Мою деревушку нельзя сравнить с перепелиным гнездом, затерявшимся во ржи, все же она так мала, что кажется, будто далекий предок подержал ее на ладони, полюбовался ею, опустил на зеленый пригорок и нарек ее Гудиловкой.
Я с детства полюбил ее за то, что днем она гудела, как улей, а по вечерам звенела, как гармонь, и всегда звала меня в песенный мир.
И только я собрался со своими первыми песнями выйти на улицу, как нагрянула война. И пришлось мне писать печальные исповеди деревенских баб ушедшим на войну мужикам. А позже, когда над нашей улицей снова зазвенели песни, я стал складывать лирические исповеди для их детей, выросших за годы войны.
Подбрасывая дрова в чужие костры, я позабыл о своем и не заметил, как меня стали звать дядей. Так всегда: мы видим, как взрослеют дети, но не замечаем, как старимся сами. Эта книга - исповедь о себе.
