Чёртов мост

Год издания: 2013

Язык: Русский

Тираж: 5000 экз.
Тип обложки: твёрдая
Формат: 84x108/32 (130x200 мм)
2013 г. (август)

Возрастные ограничения: 12+

Жанры:  Русская классика

Теги:  Исторический роман, Смерть императрицы, 24 сентября 1799, Великий суворов на коне и сене, Война, Долгая прогулка, Вокруг света, Таких трюфелей нам не надо, Щеки селедок, Игры престолов в россииВсе теги

Молодой человек Юрий Штааль недавно вернулся в Санкт-Петербург из Парижа, где стал свидетелем Великой французской революции. В Петербурге Юрий пошёл служить поручиком в конногвардейский полк и теперь мучился от скуки, нехватки денег и любви к Настеньке — крепостной актрисе, принадлежавшей богатому барину Николаю Николаевичу Баратаеву.
Быстро разбогатеть или сделать карьеру в то время можно было только одним способом — став фаворитом 67-летней императрицы Екатерины II, но Штааля это не прельщало. Сейчас он был на дежурстве и с нетерпением ждал Баратаева, с которым договорился встретиться.
Явившийся вскоре Баратаев, очень некрасивый человек лет пятидесяти, по слухам, масон и алхимик, сообщил, что намерен вместе с Настенькой отправиться в путешествие по Европе и хочет взять с собой Штааля в качестве то ли секретаря, то ли проводника. Юрий с радостью принял его предложение.
В это время пришло известие, что «случилась беда с матушкой-государыней». Действительно, после бала и бурной ночи с молодым любовником императрицу разбил удар. Придворные собрались во дворце, ожидая смерти Екатерины.
Прибыл туда и насмерть перепуганный граф Александр Андреевич Безбородко. Он, как и многие другие приближённые императрицы, боялся её сына и наследника престола Павла Петровича, странного и мстительного человека. Безбородко знал, что в своём завещании Екатерина отдавала престол внуку, в обход сына, и решил сообщить об этом Павлу, чтобы не угодить в Сибирь. Промучившись 36 часов, государыня умерла.
Штааль в это время схватил насморк и сидел дома. Новости из дворца он узнал от явившегося его навестить Иванчука, секретаря Безбородко. Новый император Павел I отнёсся к Александру Андреевичу милостиво, и перед Безбородко открылись «самые блестящие надежды». Слышал Иванчук и рассказы о том, как в камине сгорело завещание императрицы.
Получив власть, Павел I взялся за преобразование армии и ввёл комендантский час. Теперь по ночному Петербургу ходили нахтвахтеры, и горожанам приходилось ложиться спать в девять вечера. Вольная жизнь закончилась.
Через неделю забальзамированное тело Екатерины перенесли в тронный зал, где с императрицей мог попрощаться любой желающий. Павел I велел выкопать останки своего отца, убитого до коронации, короновал их и поместил рядом с телом матери.
Тронный зал стал местом встреч и свиданий. Здесь Штааль назначил свидание Настеньке. Театральная труппа, в которой состояла 28-летняя Настенька, досталась Баратаеву в наследство от дяди. Настеньку он сразу сделал своей любовницей и выписал ей вольную, которой та так и не воспользовалась, понимая, что «без хозяина ей всё равно не обойтись». Настенька была женщиной хорошенькой, доброй, легкомысленной и суеверной, но неглупой и наблюдательной. Баратаева Настенька боялась — «он смотрел на неё почти как на собаку», поговорить с любовницей по-человечески ему просто не приходило в голову.
К физической любви Настенька относилась легко и быстро полюбила Штааля за пылкость чувств. Юрий разыгрывал перед ней «роль богатого офицера-кутилы», но Настенька прекрасно знала, что он беден. Не смущало её и то, что Штааль был младше на пять лет.
Штааль пригласил Настеньку покататься за город. За ними увязался Иванчук, встреченный Юрием в тронном зале, и повёз их в кабачок, до которого нахтвахтеры пока не добрались. Поставленная на полозья карета была тесная, и Настенька всю дорогу просидела на коленях Штааля.
В кабачке Иванчук подбил Штааля снять отдельный домик для свиданий. В убогой избушке оказалось так холодно и грязно, что Штааль сразу понял — здесь у него с Настенькой ничего не будет. Его отчаянный вид испугал девушку, она выбежала из избы, и Юрий не стал её удерживать.
Молодая французская республика готовилась к встрече турецкого посла. Принимать посла решили во дворе Большого Люксембургского дворца, разделённого на пять квартир, в которых жили семьи директоров — членов Директории, нового правящего органа Франции. Представить посла Директории должен был Талейран де Перигор, бывший епископ Отенский, «почти легендарный человек», ненавистный всем французским политическим партиям, но каким-то образом ставший министром иностранных дел.
Французы ненавидели Директорию, неожиданно получившую неограниченную власть. Директоры чувствовали своё непрочное положение, нервничали, постоянно ссорились и подозревали друг друга в заговорах, а их жёны поддерживали эту вражду. Пышная церемония приёма посла должна была поддержать сильно пошатнувшийся престиж Директории.
Несмотря на раздоры, встреча турецкого посла прошла гладко. Во время церемонии к Талейрану подошёл его давний знакомый, «сгорбленный седой старик лет семидесяти», очень таинственный человек, в данный момент называвший себя Пьером Ламором.
Вечером между Тайлераном и Ламором произошла длительная беседа в уединённом кабинете министра. Ламор долго рассуждал о революции и демократии, сравнивал революционный террор с террором инквизиции, который накрыл Францию в тринадцатом веке.
Ламор считал, что Директория долго не продержится, но сменит её не демократическая партия и не роялисты, а новый тиран. На роль диктатора Ламор прочил молодого революционного генерала Бонапарта, который сейчас успешно командовал итальянской кампанией. Ламор считал Бонапарта необычайно умным и образованным, а также очень честолюбивым человеком, почти гением, предсказывал ему великое будущее и предлагал Талейрану присоединиться к его партии. Старик опоздал -Талейран уже давно решил связать с Бонапартом свою судьбу.
Баратаев, Настенька и Штааль выехали из Петербурга ранней весной и уже два месяца медленно продвигались к Италии. Юрий чувствовал себя в присутствии Баратаева очень неловко — молодой человек не понимал, за что тот платит ему жалование. Поскольку «обязанности Штааля оставались совершенно невыясненными», он взялся за организацию путешествия.
После неловкого случая в кабачке между Юрием и Настенькой ничего не было, но Штааль знал, что рано или поздно они сблизятся, и наслаждался своей любовью. К Баратаеву он почему-то не ревновал, хотя и видел, как Настенька ходит к хозяину по ночам.
Италия тоже была охвачена революцией. К тому времени, как путешественники добрались до Венеции, там пала власть дожей, город заняли войска Бонапарта, а «от Венецианской республики один за другим стали откалываться города, входившие в её состав».
Настенька и Штаалль вели в Венеции жизнь обычных туристов. Баратаев целыми днями пропадал в библиотеках, а вечерами запирался в своей комнате и что-то писал в толстой тетради. Теперь Штааль думал о Настеньке с гораздо большей развязностью и недоумевал, почему она «ломается», а он бездействует. Однажды, сидя в кофейне на площади Святого Марка, Штааль и Настенька вдруг поняли, что их близость произойдёт уже сегодня ночью. Чтобы скоротать оставшиеся часы, влюблённые решили осмотреть страшные тюремные казематы во Дворце Дожей, куда теперь пускали туристов.
Выйдя из казематов, Настенька «быстро, с наслаждением» поцеловала Штааля, и тут влюблённые заметили, что кроме них и нескольких иностранцев в комнате находится Баратаев. Он вышел, притворившись, что не заметил их.
На следующий день путешественники переехали из Венеции в Милан, но их образ жизни не изменился — Баратаев пропадал в библиотеках, а Штааль и Настенька обследовали окрестности. Юрий соблазнил Настеньку, но угрызения совести его не мучали — Баратаев был ему глубоко безразличен.
Однажды Штааль из любопытства заглянул в тетрадь Баратаева. Тетрадь была полна отрывочных рассуждений, из которых Юрий ничего не понял. Вскоре после этого Баратаев уволил Юрия без объяснения причин, дал денег на дорогу домой и покинул гостиницу вместе с Настенькой, не попрощавшись.
Поехать вслед за ними Штааль не мог — нужно было получить от французов пропуск и подорожную, что Баратаев сделал заблаговременно. Юрий понял, что старик прекрасно знал о его романе с Настенькой, и зарыдал от злости и унижения.
Жизнь в Санкт-Петербурге 1799 годя была тревожной. Павел I, став Великим Магистром Мальтийского ордена, был намерен объявить войну французам, чтобы освободить Мальту от наполеоновских войск. Личный гвардейский корпус — кавалергардов — император создал по образцу Мальтийского ордена, все зачисленные в него автоматически становились мальтийскими рыцарями.
Говорили, что придумал всё это князь Безбородко, ставший канцлером и одним из самых богатых людей в России. Александр Андреевич желал только развлечь императора и не был рад своей выдумке, из-за которой могла начаться война с Францией. Русское высшее общество увлеклось «пышным церемониалом ордена», но это не мешало придворным считать Павла I безумным.
Штааль, вернувшийся в Петербург, тоже хотел стать кавалергардом — При Павле I сделать карьеру можно было только так. Помочь в этом Юрию мог только Безбородко, который был тяжело болен водянкой, но всё ещё занимал должность канцлера.
Штааль навестил умирающего старика, и тот пригласил Юрия на бал, который устраивал по случаю обручения дочери императора с австрийским эрцгерцогом. Устройством бала занимался Иванчук. Он встретил Юрия и провёл по всему дому Безбородко, всячески подчёркивая свою значимость.
Заблудившись в бесконечных коридорах особняка, Штааль попал в одну из лож, устроенных Иванчуком для уединения парочек. Из лож открывался вид на огромный зал, где уже начался бал. Глядя на блестящее общество внизу, Юрий вдруг понял, что больше не может прозябать, что богатство ему нужно больше, чем власть.
Внезапно в ложу к Штаалю вошла Екатерина Лопухина, мачеха фаворитки Павла I. Юрий понял, что это его шанс, и начал флиртовать с ней, но из-за отсутствия опыта не осмелился предпринять решительные действия.
В этот момент приехал император. Перед ужином Штааль напомнил Безбородко о своём желании вступить в мальтийский орден. Канцлер передал его просьбу государю, тот сразу же посвятил Юрия в рыцари и отправил «в десантную армию адмирала Ушакова», действующую против недавно образовавшейся в Италии Партенопейской республики.
Тем временем фельдмаршал Суворов ехал освобождать Северную Италию от французских войск. Этот семидесятилетний старик был необычайно бодр, вынослив и честолюбив. Он не сомневался, что победит, но его раздражала и восхищала смелость Бонапарта, этого «зазнавшегося мальчишки», которого «давно пора проучить».
Партенопейская республика образовалась в Неаполе, откуда был изгнан «Король Обеих Сицилий Фердинанд IV». Собрав армию из разбойников и черни, вождь роялистов, кардинал Фабриций Руффо возглавил восстание против республики.
В мае 1799 года Суворов вторгся в Северную Италию, и Дериктория отозвала свои войска из Неаполя. Фердинанд IV попросил помощи у русского императора, и адмирал Ушаков, базировавшийся на Корфу, отправил к Неаполю небольшой десант, в который попал и Юрий Штааль.
Вожди революции испугались «диких московитов», и вскоре Неаполь пал. Революционеры с семьями укрылись в двух замках на берегу моря. Руффо, человек гуманный, решил обойтись без штурма, провёл с осаждёнными переговоры, и те сдались. Руффо пообещал беспрепятственно отпустить их во Францию и предоставить водный транспорт.
В одном из осаждённых замков встретились Баратаев и Пьер Ламор, успевший с помощью Бонапарта стать гражданским комиссаром. Ламор не верил, что Руффо будет честно соблюдать условия капитуляции, и не скрывал этого.
Баратаев и Ламор познакомились много лет назад, когда принимали в масонскую ложу Вольтера. Встретив старого приятеля в охваченном революцией Неаполе, Ламор уговорил Баратаева перебраться вместе с Настенькой в замок, где было безопасней.
Сразу после объявления капитуляции к Неаполю подошла эскадра адмирала Нельсона. Любовница Нельсона, Эмма Гамильтон, жена английского посланника в Неаполе, до брака бывшая уличной проституткой, имела противоестественную связь с неаполитанской королевой, супругой Фердинанда IV. Узнав, что Руффо решил отпустить революционеров, королева возмутилась, и леди Гамильтон, которая ни в чём не могла ей отказать, заставила Нельсона отправиться в неаполитанские воды и восстановить справедливость.
Поскольку Нельсон не знал иностранных языков, лорд и леди Гамильтон отправились вместе с ним. Вильям Гамильтон давно знал о связи своей жены с лордом Нельсоном, но это не слишком его волновало. Этот умный и хитрый дипломат дружил с адмиралом, подшучивал над их тройным содружеством и на людях относился к своей сорокалетней жене, как к шаловливому ребёнку, которому всё прощается. Со временем лондонское высшее общество начало воспринимать леди Эмму именно так, что предохраняло лорда Гамильтона от разных неприятностей.
Прибыв в Неаполь, Нельсон отменил договор о капитуляции. Кардинал Руффо не захотел нарушить своё слово. Начались долгие переговоры. Руффо не говорил по-английски, и Штааль предложил свои услуги в качестве переводчика. Вскоре Юрий узнал, что кардинал, разозлившись, предложил Нельсону взять замки своими силами. Сделать это с моря было невозможно, адмирал уступил и позволил осаждённым сесть на обещанный Руффо транспорт.
Распрощавшись с Ламором, который собирался ждать в Париже возвращения из Египта своего покровителя Бонапарта, Баратаев вместе с Настенькой покинул крепость. Они прошли в пяти шагах от Штааля, но он их не увидел.
Как только революционеры оказались в открытом море, их арестовал и предал суду Нельсон, не обещавший, что они доплывут до Франции, и получивший на то разрешение от Фердинанда IV.
Штааль наблюдал за казнью одного из главных деятелей Неаполитанской республики, которого Нельсон велел повесить на рее своего корабля. Остальным отрубили головы на Рыночной площади Неаполя. Казни продолжались долго. Штаалю это напомнило Великую Французскую революцию и виденные им казни жирондистов. Он обнаружил, что стал менее чувствительным, чем был в те годы.
Вскоре Фердинанд IV вернулся в Неаполь и поселился на флагманском корабле Нельсона, хотя и английским, и русским офицерам всё, происходившее было отвратительно. Англичане стыдились, что их адмирал нарушил своё слово ради уличной девки.
Французские войска готовились к битве при Нови. В отсутствие Бонапарта, всё ещё пребывающего в Египте, армией командовал генерал Жубер. Он чувствовал, что обречён — его полуголодные войска не устоят перед напором Суворова, русско-австрийская армия которого уже заняла Милан и Турин. Рассчитывал поучаствовать в этой битве и Юрий Штааль.
Штааль был награждён за неаполитанский поход и успел повидать многих известных людей, чем время от времени любил прихвастнуть. Из-за этого друзья считали Юрия фанфароном и пустышкой. Теперь он служил в штабе генерала Розенберга, куда попал благодаря знанию иностранных языков. Штааль выполнял «поручения по приёму и перевозке пленных и раненых, а также по провиантской части».
Перед самым сражением Штааля отправили с поручением в тыл, что вызвало иронию у его недоброжелателей. Обиженный подозрением, что он прячется от опасности, Юрий отправился к генералу просить, чтобы тот отменил свой приказ. В тот момент Розенберг отправлялся на совещание к австрийскому генералу и взял Юрия с собой.
Суворов оставлял корпус Розенберга в тылу, и генерал был этим недоволен. Прибыв в расположение австрийцев, Розенберг обсудил план битвы с австрийскими генералами. Те тоже были недовольны, считая, что настоящего плана у Суворова нет, и отправили к фельдмаршалу графа Бельгарда, чтобы тот высказал старику доводы австрийцев. Штааль отправился в ставку Суворова вместе с ним.
Суворов готовился к битве и не спал всю ночь. Он знал, что солдаты считают его колдуном, которого не берёт пуля, и всячески поддерживал эту репутацию, постоянно выкидывая «странные штуки» и бормоча непонятные слова. Офицеры считали фельдмаршала гением и чудаком, и между собой называли «дивным». Только его денщик знал, что Суворов — обычный человек, и кажущаяся неутомимость достаётся очень дорого его «разбитому, израненному телу».
Граф Бельгард прибыл к Суворову под утро. Старик, по обыкновению, начал чудить, притворяясь, что не понимает по-немецки и заставив приближённого офицера переводить речь графа. Фельдмаршал выслушал речь графа, ответил на неё добротным русским матом, и Бельгард удалился, окончательно укрепившись во мнении, что Суворов — сумасшедший.
Суворов выиграл битву при Нови, вытеснив французские войска из Италии, после чего Павел I приказал фельдмаршалу перейти через Альпы и освободить от французов Швейцарию. Юрий Штааль находился в «скучной деревушке» Таверне, откуда должен был начаться поход русской армии. Здесь Суворов уже неделю безрезультатно ждал мулов, которых австрийцы должны были предоставить для похода.
Штааль собирался показать во время походя «чудеса храбрости», но считал, что «его собственное возвышение создастся не на войне» и постоянно вспоминал о Петербурге и Екатерине Лопухиной. Юрия очень расстроило известие о смерти Безбородко — только князь связывал Штааля с высшим обществом.
О своих успехах и приключениях Штааль писал Иванчуку, надеясь произвести на него сильное впечатление. Очередную свою почту Юрий намеревался переслать с путешественником, остановившимся в Таверне. В снятом им доме Штааль встретил Настеньку и понял, что путешественник — Баратаев.
Настенька изменилась, постарела, и Юрий уже не любил её. Былые чувства нахлынули на него, когда он почувствовал знакомый запах её духов и вспомнил Италию. Перед расставанием Юрий пообещал, что найдёт Настеньку в Петербурге после войны.
Переход через Альпы ошеломил и измотал Штааля. До сих пор он не видел настоящих гор, и его смертельно пугали бездонные пропасти, куда срывались лошади и люди.
Переночевав возле странноприимного дома, который держали на вершине перевала монахи-капуцины, армия спустилась к Чёртовой долине, через которую, над водопадом, был перекинут страшный Чёртов мост. Готовясь к взятию моста, Штаалль чувствовал, что сильно изменился, а Настенька и их неожиданная встреча остались в далёком прошлом.
К мосту можно было выйти только через прорубленный в скале туннель — Урнское подземелье — на другом конце которого поджидали французские солдаты. Несмотря на такое невыгодное положение, войска Суворова прорвались через туннель и разбили французскую армию.
Напоследок французы разрушили один пролёт моста и не давали русским его восстановить. Русская армия оказалась в ловушке на краю глубокой речной долины, но Суворов не сдался. Штааль услышал, как фельдмаршал воскликнул: «Где проходит олень, там пройдем и мы!».