Путь кшари. Зов Великих

Великие не слышат просьб и презирают слезы.

Великих нет, когда они нужны, но ты должен быть готов откликнуться на их зов всегда.

Идя своим путем, ты все равно выполнишь волю Великих.

Пролог

Карлос раздраженно отвернулся от иллюминатора. Они висели на орбите убогой серо-желтой планетки уже пятый день. У этого куска камня даже названия не было, только номер, маяк для туннелей, не более того. Он сам выбрал бы место поприличнее – мало ли кислородных планет на окраине Галактики, хоть бы спустились, ноги размяли, но нет, заказчик всегда выбирал места, подобные этим. А в этот раз еще и опаздывал, чтоб его Сцилла с Харибдой сожрали. А может, и сожрали уже, и зря они его тут ждут… Карлос задумчиво покосился на пульт: неизвестно, что там с древними чудовищами, а вот космофлот вполне мог внести свои коррективы в их планы, и тогда надо бы делать ноги, пока космические карабинеры не добрались и сюда.

– Капитан, смотри! – первый помощник кивнул в сторону иллюминатора. – Похоже у нас гости…

В правом верхнем углу панорамного экрана медленно разворачивалась воронка. Черная, как сама преисподняя, она раскручивалась, с треском разрывая ткань пространства. Эфир наполнился шумом, космос кряхтел, рычал и визжал, пытаясь удержать материю на месте, но неведомая сила комкала ее, как лист бумаги, растягивала в стороны и освобождала путь. По краям воронки пронеслись всполохи, сначала желтый, затем синий и последним темно-красный, заливая рубку призрачной кровью. А секундой позже из открывшегося туннеля впрыгнул потрепанный жизнью десантный катер.

Карлос внимательно изучил появившийся корабль и поправил висящий на поясе игольник. Эмблема на носу корабля была знакомой, но это ничего не значило, осторожность никогда не помешает.

Маленький бот, отпочковавшийся от катера, полз в их сторону долгих сорок минут, и все это время на экране его сопровождал крестик прицела. Пилот бота не счел нужным предварительно выйти на связь, а Карлос не стал делать вид, что они беззащитная прогулочная яхта, случайно заблудившаяся на космических тропинках.

Наконец шлюз отполз в сторону, и в рубку вошел невысокий человек. От мирного туриста его отличал только игольник на поясе и неприятные, какие-то мертвые глаза. А еще уродливый шрам на предплечье, словно выдрали куски мяса из руки и не стали зашивать, так бросили.

– Наконец-то, – проворчал Карлос, – я думал мы тут корни пустим.

– Что ты можешь предложить?

Карлос поморщился. Ну кто так начинает переговоры, почему бы не пройти в кают-компанию, выпить по чашке ристретто и обменяться парой новостей, пятнадцать минут ничего не решат, но нет, эти всегда говорили только о деле и только лично. Карлос подозревал, что они даже не пользуются спайдерами. Честно говоря, они его пугали, и по собственной воле он бы с ними связываться не стал, но Семья решила, что это неплохой бизнес. Война – всегда хороший бизнес.

– Как обычно. Есть два ящика RK-3, десять игольников, аккумуляторы…

– Это возьму, – перебил гость, – цена стандартная. Готовьте.

В рубке, помимо самого Карлоса и его первого помощника, был еще Родригес – их боец, тупой и сильный, гнущий руками стальные прутья и стреляющий из всего, что стреляет, – да еще механик для подстраховки в дверях торчал. И численный, и огневой перевес был на их стороне, но спокойнее от этого почему-то не было.

Гость вытащил из кармана небольшой мешочек и вытряхнул на ладонь пару голубоватых камней, скорей напоминающие застывавшие капли воды.

– Один – за все оружие.

Карлос нахмурился, делая вид, что обдумывает предложение. Цена действительно была стандартная, два ящика гранат и десяток игольников стоили на черном рынке дешевле, навар выходил неплохой, но…

– Надо бы набросить. Все дорожает, понимаешь. Да и камушек не очень чистый…

– Один за все оружие.

– Ладно, – быстро согласился Карлос. – Еще есть армейские аптечки, отличная вещь…

– Нет, – гость опять не стал ждать окончания. – Можешь достать боевой катер? Корабль? С полным вооружением.

– Чего? – вытаращился Карлос. – Ты считаешь, космофлот свои корабли на барахолках продает?

– Мой мир воюет. Мы защищаемся. Мне нужны корабли.

Говорил человек на нью-инглиш, но с таким диким акцентом, что разобрать сразу не получалось. Да-да, что-то такое проскакивало в новостях: эти придурки умудрились притащить на свою планету космофлот, а теперь изображают гордых повстанцев, сражающихся с всесильной Террой. Ну, дело личное, главное, чтобы платили, хотя вот как раз с этим последнее время было не очень. Видимо, дела у новоявленных борцов за свободу шли не очень.

– Ну… – пробормотал Карлос, – я желаю твоему миру победить, да. Но кораблей у нас нет. Зато я тут разузнал про одно местечко – шахтерская база, охраны почти нет, зато куча оборудования и людей. Координаты интересуют?

– Сейчас не требуется.

Гость убрал один камушек обратно в мешочек, и Карлос только проводил его жадным взглядом. Раньше они хорошо платили за такую информацию, можно было и пару камней выторговать. Вот дернули их черти связаться с космофлотом, такой бизнес ломается.

– Будут корабли – будут камни. Много камней. Найди. Сначала товар – потом камни.

– Хорошо, – пробормотал Карлос и кивнул своим: – Начинайте грузить.

Весь разговор занял не больше десяти минут, но ощущение было, что все эти десять минут на него пялилась Святая Горгона, одно неверное слово – и ты камень. Чтоб их всех…

– По-моему, в прошлый раз у него шрама не было, – неуверенно предположил первый помощник, дождавшись, когда бот с гостем отбудет на свой корабль. – Или это другой?

– Откуда я знаю, – огрызнулся Карлос, – в этих масках они все одинаковые.

Сделка вышла плохой, только зря пять дней торчали, Семья будет им недовольна. Карлос зло пнул кресло, оно скрипнуло и слегка скособочилось.

Первый помощник, уловив настроение капитана, только покачал головой.

Часть первая. Ложь Великих

Глава первая. Домик в Крэнфорде

Планета Терра-II,

третья в звездной системе Латея

3052 год по общегалактическому календарю

– Почему ты не сказал мне, что тебе не нравится? Это же не обязательно было.

– Я не подумал…

Ал сидел, поджав ноги и дисциплинированно положив руки на колени. Рядом на низком столике стояли две пиалы, но Като-сан еще не взяла свою, и Ал тоже не трогал, соблюдая правила приличия.

– Алекс, ты не обязан делать, если тебе не нравится. Надо просто сказать мне или твоему куратору.

Психолог Алу нравилась, и расстраивать ее не хотелось. Она, пожалуй, единственная здесь его понимала и… умела сидеть на полу. Когда Ал пришел к ней в первый раз, то сразу заметил низкий столик и подушки рядом, и на предложение сесть молча направился к ним. Като-сан не удивилась и села напротив, хотя в комнате были и кресла, и диван, и даже что-то похожее на низкую кровать. А еще она одна из немногих была ниже его ростом, поэтому не приходилось вечно смотреть снизу вверх.

– Ну? Ты действительно не хочешь туда летать, или Мэтью… немного переборщил?

Дикие называли это «научным институтом», и Ала вызывали туда раз в десять дней или чуть реже. Ничего особенного там с ним не делали, просто цепляли датчики, снимали блокатор и просили развернуть крылья, а иногда, когда оставалось время, пускали в трубу, – вертикальную штуку, в которой всегда дул ветер, единственное место на Терре, где можно было полетать.

И все бы ничего, но потом его привозили обратно, и тогда становилось плохо. Ал молча уходил в свою комнату, ложился на кровать и отворачивался к стенке, стараясь вытолкнуть из головы воспоминания, запретить себе думать. Но не получалось. Стоило закрыть глаза, и он опять становился кшари, стражем Великих, тем, кому суждено было спасти Эр-Кхар, но он не справился, дикие оказались сильнее, и теперь он здесь. В ошейнике, как раб. И то, что это не настоящий ошейник, а блокатор, не дающий работать Эль-Кору, даже хуже.

И, наверное, он бы так и летал в этот институт, если бы не бывший раб, волей случая оказавшийся с ним в одном месте. Этому спокойно не жилось никогда. Он просто не умел жить тихо! Сначала он просто доставал разговорами, потом требовал прекратить валяться, затем на какое-то время отставал. А вчера устроил бунт, отголоски которого слышал даже Ал, хотя звонил Мэтт из кухни. Кроме привычного «вы не имеете права», удалось расслышать еще: «он вам не подопытная мышь!» и «да он сам не откажется, он же кшари, ему приказали – он и пошел». Пришлось сползти с кровати и идти разбираться, но к тому моменту, как Ал спустился вниз, у него уже мигало сообщение от Като-сан с приглашением на утренний прием. Вот кто его просил снова лезть…

– Я не знаю, – честно признался Ал.

Он действительно не знал. С одной стороны, там было единственное место, где можно вновь почувствовать Эль-Кор, с другой – каждый раз с новым щелчком блокатора на шее в него словно втыкали нож и проворачивали, проворачивали, пока глухой вой не прорвется сквозь плотно сжатые губы и боль опять не затопит полностью, от пяток до макушки. И что хуже, остаться совсем без полетов или терпеть эту фантомную боль, Ал не знал.

– Хорошо, – улыбнулась Като-сан и взяла пиалу. – Я попросила пока тебя не вызывать, но, если ты захочешь сам, можешь полететь, я договорюсь.

Ал выждал минуту и тоже взял чай.

Одна стенка в комнате была совсем прозрачной и выходила в сад. Когда они прилетели на Терру, был зима, а сейчас лето уже перевалило за середину и бодро двигалось в сторону осени. Первый шаг на планету вышел «эпичным». Ал сразу не понял, зачем его заставили надеть столько одежды, а потом… Он даже не подозревал, что температура может быть отрицательной, а дождь – замерзшим. Шок был настолько сильным, что Ал, дойдя до дверей космопорта, развернулся и молча пошел обратно к кораблю. Его с трудом уговорили вернуться, точнее, просто пригрозили, что оставят у закрытого шлюза челнока, пока он не замерзнет настолько, чтобы можно было без драки погрузить его во флаер.

В первый месяц Ал успел сто раз пожалеть, что не заблудился окончательно на Капсее – там было тепло, можно сказать, жарко. Если бы его не заставляли выходить на улицу, он бы так и просидел на кровати до весны, но дикие ничего странного в том, что под ногами скрипит замершая вода, она же падает с неба и летит с ветром в лицо, не видели. Им нормально было, а Мэтту так вообще нравилось.

– Ты помнишь, что сегодня вас переводят в основной корпус?

– Да, Като-сан.

Полгода они с Мэттом были в адаптационной группе, примерно столько же времени у Ала ушло, чтобы понять, что это значит, а сегодня их наконец переводят в основную группу, и с этим еще предстояло разбираться.

– А знаешь, в чем специфика нашего училища?

Ал молча покачал головой. Он и слово «специфика» не до конца понимал. У главных ворот висела скромная табличка «Пятый кадетский корпус космофлота», и Мэтт объяснил, что это «школа и школа, только еще стрелять научат».

– Алекс, мы специализируемся на ребятах, по разным причинам оказавшихся в непростых ситуациях и выпавших из нормальной жизни. Тут почти у каждого за спиной то, что лучше не вспоминать, – Като-сан помолчала. – Алекс, все люди разные, и иногда с ними непросто. Если будут проблемы, ты всегда можешь прийти ко мне. Нам очень важно, чтобы тебе было хорошо.

Лучше бы им это было неважно. Ал был готов к бою, к смерти, даже к плену и пыткам, но к тому, что дикие окажутся настолько людьми – нет. И это было сложнее, чем просто выжить на ледяной планете и дождаться того времени, когда он сможет вернуться домой. Гораздо сложнее.

– Да, Като-сан.

– Ты сейчас на море?

Ал кивнул и поставил пустую пиалу на стол.

– Ты можешь выйти через сад.

– Спасибо, Като-сан.

Ал легко поднялся и поклонился.

Идти через сад было приятнее, чем по длинному коридору центрального здания, а потом еще километр по территории корпуса. Тропинка в саду выходила сразу к лестнице, по которой можно спуститься к морю. Ал протянул руку, сорвал вишню с ветки и забросил ягоды в рот. Все-таки было совершенно непонятно, почему дикие так восхищаются изначальными мирами и мечтают сюда попасть всей Галактикой сразу. Ну, исключая эр-кхарцев, конечно.

Тысячу лет назад впервые был собран двигатель, способный пробить туннель с одного края звездной системы до другого. Так себе туннельчик, ничего особенного, но уже через десять лет корабль прыгнул в соседнюю систему, а еще через пять разведчики наткнулись на две планеты, почти идентичные старой Земле. Та же сила тяжести, тот же состав воздуха, даже оборот вокруг светила почти равен стандартному земному году. И спутники, аналогичные земной Луне, были, правда, оба принадлежали второй планете. Терра-I и Терра-II – две планеты-близняшки, с которых началась космическая экспансия. Впрочем, больше человечеству так не везло, все планеты были разные, и постепенно Землю и ее старших дочерей прозвали изначальными мирами.

Насчет «везло» Ал был готов поспорить: если климат на Земле был такой же, как на второй Терре, то он отлично понимает, почему человечество при первой же возможности оттуда удрало. Он бы первым запросился на борт корабля.

Ал, перепрыгивая через две ступеньки, сбежал по лестнице, на ходу стягивая футболку. Несмотря на ранее утро, солнце уже припекало. Волны лениво накатывались на берег и так же медленно откатывались, оставляя на мокром песке тонкие нити водорослей. Недалеко стая горластых птиц с визгом делила пойманную рыбину и на появление человека не обратила никакого внимания.

Моря Ал тоже раньше не видел, знал, что оно бывает, но даже не представлял, что оно такое… бесконечное. Море было почти такое же, как небо, только не небо. Но тоже дышало свободой, такое же своенравное и опасное, подчиняющееся лишь избранным. Вот только избранным Ал не был и к морю относился, как к сильному и опасному врагу, на которого лучше смотреть издалека.

Ал растянулся на теплом песке и активировал экран спайдера. Он и так потерял почти час на разговор с психологом, надо нагонять. До прилета на Терру он был уверен: единственное, что от него требуется, это подождать четыре года, когда с него снимут блокатор, потом найти корабль и улететь домой. Майор Коллинз клялся, что никто его задерживать не будет, но забыл упомянуть одну мелочь. Оказалось, что совершеннолетие – это не возраст!

Като-сан объяснила, что он может не учиться, его никто не заставляет, только в этом случае ему назначат пожизненного опекуна и подберут какую-нибудь несложную работу, например лавочки в парке протирать – любой андроид с такой работой справится лучше, но надо же будет его чем-то занять, если он даже читать не умеет. И да, права взрослого человека он тоже в этом случае не получит, только обязанности. Ал представил себя вытирающим лавочки и, скрипнув зубами, начал зубрить язык диких.

Объяснять местным, что все свои экзамены он уже сдал, пройдя тот путь через сельву, было бесполезно. Дикие были уверены, что он должен за четыре года выучить все, что они сами учат двенадцать лет… Жалко, что их не учат двенадцать лет драться, а то бы он сразу сдал все экзамены и улетел отсюда! А не читал историю двух Терр.

Ал сделал экран потемнее и сосредоточился на тексте.

Терра-I была колонизирована крупнейшими корпорациями, там были лучшие университеты, самые именитые ученые, ведущие лаборатории – если какое место и считать мозгом Галактики, то это была первая Терра. Вторая планета досталась военным: в то время человечество еще опасалось встретить недружелюбно настроенные иные цивилизации, и создание форпоста космофлота казалось самым простым решением. Однако со временем выяснилось, что защищать людей надо не от зеленых рептилоидов или непонятных энергетических сгустков, а от самих себя. Чем космофлот и занялся, успешно одержав победу сначала в Первой галактической войне, а затем и во Второй.

Большая часть миров не могла себе позволить иметь собственный космический флот. Колонизация планет – вещь затратная и трудоемкая, часть миров откатилась к каменному веку, едва находя силы прокормить тех, кто там живет, часть застряла в техногенном средневековье, даже не планируя из него выбираться, а другая едва нагнала прошлое тысячелетие, вернувшись к тому, с чего начала. И лишь изначальные миры уверенно обгоняли всех: Терра-I обеспечивала прогресс, а Терра-II защищала от его последствий.

Попасть на эти две планеты можно было несколькими способами. Например, родиться там, а если повезет, и ты окажешься потомком первых поселенцев, то гражданство распространялось на все три планеты, включая старую Землю. Ну а если первый вариант не сработал, то можно было пойти служить в космофлот – в этом случае гражданство давалось автоматически, а в случае гибели новоиспеченного гражданина переходило по наследству к его ближайшим родственникам. Так что желающих занять место в ряду звездных воинов было больше, чем самих этих мест. Примерно раз в двести.

– Яблоко хочешь?

Ал успел перехватить летящий ему в лицо фрукт раньше, чем тот достиг цели.

– И не лень тебе было за ними бегать?

– Я, может, целый год мечтал о яблоках! – Мэтт плюхнулся рядом и смачно вгрызся в желтый бок фрукта. – Не мешай мне наслаждаться.

Ал свернул экран и перекатился на живот.

– А ты еще чем-нибудь занимался, кроме как мечтал? Я начинаю понимать, почему аштэ отправили тебя на алтарь.

– Да? А я думал, потому что они просто уроды… вместе с их стражами.

Вывести Мэтта из себя можно было только одним способом – учинить вопиющую несправедливость к кому-нибудь другому. На любые выпады в его собственную сторону Мэтт либо не реагировал, либо отбрехивался, не всегда беззлобно, но никогда не переступая ту грань, за которой у любого кшари включался боевой режим. Ал, вместо того чтобы защитить честь жрецов, просто прищурился.

– С теткой говорил?

– С ней.

Тогда, на Капсее, Ал не стал выяснять, почему Мэтту так не хочется домой, не до него было, а потом он услышал разговор приятеля с его родственницей, и вопросы отпали сами собой. Он бы тоже на Электру не полетел. Полчаса тетка вопила с экрана, требуя, чтобы Мэтт вернулся домой, обвиняя попутно и его самого, и родителей, и всех остальных, включая правительство Терры, во всех смертных грехах. Ал сидел с открытым ртом, разглядывая буйную родственницу – да она совсем не была похожа на Мэтта! Только глазами немного, а так, даже цвет кожи другой: у Мэтта кожа была, как темная сталь, а у его тетки, как… сильно потрепанная временем сталь, с прозеленью. Весь разговор Мэтт просидел с совершенно стеклянными глазами, никак не реагируя на вопли, а Ал только радовался, что ему самому никаких родственников не нашли.

– Что она от тебя хочет?

– Да как обычно. Чтобы я срочно вернулся и начал пахать на ее плантации. Мой святой долг – быть с семьей и не быть таким, как отец. Ничего нового.

То, что отец Мэтта погиб на Эр-Кхаре, Ал знал, но подробностями не интересовался: на Эр-Кхаре погибнуть несложно, может, лихорадку подцепил или иби подрала, а возможно, гравитация убила, Мэтт был с обычной планеты, не тяжелой.

– А мама твоя где? Она тоже на Эр-Кхаре была?

– Не, она давно умерла, за три месяца до моего рождения. Так что я ее даже не видел, только голографии.

Ал задумчиво посмотрел на яблоко, а затем на Мэтта. До этого момента он был уверен, что знает, как люди на свет появляются. На Эр-Кхаре для этого точно требовалась женщина. И обычно живая.

– Чего?

– Я искусственно рожденный, – пояснил Мэтт. – Моя мать была… ну, считай сархи. Недостаточная базовая мутация, ей самой нельзя было рожать, вот они с отцом и заказали искусственное воспроизводство, заодно и ДНК мне поправили, чтобы я мамины гены не унаследовал.

– Э… ну ладно.

– По-хорошему, ее должны были с Электры увезти сразу после рождения, на приличных планетах так и делают – отправляют туда, где ребенок может жить. Даже Земля таких принимает к себе. Но у нас так не принято! Где родился – там и мучайся! Она болела, но терпимо, а потом резко стало хуже – и все. Отец, когда мне три года было, послал всю нашу семейку к черту и свалил работать космогеологом. Так что рос я с отцом и на Электре бывал раз в пару лет.

– А ты почему не можешь их послать?

– Потому что опекунский совет обязал меня ей звонить, – скривился Мэтт. – Терра даже межпланетную связь оплачивает, чтобы тетушка не нервничала.

– Поговори с Като-сан.

– Не… Так тетка только мне мозг выносит, а если я перестану звонить, она всех достанет.

– Вы точно родственники.

Мэтт лениво продемонстрировал кулак, и Ал усмехнулся в ответ.

– Слушай, я не понял… Тут написано, – Ал опять развернул экран, – что колонизация космоса началась после того, как научились менять геном человека, и на каждом корабле поселенцев было по две тысячи инкубаторов… Это, вообще, что?

– Ну да, – подтвердил Мэтт, – все первые дети в колониях искусственные, ну как я. Иначе как ты геном перестроишь? Их в инкубаторах растили.

– Не понимаю.

– Посмотри на меня, – Мэтт сел. – Это я не загорел так интересно, это базовая мутация. На Электре очень высокий уровень радиации. Понятия не имею, чего наших предков туда понесло, но я могу сутки выдерживать такое количество грей, которое тебя убьет за час.

– Это на всех планетах так?

– По-разному. Капсею ты сам видел, у них легкие другие, это базовая мутация, а то, что кости хрупкие и мышечная масса никакая, вторичная, – последствия жизни на легкой планете. А у вас, например, стандартные мутации для тяжелых планет, такое часто встречается.

Ал слушал молча.

– Когда на планету прилетают первый раз, сразу рассчитывают необходимые мутации и, если они терпимые, то колонисты остаются на планете, а их дети рождаются уже другими. В Галактике не так много кислородных планет, приходится подстраиваться.

– А… как же Великие? Нас… Точнее, эр-кхарцев меняли они? Это что получается, так все могут?

Мэтт вытащил из кармана второе яблоко и потер его о штанину.

– Алекс, ты только не обижайся, но ваши Великие – еще те ушлые перцы.

– Но…

– Я думаю, уже никто не помнит, что там было в начале, а за семьсот лет можно в чем угодно людей убедить, особенно когда у них из новостей только молитва по утрам. У вас там даже книг нет, только жизнеописание Великих, и то его одни жрецы читают.

– Есть у нас книги… – пробормотал Ал, отворачиваясь к морю.

Монолитная картина мира обзавелась еще одной трещиной, и склеивать ее обратно получалось все хуже и хуже.

– Да ладно тебе, не грузись. Давай лучше в город слетаем?

Ал подобрал ракушку и покрутил ее в руках, разглядывая перламутровый бок.

– А то кто знает, когда нас еще отпустят? Дальше по уставу живем.

– И что мы в городе будем делать?

– Пиццу сожрем или в киношку сбегаем… Слушай, а давай наконец твой дом посмотрим. Ты уже полгода собираешься! Или ты все еще не веришь, что тут родился?

Ал промолчал. Сложно не верить, когда твое тело раскладывают на отдельные клетки и показывают тебе на экране, увлеченно перечисляя все искусственные модификации. Или когда смотришь по утрам на себя в зеркало… Но все равно тот факт, что дикие объявили его одним из своих, бесил неимоверно. Еще и имя ему придумали – Александр Кречет! Дурацкое имя. И сделать последний шаг и приехать в дом своих якобы родителей он не мог, хотя адрес ему давно дали и заверили, что он может приходить туда в любое время – это теперь его дом.

– Ну ладно, не хочешь, давай просто погуляем. Пошли, хватит киснуть.

Судя по всему, в базовую мутацию уроженцев Электры входила не только устойчивость к радиации, но и скорректированный ген, отвечающий за то, чтобы человек сидел спокойно. Никаких других объяснений тому, что Мэтт физически не мог находиться в одном месте больше пяти минут, не было. Алу периодически казалось, что Мэтт старается срочно наверстать упущенное, утрамбовав потерянный год в одну неделю. И все бы ничего, но наверстывать Мэтт предпочитал в компании Ала. Ему одному скучно было.

– Вставай! Жарко тут.

Ал тоскливо покосился на висящий сбоку экран и решительно мазнул по нему рукой, закрывая. У него уже мозг свернулся в трубочку от всего этого, прав Мэтт, надо передохнуть. Лучше бы, конечно, помедитировать или потренироваться, но можно и… пиццу слопать.

– А нам отпроситься не надо?

– Зачем? – беспечно махнул рукой Мэтт. – У нас сегодня занятий нет, а в журнале я отмечу, что мы в город. Главное, до ужина вернуться.

– Нам еще форму получать и в другой корпус переселяться, – педантично напомнил Ал.

– Успеем.

Ближайший к ним город был, по меркам Терры, небольшим, и жили там в основном семьи тех, кто служил в космофлоте. Военный космодром тоже был недалеко, а еще военная академия и пара заводов, на которых то ли делали звездолеты, то ли их чинили.

Можно было вызвать такси, но проще добежать до станции и подождать поезда: они часто ходили.

– Побежали! И да… поезда не кусаются!

Ал только мотнул головой и бросился следом за Мэттом. Зря он все-таки рассказал ему про того зверя, вынудившего его прыгнуть в воду, Мэтт теперь будет вечно это вспоминать. Как и то, что там был еще и нормальный мост, пешеходный, надо было просто пойти в другую сторону. Местные поезда на то грохочущее чудовище похожи не были и скользили на магнитной подушке почти беззвучно, но Ал все равно ко всему, что может двигаться с такой скоростью, относился с легкой настороженностью: такую штуку ни крылом, ни мечом не остановишь, лучше сразу в реку прыгать, и пусть некоторые дальше смеются.

До станции добежали быстро. В конце Ал легко обогнал Мэтта, ну, просто чтобы тот не сильно зазнавался, и в вагон запрыгнул первым.

– Жарища… – Мэтт упал в кресло и сразу сделал кондиционер посильнее. – А то мне ваших тропиков мало было.

Ал сел напротив и выключил кондиционер со своей стороны, пожалев, что не захватил с собой толстовку.

– Я тут глянул, какие экзамены в академию сдавать. Самое простое – на десантное пойти. Там только физуху сдать, матанализ и историю.

– Чего? – не понял Ал.

– На десантное отделение экзамены несложные, говорю. Вполне реально поступить. Не то что на дипломатическое, там кучу всего сдать надо. На пилота тоже сложновато.

Дикие просто обожали учиться, начинали сразу после рождения и заканчивали в том возрасте, когда на Эр-Кхаре уже задумываются о пути в Чертоги. Хорошо, что его самого это не касалось, ему только базовые экзамены сдать, и все.

– Ты собираешься в академию?

– Не… я тут просто так решил строем три года ходить, – протянул Мэтт. – Чисто от скуки. Конечно, буду поступать, после корпуса это проще сделать.

– Зачем тебе в десант? Ты даже драться толком не умеешь.

– Знаешь, не всем так повезло, как тебе. Мне гражданство просто так не подарят, а на Электру я возвращаться не хочу.

– Но…

Ал с сомнением посмотрел на Мэтта: он совсем не был воином. Он даже двигаться тихо не умел, не говоря о большем. А десант… Капрал тогда выполнил свое обещание и на бой согласился. Лучше бы не соглашался. Не помогли ни крылья, ни боевой транс, ни тринадцать лет тренировок. Ал продержался пять минут, а потом Шон одним ударом поставил точку в том позорном бою. До сих пор стыдно. Вот капрал – да, он воин, и Рика тоже, а Мэтт… Куда он лезет? Зачем? Его же просто убьют, и все!

– Смотри, – пихнул его в коленку Мэтт.

– Куда?

– Туда, – передразнил Мэтт. – Пошли познакомимся? Рыжая симпатичная.

Ал оглянулся. Чуть дальше сидели две девушки, и одна действительно была рыжей… Совсем рыжей, даже нос и щеки были в рыжих точках.

– Зачем с ними знакомиться?

– Кшари… – Мэтт стукнул ладонью по своему лицу. – Я тебе потом объясню.

Объяснения Алу не требовались, он и так понял, что Мэтт имел в виду, он не настолько тупой, как некоторые считают. Просто у кшари есть задачи поважнее развлечений, плоть не должна подчинять себе разум, это только дикие не умеют контролировать свои желания. Раз поддавшись соблазну, можно навсегда свернуть с правильного пути и закрыть для себя Врата Чертогов. Хотя пицца вместо медитации тоже не очень вписывалась в данную концепцию, но она хотя бы была вкусная, а общаться с другими дикими Алу не хотелось совершенно точно. Их и так вокруг него слишком много, зачем увеличивать их количество?

– Тебе надо, ты и знакомься.

– Зануда.

Ал отвернулся к окну. Он уже не первый раз здесь ездил и знал, что после моста справа будет виден военный космодром. Далековато, но все равно можно рассмотреть длинные свечки звездолетов, а если повезет, то и старт увидеть. Все-таки было что-то завораживающее в том, как эти громадины окутывались голубым сиянием и начинали медленно отрываться от земли, а потом, набрав скорость, устремлялись вверх, разрывая облака.

Интересно, на каком из них он сможет вернуться домой? Кто согласится его подкинуть на другой край галактики? И что к этому моменту будет на Эр-Кхаре? Като-сан рассказывала, что сейчас там работают военные дипломаты Терры: они не стреляют, а договариваются словами. И непонятно, захочет ли Совет Эр-Кхара принять предложение вступить в Лигу Свободных Миров, но то, что они должны освободить всех рабов, было обязательным условием. Если, конечно, Совет не хочет, чтобы дипломатов сменили десантники и боевые линкоры.

За спиной раздался смех, Мэтту было весело, и Ал, покосившись назад, активировал спайдер. Паука, любимца третьей роты, он сменил почти сразу, как прилетел на Терру, поставив вместо него небольшого дракончика: на эр-кхарского ушу тот был не похож, но зато весело плевался огнем. Вот и сейчас выпустил красную струйку и, почесав крылом гребень на голове, открыл учебник. До города еще далеко, можно почитать, пока Мэтт занят и его не дергает.

***

Крэнфорд был одним из самых старых городов на Терре, здесь даже памятник первым поселенцам имелся: водруженный на постамент кусок обшивки корабля. История утверждала, что именно тут впервые развернули свою базу космические силы Лиги Свободных Миров, а потом и самый крупный космодром построили. Затем настроили еще огромную кучу всего и добавили еще немного, но это все не мешало оставаться городу… неторопливым, что ли. Тут не было столичных небоскребов, огромных жилых массивов и бесконечных транспортных узлов, только двухэтажные домишки, неширокие улицы и деревья. Много деревьев, целый лес. Крэнфорд был бы даже похож на города Эр-Кхара, если бы кому-нибудь там пришло в голову сажать на клумбах цветы, делать бассейны перед домом и мыть улицы шампунем. А! Еще сменить огромный планетарий в центре города на подвесные мосты и рынок – и будет одно и то же. Ну почти…

– Держи.

Мэтт протянул ему вафельный стаканчик, доверху наполненный заиндевевшими шариками, щедро залитыми шоколадом и посыпанными орехами, да еще и с парой черешен наверху. Ал взял свой стаканчик и, протянув руку, сцапал ягоды со второго.

– Эй! – возмутился Мэтт. – Это было мое!

– Ты не любишь, это же не бекон.

– И что? Мог хотя бы спросить!

– Можно? – поинтересовался Ал, засовывая ягоды в рот.

– Припомню, – пообещал Мэтт и небрежно добавил: – Кстати, твой дом всего в двух кварталах отсюда. Может, глянем?

– Не начинай.

– Боишься, что ли?

– Просто не хочу.

– Ясно… – Мэтт сочувственно покивал головой и вздохнул. – Ну, если боишься, то тогда не стоит.

– Я не боюсь, – процедил сквозь зубы Ал. – Куда идти?

Прав был майор Коллинз, проще сделать, чем объяснить Мэтту, что достал. А если не сделать – достанет окончательно! И ничего он не боится, чего тут бояться, просто не видит смысла смотреть. Зачем? Жить он тут не собирается, а значит, и дом ему не нужен. Да и как можно жить в отдельном доме, он же не тардхани, он кшари! Ему достаточно кельи, а если ее нет – он и на дереве поспит, зачем ему дом.

– О! Нам туда. – Мэтт уверенно свернул на боковую улицу. – Интересно, ты помнишь что-нибудь? Ну, двор там? Или спальню?

– Не интересно.

– Да ладно тебе, прикольно же. Повезло, что твои предки жили в Крэнфорде, а то бы пришлось на другой континент лететь.

Ал подумал, что лучше бы они жили на другом континенте – туда бы он точно не полетел.

Мэтт остановился перед невысокой живой изгородью.

– Кажется, это тут.

Дом как дом, такой же как все остальные. Два этажа, огромные окна в полстены и оранжевая крыша. Только бассейн во дворе без воды, и на дорожке валяются сухие листья. А что если дикие все-таки ошиблись? И он вовсе не с Терры? Сейчас дом его не узнает… и что тогда?

Ал сунул остатки мороженого в рот, решительно шагнул на дорожку и пошел к двери. Вот и отлично, что не узнает! Тогда он сможет вернуться назад сейчас, а не через пару лет! Но, перед тем как прижать ладонь к сканеру, Ал на секунду замер. Глупое желание развернуться и убежать стало еще сильнее, но Мэтт был совсем рядом, и объяснить ему, что он не хочет туда, было невозможно. Это и себе не получалось объяснить.

Сканер его узнал. Ал выждал еще минуту, а потом потянул дверь на себя.

– Привет, Алекс! Тебя давно не было.

– Привет, Чарли…

Слова выскочили сами, раньше, чем он успел подумать. Ал сделал еще шаг и заторможено развернулся. Над круглой платформой около двери висела голограмма клоуна с ярко-красным носом и дурацким колпаком. Клоун…

– Дома все в порядке. Если хочешь, я заполню бассейн и закажу еды. Кажется, у нас все закончилось.

– Не надо…

Ал медленно отступил, развернулся и бросился вперед. Пролетел, не останавливаясь, большую комнату и взбежал по лестнице наверх. Он почему-то знал, что ему надо направо. Рванул дверь и остановился на пороге. А потом зашел и сел на пол.

Это был чужой дом, не его. Он видел его в первый раз. И эту странную кровать, больше похожую на звездолет, и разрисованные стены, и бумажных бабочек на лампе. И этого окна с цветной занавеской он тоже не помнил. Ал молча рассматривал аккуратно расставленные на полке игрушки: у птенцов кшари есть только нож, и все, им не положены игрушки, никому не придет в голову повесить в келье полку и сложить там горкой кубики. Зачем они? Свой первый нож он помнит, а этого тряпичного зверька – нет. Но, если это его дом, он должен помнить? Тут все чужое, непривычное и… лишнее, совсем ненужное в жизни.

Ал обхватил колени руками и ткнулся в них лбом. Только вот клоун внизу был тот самый, из мутных детских снов. У Эра – звезды, у него – клоун, а что снится остальным кшари? Звездолеты? Дома в сотню этажей? Как же так…

– Ты как? – Мэтт остановился в дверях. – Алекс, прости… Дурная была идея, давай уйдем.

– Я не помню. Я же должен хоть что-то помнить, да?

Мэтт прошел в комнату и сел рядом.

– Смотри, я внизу нашел.

Мэтт поставил на пол маленькую, в половину ладони, пирамидку и провел по одной из граней. Ал уже видел такие штуки, дикие называли это голографиями: включи – и сверху появятся живые картинки. На развернувшемся экране были двое, мужчина и женщина.

– А ты похож на отца.

– Отца?

Ал внимательно посмотрел на голографию. Ничего он не похож, обычный дикий, если бы Ал встретил его на улице, то просто прошел бы мимо. А если бы встретил на Эр-Кхаре…

– Он был воином?

– Да, и твоя мать тоже. Оба пилоты. Знаешь, у тебя почти все предки офицеры, с первых колонистов. А твой пра-пра… неважно. Про одного генерала Кречета, героя Второй галактической, даже в школе проходят. Твой полный тезка, кстати.

Картинка сменилась, и на следующей голографии были уже трое. Ребенок держал в руках тряпичного клоуна и активно пытался оторвать ему колпак.

– Знаешь, по-моему, они тебя любили…

Ал протянул руку и накрыл пирамидку ладонью.

– Пошли отсюда.

– Хорошо, – легко согласился Мэтт.

Ал дошел до двери, оглянулся и шагнул обратно. Поднял с пола пирамидку и сунул в карман.

По улице шли молча. Ал даже не пытался склеить привычную картину мира, он просто старался удержать осколки на месте. Шагнув через порог дома, он опять свернул с прямого пути, выбрал не ту развилку и цель. Такая ясная еще час назад, она оказалась где-то сбоку, и снова стало непонятно куда идти. Оказывается, он все-таки не верил до конца. Нет, мозгом понимал, что дикие не врут, зачем им это, но… это не его мир, он здесь чужой и никогда не станет своим. Но и на Эр-Кхаре он тоже теперь не свой. Он, зайдя в этот дом, завис меж двух миров, где-то посреди звездного туннеля, и вокруг была одна пустота.

– Это не важно.

– Что?

– Это не важно, – упрямо повторил Ал. – Этот дом – не важно. Я все равно должен вернуться.

Мэтт резко остановился.

– Зачем? Зачем тебе туда возвращаться?

– Ты не поймешь.

Мэтт резко выдохнул.

– Так объясни! Какие тебе еще нужны доказательства? Это твой дом! Твоя планета! Твои родители погибли…

– Вот именно, – перебил Ал. – Они погибли, а меня спасли кшари. И я дал клятву, это важнее.

Над головой качалась ветка, бросая на лицо Мэтта причудливые тени, а тот, прищурившись, разглядывал Ала.

– Почему ты ни разу меня не спросил, как я попал на Эр-Кхар?

– И как ты попал?

– Мы на геолого-разведывательной станции жили, в астероидном поясе Вераны, это на другом конце Галактики от Эр-Кхара. Отец работал там, а я учился и… модельки собирал, хотел потом пилотом стать. Думал, буду летать, почему-то на грузовиках хотел. А потом мы сигнал SOS получили…

Мэтт говорил ровно, как будто лекцию читал. Про то, что корабль они приняли, шлюзы открыли, медотсек подготовили… А те, кто вошел, просто перебили охрану и всех, кто пытался сопротивляться. Начали стрелять сразу, даже не предлагая сдаться. И про то, что сам Мэтт выскочил из комнаты на шум, а его отец был на смене, и его Мэтт увидел уже на корабле, избитого, но живого. И еще пятьдесят человек со станции. А пятнадцать остались там, на залитом кровью полу…

– Ты видел, как умирает человек, которому легкое сожгли из лазерки? Дерьмово он умирает, Алекс, долго очень. И кровь… Знаешь, как она пахнет? Я теперь знаю.

Такого Мэтта Ал еще не видел. Равнодушного, усталого и совсем непохожего на себя. Словно тот надел маску кшари, разом стерев с лица все эмоции. Или, наоборот, снял ту, что носил последние полгода. Ал почему-то вспомнил, как смотрел на него Мэтт на той горной тропинке, сколько ненависти и злости было в том взгляде. Сейчас он смотрел совсем иначе, и Алу вдруг захотелось отгородиться от этих мертвых глаз, отойти назад и не смотреть.

– А я здесь при чем?

– Это были «Красный Ушу» и кшари. Нас почти три недели везли, я знаю.

– Ты врешь.

– Знаешь, зачем вашим аштэ нужны новые рабы? И почему на ваших шахтах работают только они? Там радиация. Она убивает любого за пару лет, рабы у вас слишком быстро заканчиваются. Мы бы с отцом выжили, если бы его не убили твои братья. Его на моих глазах… мы все смотрели… а я не мог вас остановить…

Ал молчал, не зная, что сказать. Что он тоже знает, как пахнет кровь? Обычно она пахнет. А еще он знает, что чувствуешь, когда волна от взрыва дробит твои кости, а кожа на руках обугливается. И что кшари, да, убивают, такое бывает, но они в своем праве! Все это он мог сказать утреннему Мэтту, спокойно наблюдая, как тот злится, а вот этому, незнакомому, не мог.

– Может, тебя они и спасли… – голос у Мэтта стал совсем тусклым, точно ему не хотелось говорить и он делал это через силу, – не знаю, но только, когда спасают, обычно домой отвозят, а не создают послушного убийцу.

– Я не убийца.

– А тот парень на алтаре?

– Он бы все равно умер, я просто помог. Так надо.

– А если бы вместо него был я? Ты бы мне тоже помог? Может, скажешь, что остановился бы?

Ал знал ответ и знал, что Мэтт тоже знает.

– Не скажу.

– А ты не думал, что, когда вернешься, тебе опять нож дадут и к алтарю отправят? И что тогда? Убьешь?

Ал молчал.

– Мне кажется, что из нас двоих рабом был ты…

Ал развернулся и быстро пошел прочь. А потом побежал.

Не могли кшари рыскать по Галактике и нападать на людей просто так. Не могли, и все. Никто из кшари не пойдет против воли Великих, а те требовали совсем иного. Стражи защищают дом, не более того. Да и если бы было так, как говорит Мэтт, их бы давно нашли. Космофлот семьсот лет смотрел бы, как у них людей из-под носа воруют? Всесильная Терра, на которую тут все молятся, не вмешалась бы раньше? Да чушь это все!

Ал резко затормозил, упираясь руками в парапет. Он даже не заметил, как добежал до моря. Постоял, а потом легко запрыгнул на невысокую стенку и сел, свесив ноги.

Может, на станцию Мэтта действительно напали кшари, и этому было наверняка какое-то очень простое объяснение, он просто его не знал. И Мэтт не знал. Или просто глупая случайность… такая же, как с кораблем седого… и с кораблем его родителей. Как-то слишком много случайностей на один парсек выходит.

С моря дул ветер, и Ал подставил лицо, ловя соленые брызги. Волны стукались о камень, взбивая воду в белую пену, и их тихий плеск успокаивал, уводил мысли в сторону. Далеко на горизонте собирались тучи, черной полосой отрезая воду от неба, но они были еще далеко и к суше доползут только к вечеру. Значит, ночью будет дождь.

В одном Мэтт ошибался: если его и отправят к алтарю, то вовсе не затем, чтобы он принес кого-то в жертву. Он никогда в жизни не сможет объяснить дагару это море, мороженое в вафельном стаканчике и прозрачного клоуна с красным носом. А самое главное: он не сможет им объяснить, почему до сих пор жив. По правилам кшари он должен был умереть еще на корабле, а не сидеть сейчас на камне, разглядывая мелкого краба, запутавшегося в прибое. Как объяснить, что враг оказался настолько сильнее, что с ним невозможно было драться? Не сможет он этого объяснить, а значит, решение Совета будет однозначным, он уже не птенец, второго промаха ему не простят.

Ал крепко сжал висящую на шее фигурку.

Ложиться под нож жреца не хотелось. Это была неправильная мысль, ненужная, но Ал никак не мог ее прогнать. Он вернется только для того, чтобы шагнуть в Чертоги… И неважно, хочет он этого или нет, он дал клятву, и тот нож, вошедший в сердце брата, лишил его права выбора. Он может идти только одним путем. Мэтт этого никогда не поймет, да и невозможно это понять, это можно только чувствовать, а для этого надо быть кшари.

Великих нельзя просить о помощи, но Алу не нужна была помощь, у него были вопросы, и он хотел получить на них ответы.