Стужа

Нет! Ей там нет места! "Фантазия - выражение беспорядка, не иначе... Порядок не терпит фантазии, даже не знает ее. " - утверждает художник Штраух, главный герой романа. Он - изгнанник из окружающей его человеческой стаи, не понят ею и отторгнут как носитель особого рода недуга - фантазии. "Фантазию понять нельзя", за его спиной крутят пальцем у виска те, кто живут внутри существующего порядка. Но как уродлив этот порядок и как уродливы они сами в этом порядке - это не дано им осознать в силу того, что мыслительный аппарат их слишком примитивен. "В целом люди, стоящие на более низкой ступени развития, легче справляются с окружающим миром" - пишет Бернхард. Несомненно! Совершенный пыточный мыслительный механизм в них не заложен от рождения или уничтожен в младенчестве. Они просто…

Если интересуетесь литературой немецких и австрийских авторов, Бернхарда не читайте. Например, от его "Стужи" так и тянет сквозняком неумелого и слабого философствования; автор изо всех сил пытался выжать интеллектуально сложный для чтения текст, но получилась пустышка. Это особенно чувствуется в контрасте с чтением книг, к примеру, Роберта Музиля или Томаса Манна.

"Всё, что мелькнуло в голове, было неотделимо от ощущения стужи, и это чуть не свело меня с ума". Удивительно точное название у романа. Стужа. Не только природное явление, но ощущение, состояние души и восприятия мира. Холод, одиночество, безнадёжность, омерзение, бессмысленность и абсурдность человеческой жизни - роман буквально пронизан этими чувствами. И лучше всего, как это часто и бывает, главную тему своего произведения сформулировал сам автор: "Всё вокруг отвратительно и ужасно, всё и повсюду". Именно об этом и рассказывается в "Стуже".

Сюжета в романе как такового нет, поэтому нет смысла объяснять, кто такой художник Штраух и как он оказался в заброшенном пансионате в австрийских горах, и почему туда же приезжает юный студент-медик со странной, заведомо невыполнимой миссией.…

-10°С. Люди куда-то спешат. Каждый день. Работа ради никчемного выживания. Герой книги, студент-медик, по спецзаданию от своего куратора приезжает в дальнюю деревушку в гористой австрийской местности. Вы, читатель, наверное, сейчас представили румяных горцев на фоне альпийских пейзажей, которые пасут упитанных коров на зеленых лугах и радуются жизни? Зря. Местность уныла до невозможности, а время года – стужа. Можете представить ничем не примечательный, более того унылый горный пейзаж? Мне сложно. Но если будете читать книгу, Бернхард Вас заставит. Его местность сводит с ума монотонностью и унылостью. И люди ей под стать, чахлые дети, туберкулезные взрослые, у какждого второго половозрелого – сифилис, к докторам не ходят, так как не видят смысла. Есть рабочие, строящие электростанцию,…

Холодная и мрачная книга, затягивающая и заражающая настроением беспросветности. С каждой строкой мир повествования сжимается и заледеневает не только вокруг персонажей, но и вокруг читателя. Краски мира выцветают на глазах, превращаются в колючий узор мороза на стеклах. В этой истории не может быть счастливого финала ни для одного действующего лица. Амбициозный в начале студент-медик, решительно настроенный разобраться и излечить потенциальный объект наблюдения, слишком быстро поддается влиянию "больного". И вот уже нет места былой уверенности в себе и в завтрашнем дне. Мысли и идеи объекта наблюдения не просто проходят сквозь него, но и намертво въедаются в собственное миропредставление. После этого задания ему уже не суждено вернуться прежним. Художник Штраух - объект наблюдения. Уже…

«Стужа» - это медленное самоубийство. Если Вы – не потенциальный самоубийца, НЕ ЧИТАЙТЕ ЭТУ КНИГУ. Это непроглядная тьма сознания, подсознания и над-сознания, квинтэссенция боли и опустошенности. Это ад, который внутри и снаружи одновременно.

Признаюсь, несколько раз я хотела прекратить чтение из страха: в осколочных мыслях Художника я узнавала себя, искаженную его музыкальным языком. Представьте себе себя самого, раздробленного и разбросанного по страницам книги. Когда каждый осколок – как лезвие бритвы, медленно рассекающее плоть. Упоение болью. Попытка собрать себя после прочтения – ничтожна и абсурдна. Она была таковой и ДО, и Художник только подтвердил это. Множество раз я запиналась в непроглядной метели о какую-нибудь его мысль. Иногда даже падала, больно ударяясь головой о…

Студент-медик приезжает в альпийскую деревню, а дальше... Впрочем, весь сюжет можно описать словами приехал-уехал. Потому что по приезду начинается чисто кафкианское топтание на месте, движение без движения - наблюдения за бывшим художником Штраухом, не несущие никакого прогресса, мучительные, как дурной сон. Безликий и молчаливый рассказчик по факту оказывается слушателем. Штраух день за днём рассказывает о своих взглядах на жизнь, о неутешительных выводах, которые он сделал, о скуке и пошлости, которые его окружают, об одиночестве, о смерти. Его монологи пропитаны концентрированной горечью и отвращением. Его можно было бы назвать человеком тотально разочарованным, если бы он ни был продуктом закономерного распада, если бы вся его жизнь ни была последовательным движением к смерти.…

Превосходно! Эта книга схватывает и держит до самого конца. Беккетовская мизантропия и ницшеанский максимализм в кафкианских декорациях. Песнь беспросветному отчаянию и радикальному выходу за пределы привычной рассудочности. Очень мощно.

Решение дочитать эту книгу во что бы то ни стало было весьма амбициозным. После множественных заходов я на середине сдулась. Но нашла «рецепт»: чтение этой книги с упоением возможно, если представить, что слова автора – это речь человека, в которого ты влюблен. Ведь тогда ты ловишь каждое его слово и тебе как раз-таки ужасно симпатизируют наиподробнейшие подробности. Тебе именно того и хочется, что бы он не замолкал, а говорил-говорил-говорил, увлекая тебя в свой вымышленный мир.