Испытание

Глава 36. Ты будишь во мне зверя

Меня пронизывает электрический разряд, от которого у меня пресекается дыхание. И я сразу же чувствую, как что-то сворачивается в клубок глубоко внутри, как кобра, готовящаяся к броску. Магическая сила скручивается в спираль и наполняет каждую клетку моего тела. Затем так же молниеносно наполняется тату, которое покрывает мою руку от плеча до запястья и в котором магическая сила может накапливаться и храниться. И все равно в моей крови бурлит все большая и большая сила и требует выхода. Требует дать ей совершить то, для чего она предназначена – уничтожить все, что стоит на ее пути.

Я никогда в жизни так не боялась. Меня страшит эта жгучая потребность внутри меня – поджечь мир и смотреть, как он горит, горит, горит.

Я сразу же отпускаю эту нить, но сила, сжимающая все мои мышцы в пружину, все так же настойчиво требует, чтобы я выпустила ее на волю, и я знаю – пройдет всего несколько секунд, и я больше не смогу ее контролировать. Мой взгляд мечется по ванной, ища выход, но едва до меня доходит, что выбраться отсюда можно только через дверь, я слышу, как Хадсон в спальне говорит кому-то:

– Заходи. Грейс сейчас выйдет из душа, но…

Чисто инстинктивно я ныряю в ванну и сворачиваюсь в клубок… и тут мое тело взрывается – или то, что мне кажется моим телом. Раздается оглушительный хлопок – это все электричество внутри меня мгновенно вырывается наружу. Ударная волна сотрясает стены, зеркало разбивается вдребезги, потолок проваливается, и меня осыпает разлетевшейся штукатуркой, так что образуется облако пыли – такое плотное, что я перестаю что-либо видеть.

Хадсон распахивает дверь; я делаю судорожные поверхностные вдохи, у меня звенит в ушах, перед глазами все расплывается – иными словами, на меня обрушивается паническая атака. Что я сейчас сделала? И как?

Я держала эту нить не дольше двух секунд, и это поглотило меня целиком, превратило в существо, которое я не узнаю – в чудовище, желавшее уничтожить весь мир.

Я подтягиваю колени к подбородку и раскачиваюсь взад и вперед; по щекам текут слезы. Какое-то время я беспокоюсь, что они напугают Хадсона, но я, должно быть, нечаянно включила душ, когда погрузилась в ванну, и теперь вода орошает одну сторону моего лица, смывая слезы.

– Все нормально, Грейс. Я с тобой, – шепчет Хадсон, уткнувшись лицом в мои волосы. Но я не понимаю, как это возможно, если я нахожусь в ванне, а он стоит у двери…

Пол ходит ходуном, и я моргаю.

– Я что… Я что, расколола землю? – Мой голос звучит слабо, тонко, он дрожит, но, по-видимому, Хадсон все же услышал меня, потому что он издает смешок. Хотя это больше похоже на нервный смех, ведь ничего смешного я не говорила.

– Нет, детка, землю ты не расколола, но я уверен, что теперь мне не получить мой депозит обратно. Собственно, теперь мне, возможно, придется купить этот маяк.

Я чувствую под собой что-то мягкое, и до меня доходит, что Хадсон, должно быть, вынес меня из ванной комнаты и уложил на кровать. Его руки ощупывают мою мокрую одежду, он проверяет, нет ли у меня каких-то ран или травм, но я в таком шоке, что могу только уйти в себя и молчать. Дышать полной грудью почти невозможно, от поверхностного дыхания я чувствую слабость, мои руки трясутся, когда я обхватываю ими колени и сворачиваюсь в клубок.

– Она в порядке? – спрашивает Мэйси, стоя в дверях, а затем вскрикивает: – Что с ней, что произошло?

– Грейс, ты можешь сказать мне, сколько будет два плюс два? – спрашивает Хадсон.

Почему он заставляет меня считать, когда я едва могу дышать? Боже, должно быть, я ударилась головой, и он опасается, что у меня сотрясение мозга. Мои зубы стучат, ударяясь друг о друга с такой силой, словно они могут раскрошиться в любой момент, но я все же ухитряюсь произнести:

– Че-четыре.

– Правильно, умница. А сколько будет четыре плюс четыре?

Я делаю один быстрый вдох, затем еще один и, заикаясь, говорю:

– Во-восемь.

– А восемь плюс восемь?

На сей раз я делаю более глубокий вдох и открываю глаза, чтобы показать ему, что я в порядке. Должно быть, он сам не свой, если так беспокоится, что я получила травму головы. Еще раз сделав медленные вдох и выдох, я ухитряюсь сказать:

– Шест-надцать.

Хадсон испускает долгий вздох, садится на кровать рядом со мной, затем сажает меня себе на колени. Я прижимаюсь к его теплому телу, и мои зубы стучат уже не так сильно, когда он обнимает меня.

– Сделай еще один глубокий вдох, Грейс. Да, вот так. С тобой все будет нормально. – Его ладони гладят мои руки от плеч до запястий и обратно, изгоняя леденящее чувство, оставшееся после прикосновения к этой чертовой зеленой нити.

Я перевожу взгляд на мою кузину, которая машет волшебной палочкой, направив ее в сторону ванной, затем подходит к кровати и начинает переминаться с ноги на ногу, словно не зная, что ей делать, как помочь. Я беру ее за руку.

– Со м-мной все х-хорошо.

Джексон и Мекай появляются в дверях мгновение спустя и ошеломленно уставляются на ванную. Я поворачиваю голову, чтобы увидеть то, на что смотрят они, и застываю.

Вся стена, отделявшая ванную от спальни, исчезла. Как и противоположная, так что теперь отсюда открывается панорамный вид на океан. Раковина, расколотая на две фаянсовые половинки, валяется на полу рядом с лопнувшими трубами, и я смутно осознаю, что Мэйси, должно быть, махала волшебной палочкой для того, чтобы остановить хлеставший оттуда поток воды. Сама ванна уцелела, но больше почти ничего. Часть потолка лежит на ее краях – там, где находились мои ноги, – и я содрогаюсь, осознав, что еще пара дюймов – и он бы обрушился прямо на мою голову.

– Что тут произошло? – спрашивает Джексон, поворачивая голову поочередно то к Хадсону, то ко мне. – Ты в порядке, Грейс?

– Со м-мной все хо-рошо, – повторяю я немного увереннее, но это все, что мне удается произнести.

Хадсон поднимает одну бровь и говорит:

– Я уверен, что Грейс решила взяться за свою зеленую нить – и сократила мою жизнь на сотню лет.