Бернар Фоконье - циклы книг | Бумажные издания

Жизнь Гюстава Флобера (1821—1880) — это история одержимости писательским трудом. Ради воплощения творческих замыслов этот энергичный, радушный и влюбчивый человек жертвовал буквально всем. 58 лет его земного бытия не отмечены высокой романтикой и яркими событиями: нечастые путешествия, несколько коротких романов, почти полное отсутствие честолюбивых стремлений и политической ангажированности. Биография Флобера, по словам Жана Поля Сартра, «такая пресная и скучная», способна тем не менее вызвать огромный читательский интерес напряженной внутренней динамикой и пульсацией творческой мысли великого писателя.

Людвиг ван Бетховен (1770-1827) - великий немецкий композитор и исполнитель, один из трех (наряду с Гайдном и Моцартом) "венских классиков", ключевая фигура переходного периода от классицизма к романтической эпохе в классической музыке. Автор представленной биографии прослеживает, как гениальность и всепоглощающее желание творить, вопреки личной неустроенности и…

Полю Сезанну пришлось ждать признания дольше всех его коллег-художников, год за годом безуспешно посылать картины на официальный Салон, выносить удары критики, отстаивая право быть собой. Сын банкира-скряги, он вынужден был существовать в жалкой нищете на мизерное содержание и много лет боялся признаться отцу в том, что имеет жену и сына, а получив большое наследство, не изменил себе. Вечно заросший и лохматый, в затасканной одежде, он жил отшельником, терпеть не мог, когда до него дотрагивались, умудрялся восстановить всех против себя и, казалось, чувствовал себя хорошо, только говоря гадости другим. Если ему не удавалось передать на холсте суть изображаемого, он рычал, как зверь, ломал кисти и раздирал незавершенные полотна, мог бросить их на улице мокнуть под дождем и выгорать на солнце. С детства Сезанн дружил со своим земляком Эмилем Золя, а тот выставил его в романе "Творчество" психопатом и записным неудачником. Великий правдоруб, он сгоряча порывал с друзьями, пренебрегал любовью и упорно шел вперед по раз и навсегда избранному пути: он знал, что создает новую живопись. Мазками своей кисти Сезанн словно сгущал пространство, прогибал его в пейзажах и открыл новые горизонты для живописи авангарда.