Сейчас или никогда

Глава 1

– Сколько мне ещё ждать от тебя результата?! – закричала женщина, подошедшая к столу Карины. – Сколько ещё ты будешь тянуть время? Эта заявка должна быть закрыта уже неделю как!

Карина уже даже не обращала внимания на подобные выпады в свой адрес. Оскорбления и недовольства прилетали каждый день, и каждый день её начальница кричала, что есть сил, по делу и без.

– Ты меня игнорируешь?! Я жду ответа!

– Я вам уже не раз сообщала, что директор не подписал документы, и я не могу отправить их в обработку. Может быть, вы пойдёте и покричите на него?

От такого ответа собеседница потеряла дар речи и начала нервно глотать ртом воздух.

– Я только что от него. У нас проблемы из-за тебя! Потому что ты не провела заявку вовремя!

– Светлана Константиновна, вы знаете, как проходит процедура подачи заявок, я не могу ускорить этот процесс, – спокойным, но слегка возмущенным тоном продолжила Карина.

– Вот теперь и объясняй ему лично, что он не прав. Вперёд и с песней!

Начальница швырнула на стол подчинённой стопку документов и, развернувшись, удалилась к себе в кабинет.

Делать нечего. Тяжело вздохнув, Карина проверила ещё раз документы, что Светлана «оставила» у неё на столе, рассортировала их по папкам и направилась к директору.

Длинный коридор, пыльная ковровая дорожка уже далеко не красного цвета на полу, обшарпанные двери по бокам. Картина достаточно унылая, чтобы в очередной раз задуматься, почему она вообще здесь работает и терпит это неуважение.

«Господи, как меня это всё уже достало», – пронеслось в голове моей подруги.

Работа Карины казалась ничем иным, как змеиным логовом. Каждый день сопровождало ощущение, будто её медленно душат, чтобы затем проглотить всю без остатка. В очередной раз меняя место работы, она надеялась на лучшее, мол, надо только постараться, но нет. Старания девушки никто не замечал, а её квалификацию втаптывали в грязь. Вот и мучил подругу вопрос: либо она себя настолько не уважает, либо сошла с ума, и ей всё это лишь кажется.

Вот и кабинет руководителя. Если бы девушка попала в фэнтези, то вокруг этой коричневой двери точно бы витала черная аура, которая оплетала бы толстым слоем коридор. Карина неуверенно постучалась и, дождавшись разрешения, зашла.

Директор в этот момент стоял около окна и курил. Кабинет пропитался сигаретным дымом настолько сильно, что проще было всё сжечь, чем вывести этот запах. Не посмотрев на Карину, тучный мужчина, в скучном сером костюме, с абсолютно неподходящим сюда зеленым галстуком, потушил сигарету.

– Пётр Сергеевич, вызывали?

– Савельева, вы опять за своё? – дойдя до рабочего стола, директор сел в кресло, не предложив Карине сесть.

– О чём именно идёт речь?

– А то вы не знаете? – директор вскинул брови. – Почему клиенты приходят ко мне лично? Вы же знаете правила! Вы должны эти вопросы решать самостоятельно!

– Пётр Сергеевич, по должностной инструкции я не могу решать данные вопросы самостоятельно, потому что мне нужна ваша подпись. Вы не подписали заявку, я не отправила в работу. Сроки исполнения по договору прошли, клиент пришёл разбираться…

– Стоп-стоп! Мне не нужны сейчас твои оправдания тут! – директор повысил голос, от которого веяло пренебрежением.

Карина напряглась. Нагоняи случались часто, но в данный момент ей стало максимально некомфортно. Тяжело было терпеть такое отношение, но приходилось молчать. Городок их небольшой, поэтому работы, которая бы хоть как-то более-менее оплачивалась днём с огнём не сыскать. Ей нужны это место и эти деньги. Невзирая на то, что она ни разу не брала отпуск за последние три года.

– Ты… отправила… клиента… ко мне! Зачем?! – Пётр Сергеевич уже заметно срывался на крик, что Карина невольно вздрагивала. Казалось, в следующую секунду он швырнёт в неё пепельницу.

– Потому что заявка ушла к вам на подпись…

– Ваше дело: принимать их и ждать моего решения. И не пускать ко мне никого. Вы же знаете, что там срок вышел. Что я должен ему сказать?! Мне придётся теперь её провести, а что мы с этого получим? Ничего. Это нищий дед, с него нечего взять. Всё. Пиши заявление, и чтобы я тебя не видел, – громогласно заявил директор так, что, наверное, слышал весь офис. – И позови мне Светлану. Совсем уже распоясались!

Карина вылетела из кабинета. Документы, что она должна была ему отдать, так и остались в руках. В висках пульсировало, накатила тошнота, в глазах начали собираться слёзы. Вот он, этот момент, которого она так боялась. И хоть подруга готова была заплакать, но взяла себя в руки и почувствовала, как в груди поднимается злость.

«Да и катись ты к чёрту, старый хрен!» – пронеслось в её голове. Она распрямила плечи, смахнула слёзы и уверенно зашагала к своему рабочему месту.

Кувшин эмоций переполнился, волнами выплескивая из себя содержимое. Заявление на увольнение она написано так быстро и яростно, насколько возможно. Карина подошла к начальнице и молча положила его на стол вместе с остальными документами.

– Что это? – Светлана Константиновна с недоумением посмотрела на Карину. Тоненькие нарисованные бровки начальницы поползли вверх.

– То, чего вы так давно хотели. Пётр Сергеевич сказал писать заявление, а вас вызывает к себе.

– Как… так… – женщина не смогла подобрать слов, а Карина, тем временем, забрав свои вещи, покинула офис. Светлана Константиновна продолжала кричать ей вслед: – Погоди! Что там произошло?!

Моя подруга ощутила неописуемое облегчение. Она этого ждала всем сердцем. Этого момента. Свободы, которая и пугала, и приятно волновала одновременно. Она держалась за это место достаточно долго. Настолько, что начала ненавидеть.

Карина нащупала в сумке телефон и набрала мой номер.

– Алло, привет! А меня уволили, прикинь!

***

– Погоди, погоди… уволили? – звонок Карины был обычным явлением, но такие новости услышишь нечасто. – Подожди минутку.

Разговор застал меня в момент выхода из офиса, я собиралась идти к метро. Дождь застал меня врасплох, а зонта у меня не было. Пришлось спрятаться под кроной ближайшего дерева, чтобы выслушать Карину под шум падающих капель и гул города.

– Алина, ну что ты там? Мне нужно поговорить, – раздалось на другом конце.

– Да всё! Нашла. Рассказывай. Тут дождь льёт, не очень удобно.

– Я быстро. Да нечего особо рассказывать. Знаешь же систему нашу… Короче, ситуация… Пришёл абонент, подал заявку на подключение, а по срокам – у нас есть месяц, чтобы её провести и выдать ему разрешение. Ну месяц пролетел, а директор так и не подписал. Он так часто делает. Людям надо быстрее, они приходят, деньги ему суют, и он – такой ангел – решает все их проблемы. Либо вне очереди заявки оформляем, как шабашка…

– Ага… Продолжай… – мимо меня проходили толпы людей, приходилось то и дело выходить из укрытия, и продвигаться дальше к метро, прячась под новым деревом, чтобы не сталкиваться с ними.

– Ну и короче, пришёл к нам дед. А он уже не первый раз ходит. Денег у него нет, вот директор и не хотел его подключать, а он ходит ко мне и ходит. Ходит и ходит. Ну а я что? Сказала, что заявка на подписи у руководства, а информации предоставить пока никакой не могу… Ну, короче, узнал он его рабочие часы и пришёл на приём. А я крайняя оказалась… Уж не знаю, о чём они там говорили, но, в общем, вызвал меня начальник на ковёр, наорал и сказал писать заявление.

– Я поражаюсь с каждой твоей истории про работу… И что? Что будешь делать? В целом, оно и к лучшему. Ты там вообще не отдыхала!

Я прокрутила в голове добрую дюжину «весёлых» рассказов Карины про её работу и жизнь после переезда. Наверное, ни дня не проходило без звонка. Мы вместе учились в одном университете и жили в одной комнате в общежитии, пока Карина не вышла замуж, а затем не переехала на побережье поближе к родителям её мужа.

– Да не знаю… Я ушла оттуда. Завтра будь что будет. Я написала на увольнение через две недели, как положено, а там уже разберёмся. Начальница дар речи потеряла, когда я ей заявление притащила!

– Она, видимо, думала, что ваш главный поорёт только. Весело у тебя там, конечно, Карин. А я вот с работы иду, тоже все достали уже. Столько пафоса, а толку – ноль!

– Нам пора обеим менять работу. Слушай, может я какая-то не такая? Как работу сейчас искать? Тут нет работы… Но я больше уже туда не вернусь. Не могу…

– Не переживай. Первый раз что ли? Разберёшься как-нибудь. Давиду говорила?

– Нет, не говорила пока. Дома скажу. Не уверена, что он меня поддержит. Ты ещё на улице? Сильно дождь так шумит.

– Да. Почти до метро дошла. Давай позже или завтра созвонимся.

–Да. Хорошо! Не теряйся. Тоже… пойду…

– Целую.

Я положила трубку, поёжилась от дождливой погоды и двинулась к метро. История Карины сильно меня не ошеломила. Иногда нам казалось, что это какое-то проклятье. Я тоже не могла похвастаться своими достижениями в выборе работы. Каждое новое место обещало быть лучше предыдущего, но на деле оказывалось такой же «шаражкиной конторой», как и многие другие: задержки зарплат, пустые обещания, переработки, бесконечная война с несговорчивым начальством. Но в моём случае сменить работу было проще – Москва предоставляла больше возможностей.

Путь домой был отнюдь не близким. Метро, электричка, маршрутка. Дорога отнимала много времени, но это время стало глотком воздуха для меня. Дома ждали муж и дочь. За время декрета мои нервы изрядно потрепались, поэтому выход на работу помог не сойти с ума окончательно.

Автобус медленно двигался в пробке, было душно, а характерный запах общественного транспорта резко обострил обонятельные рецепторы. Вспомнила нашу первую встречу с Кариной. Первый курс. Линейка. Сразу заметила её в толпе: черные длинные волосы, сияющая улыбка, подтянутая фигура, аккуратные черты лица. Нам выдали зачётки, а потом оказалось, что жить будем в одной комнате в общежитии. Воспоминания об университетских годах всегда теплом разливались по телу. Карина как-то призналась, что в нашу первую встречу я была очень навязчива и без конца говорила о чём-то.

Моя особенность – много говорить в стрессовых ситуациях, лишь бы не сидеть в неловкой тишине.

«Да уж. Сейчас тишина – на вес золота! – подумала, вспоминая дочь, которая не умолкала ни на секунду. – Это мне, видимо, расплата за всю мою болтовню…»

Найдя в сумке наушники, включила любимую музыку и погрузилась в дрёму – единственный способ справиться с накатывающей тошнотой, которая всегда преследовала меня в общественном транспорте.

Домой идти совсем не хотелось, как и опять завтра ехать в Москву. Голова разболелась, и моим единственным желанием было – быстрее лечь спать. Начальство принципиально относилось к работе непосредственно в офисе, и мне приходилось это терпеть, но не всегда получалось, ибо организм не железный. Раз через два дочь приносила из детского сада какой-нибудь вирус, который я хватала, как горячий пирожок на вокзале в семь утра. И со всем прекрасным набором симптомов ОРВИ, прикованная к компьютеру, старалась не умереть раньше времени от переутомления.

– Ма-а-мочка! – моя маленькая кудрявая девчонка, с такими же русыми волосами, как у меня в детстве, радостно встречала в дверях квартиры.

– Привет, моё солнышко, я вернулась с работы. Как у тебя прошёл день?

– Хорошо. Я сегодня была королевой динозавров, а папа купил мне мороженое!

Я крепко обняла дочь. Маленькие дети для матерей могут быть как лучом света в тёмном царстве, так и огнём в преисподней. Многим тяжело даются их истерики и проявление характера. К сожалению, совершенно не могу похвастаться званием «идеальная мать», потому что сама только учусь быть взрослой и справляться со своими эмоциями, а чужие вообще даются с трудом. Дети выливают их столько, что порой накатывает чувство, что тебя больше нет. Ты сосуд. А сосудом мне быть не хочется. Мне нужна свобода. Я безусловно радовалась, когда Вероника радостно встречала меня после работы, но эта радость обычно длилась недолго, так как ресурс к вечеру уже был исчерпан.

– Чего застряли в дверях? Иди быстрее есть, а то уже всё остыло, а мы тебя ждём! – послышался голос мужа с кухни.

– Иду-иду. Мы тут обнимаемся вообще-то, – уставшая после работы и дороги, я почти прорычала в ответ, переоделась в домашнее и прошла на кухню.

За столом меня ждала остывшая котлета и овощной салат. Муж не спеша потягивал бутылку пива, в домашних шортах и майке. Волосы заметно отросли и требовали стрижки, щетина отросла слишком сильно и уже не походила на его привычную бороду. Андрей сам себя стриг и брил, не желая тратить деньги на получасовое «удовольствие» посидеть в кресле у барбера. Несколько лет он оттачивал своё мастерство и неплохо справлялся. Иногда просил помочь мне с затылком.

Я потеребила мужа по волосам.

– Кажется, тебе пора подстричься.

– Сегодня не хочу. Устал.

– А мне пиво есть?

– В холодильнике, – отозвался Андрей.

Мы устроились за столом и принялись ужинать. Тишину нарушал лишь звон столовых приборов о фарфор тарелок. Вероника, как обычно, баловалась и от её мельтешения невозможно было собрать мысли в кучу, а её звонкий голос вызывал лишь головную боль. Я старалась сдерживаться, но у меня это плохо получалось. Андрей осуждающе поглядывал в мою сторону. Когда дочь закончила, я отправила её в комнату смотреть мультфильм, чтобы и поделиться с мужем новостями.

– Карина звонила сегодня. Говорит, уволили её, – далее проследовал пересказ нашего недавнего разговора.

– Ну что я могу сказать? Херово. Пора ей валить всё равно было оттуда.

– Ну я ей так и сказала, сколько можно. Столько дичи на одного человека – перебор.

– Ну я не удивлён, что это происходит именно с Кариной. Если бы ты назвала другое имя, то я бы удивился!

– Да уж, милый, ты умеешь поддержать! – мы оба рассмеялись. – И хватит цепляться к моим подругам. Я твоих друзей не комментирую.

Я скрестила руки на груди и зло посмотрела на Андрея.

– Не рассказывай мне тогда о них, если не хочешь знать моё мнение, – Андрей встал из-за стола. Наш разговор ему явно не нравился. Он всегда так делал: вставал и уходил, стоило мне только начать о чем-то рассказывать. —Ладно, я спать пошёл, и ты иди. А то опять с утра не встанешь вовремя и будешь возмущаться, что я тебя как-то не так бужу.

– Ой, ну не надо тут. Я в душ ещё пойду.

– Всё. Убери со стола, – Андрей вышел из кухни. – Вероника, спать пора, выключаю мультики.

– Папа, ну можно ещё? Нет! Папа! Не выключай! Я не хочу спать!

Далее произошла стандартная ситуация: Андрей выключил свет и лёг спать. Вероника рыдала из-за того, что ей не дали досмотреть любимый мультик, а я про себя костерила мужа, что тот делал всё слишком резко, одновременно пытаясь успокоить дочь. Так устала от всего этого, что моего терпения хватало минут на пять, и потом мой голос перешёл на крик. Андрей наорал на меня за то, что я обижаю ребёнка, и так повторялось по кругу, пока все не замолчали. К этому моменту сил даже мыться не осталось.

***

Солнце уже скрывалось за горизонтом, когда Карина добралась до дома. Она переминалась с ноги на ногу перед калиткой, не решаюсь войти. Они с Давидом переехали на побережье Черного моря после окончания университета и, за неимением собственного жилья, поселились в доме родителей мужа. Карина пролила немало слез, не желая менять привычную жизнь, оставлять университетских друзей, снова искать работу, но свёкры рисовали картинку идеальной жизни, и, в конце концов, она ничего не смогла противопоставить их аргументам.

Первое время все действительно шло неплохо. Весь второй этаж дома отдали в их пользование, с родственниками Давида они даже почти и не пересекались. Работу ей предложили, но ожидания не оправдались, поэтому Карина довольно быстро уволилась и стала заниматься поисками работы самостоятельно. Мужу её также не сильно-то и помогли, но на «родной земле» и под родительским крылом уверенность росла в Давиде не по дням, а по часам. Ведь зачем напрягаться, если мама или папа прикроют? Карина такой «заботой» похвастаться не могла. Ей пришлось изрядно поработать локтями, поднимаясь по карьерной лестнице, не полагаясь ни на кого, каждый раз будто доказывая, что она достойна быть частью этой «прекрасной» семьи.

Год, два, три… ничего не менялось. Карина всё больше и больше погружалась в этот омут отчаяния, толком не понимая, что происходит с её жизнью. Но родители Карины воспитали дочь с чёткой установкой, что раз уж завёл семью, надо сохранять брак максимально долго, даже если сохранять там уже и нечего.

«Как же хорошо, что у них нет детей…» – думала я каждый раз после разговора с подругой. Атмосфера в её доме не располагала к тому, чтобы завести их. Вспоминая своё состояние первые полгода после рождения дочки и то, как сильно нуждалась в поддержке окружающих, я понимала, что для Карины сейчас это был бы ад на земле.

Прямо сейчас подруге надо зайти в дом и сообщить о том, что она потеряла работу, что её уволили, что она опять не справилась. На самом деле, она была искренне счастлива, что ей больше не придётся возвращаться в это злачное место, натянуто улыбаться нервным клиентам, общаться с неадекватными коллегами. Но осознание того, что сейчас на неё выльется ушат помоев со стороны мужа или – не дай Бог! – свекрови, вгонял в ужас, ведь она никогда не будет достойна её «сыночка», даже если станет президентом. При этом выдающимися достижениями в развитии карьеры Давид, конечно же, похвастаться не мог, хорошо устроившись в родительском гнёздышке.

Это бесило подругу ещё больше.

Переминаясь перед дверью дома, Карина опять подловила себя на мысли, что она в ловушке. Что так она жить не должна. Но потерянного не воротишь. Пора принять это как факт.

Зайдя внутрь, необходимо было миновать кухню и гостиную, дальше – спальню родителей и ванную комнату. Быстрый и незаметный рывок в свой уединённый уголок сделать, конечно же, не получилось: перед телевизором в гостиной сидел отец мужа.

– Добрый вечер, Артур Григорьевич.

– Угу. Добрый, – не отрываясь от телевизора, бросил мужчина Карине.

Мужа и свекрови на первом этаже не было, поэтому она сразу двинулась на второй. Поднимаясь по лестнице, заметила свет наверху. Из санузла вышла свекровь.

– Добрый вечер.

– Добрый-добрый. Я тут зашла стирку запустить, разбери уже вещи, а то всё валяется неделями, не пойми как, в чём Давид вообще ходит у тебя?!

«В чём Давид ходит… Давид что, пятилетний ребёнок? Не может сам себе вещи постирать?!» – подумала Карина, но свекрови ответила совершенно другое:

– Да-да, разберу на выходных. Времени не было.

– Ой, у тебя никогда времени нет, уработалась вся, я смотрю.

Карина промолчала, борясь с желанием послать свекровь куда подальше.

– Разбери сегодня. Не могу на это смотреть в своем доме! – унося тазик с постиранными вещами, свекровь что-то бухтела себе под нос, но Карина её совершенно не слушала.

Свекровь никогда не стеснялась указывать ей на то, что она здесь чужая. Карина не раз просила мужа переехать на квартиру, и они даже смогли это осуществить, но ненадолго: начался летний сезон, и было принято решение вернуться, а квартиру сдавать отдыхающим.

Пройдя в спальню, подруга и там не обнаружила мужа. С облегчением вздохнув, она упала лицом в подушку прямо в одежде.

«Ну хоть десять минут полежу…» – пронеслось в голове девушки, и её окутал сон.

– …ммм… ммм…

Прошло какое-то время, прежде чем сознание начало возвращаться. Запах алкоголя, сигарет, холодные руки под рубашкой. Карина поспешила открыть глаза, испугавшись, но увидела мужа.

– Господи, Давид, ты меня напугал! – Карина села на кровати, отталкивая мужа и убирая волосы с лица.

Её всегда поражало то, насколько Давид не похож на мать. Марина Михайловна обладала крупными чертами лица, курносым носом, кожа её была очень неровная, и в целом, её сложно было назвать привлекательной. Карина даже радовалась, что её муж унаследовал внешность отца. Они были как две капли воды похожи – худоватое лицо, нос с горбинкой, сдвинутые массивные брови, острый подбородок. Отличие было лишь в густоте шевелюры: волосы Давида были густыми и немного вились, в то время как его отец уже давно облысел и поседел. Волосы были его гордостью, он каждый день тщательно мыл голову и укладывал их феном.

– Да ладно тебе, как будто первый раз, – от мужа разило алкоголем, видимо, где-то гулял.

– Ты где был? Я думала, ты дома, но уснула, стоило коснуться подушки.

– Да с пацанами катались по городу, ничего такого, – Давид не останавливал попытки соблазнить жену, пытаясь её поцеловать туда, куда дотянется.

– Да погоди же ты, дай в себя прийти, даже не раздевалась с работы, устала как собака… – закусив губу, подруга вспомнила: муж ещё не в курсе, что работы у неё больше нет. – Мне с тобой надо серьёзно поговорить.

– Давай не сейчас, такое настроение игривое у меня… – мужчина повалил жену на кровать и начал расстёгивать пуговицы на её рубашке.

Карину такой расклад не устраивал, и она всячески пыталась его оттолкнуть, и у неё это получилось.

– Давид, послушай меня! Мне сейчас не до секса, серьёзно! Мало того, что я спала, так ещё и ты со своим перегаром!

Карина вскочила с кровати и гневно посмотрела на мужа. От напряжения на её лбу выступили морщины, а кулаки непроизвольно сжались до побеления.

– Я так понимаю, разговаривать с тобой сейчас бесполезно? Ты слишком пьян?

– Карина, ты чего бешеная такая? Мне что, нельзя было с пацанами… погулять? – он говорил заторможенно, пытаясь сформулировать свою претензию. – Ты вон… сидишь до ночи на работе… – Давида шатало даже когда он сидел. – Мне теперь что, как пёс ждать тебя у калитки?!

– Дав… да причём тут это вообще. В любом случае, можешь больше не беспокоиться о моей работе, так как у меня её больше нет!

Она сказала это. Прямо ему в лицо. Карина так разнервничалась на этих словах, что дыхание сбилось. Она смотрела мужу прямо в глаза, а Давид смотрел куда-то сквозь неё.

– Чт… В смысле? – он словно не понял её, свел брови и скривил губы.

«И чего я ожидала, заводя этот разговор при таком его состоянии», – пронеслось в голове Карины, но она всё равно продолжила.

– Меня уволили.

– Уволили? – губы Давида скривились в довольной ухмылке. – Из твоей ЖКХ-шной шаражки?

– Да. Из моей ЖКХ-шной шаражки.

– Не удивлён, – он встал с кровати, пошатнулся, разводя руками. – Иди, ищи новую работу, не дома же тебе сидеть.

– Я пока не хочу… Не знаю… Я устала, Давид. Хочу отдохнуть. Ты же видел…

– Ой, то, что с тобой люди работать не могут – это и ежу понятно, – он взмахнул рукой так, что Карина дрогнула, но он этого не заметил. – С твоим-то характером.

Давид заплетающимся шагом дошёл до комода, на котором стояла начатая бутылка пива, и после того, как отхлебнул из неё, стал озираться по сторонам, словно ищет что-то.

– Ты слушаешь меня?

– Что? А ты не закончила?

Лицо его не отражало никаких эмоций. Бутылка в руках Давида вызывала больший интерес, чем слова жены. Карину злило всё, что говорил муж. Уровень агрессии и желание стукнуть его чем-нибудь повышались с каждым мгновением. Ей хотелось накинуться на него, и дать увесистую пощечину, или разбить эту бутылку о голову мужа, но она сдержалась и лишь обреченно и громко ругнулась.

– Что вы там разорались? Весь дом перебудите! – голос матери Давида послышался с первого этажа.

– Ой, да что там рассказывать… работать не умеешь, вот и скачешь от одной к другой. Нет бы уже сесть и делом заняться. А куда ты пойдёшь потом, ты думала? Или тут у нас красная дорожка постелена и выбирай – не хочу?

– А я тебя не заставляла сюда переезжать! Ты говорил, что тут будет хорошая работа! А в итоге что? Оба сидим по каким-то подвалам!

– Да ты просто неблагодарная дура! Вечно тебе всё не нравится.

– Ты просто не представляешь… – она сжала зубы, глаза застилали слёзы. – Я тебя просто ненавижу!

Карина больше не могла выносить этот разговор, поэтому развернулась и побежала прочь по лестнице.

– Ну и катись! – крикнул ей вслед муж.

Проходя мимо входной двери, подруга заметила торчащую пачку сигарет в толстовке мужа и забрала её с собой.

***

Все уснули. Кроме меня. Я, как обычно, листала ленты соцсетей и проверяла сообщения, на которые ещё не успела ответить. Залипание в телефон вроде как успокаивало, но на самом деле имело лишь краткосрочный эффект. В попытке отстраниться от семьи, я часами гуляла на просторах Интернет, общаясь со знакомыми и подругами. Все мои эмоции и энергия уходили в телефон так, что не оставалось ничего для реальной жизни. Я это понимала, но сделать ничего пока не могла. И не хотела. В какойто момент мне показалось, что голова ненароком взорвётся от обилия информации и общения, ведь искренне считала себя интровертом.

Общение с людьми забирает у интровертов энергию, в то время как экстравертам, наоборот, необходимо общаться, чтобы чувствовать себя живыми. Бывают такие дни, когда вообще не хочется никакого общения. Испытываешь полное опустошение. В такие моменты хочется тотального одиночества, уйти в себя и немного передохнуть.

Работа моя была неотделима от общения с людьми. Ежедневные совещания по два часа, личное общение, зум-конференции для решения текущих проблем, руководитель без конца спрашивал, как идет работа, и я каждый раз отвечала ему одно и то же, ибо его сообщения меня только отвлекали. Работа мне и нравилась, и убивала одновременно, а дома ещё ждала семья. И всё же это было лучше, чем сидеть дома с ребёнком в декрете.

Я не настолько была зависима от одиночества, как может показаться из сказанного выше, но давать себе передышку – скорее необходимость, а не прихоть.

Ночь. И вроде устала, хочется спать, но нет. Сжимаю в руках телефон и сканирую соцсети, общаясь с подругами. Одна поругалась с мужем, другая пошла в очередной марафон по похудению, третья купила себе новое платье, а Карина… Карина после телефонного разговора не написала ни слова.

«Спит уже, наверное».

Погасив экран, я попыталась улечься, но то дочь закинет ногу на голову, то муж начинал храпеть, и постель уже не такая прохладная, а простыни смялись под спиной. Сон не шёл, поэтому решила сходить на балкон и покурить.

Огонёк зажигалки меня немного успокаивал. Курить я бросала на время декрета и кормления грудью, но вернулась к старой привычке при первой же возможности. Осознание того, что это мои – и только мои – пять минут долгожданного одиночества, видимо, подстёгивали убивать себя никотином.

Ещё раз взглянув на дисплей, увидела сообщение от подруги: «Алина, это просто трэш». Далее следовало голосовое сообщение, в котором Карина рассказывала, как прошёл разговор с мужем и следом ещё одно: «Сигареты у него стащила. Сижу тут на улице, у забора. Свекровь ещё уши грела. Господи, за что мне всё это…»

В конце сообщения было слышно, что Карина начала плакать.

– Что думаешь делать? Пошли всех лесом, – записала я аудио в ответ. – Можешь набрать. Я ещё не сплю.

Звонок Карины, и недолгий разговор. Конечно, решить проблемы по телефону невозможно, однако мы старались поддерживать друг друга, насколько это возможно.

Давида я знала не понаслышке. Мы все учились вместе в одном университете. Он мне никогда не нравился. Точнее, испытывали симпатию лишь первое время, но с годами отношения становились только хуже. Всегда грубо шутил, никогда не здоровался с друзьями Карины, да и в целом не жаловал их в своем доме. В общем и целом, отношения у этой пары – не сказка. Я откровенно не понимала, почему подруга всё это терпит столько лет. Фраза «любовь зла, полюбишь и козла» отлично описывала отношения Карины.

Да что уж говорить, я тоже не могла похвастаться идеальным браком. Даже звучит как-то… Начиная с момента знакомства с мужем, ещё в школе, мы вечно общались как кошка с собакой, но всё равно что-то притягивало нас друг к другу. Ссоры, одна за одной, в последнее время начали убивать во мне чувства. Именно поэтому я и ушла в работу. Статус матери негативно сказался на моём ментальном состоянии: как бы я ни любила своего ребенка, но, только родив, поняла, что совершенно к этому не была готова.

– Карин, где наша не пропадала. Если не сложится в итоге с мужиками, уедем с тобой на Бали и будем пить коктейли, пока не помрём из-за отказавшей печени.

– Да уж. А зарабатывать будем, продавая кокосы с пальм!

– А мне нравится твой вариант! Блин, вот мне всегда было интересно, как бы сложилась моя жизнь, если бы я тогда не согласилась выйти за Андрея замуж, – тяжело вздохнула.

– Тебе так надо это знать? Меньше знаешь – крепче спишь.

– Это точно, – рассмеялась, потому что на фоне Давида мой муж казался идеальным.

– Сегодня вообще-то у меня отстойный день, а не у тебя! – Карина рассмеялась. Было слышно, что разговор со мной её взбодрил. – Пойду к морю схожу. Надеюсь, в доме все уснут, потому что видеть их рожи я уже больше не могу сегодня! Пожелай мне удачи.

– Аккуратнее там, ночь на дворе. Так уж и быть, лоховскую корону сегодня оставляю тебе. Не одной же мне на жизнь вечно жаловаться.

Я была так увлечена разговором, не почувствовала, что замерзла. Взглянула на небо: сегодня, на удивление, очень хорошо были видны звёзды. Редкое явление в черте города. Они сияли так ярко, так завораживающе. Я люблю такого рода моменты. Когда можно остановиться и посмотреть вокруг, подумать в тишине и без суеты о себе, о своей жизни, обо всём, что в голову придет. О том, что волосы пора бы покрасить, потому что корни отрасли и стал виден мой мышиный русый на фоне рыжих концов, да и в целом их пора уже и подстричь, так как стали опускаться ниже плеч и пушиться слишком сильно; о том, что пора бы записаться к косметологу, так как сыпет периодами как подростка; о том, что можно попробовать купить цветные линзы и посмотреть на себя с других цветом глаз, хоть и серо-голубой их цвет меня устраивал; о том, что пора бы к лету обновить гардероб. И все равно я думала о всякой ерунде, которая скорее добавляла мне тревожности, чем решала какие-либо реальные проблемы. Неуверенность в своей внешности и забивание на неё была лишь следствием более глубоких ран, которые оставил мне декрет.

«А всё равно интересно, как бы всё сложилось…» – подумалось мне, возвращаясь к нашему разговору с Кариной. Но это уже не имело никакого смысла.

Покинув балкон и снова забравшись под одеяло, я попыталась уснуть. Долго ворочалась, переживая за Карину. Сухой воздух в квартире заставлял бегать туда-сюда на кухню за новой порцией воды.

«Не могу уснуть. Всё думаю о том, что ты мне рассказала», – написала подруге, но она не ответила.

Проворочавшись почти до самого утра, я всё-таки погрузилась в сон. Во сне мне являлись образы из прошлого, сопровождаемые бредовыми событиями и хаосом. Всё-таки рассказ Карины о разговоре с Давидом зарождал во мне каку-то тревогу за подругу.