По разные стороны

1. Знакомство

Старое дерево никто не хотел слушать. Или не умел слышать. А может и не умел и не хотел, как знать.

А старому дереву, всегда было о чём рассказать, ведь будучи ещё совсем зелёным, то есть только – только пустившим корни и выпрямившим длинные ветви по сторонам, оно знало за собой эту особенность: собирать и бережно хранить в памяти людские истории.

Например, эту.

1.1 Почему-то

Собрались как-то вечерком три девицы красные на посиделки: поболтать, посудачить, новостями обменяться. Взяли прялки в руки, чтобы не только языком работать, но и рукам дело было. Сели рядком, заговорили ладком. Каждая рассказывает о себе: чем живет, о чем душа мается, какие мысли девичье сердечко тревожат. И как-то так само собой вышло, что тема-то наболевшая одна у них троих, а именно: трудности с кавалерами. И хоть были они друг на дружку не похожи ни станом, ни ликом, ни норовом, а проблема одинаковая.

А надо сказать, что жила по соседству с ними ведунья. Все знали, что, если какой вопрос возникает к ней идти надо, подсобит. И все же не любили люди обращаться к ней за помощью, уж больно прозорливая была та знахарка. Только глянет, и сразу все про тебя знает. Кому ж такое понравится? Вот и опасались её соседи, лишь при крайней нужде да с поклоном совета испрашивали, а получив его― уходили чуть не бегом и после, встречаясь с ней на одной дорожке, глаза прятали, приветствовать забывали. И самое главное, никогда никому не рассказывали, о чём говорила им чародейка, ни родне, ни друзьям, ни во хмелю, ни во сне.

Вот и наши красавицы решились (несмотря на славу дурную соседки своей) таки наведаться к ней, дабы ответ получить на вопрос волнующий: «Что за существа чудные, мужики эти? Как подле себя удержать, и до венчанья церковного довести?». Сказано – сделано, пошли.

Первой в избу вошла Аглая. Была она смелее своих подруженек (да и замуж сильнее всех хотела). Зайдя, как и положено перекрестилась, вещи, принесенные с собой, в качестве оплаты предназначенные, на стол выложила, на лавку села, ждет. Хозяйка напротив устроилась и давай подарки перебирать: платок сразу на голову пристроила, бусы янтарные на шею повесила, в подаренное зеркало себя рассматривает. И молчком все. Не выдержала Аглая (а надо заметить: дева она была с характером,― спуску никому не давала, ни братьям меньшим, ни маменьке годами преклонной) спросила, чуть наклоняясь:

― Может, прежде чем подарки на себя цеплять, спросить надобно, с чем пришла к тебе, в чем кручина моя, хочу от тебя чего?

― Прости, голубка, совсем я ополоумела от даров твоих роскошных. Рассказывай девонька, что заставило тебя так раскошелиться, расщедриться?

― Кабы не удивление безмерное, никогда бы не явилась сюда. Не иначе как проклятье на мне страшное. А кому, как не тебе, ведьме разбираться в этом.

― Мне, милая, мне. Слушаю тебя вся во внимании.

― Вот ты не только слушай, но и посмотри. Посмотри на меня. Ну, чем не хороша? Стройна, пригожа, косы до пояса. Всегда самой справной была среди своих подружек с малых лет. Матушка налюбоваться не могла. Куда бы со мной не появлялась, проходу не давали, все приговаривали: «Что за чудное дитя очарования неописуемого. Вот, мол, повезет тому, кому красота эта дивная достанется!».

И то правда, всегда человеки пола со мной отличного, засматривались на меня. На гулянья приглашали, через костер прыгать зазывали, в лес по грибы заманивали. Я шла, почему б не пойти, дело-то молодое, да и не должна красота такая в пустое цвести. Но как-то так получалось, что одним только свиданием дело и заканчивалось. На второе редко кто отваживался пригласить. Те же смельчаки, которые раззадоривались видеться со мной длительный срок, уходили все равно, рано или поздно. Как так-то?

Есть у меня одна догадка: просто на пути моем извилистом, все какие-то дурни недалекие встречаются, счастье свое разглядеть неспособные. А ты что скажешь, ведунья?

……………………………………………………………………………………………………………………………………………

Выскочила из избы Аглая злющая, щеки горят, глаза молнии мечут. Даже не взглянув на подружек своих, убежала.

Увидев такое, долго не могли прийти к согласию девушки, кому следующей идти к колдунье. Решили кинуть жребий. Выпало Милане. Набрала она полную грудь воздуха и шагнула за порог. Огляделась вокруг, все чистенько, не страшно. Вот и сама хозяйка стоит, смотрит ласково, как бабушка-покойница, бывало, смотрела. Достала тогда она из узелка подарки принесённые: самолично приготовленные пирожки с визигою; яблочки моченые, любимые; да ягоду только-только на поляне собранную.

― Проходи, дитятко, присаживайся. Расскажи, лебедушка, что за напасть тебе ко мне привела. Да не бойся, не кусаю. Помогу тебе, лапушка, не брошу в беде!

― Ой, бабаня, давай сначала отведаем с тобой гостинчики! Только ты и сможешь мне помочь, сама-то я совсем запуталась. Есть у меня любимый, Алешенька. Суженый мой, ненаглядный. Мы с ним уже и клятвы дали верности на все времена, да случилось страшное: призвал его военачальник исполнить службу ратную. Надолго ли, не ведаю, но обещала ждать его, сколь надобно будет. И вот уже целый месяц как я одна. Не хожу никуда с подругами, только если на речку белье постирать; да в лес по ягоды; да иногда на завалинке посидеть песни попеть, да гармошку послушать. Больше ни-ни. Но вот намедни, когда сидели мы с девушками вечером подле дома, проехал мимо на коне вороном барин наш молодой. Услыхал он, как поем мы ладно, да и спешился, подсел к нам, стал расспрашивать про жизнь нашу девичью. Да все так ласково, да все посмеиваясь. А сам хорош собой! Чудо как хорош: рубашка с вышивкой отменной, да и конь красив необыкновенно! Сам все на меня посматривает, за коленку поглаживает. Я, конечно же, сказала ему: «Негоже, барин, честную девушку глазами поедом есть! Вот вернется мой Лёшенька – соколик, расскажу ему, как вы смотрели на меня!».

А он только хохочет в усы свои пшеничные, да отвечает: « Не беда, Миланушка! За тебя и кулаками помахать не зазорно!».

Сказал так, вскочил в седло и ускакал. И вот давеча, прогуливаюсь я случайно около дома барского, падает мне под ноги листок смятый, а на нем слова написаны, которые и вспоминать-то срамно, не то, что рассказывать кому-то. Но тебе, бабуля, как на духу поведаю. Начерканы там были обещания ласковые, голову дурманящие, мысли путающие: «Приходи Милана, цветочек луговой, сдобушка аппетитная, горлица пугливая, в хоромы мои. Буду тебя угощать вкусно, целовать сладко, подарки дарить царские! А коли не придешь, то в пруду утоплюсь, и будет тебе это наказанием за черствость женскую». Как увидала я послание это, так и затрепетала, и нахожусь в смятении полнейшем по сию пору. Ведь люблю я суженого своего, а барина жалко― что, если и в самом деле жизни себя лишит, окаянный! И так переживаю я сильно, что спать не могу, из рук все валится, только и делаю, что ем да думку гоняю. Вот глянь, и гостинцы, что тебе принесла, слопала и не заметила. Помоги волшебница, только на тебя уповаю!

……………………………………………………………………………………………………………………………………………

Когда вышла на порог Милана, лик ее был черен.

― Не ходи туда! – говорит она третьей девушке, ― Истину молвлю, ведьма это распроклятая!

И убежала.

Махнула рукой оставшаяся девица, Дуняша, да и шагнула в избу, не раздумывая. Хозяйка встретила ее у порога, за руку взяла, к окошечку подвела, усадила на лавку. Помолчали чуть, с силами собираясь. Первая гостья не выдержала:

― Прими подарок мой скромный, чародейка!

А сама в руке перстень протягивает, от предков который передавался издревле.

Очень он понравился знахарке, она тут же его в шкатулочку припрятала.

―Вижу что сердце доброе у тебя, милая. Отчего же ты кручинишься, кто обидел тебя, родненькая?

― Боюсь, что не испытать мне счастья женского. Старшая я среди всех своих подруженек. Многие из них уже в замужестве маются, деток рожают одного за другим, а я все одна кукую. И ведь не какая-то там привередливая да капризная. И приданое за меня родители хорошее дают. Хозяйка я отменная (маменька с малых лет приучила меня дом вести, да так, что бы муж нужды не испытывал ни в чем). Смотрю в зеркало на себя, понимаю, что не раскрасавица. Но и ведь страшилищем не назовешь! Обычная. Когда еще приходили свататься, надеялась на что-то, платье лучшее надевала, в косу цветы вплетала. А они что: посмотрят, послушают, да и уходят со двора. Одного такого догнала, всякий стыд потеряв, спросила: «Что не так со мной, юноша? Чем не приглянулась я тебе то?».

Отвечал он мне тогда: « Всем ты хороша девица, и пригожа, и дородна, да только смотришь так, что тебя погладить хочется. А мне не собака― жена нужна!».

Как плетью ударили слова его. Решила, что не быть замужем никогда. Стала одежду носить скучную, платком темным голову покрыла, песни петь перестала. Вот, думаю, мои братья семьями обзаведутся, с их детьми стану нянчиться, любить и баловать буду. А мой бабий век закончился, так и не начавшись.

Но вот стала замечать я с недавних пор, что конюх наш, Андрейка, часто на глаза мне попадаться стал. Я по воду иду,―он следом, я к речке спускаюсь―он тут же. И стало сердце, как думалось навсегда уснувшее, меня тревожить: то забьется при виде его, как птица в клетке, то от страха съежится, как подумаю, что все это мне только чудится. Говорить с ним боюсь люто, встретившись, убегать стараюсь побыстрее, вдруг опять слова обидные услышу. А может, нет у него в мыслях, потешаться надо мной? Ведь, может, так ещё случиться, что приглянулась я ему? Или же просто так он за мной ходит, из озорства, чтоб потом с дружками посмеяться над глупой Дуняшей? Неужто мне теперь все жизнь от парней шарахаться да вниманья их пугаться? Быть-то мне как?

……………………………………………………………………………………………………………………………………………

Вышла Дуняша из избы задумчивая. Закрыв дверь, поклонилась до земли и пошла восвояси медленно.

По осени сразу три свадьбы было в той деревне сыграно, да развеселые, с размахом. Каждая―на свой манер интересная.

Первой замуж вышла Дуняша. Вот уж пересудов эта свадьба вызвала. Ведь думали-то все, вековухой девке быть, а она глядь, отхватила себе жениха молоденького, веселого, работящего. А он смотрит на нее любовно, все «Дарушкой-сударушкой» кличет, не нарадуется. И она словно расцвела. За столом свадебным сидела рядом с суженым румяная да веселая. А всего- то и надо было, чтобы сперва себя полюбить захотела девица, не впадать при любой ситуации безрадостной в меланхолию и не предаваться унынию. Ведь известно же, что каков ты есть сам, то таких же и притягиваешь. Будь ты в печали всегдашней, да людей боясь неоправданно, таких же многострадальных и будешь лицезреть вокруг себя. А принимая себя уважительно да ласково, хочешь ни хочешь и других научишь любить себя неповторимую!

Чуть погодя и Аглая стала замужней бабой. Народ долго потом вспоминал, что хоть и сидела она на празднике молчаливая, перед собой смотрела строго, а жениха нет-нет, да рукой поглаживала, будто проверяла, на месте ли ее сокровище. Хотя бабы наши некоторые посмеивались над женихом, мол слишком хлипок, да невзрачен. Но всё это неважно для героини нашей оказалось, ведь поняла она, не только собой любоваться да восхищаться радостно, но и сердечностью своей делиться приятно весьма. Ведь когда даришь чего, то в обратку ― сторицей возвращается. Так у нее: обернувшись по сторонам уразумела, что не только на ней свет клином сошелся, есть вокруг люди, любви и обожания достойные. Средь них― суженый её; умный, добрый, умеющий на такие темы мудреные разговаривать, как никто из её прежних знакомцев. Заслушиваясь его, поверить иной раз не могла, что это все с ней взаправду происходит.

А уж под конец обвенчалась с вдовым фельдшером ведунья наша. А почему бы и нет? Жизнь она знает, в психологии взаимоотношений разбирается, ещё благодаря своим советам дельным неплохое приданое накопила, что так же немаловажно при замужестве для женщины в летах.

Вот и вся сказка.

А Милана не замужем по сию пору. Почему-то.

̶ Разве не интересно? ̶ спросило дерево у близстоящего собрата (в те, стародавние времена, деревья росли на небольшом расстояние друг от друга и имели возможность общаться напрямую, без использования пернатых), ⁃ Тебе понравилась история?

̶ Нет, ̶ ответило соседнее дерево, ̶ меня мало интересуют люди – существа, жизнь которых столь быстротечна по сравнению с нами, что не вижу никакого смысла заострять своё внимание на них.

Наше молодое и наивное дерево пыталось что-то объяснить.

Например, что для него был понятен факт, отчего именно третья девушка осталась без мужа. Уж больно она была хитрая и лицемерная, и видимо, не смотря на льстивые речи, и желание быть приятной всем и каждому, эти её качества отталкивали потенциальных женихов.

Но размышления не были никому интересны, а обсуждать особенности поведения девушки тем более. А вскоре нелюбезного соседа и вовсе срубили, так что и доказывать некому стало.

Но вдумайтесь, какая ирония: тот кто считал людей недостойным объектом для изучения, вследствие их короткой линии жизни, не пережил и одного поколения человеческого. Парадокс.

С той поры дерево рассказывать свои истории перестало, но наблюдать за людьми интерес не потеряло.

Тем более в современном мире сделать это намного проще.

Дома стали выше, кучность людская больше. Стой себе в окна заглядывай, да наблюдай в своё удовольствие.

Так и проходил день за днём.

Дома строились, сносились, на их месте вырастали другие, а оно как стояло, так и продолжало стоять.

Видимо, оно не мешало людям в освоении пространства, а иначе как бы оно смогло сохраниться?

Сегодня дерево имеет возможность заглядывать в окна домов, которые его окружают со всех сторон.

На человеческом языке это называется «двор». Есть здесь ещё и магазин, и детский сад, и районная поликлиника ̶ учреждения, куда приходят со своими историями все кому не лень, и рассказывают их без устали, не догадываясь, что на самом деле они интересны только старому дереву, которое не только с удовольствием слушает их, но и бережно запоминает.

Иногда дерево задумывалось: «А для чего я все эти истории держу в своей памяти, если даже рассказать их никому не могу?», но ответа не придумало.

Но с недавних пор у него появился слушатель.

      Самый настоящий!

Который не только принимал живейшее участие в обсуждении услышанного, но и постоянно требовал все новые и новые истории.

Давайте я вас с ним познакомлю.