Рецензии на книги — Наталья Зайцева

Зашла сегодня в библиотеку. Люблю смотреть стеллаж "Новинки". Из примерно 25 книг женщины написали 5. Подумала, может взять что-нибудь почитать с этого стеллажа. Посмотрела одну, другую книгу, полистала. Эта маленькая книжица привлекла феминитивами. Интересно, подумалось мне, что может быть написано в книге у которой есть корректорки, редакторка и издательница.

Прочитала за часть вечера. Заглянула в жизнь творческой женщины. Прошла зима, весна, лето и осень перед глазами житейскими зарисовками, творческими планами, мечтами, метаниями, путешествиями и долгами. Обрывочно. Коротко. (Вспомнился недавно прочитанный "Мартиролог" Тарковского. Те страдания были в 10 раз длиннее.) Что-то отзывалось в душе, но очень мало. Не стала книга близкой и родной.

Зарплата только через три дня, поэтому вместо "Азбуки вкуса" купила кокосовый раф в "Кофиксе". Пришла весна, а после нее наступит лето. А потом будет осень, а за ней зима, а потом снова весна. Задумалась о том, что Левинас подразумевает под "открытостью Другому". Саша лайкнула Настину фотку, а мою не лайкнула, хотя мы были на одной и той же вечеринке в креативном пространстве *****, интересно, почему. Сообщение на почте: пришло приглашение на открытие ещё одного креативного пространства. Вспомнила цвет лака, которым мама красила ногти, когда я была маленькая. Думала, что так себе представляют миллениальскую прозу бумеры, а оказывается, такие книжки на самом деле пишут.

Когда покупал книгу, надеялся прочесть что-то вроде "Супа без фрикаделек" или "Полутора килограммов соли" Татьяны Леонтьевой. Однако в итоге был сильно разочарован. По форме "Ипотека страданий" — это дневниковые записи. Соответственно, нет ни фабулы, ни действующих на протяжении всей книги второстепенных персонажей. Обстоятельства (время и место действия) обозначены очень приблизительно. По сути, читателю предлагается взаимодействовать только с рассказчицей, то есть автором дневника. Если личность автора не заинтересует читателя, то шансов увлечься чем-то еще у читателя не будет. Сам я эффекта вовлеченности не ощутил. Чувства автора (ну, или ее лирической героини) сильных переживаний у меня не вызвали, резонанса с ними не случилось. Чеканных афоризмов, ярких, запоминающихся деталей,…

Крошечная и очень хорошая, очень понятная и вибрирующая, живая. По сути дневниковые записи, с добавкой в виде конструирования собственной реальности, как будто через фильтр прогнали, а потом чего-то добавили. История нигде не начинается и нигде не заканчивается, от этого приятно вдвойне. Ну и вышло очень искренне и, не побоюсь этого слова, прикольно.

На шестидесяти трёх страницах описана хроника одного года жизни человека, зарабатывающего на жизнь прекарным трудом. Если вы без помощи википедии можете объяснить, что такое прекарная работа – смело читайте «Ипотеку страданий». Если нет, то, вот вам ещё несколько ориентиров для принятия решения.

«Ипотека страданий» сочетает в себе все основные приметы миллениальской прозы. Сама форма – не классические роман или повесть, а дневниковые записки, по сути – сборник ускользающих мыслей, или, как метко заметила Оксана Васякина «письмо, схватывающее фрагменты аффектов». Нечто подобное мы недавно видели в «Моменте» Эми Липтрот, одна обложка которого символизирует незавершённые мысли и состояния, перетекающие друг в друга.

Язык «Ипотеки страданий» тоже весьма характерный для текстов миллениалов: в…

134 записи (что-то длиной в одну строчку, что-то в пару станиц) о жизни творческой женщины получились ёмкими, насыщенными. Такие книги мне хочется читать дольше, чем обычный фикшн. Кажется, что одно предложение полностью раскрывается только перед авторкой, но стоит подумать подольше и оно раскроется и для тебя. Может даже больше, чем.

13 Мне снится, что предъявляю претензии своему папе, но через других людей.

Понимаете, да? Это одна запись, одно предложение. Но больше чем просто факт/событие/описание. Описание сна, но без скучного детального перечисления типичной сонной дичи. Это отношение с родителем, но без утомляющих подробностей и биографий всего рода человеческого. Это множество смыслов, заключённых в одном предложении.

Кроме того, в книге много обыкновенной житейской мудрости,…

Дебютная книга Натальи Зайцевой, драматурга и публицистки, вышла хоть и очень компактной (около 60 страниц крупным шрифтом), но весьма занимательной: то и дело во время чтения рука тянулась за карандашом подчеркнуть особенно запавшую в душу фразу. Например:

Самой себе стать семьей и сообществом — в этом состоит спасительность писательства

Или:

Быть счастливым— наш долг перед красотой этого мира.

В тексте, несмотря на его обрывочность, чувствуется оптимизм главной героини, у которой, судя по воспоминаниям, было непростое детство. Но через все это безденежье, неудачи на личном фронте пробивается какая-то надежда и вера в лучшее.

Хотелось бы более структурированного повествования и большего объема текста, но даже за эти неполные 60 страниц успеваешь проникнуться жизнью рассказчицы и начать…

Прочитав аннотацию я сразу поняла, что это будет либерально и в стиле отечественных творческих депрессивных миллениалов.

Не могу сказать, что эта книга меня тронула или запала в душу, но и никаких негативных эмоций не вызвала. Ощущалось так, будто ты тайком взял из прикроватной тумбочки личный дневник своей знакомой и прочитал его взахлеб в то время, пока она уходила на кухню, чтобы налить вам вина.

Какие-то моменты были очень знакомы и действительно находили отклик во мне. Например, момент про то, что Сережа, в которого влюбилась автор, просто ответил "здорово" на видео с салютом вызвал во мне настоящие эмоции, потому что совсем недавно я получила примерно такой же содержательный ответ от человека, который, как когда-то казалось, мне нравился.

Не знаю как можно давать оценку личному…

В оригинальной аннотации жизнь была "прекарной", а не "прекрасной" :).