Александр Лапин. Страсть и бомба Лаврентия Берии

Зачастую Берия как литературный персонаж встречается в фантастике с попаданцами, которые изменяют судьбу мира. В таких сюжетах какой-нибудь наш современник проваливается в прошлое и сообщает Лаврентию Павловичу нечто в тот момент очень значимое, а в наши дни запечатленное в школьных учебниках. И в результате история идет совсем другим путем…
А в этом романе основная сюжетная канва взята из реальности, более того, в нем много выдержек из настоящих документов, прежде всего, тех, что раскрывают подробности создания советской атомной бомбы. Ведь хотя имя Берии чаще всего связывают с массовыми репрессиями, но именно он руководил проектом, с которого началось создание ядерного щита нашей Родины. Причем, как и показано в романе, Лаврентий Павлович вникал не только в масштабные вопросы создания с нуля урановых рудников, промышленных реакторов и Семипалатинского полигона, но и отслеживал бытовые проблемы сотрудников, вплоть до обеспечения усиленного питания.

«Сегодня Лаврентий Павлович как раз шёл к вождю, чтобы подписать еще одно секретное постановление, которым устанавливался ход работ в районе хребта Кодар в Забайкалье. В этом постановлении и приложениях к нему было расписано все, что надо сделать. А сделать в кратчайшие сроки надо было столько, что «мама не горюй»: за год построить в тайге автодорогу длиной триста километров, рудник, восемь тысяч квадратных метров жилья, аэродром, наладить воздушный мост для вывоза руды, вскрыть штольни. Документ предусматривал все необходимое. От пяти тысяч пар валенок для рабочих, ресторана, где «спецы» будут пропивать зарплату, до самолетов, электростанций и сотен автомобилей…».

Тема создания небывалого доселе оружия имеет в романе и философский подтекст. Недаром среди персонажей появляется поэт и философ Даниил Андреев, которому еще в юности приходит откровение о грядущих потрясениях и о появлении верх оружия, которое окажется залогом мира на Земле и даст человечеству шанс выжить. Сразу вспоминается фраза из «Фауста» - о силе, желающей зла, но совершающей благо. Фигура самого Лаврентия Берии в историческом плане столь же противоречива и сложна, что писателю и удалось показать в полной мере.