Катя Петровская – лучшие книги

Роман, написанный на немецком языке уроженкой Киева русскоязычной писательницей Катей Петровской, вызвал широкий резонанс и был многократно премирован, в частности, за то, что автор нашла способ описать неописуемые события прошлого века (в числе которых война, Холокост и Бабий Яр) как события семейной истории и любовно сплела все, что знала о своих предках, в завораживающую повествовательную ткань. Этот роман отсылает к способу письма В. Г. Зебальда, в прозе которого, по словам исследователя, «отраженный взгляд — ответный взгляд прошлого — пересоздает смотрящего» (М. Маликова). Роман удостоен премии имени Ингеборг Бахман, премии Strega…

Первый автор номера - Катя Петровская, немецкая писательница и журналистка, уроженка Киева: часть главы "Бабий Яр" из книги "Кажется Эстер" в переводе Михаила Рудницкого.
Семейная история переплетена с хроникой чудовищного злодеяния ХХ века: единовременного умерщвления гитлеровцами и украинцами-полицаями в киевском овраге 29 сентября 1941 года ста пятидесяти тысяч евреев.

В поэтическом разделе - стихи знаменитого греческого сюрреалиста, поэта, прозаика и художника Никоса Энгонопулоса (1907-1985) со вступлением и в переводе писателя и историка Олега Цыбенко.

Итальянский классик и стилист-виртуоз Карло Эмилио Гадда (1893-1973), повесть "Сан-Джорджо в доме Брокки" в переводе Геннадия Федорова. Как домашние ни оберегают отпрыска благородного рода от плотского искушения, но случайное стечение обстоятельств позволяет юноше сделаться мужчиной именно в день своего девятнадцатилетия.

Раздел "Современный китайский рассказ".
Ужасные будни эпохи "культурной революции" в рассказе Хань Шаогуна (р. 1953) "Роковой выстрел", перевод Лейсан Мирзиевой. И практически в то же время - печальный разговор двух пожилых профессоров, друзей молодости в рассказе Бай Сянь-юна (р. 1937) "Зимний вечер", перевод и вступление Виталия Андреева. Вот самое начало вступления: "Российского читателя, возможно, удивит тот факт, что Бай Сянь-юн считается живым классиком в мире китайской новеллистики, ведь в России его известность практически равна нулю. Сборник "Тайбэйцы" стал уникальным в литературе на китайском языке и одной из вершин тайваньского модернизма: в этом тексте встретились многовековые традиции китайской прозы и художественные приемы западных модернистов XX века…"

В рубрике "NB" - "Заговорщики", пьеса Вацлава Гавела (1936-2011), драматурга, публициста, правозащитника, президента Чехословакии, а потом Чехии. Это пьеса о благих целях, загубленных негодными средствами, о том, что "между плохим делом и делом хорошим, но испорченным плохими людьми, нет никакой разницы". Перевод с чешского и вступление Ивана Беляева.

Рубрику "Странная история" открывают три рассказа американца Уильяма Морроу (1854-1923) в переводе и со вступлением Андрея Танасейчука. В первом - человекообразная обезьяна бежит из зверинца, освобождает пациента психиатрической больницы, а вместе они "воскрешают" заживо погребенного ребенка. Во втором рассказе - месть как всепоглощающая страсть. А в третьем - игроки в кости заигрываются до смерти.
В продолжение рубрики - четыре рассказа каталонца Жезуса Мункады (1941-2005) в переводе и с послесловием Марины Кетлеровой, в котором говорится про снесенный до основания городок Мекиненсу, чьи улицы, обитатели, их речь и нравы продолжают тем не менее жить на страницах автора, современного классика каталаноязычной литературы. Сравнения хромают, но человечностью, юмором и диковинным колоритом эта проза напоминает "Сандро из Чегема" Фазиля Искандера.

Рубрика "Статьи, эссе". Талантливой ведущей рубрики "Новые книги Нового Света" Марины Ефимовой, к несчастью, уже нет в живых, но вот ее очерк об американском художнике Джеймсе Уистлере (1834-1903).

"Задаваться вопросами" - интервью, приуроченное к девяностолетию поэта, драматурга и переводчика-испаниста Павла Грушко и - маленькая антология избранных переводов по выбору маэстро. Интервьюер - сам юбиляр!

"БиблиофИЛ": "Среди книг с Ильей Прокловым" - рецензия на книгу избранных переводов Натальи Вагаповой "В каждом городе - свое время года".

И последняя рубрика номера - "Книги вразнос. Что у нас переводят. И как". Экспресс-рецензии Даши Сиротинской.

Auf Einladung von Nino Haratischwili und dem Goethe-Institut Georgien sind sechs deutsche und sechs georgische Autoren und Autorinnen durch Georgien gereist, in das kleine Land zwischen dem Schwarzen Meer, dem Gro?en und dem Kleinen Kaukasus, wo tiefe Schluchten, hohe Gletscher, lange Palmenk?sten, historische H?hlen und kosmopolitische Metropolen zu finden sind. Prometheus, Medea, Rustaweli und Stalin, sie alle geh?ren zu Georgien wie die einzigartige gewundene, uralte Schrift, eine f?nfzehn Jahrhunderte w?hrende literarische Tradition, f?nfhundert Rebsorten und die unermessliche Gastfreundschaft. Entstanden sind literarische Reiseberichte, poetische Reflexionen und humorvolle Betrachtungen. Was sieht der fremde, was der eigene Blick bei der Erkundung dieses faszinierenden Landes? Georgien. Eine literarische Reise ist eine Entdeckungstour durch ein widerspr?chliches und wundersch?nes Land, grafisch bibliophil gestaltet, und enth?lt ?berdies wunderbar humorvolle Weisheiten: «Als Paar zu reisen ist immer ein Risiko», «Ein geschickter Traktorist ist in den Bergen eine sehr wichtige Pers?nlichkeit» oder «Don't smoke on the horse». Kurz: eine Einladung an den Leser, auf der Stelle seine Koffer zu packen.

The poignant, searching, haunting story of one family’s entanglement with twentieth-century historyAN INTERNATIONAL BESTSELLER‘Intensely involving … a fervent meditation on love and loss, with a remarkable cast of characters’ Financial Times‘Rich, intriguing … Maybe Esther calls to mind the itinerant style of W. G. Sebald’ Guardian‘Unflinchingly potent … Revolutionaries, war heroes, teachers and phantoms populate these magnetic pages’ Irish IndependentKatja Petrowskaja’s family story is impossible to untangle from the history of twentieth-century Europe. There is her great-uncle, who shot a German diplomat in Moscow in 1932 and was sentenced to death. (Could this act have had more significance than anyone at the time understood?) There is her Ukrainian grandfather, who disappeared during World War II and reappeared without explanation forty-one years later. (How was it that he then went back to normal family life, as though nothing had happened?) And there is her great-grandmother (was she really called Esther?) who was too old and frail to leave Kiev when the Jews there were ordered to leave, and was brutally killed by the Nazis on the street.Taking the reader from Moscow to Kiev to Warsaw to Berlin, and deep into archives and pieced-together conversations, photos and memories, Maybe Esther is a journey into language, memory, philosophy, history and trauma, and a singular, beautiful, unforgettable work of literature.