочь знала, знал и лакей Самюэль, потому что он был в передней, когда об этом шел разговор. Кто-то из них мог передать это другим слугам. Как мне кажется, в доме всем было известно, где прошлой ночь лежал алмаз.

Мой ответ представлял слишком обширное поле для подозрений инспектора, и он постарался сузить его, расспросив меня о характерах слуг.

– Все они заслуживают доверия своей госпожи, – сказал я.

После этого мистеру Сигрэву оставалось только одно – самому поговорить с нашими слугами, но это вновь ничего не дало. Тогда следующий и последний шаг следствия довел нас, как говорится, до кризиса. Инспектор в моем присутствии встретился с миледи. Сообщив ей, что алмаз украл кто-то из домашних, он попросил позволения обыскать комнаты и сундуки слуг. Моя добрая госпожа, женщина великодушная и благовоспитанная, не позволила обходиться с нами, как с ворами:

– Я никогда не отплачу своим верным слугам такой монетой.

Инспектор, поклонившись, бросил на меня весьма красноречивый взгляд, словно говоривший: «Зачем же было обращаться ко мне, если вы сами связываете мне руки?» Как глава прислуги, я тотчас почувствовал, что мы не должны злоупотреблять великодушием нашей госпожи.

– Мы от всей души благодарим ваше сиятельство, – сказал я, – но просим позволения поступить так, как должно, и отдаем наши ключи.

Так как я поручился, остальные слуги хоть и весьма неохотно, но последовали моему примеру. Обыск закончился, но алмаза, разумеется, так и не нашли. Пока полицейский раздумывал в одиночестве, что же ему дальше предпринять, меня позвали к мистеру Фрэнклину в библиотеку. Только я взялся за ручку двери, как она вдруг отворилась изнутри, и оттуда вышла Розанна Спирман. После того как библиотека с утра была выметена и убрана, ни первой, ни второй служанке незачем бы ходить туда.

– Что вам понадобилось в библиотеке в такую пору? – спросил я.

– Мистер Фрэнклин Блэк потерял наверху кольцо, – сказала Розанна, и щеки ее залил густой румянец, – я приходила, чтобы отдать его.

Я нашел мистера Фрэнклина работающим за столом в библиотеке. Он приказал мне заложить экипаж на железную дорогу.

– Вы едете в Лондон, сэр? – спросил я.

– Еду телеграфировать в Лондон, – уточнил мистер Фрэнклин. – Я убедил тетушку, что нам должен помочь человек поумнее инспектора Сигрэва, и получил ее позволение послать телеграмму моему отцу. Он знает начальника полиции, а тот может выбрать человека, способного разгадать тайну алмаза. Кстати, о тайнах, – прибавил мистер Фрэнклин, понизив голос, – я должен сказать вам два слова, прежде чем вы пойдете в конюшню. Но не говорите пока об этом никому ни слова. Или Розанна Спирман не совсем в порядке, или она знает о Лунном камне больше, чем ей следует знать. Она пришла сюда с кольцом, которое я обронил в спальне, – продолжал мистер Фрэнклин. – Поблагодарив ее, я, разумеется, ожидал, что она уйдет, но вместо этого она встала напротив меня и не то испуганно, не то фамильярно произнесла: «Странное дело с этим алмазом, сэр!» Я согласился с ней и стал ждать, что будет дальше. Клянусь честью, Беттередж, мне кажется, она не в своем уме! «Алмаза-то ведь не найдут, сэр, не так ли? Не найдут и того, кто его взял, ручаюсь за это», – продолжала она, улыбаясь. Прежде чем я успел спросить ее, что она хочет этим сказать, мы услышали ваши шаги за дверью. Она, верно, испугалась, что вы застанете ее здесь. Как бы то ни было, она изменилась в лице и вышла из комнаты. Что все это может значить?

Я даже тогда не решился рассказать ему, что Розанна попала к нам из исправительного дома. Это было бы равносильно тому, если бы я назвал ее воровкой. Кроме того, если б я и открыл всю правду мистеру Фрэнклину, предполагая, что алмаз украла Розанна, было непонятно, почему она поделилась своей тайной именно с молодым джентльменом.

– Лучше всего будет, сэр, – сказал я, – если я сообщу об этом миледи при первом удобном случае.

Это, кажется, обрадовало мистера Фрэнклина, и он, сложив телеграмму, прекратил разговор. По дороге в конюшню я заглянул в людскую: там обедали. Розанны Спирман среди слуг не было. Справившись о ней, я узнал, что она вдруг занемогла и пошла прилечь в свою комнату.

– Странно! Она была совершенно здорова, когда я видел ее, – заметил я.

– Не говорите так при других, отец, – сказала Пенелопа, последовав за мной из людской, – вы этим только настраиваете всех против Розанны. Бедняжка сокрушается от любви к мистеру Фрэнклину Блэку.

Это был другой взгляд на странное поведение девушки.

Подъезжая в кабриолете к парадной двери, я увидел не только мистера Фрэнклина, но и мистера Годфри и инспектора Сигрэва, ожидавших меня на лестнице. Инспектор, кажется, пришел к новому заключению. Все еще придерживаясь своего первого убеждения о том, что алмаз украл кто-то из домашних, Сигрэв теперь думал, что преступник действовал заодно с индийцами, и он предложил допросить фокусников, заключенных во фризинголлскую тюрьму. Узнав об этом новом решении, мистер Фрэнклин вызвался отвезти инспектора обратно в город, откуда он мог телеграфировать в Лондон так же легко, как с нашей станции. Мистер Годфри, по-прежнему веривший Сигрэву, тоже желал присутствовать при допросе индийцев и попросил позволения поехать с инспектором во Фризинголл.

Прежде чем мистер Фрэнклин взялся за вожжи, он отвел меня в сторону и сказал:

– Я пока не буду посылать депешу в Лондон, а посмотрю, что выйдет из допроса индийцев. Я убежден, что этот тупоголовый полицейский ничего не понимает и просто старается выиграть время. Следите за всем хорошенько, Беттередж, и постарайтесь выпытать что-нибудь у Розанны Спирман. Это дело гораздо серьезнее, чем вы думаете.

– Речь идет о двадцати тысячах фунтах, сэр, – отозвался я, думая о ценности алмаза.

– Речь идет о том, чтобы успокоить Рэйчел, – сурово ответил мистер Фрэнклин. – Я очень беспокоюсь за нее.

За полчаса до обеда оба джентльмена вернулись из Фризинголла, договорившись с инспектором Сигрэвом о том, что он вновь прибудет к нам на следующий день. Они заезжали к мистеру Мертуэту, индийскому путешественнику, проживавшему близ города. По просьбе мистера Фрэнклина он согласился служить переводчиком при допросе тех двух индийцев, которые не говорили по-английски. Допрос закончился ничем, он не дал ни малейшего повода подозревать фокусников в заговоре с кем-нибудь из наших слуг. Тогда мистер Фрэнклин послал депешу в Лондон.