Отзывы о книге В лаборатории редактора

Лидия Чуковская для меня в первую очередь была дочерью знаменитого писателя и только во вторую - собственно писательницей. Приятно было прочесть эту книгу и понять, что эти самые очереди в моей голове в итоге поменялись местами. Помимо собственно литературной работы, она долгое время занималась еще и редакторским делом, о чем и рассказывает в этой книге. И этим-то, собственно, книга меня и привлекла, потому что редактура текста, особенно художественного, для меня терра инкогнита. Что запало в душу: - Конечно, образ Маршака и всего коллектива редакции, а также погружение в их будни. Мне вообще по душе истории о том, как группа людей объединяет усилия и добивается высокого результата. - Постоянные параллели со сценическим искусством, с методикой Станиславского. Довольно оригинальная для…

Работа редактора предстает с очень интересной, новой стороны (для тех, кто почти ничего о ней ранее не знал, как и я). Много хороших рассуждений, которые полезны не только тем, кто хочет писать книги или их редактировать, но и в целом создавать любые тексты

Книга о том, какой должна и какой не должна быть работа редактора. Довольно интересно взглянуть на изнанку издательского процесса, хотя в книге довольно много самоочевидных вещей (редактор должен с пиететом относиться к тексту и автору, но при этом должен и быть строгим, служа Литературе). Не нашёл для себя каких-то мегаоткрытий, местами немного затянуто и есть повторы, но в целом было интересно.

Короленко считал Горького талантливым писателем, с чего бы это? Не питаю большой любви ни к одному, ни ко второму автору. От книги с таким названием ждала большего. Чуковская разочаровала.

Книга написана в 50-х годах прошлого века. Очень сильно устарела. (Без оценки.) Но очень пригодится, если хотите ощутить дух времени, например. Написана безжизненным языком школьного учебника по литературе. ("Истинно художественное произведение всегда поражает читателя своею истиною...") Пафосные вирши про классиков, опостылевшие ещё со школьной программы. ("Пушкин, Лермонтов, Некрасов, Маяковский писали на русском литературном языке, мощно раздвигая его пределы, черпая богатства из речи народа.") Пустые слова в большом количестве.

Правдивость интонации, достоверность душевных движений, каким причудливым языком ни передавал бы их поэт– лирик, какой бы странной, необычной ни была система его образов, его ассоциаций, правдивость голоса покоряет в стихах. Если голос поэта правдив, то…

Понятно почему книга была "отложена на полку" на длительное время. Смотреть в глаза совести и признавать исторические ошибки идеологический режим не умел. Режим не приветствовал прозу, которая описывает человеческое горе, нужду, нищету, народное отчаяние. Минор неактуален, он настраивает советского человека на ненужное размышление. Куда удобнее воспевать дутые достижения, с/х богатство, технологический прогресс для поднятия духа - мажорность котировалась вопреки качеству. Автор критически оценивает дилетантство в литературной редактуре, безграмотные и бессмысленные тексты-однодневки, служащие заданному режимом курсу, но вызывающие обоснованное недоверие профессионалов своего дела, которые покорно служат искусству слова и художественности в первую очередь. Обличаются "глухие"…

Восхищение и растерянность - вот чувства, которые преобладали при чтении. Не знаю, чего больше. Здесь описана такая работа редактора, какой она была, возможно, лишь в коллективе, которым руководил Маршак. Главная героиня этой книги - ленинградская редакция, которая занималась детской литературой в 20-30 годы. Здесь читали все-все присланные рукописи в поисках проблесков таланта, находили будущих писателей среди новичков, растили и пестовали их. А уж как работали с ними! Обсуждали, если требовалось, по слову, по странице, наталкивая на нужные мысли и воспоминания, на нужный психоэмоциональный опыт. Помогали находить тему, от которой начинающих пёрло (простите, жаргон; в книге, конечно, это описано иначе), подсказывали нужный ритм. Сидели ночами, чтобы выполнить план, но выпустить…

Стихи были написаны кровью, но у редактора она оказалась другой группы. Борис Крутиер.

Это конечно же шутка, но сами знаете, что в каждой шутке есть доля правды, и чем больше я читаю книг, изданных в наше время, тем больше я понимаю, что зачастую у редакторов не просто другая группа крови, у них понимание литературного процесса и издательского дела находится совсем в иной плоскости, то есть вне литературы и творчества, назовем условно это измерение – равнодушие. Так вот, Лидия Корнеевна написала книгу о неравнодушии, рассматривая профессию редактора с разных ракурсов, раскрывая творческий потенциал профессии и переводя ее в ранг сотворчества и искусства. Ну, конечно же, её видение редакторского дела слишком идеалистично, слишком совершенно, слишком требовательно – всё слишком. Но разве…

Эта прекрасная книга стала для меня, если не откровением, то большим открытием. Она дала мне больше, чем все уроки литературы в школе, чем все рефераты в институте, чем все отчеты и прочие бумажки, написанные на работе. Я стала смотреть на литературу по-новому. Увы, я косноязычный человек, мне тяжело писать связно, понятно и грамотно. А писать приходится. Канцеляритом я была отравлена давно! Как ловко им пользоваться - составляешь текст из готовых фраз, как из кубиков. Смешно сказать, до того, как прочитала эту книгу, считала канцелярит неотъемлемой частью научной литературы и во всех статьях, которые приходилось писать, старательно употребляла отглагольные прилагательные, бюрократические обороты, "имеется" вместо "есть", "различный" вместо "разный", и тому подобные словечки.И только…