В пучине сна

© Роман Угрехелидзе, 2023

ISBN 978-5-0059-8905-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В пучине сна

По тропинке одинокой

Я вернулся из страны,

Где царит во тьме глубокой

Призрак Ночи-сатаны,

На окраине далёкой,

Средь отверженных духов —

Вне пространства и веков.

Э. А. По

В мире есть царь: этот царь беспощаден,

Голод названье ему.

Н. А. Некрасов

Пролог

Дождливый вечер. Мрачная аллея, на которой мерцает едва заметный фонарь, не обременена гулом снующих по своим делам людей. Непогода уже давно разогнала гуляк по домам. Черный кот с изумрудными глазами одиноко сидит на мокрой скамейке. Гладкий длинный хвост плавно движется из стороны в сторону, вырисовывая причудливые геометрические фигуры.

Мужчина в полой шляпе и старой джинсовой куртке сел рядом. Ситуация напоминал встречу закадычных друзей: слова неважны, но каждый читает мысли другого.

Спустя несколько минут блаженной тишины мужчина наконец произнес:

– Давно не виделись… я уже успел заскучать.

Кот молчал. Только левое ухо временами резко подергивалось от касаний тяжелых капель вконец разгулявшегося ливня.

– Не знаю, зачем все эти годы прихожу сюда. Наверное, чувствую, как и ты, черед следующего пришел. Проводя с тобой время, я научился распознавать колебания столь тонких материй. Сегодня у меня весь день болит спина. Кости так и ломит – отвратительное чувство.

Кот не проронил ни слова. Мужчина всматривался. Терпеливо ждал знака, который бы развеял его сомнения. Но в глубине души понимал, что этого не случится. Все повторится. Случится то же, что и 20 лет назад.

– Так и знал. Очередной несчастный мотылек летит к горящей свече. Еще один несчастный стремится окунуться в пучину неги…

– Это она, девчонка, – перебил размышления мужчины хриплый голос.

– Значит, девочка…

– Пора. Нужно оказаться там как можно быстрее, – обернувшись к старому приятелю, Кот горько усмехнулся. – Они очень коварны и, наверняка, разнюхали о девочке все, что только можно.

Зверек грациозно спрыгнул со скамейки и через секунду растворился в молодой поросли, окружавшей аллею парка.

Мужчина остался. На вид ему было не больше 30. Но лицо, заросшее светлой щетиной, тлеющий взгляд, тяжелые мешки над впалыми щеками – все говорило о пережитой трагедии. Её яркий отпечаток тяжким грузом свисал с широких плеч. Замедлял движения. Путал мысли.

Он упрямо пытался достать воспоминания, которые кротко таились в самых отдаленных закоулках памяти. Детские мысли очень быстро оставляют изношенную тушу человека, обремененного повзрослевшими вместе с ним проблемами.

В памяти всплывали яркие образы. Такое не ощутишь даже под самой сильной дурью. А Ганс, так звали мужчину, знал в ней толк. Картины полей неземной красоты, череда пиратских кораблей на лазурном небе, горы-великаны, окрашенные цветом самого нежного кремового мороженого, – все оживало в памяти молодого старика.

И вот уже грациозная антилопа бьет о землю золотым копытом, а монеты россыпью фейерверков разлетаются в разные стороны. Прекрасные девушки в разноцветных кимоно читают старинные хокку. И смелый Икар бросает вызов законам скучной физики. А рядом с ними – Ганс. Он не просто наблюдает, нет! Мальчик рвется к ним с силой взрослого мужчины, смеется и радуется незабываемому сну.

Но что-то бьет его в самое сердце. Словно разряд молнии попал точно в цель. Желтые глаза.

И весь небосклон в миг потускнел, звезды, испугавшись чего-то, скрылись из виду. Из-под копыт прекрасной антилопы полетели раздробленные кости. А кожа милых гейш осыпалась, сплошь покрылась противными бородавками, делая их похожими на дряхлых старух.

Ганс вздрогнул и открыл глаза. Переведя дух, он еле слышно повторил самому себе то, что знал очень давно:

– Дальше нельзя. Раз окажешься в его лапах, и прежней жизни конец. Даже спустя 20 лет он все еще не оставляет меня.

Ганс с силой сжал кулаки до такой степени, что вены на его руках стали напоминать рельсы железнодорожного полотна.

Мужчина поднялся и медленно побрел по аллее в сторону ближайшей автобусной остановки. Он неустанно повторял:

– Спаси ее. Спаси хоть кого-то, кроме меня.

Глава первая

Девочка по имени Дейзи

Светлое небо озаряло пробуждавшееся ото сна утро. На дворе стояла поздняя осень. Остатки тепла, еще помнившие сладость недавно прошедшего лета, никак не хотели уступать место стремительному северному ветру. Но подступающие холода все чаще порывались овладеть тихим провинциальным городком.

Первые лучи осветили маленькую комнату. Она находилась в обшарпанном здании старого общежития, построенного еще в незапамятные времена первого глотка разъедающего желудки газированного напитка.

Старые обои лазурного оттенка приобретали вид манящего вдаль моря.

Дейзи по своему обыкновению поставила будильник на 6:30 утра, чтобы успеть приготовить омлет из двух залежавшихся яиц и давно не подающего признаков жизни помидора.

Девочка знала, что матери приходится тяжело. Чего можно ожидать от судьбы прачки? Дейзи в свои неполные 12 уже прекрасно знала, какой жестокой может оказаться жизнь одинокой женщины без высшего образования.

Развод усугублял положение. Порой девочка замечала, что лучшими друзьями ее матери после третьей смены становятся бокал дешевого виски и сериалы для женщин-разведенок. Сюжет каждого рассказывал о тяжелой судьбе телевизионных див. Все они, как ни странно, в конце обязательно встречают любовь, предначертанную самой судьбою.

Дейзи ни капельки не верила в эти россказни. Но почему-то, когда ее мать, Молли, засыпала под эту ерунду на стареньком диванчике, на душе становилось тепло и по-детски радостно. Возможно, потому что мать все еще была с ней. Единственная нерушимая константа.

– Ты опять встала в такую рань? Не боишься переутомиться? – спросила Молли. На вид ей было лет пятьдесят.

– Нет, мам… просто не хочется, чтобы единственный взрослый человек, который способен оплатить счет за коммуналку, умер от громкого урчания в животе, – игриво ответила Дейзи и положила в чисто вымытую тарелку «не по годам» аппетитный омлет. – Как доешь, оставь посуду в раковине. Помою, когда вернусь из школы.

Молли уже привыкла к развитым чувству юмора и ответственности своей ненаглядной дочурки. Она крепко обняла ее, поцеловала в щеку и пожелала хорошего дня.

Мама прекрасно знала о положении Дейзи в классе и ее желании перевестись в престижную художественную школу. Она находилась всего в двух кварталах от общежития.

Натянув на плечи лямки старенького рюкзака, Дейзи отправилась в школу. Посещала ее девочка не так уж часто. Вначале – пропуск первых месяцев учебы из-за обострившейся астмы, затем – боязнь новых знакомств. Излишняя стеснительность не позволяла Дейзи завести друзей.

Поначалу одноклассники пытались наладить общение. Но, полагая, что уже завтра новенькая опять сляжет с какой-нибудь болячкой, не желали тратить на это свое драгоценное время.

Зайдя в школу, коих в маленьком городке с населением в 15 тысяч жителей было всего три, Дейзи надела сменку. Она поставила уличные башмачки в самый дальний от входа шкафчик, дверь которого держалась на последнем издыхании.

Здание представляло собой массивный квадрат, выкрашенный в тускло-желтый цвет. Будущая художница воспринимала данный факт как личное оскорбление. Оттенок скукожившегося лимона нагонял тоску. Правда, оставалось непонятно: чувство было вызвано цветом здания или тем, что именно в этом месте Дейзи приходилось высиживать большую часть дня.

Начался урок. Учительница английского, мадам Пом, принялась натужно читать произведение очередного, никому не известного сатирика.

Мадам Пом говорила: «Глаголы прошедшего времени – главный смыслообразующий элемент языка». В текстах, которые она подбирала для занятий, таких глаголов было много.

Потянулись уроки. На каждом Дейзи всматривалась в старый циферблат настенных часов, висевших слева от доски. Она предвкушала окончание этих узаконенных мучений.

Дейзи не была отличницей. Но и к числу двоечников не принадлежала. Училась средне. Демонстрировала маме весь спектр своих знаний, которые, как водится, для любого родителя выражаются в циферках на бумаге.

На перемене между третьим и четвертым уроками Дейзи поймала еле заметные взгляды одноклассников. Она терпеть не могла, когда на нее так смотрели.

– Том, тебе что-то нужно?

Она посмотрела на пухлого мальчика.

Томми был низкорослым, с белокурыми волосами и раскосыми глазами зеленоватого оттенка. Не самая привлекательная внешность никогда не отталкивала одноклассников. Они активно пользовались его эрудированностью.

Неведенье Томми еще больше раздражало Дейзи. Он наивно полагал, что ребята водят с ним дружбу из-за его пристрастия к коллекционированию редких марок. Мальчик часто демонстрировал ребятам то, что ему удавалось отыскать на всевозможных барахолках. А те выражали наигранную заинтересованность, помня о том, что конспекты по истории сами себя не напишут.

Дейзи не винила прозорливых ровесников. Нет. Именно Томми, с его непробиваемой жизнерадостностью макаки, нашедшей недоеденный банан, раздражал ее до трясучки.

– Я тебе уже говорила: меня совершенно не интересуют твои допотопные картинки, – стиснув зубы, прошипела Дейзи, нервно оглядываясь по сторонам.

– Знаю! Подумал вот… не хочешь ли ты сходить с нами сегодня в кино? Говорят, отпадный боевик вышел!

– Ох… нет, Томми… сколько можно повторять! После школы я очень-очень занята.

Писклявый голос ударил по ушам:

– Чем же?

Дейзи поморщилась. К ней приближалась стайка местных клуш.

– Опять они… – еле слышно проговорила девочка, убирая подальше контейнер с недоеденным пожелтевшим огурцом.

– Дейзи-Дейзи, – начала курносая с двумя хвостиками, – Том просто поинтересовался.

Дейзи молчала. Совсем проглотила язык.

«С мальчишками намного проще. А эти, как клещи, цепкие и больно кусаются».

Общение со сверстницами давалось ей особенно тяжело. Большая часть класса предпочитала не замечать Дейзи. Каждую перемену она спокойно сидела в классе, готовя свои работы для художественного курса школы имени Руссо. Дейзи посещала ее трижды в неделю и очень надеялась сдать вступительные экзамены.

Отстраненность одноклассников, нежелание уделить ей хоть немного своего драгоценного времени – все это играло Дейзи на руку. Спустя полгода она стала лучшей ученицей подготовительной группы. В то время как ее «коллеги» бездумно тратили свое время на болтовню с друзьями, Дейзи каждую перемену после небольшого перекуса с головой погружалась в работу.

В конце каждого года трое лучших учеников получали возможность поступить в школу искусств. Всего 5 000 долларов, и пятилетнее обучение у лучших педагогов на западном побережье тебе обеспечено. Конечно, Дейзи понимала, что сумма немаленькая. Но это был тот единственный случай, когда она взяла с матери обещание, что та обязательно поможет ей с деньгами. От Дейзи требовалось лишь одно: стать лучшей на курсе, получить заветный шанс.

Размалеванные фифы, которые считались элитой класса, иногда уделяли ей внимание. В такие минуты девочке становилось не по себе. Страх и смущение сковывали все тело.

– Дейзи, почему ты так груба? – спросила вторая, смуглая высокая девчонка с красивым каре белоснежных крашеных волос. Это была Мари. Первая красавица класса.

Еще двое подошли сзади. Толчок.

Дейзи вместе с портфелем повалилась на пол. Ее рисунки, выпавшие из альбома, разлетелись по всему классу.

– Во дает… – помещение наполнилось шепотом удивленных учеников.

Рисунки Дейзи не могли оставить их равнодушными. Красивые яркие пейзажи. Удивительные, ни на что не похожие существа. Умопомрачительные водопады, отдающие магической синевой неба. Что уж говорить, Дейзи действительно была талантлива, и это не могло оставаться незамеченным.

Ребята стали собирать ее рисунки и внимательно, с неподдельным интересом изучать их.

Прозвенел звонок, оповещающий об окончании учебного дня. Дейзи с раскрасневшимися от слез глазами в этот раз совершенно забыла переобуться. Ей было не до этого. Сегодня ведь произошло такое… а завтра нужно идти на курсы.

Девочка пыталась понять: за что ей все это? Жалость к себе – чувство, которое редко посещало Дейзи. Но сегодня был особенный день.

Одноклассники и раньше наблюдали ее за работой, но лишь тайком. Каждый раз она отгоняла их взглядом одичавшего лисенка.

Дейзи не любила показывать свои рисунки. Только мистеру Альфредо – преподавателю школы искусств. Мужчина лет сорока всегда сдержанно восхищался ее работами, не говоря лишнего, одаривал ее теплым приободряющим взглядом.

Но показать свое творение кому-нибудь еще – просто невообразимо! Все равно, что выйти на улицу в одном только нижнем белье.

Картины Дейзи не оставляли равнодушными тех, кому хоть одним глазком удавалось их увидеть. Ее рисунки были переполнены яркостью живых красок и искренних чувств. Все изображенное: леса, степи, водопады, необычные звери, парящие высоко в небе механизмы – оживало на глазах.

А свое вдохновение Дейзи черпала во снах. В очень необычных снах.

Придя домой, Дейзи поднялась на второй этаж и первым делом направилась в душ. Общая кабинка располагалась в конце коридора. Общежитие населяли самые разные люди. Справа от квартиры Дейзи и ее матери жила пожилая пара. Из рассказов Молли девочка узнала, что раньше они работали в школе. Мужчина, кажется, преподавал физику, а его супруга – математику. Слева жили ночные работяги – отец с сыном, которые трудились в супермаркете в двух кварталах от общежития. На третьем этаже было еще несколько квартир. С их жильцами Дейзи сталкивалась так редко, что даже не старалась запомнить их имена.

Тихонько постучала. Затем еще раз – громче.

«Опять занято…» – подумала она и направилась обратно в квартиру, ожидать своей очереди.

Зайдя в комнату, Дейзи плюхнулась на кровать. Уютное помещение всегда было для нее убежищем. Тихим уголком, мастерской для творчества. Она вперила взгляд в потолок. Искусственное ночное небо было усеяно звездами. Дейзи давно подумывала сменить оформление.

«Может, перекрасить в классический черно-белый», – частенько размышляла она.

Но все никак не доходили руки. Порой она ловила себя на мысли, что это всего лишь оправдание ее тоске по беззаботным денькам. Когда не нужно было ходить в ненавистную школу. Мама уделяла ей больше времени, а папа… папа был рядом. Дейзи точно не знала, что с ним произошло. Мама никогда не разговаривала с ней на эту тему. А при любом упоминании отца, все время увиливала, стараясь перевести разговор в другое русло.

Долгие размышления о прошлом утомили Дейзи. Спустя несколько минут она провалилась в глубокий сон.