Карусели дьявола

Пролог

Валентина Сергеевича я встретил случайно. К тому времени он уже занимался бизнесом. Но я до сих пор не понимаю, почему он заговорил со мной именно о Михаиле. Кроме него у нас было немало общих знакомых.

Он сидел напротив меня за столиком в кафе и вычерчивал на салфетке расположение комнаты Михаила в общежитии.

– Вот здесь у него стояла кровать. От кровати до двери десять шагов не больше. Если бы он встал и сделал хотя бы один шаг, его бы убило на месте. Ты был у него в гостях в то время?

– Не довелось,– по совести говоря, я не понимал, зачем он пересказывает эту историю. В свое время я слышал ее от самого Михаила. Я даже подумал, что собеседник заполняет вакуум. В сущности, говорить нам было не о чем.

– Там такая ниша была,– продолжал объяснять он.– Я не знаю, почему сделали такую планировку комнат. Но люди ставили в этих нишах диваны и кровати… Когда к нему постучались, он откликнулся, встал с кровати и начал тапочки искать. А пол – деревянный, старый. Половицы, помню, скрипели безбожно!– Валентин Сергеевич неожиданно рассмеялся:– До сих пор помню их скрип… Понимаешь, Миша с ноги на ногу возле кровати переминается, а впечатление такое, как будто он уже к двери идет. Киллер ему: «Миша!», тот в ответ: «Да?» И ему дверь разносят картечью… В ней дыра была с твою голову! Этот болван засунул в эту дыру ствол, сделал еще несколько выстрелов и убежал. А Мишка забился в угол ниши, и его не задело! Понимаешь?

– Круто!– Добавить мне было нечего.

– Да, я не о том, что это было круто,– Валентин Сергеевич постучал перышком по столу.– А о том, что Мишу этим все равно накрыло! От судьбы не уйдешь.

– Он умер, что ли?!

– А ты не знал?

– Нет! Он как Кубань уехал, так и оборвалась связь.

– Да, уехал на Кубань,– кивнул Валентин Сергеевич.– Не знаю, какой черт принес его обратно в город. Нашли его через два дня после приезда в сквере на проспекте Ленина.

– Я вообще не в курсе был, Валентин Сергеевич! Замотался…

– Ну-да,– снова кивнул тот.– Мы все замотались. Внезапно.

Я посмотрел в окно. К слову сказать, совсем недавно я вспоминал о Михаиле. Как-то вскользь и даже с неприязнью (в свое время он едва не втянул меня в одну неприятную историю), но все же вспоминал. А его оказывается уже как месяц в живых нет.

– Вот и начинаешь задумываться о вещах необъяснимых. А когда доходишь до сути происходящего,– тем временем говорил Валентин Сергеевич.– Понимаешь, что на самом деле ничего не понимаешь.

На этот раз я отмолчался, просто не успевал за собеседником.

– Потому что понять это невозможно. И слов таких я не знаю. Это как возмездие за все что уже сделали и еще только задумали.

– Вы считаете, что ему всё-таки отомстили? За то самое дело отомстили?..

– Я не сомневаюсь в этом,– кивнул Валентин Сергеевич.– Оно многим аукнулось. Кто-то за решетку попал. Кто-то головы лишился. А кто-то в гору пошел. Но без него ничего этого не было бы.

– Жаль Мишку,– пробормотал я.– Умер молодым.

– Извини плохие новости принес. Мне пора. Всего хорошего!– Валентин Сергеевич протянул руку на прощание.

– Берегите себя.

Я проводил его взглядом. Сел за столик и принялся смотреть в окно на сутолоку городской жизни. По дороге струился автомобильный поток, и такой же поток пешеходов затопил тротуары. Все куда-то спешили и казались очень деятельными. Как статисты на съемочной площадке.

– Оратория оглашенных,– пробормотал я, отворачиваясь от окна. И захотелось мне взглянуть в глаза тому, кто вызвал череду событий, эхо которых до сих пор не растворилось во времени.

Спустя час я расплатился с таксистом и открыл калитку дачного поселка Сосновый Бор. Сюда я частенько наведывался несколько лет назад, когда собирал материалы для одной из книг. Не успел я, однако, закрыть за собой калитку, как на крыльцо сторожки вышел довольно молодой человек и без обиняков спросил:

– Вы к кому?

– К знакомому,– ответил я.

– А конкретней?

Я почувствовал профессиональный интерес и остановился напротив него.

– Вы спрашиваете об этом всех гостей?

– Всех кого не знаю,– ответил сторож. Был он крепким человеком лет около тридцати. И на сторожа не походил. Совсем.

– Сколько же вам платят за такое беспокойство?– Поинтересовался я.

– По крайней мере, документы покажите,– вместо ответа озабоченно произнес он.

– Даже не подумаю,– усмехнулся я.

Он сделал шаг вперед и спустился ступенькой ниже.

– Вы не подумайте чего, это моя работа,– пояснил он.– Я просто запишу вашу фамилию в журнал.

– А если бы я проехал в ворота на такси?

– Я бы остановил машину на въезде,– он спустился еще на одну ступеньку.– Просто покажите мне документы или скажите к кому направляетесь.

– К Селиверстову,– ответил я. Продолжать запираться и играть словами, было не только бессмысленно, но и чревато. Я понял, что этот человек не отступится, и понял откуда он.

– Петр Анатольевич ждет вас?– Все еще насторожено спросил он.

– Нет, я хотел сделать сюрприз. Но не судьба.

– Я сейчас позвоню ему. Скажите свое имя.

Я назвался. Сторож вернулся в дом и через минуту постучал в окно – махнул рукой: «Проходите!» Мне только и осталось, что покачать головой и пробормотать: «Ну и ну!» Наверно, я просто сделал глупость, что отпустил такси на въезде. Нужно было сигналить до тех пор, пока сам сторож не откроет ворота, и все глупые вопросы засохнут на его языке.

Обустраивал поселок народ зажиточный. Дома были капитальными в два-три этажа. От пролетарских коллективных садов этот поселок отличался как небо от земли. Впрочем, и здесь случались неприятности. На одной из улиц я заметил пепелище, слова другого не подберешь. Словно, здесь не пожар случился, а геенна огненная разверзлась. А наверняка случались еще и кражи, и драки, а, возможно, и более тяжкие преступления. Подумав об этом, я усмехнулся, ибо на ум сразу пришел американский фильм «Особо тяжкие преступления». И в тот же миг почудилось мне, что этот поселок тоже рядится под мирное, уединенное местечко, как главный герой фильма – человек обаятельный, но как выяснилось позже – редкостный изверг. Померещились мне какие-то бурные и даже трагические истории, которые могли случиться здесь. А через мгновение фантазия разыгралась уже не на шутку. Мелькнуло перед глазами едва ли не с десяток историй с модным нынче криминальным подтекстом.

А тем временем Петр Анатольевич ждал меня возле крыльца.

– Здравствуйте! Хотел как снег на голову свалиться. Не получилось!– Я прошел за калитку, подмечая в Селиверстове перемены.

– Здравствуй, дорогой, здравствуй,– он сделал навстречу несколько шагов и неожиданно обнял меня.

Сдал старик, понял я. Раньше он себе такого не позволял, хотя и солдафоном не был.

– Знал, что появишься,– тем временем говорил он.– Проходи в дом. Помянем Мишеньку.

А вот в доме все осталось по-прежнему. Я знал, что хозяйка его умерла два года назад. Но порядок в комнатах был идеальный. Мы прошли на кухню. Пока он дожидался моего появления, успел накрыть на стол. И еще я заметил, что тут же на кухне, на полочке под иконкой стоит стопка с водкой, накрытая горбушкой черного хлеба. И совсем уже неожиданно горло мое перехватило острой болью.

– Садись возле окна,– говорил Селиверстов, пододвигая мне стул.– Продрог с дороги. Погода мерзкая! Но мы сейчас это поправим.

Он налил в свою стопку водки и потянулся за моей.

– Спасибо, Петр Анатольевич. Мне нельзя,– отказался я.– Не употребляю.

– Закодировался?– Знакомо усмехнулся он.

– Боже меня упаси – доверять голову мозгоправам!

– А помянуть?– Уточнил Селиверстов.

– Воздержусь.

– Хотя бы сок выпей,– он поставил передо мной запотевший стакан с соком.

Какое-то время мы сидели молча.

– Ну, земля пухом!– Наконец сказал Селиверстов и встал. Я последовал его примеру.– Жаль, молодым умер. В расцвете, как говорится…

Я пригубил сок и спросил:

– Вы расскажете, что произошло тогда на самом деле?.. Ведь ни Михаил, ни вы всей правды так и не сказали.

Селиверстов снова усмехнулся:

– Чтобы ты через полгода книжку накатал? Мне это не нужно.

– Боитесь?– Я сел за стол и отодвинул стакан с соком в сторону.

– Мне бояться нечего,– ответил он.– Да и терять тоже нечего.

– Меня один вопрос всегда ставил в тупик,– сказал я.– Почему Михаил отказался от всего на самом взлете? У него складывалась блестящая карьера. Почему?.. Почему?! По крайней мере, на этот вопрос вы ответить можете…

– Неужели ты так ничего и не понял?– Вопросом на вопрос ответил Селиверстов.

– Я вам не чета. Не сподобил меня бог – читать между строк.

– А ты не скромничай, тебе не к лицу. Просто сопоставь факты. Улавливаешь связь?

– Премудростям вы учили не меня, а Михаила…– Я осекся.

– Дошло, наконец,– усмехнулся Селиверстов.– Миша был человеком дела. И человеком чести! Офицером, присягнувшим родине и народу. Он до конца оставался оперативником.

– Мистификация, значит…

– Не мистификация, а очередная операция,– уже с неприязнью процедил Селиверстов сквозь зубы.– Не было позорного увольнения. И скандала не было. И Кубани тоже не было.– Он снова плеснул себе водки.– И его теперь нет.

Я закрыл глаза ладонью и покачал головой.

– Что же вы за люди такие, если посылаете друг друга на смерть?

– Вот тут ты неправ,– сказал Селиверстов.– Он сам шел вперед и не спасовал, когда пришло время.

– Вы еще о чувстве долга вспомните,– усмехнулся я, краем сознания понимая, что в этот момент упускаю что-то очень важное.

– А почему, нет?!– Селиверстов посмотрел на меня.– И долг, и офицерскую честь никто не отменял. Кто сказал, что все это исчезло из нашей жизни? По телевизору покажут кучку проворовавшихся негодяев в погонах, а складывается впечатление, что все кто носит погоны – негодяи! Я читал твою книгу, Миша рукопись показывал. Ты почти все переврал, но конец мне понравился. Потому что мы не были монстрами. Не были героями, но и чудовищами тоже не были.

– Я изменил концовку.

– Напрасно. Значит, в твоей книге не осталось ни слова правды.

– Я к вам не за критикой приехал,– огрызнулся я.

– А больше нам не о чем разговаривать. Ты понял все, что успел. А я сказал все, что хотел.

Я вышел из-за стола и прошел в прихожую:

– Если я чем-то задел вас по неосторожности, простите.

– Да подожди ты,– остановил меня Селиверстов.– Я ведь тебя все-таки ждал. Возьми вот фотографию на память,– он протянул мне конверт.

Я открыл конверт и вытащил снимок. На нем был запечатлен Михаил при параде и при регалиях.

– Подполковник, значит,– пробормотал я.

– Да. И заметь, сколько наград. Родина своих героев не забывает.

– В каком же вы звании, Петр Анатольевич?

– Много будешь знать – плохо будешь спать, – в ответ усмехнулся Селиверстов.

Он проводил меня до крыльца и снова обнял, словно мы расставались добрыми друзьями. Я простился со стариком и вышел на дорогу. Нужно было вызвать такси. Я вытащил из кармана мобильник, набрал нужный номер, но как только поднес трубку к уху, сразу все понял.

Мне никогда не понять героев, для этого нужно быть из их племени.

– Ах ты, старая ты сволочь,– прошептал я, вспомнив, наконец, фразу, выпавшую из контекста недавнего разговора.– Миша-Миша,– вздохнул я, слушая длинные гудки в трубке.– Зачем ты выбрал этот путь?

– Такси «Город»,– отозвался диспетчер таксопарка.– Я вас слушаю.

– Будьте добры, пришлите машину на тридцать первый километр, дачный поселок Сосновый Бор. Я буду ждать машину возле ворот.

– Заказ принят. Вы знаете цену?

– Да, цена меня вполне устраивает,– ответил я, машинально оборачиваясь.

Селиверстов стоял на дороге и смотрел мне вслед. Я помахал ему рукой на прощание и ускорил шаг. Мне не терпелось выбраться из этих мест.