Сергей Граховский — о писателе

Предложить изменения

Когда-то мне очень понравился "Крутой маршрут" Евгении Гинзбург. Понравился настолько, что я советовала его людям и до сих пор советую, несмотря на чувство некоторой неловкости от того, что такую страшную книгу я читала с жадным любопытством. В случае с Гинзбург я списала это на то, что книга очень хорошо написана. Но вот Граховский, который пишет много проще, а результат тот же - не оторваться. "19 лет" - самый настоящий белорусский "Крутой маршрут", который мне было читать местами еще страшнее и больнее. Свидетельства Гинзбург оправлены, скажем там, в более совершенную литературную форму, да и на расстоянии все это, пусть и небольшом. У Граховского же все ближе некуда - Минск, знакомые улицы, Комаровка, тюрьма на Володарского, ловко вписавшаяся в городской центр и маршрут моих…

Хто памятае тыднёвік “Літаратура і мастацтва” канца 80-х, таму няцяжка згадаць, як у кожным нумары друкаваліся вялікія нізкі вершаў старэйшых паэтаў, у тым ліку і тых, хто прайшоў сталінскія гулагі і ацалеў. Яны спяшаліся сказаць праўду пра жахлівыя гады крывавага тэрору – і за сябе, і за тых, чыя жыцці былі змелены ў бязлітасным, крыважэрным млыне.

Ці не самым актыўным быў Сяргей Грахоўскі. У той час, паралельна з вершамі, ён пісаў сваю вядомую гулагаўскую трылогію.

Прыканцы 80-х вельмі аператыўна з’яўляліся кнігі, якія аўтары ўкладалі са сваіх зусім свежых, часам выключна публіцыстычных, смелых вершаў. Так нарадзілася, напрыклад, кніга Пімена Панчанкі “Горкі жолуд”. Так нараджаліся кнігі былых гулагаўцаў Паўла Пруднікава, Алеся Звонака, Станіслава Шушкевіча, Пятра Бітэля. На жаль, да…