Ксенобайт встал, гордо выпрямившись. На его физиономии застыло выражение горькой иронии. - Мне следовало привыкнуть, - процедил он сквозь зубы, - к непониманию ничтожеств, не способных увидеть красоты двоичного кода! Пойду, пристрелю Махмуда, может, это залечит рану в сердце и позволит хоть на миг забыться...