Цитаты из книг — Скотт Томас

— Слухи – занятная штука, – мягко сказал Себастьян. – Неважно, правдивы они или нет, люди им верят.

Дорогая Марсия. Ее сердце было слишком большой и нежной целью для мира и для парня с языком вроде моего.

Хотя мы достаточно хорошо знали образы и формы времен года --холодные дни под одеялами снегов, ржавое великолепие богатой яблоками осени, сад разноцветных духов весны, и лето, когда кажется, что множество жарких дней сшиты между собой стежками молний.

— Настоящий хоррор для каждого человека свой, мистер Уэйнрайт, – вмешался старик. – И, как писатели, мы должны найти способ установить связь с каким-то количеством людей. Не со всеми. На такое никто не способен. Именно поэтому у всех нас свои подходы к ремеслу. Разные, но одинаково имеющие право на существование.

— Вот в чем главный секрет хоррора, – уверенно сказал Себастьян, и никто не посмел ему возразить, – то, во что ты веришь, существует.

– Однако, – продолжил Сэм, – как и Мор, я не хочу отворачиваться от того ущерба, что способно нанести зло. Зло растлевает. Зло поражает, подобно инфекции. А инфекция – штука неприглядная. Начинается она медленно, но если ее не лечить, в итоге будет много боли, гноя и всякой неприятной дряни, от которой уже не спрячешься.…

– Я считаю, что, перед тем как втягивать читателя во что-то необычное, нужно вначале прочно утвердиться в обыденном. Поэтому я начинаю с описания повседневности, а затем медленно, но верно наполняю ее сверхъестественным. Не знаю… Может быть, именно за это люди любят мои книги. В персонажах и обстановке они узнают себя и…

– Настоящий хоррор для каждого человека свой, мистер Уэйнрайт, – вмешался старик. – И, как писатели, мы должны найти способ установить связь с каким-то количеством людей. Не со всеми. На такое никто не способен. Именно поэтому у всех нас свои подходы к ремеслу. Разные, но одинаково имеющие право на существование. И снова…

Мор коснулась рукой спинки стула. Гостиная. По сумрачным просторам сознания Мор пронеслась мысль, и Мор ее поймала. Гость – иная. Незачем в эту комнату заходить гостям. Мор всегда ненавидела гостиные. От этого слова в мозгу возникал образ домочадцев, собравшихся, чтобы славно скоротать время вместе, – жалкая идиллия…

– Я прочел. Целиком. Все удивленно повернулись к Дэниелу. Себастьян поднял бровь: – Не корите себя, мистер Манниак. Бессонница, как известно, заставляет людей совершать иррациональные поступки.

– Это и есть ручей, – сообщил Уэйнрайт. – Давайте попробуем еще раз: кто-нибудь знает, почему его назвали Кровавым? Мор досадливо вздохнула и еле слышно шепнула Сэму: – Только молчите. – В книге, – сказал Дэниел, – Адьюдел предполагает, что на этом месте случилось побоище, возможно, во время Гражданской войны,…

– Вообще никто не удосужился почитать книгу? Кейт опустила камеру, притворяясь, что возится с настройками. – Я попробовал, – сообщил Себастьян. – Но не мог вынести издевательства мистера Адьюдела над английским языком. Его восклицательные знаки страшнее паранормальных явлений, за описаниями которых они следуют.

Как мне доказать вам, что силы, обитающие в этом доме, реальны? Я с радостью пошел бы на что угодно, лишь бы убедить вас, дорогой читатель, что все испытанное мной в этих стенах не игра моего воображения. Увы! Мне нечего предложить вам. Потому что сердцем я знаю, что все это правда. А если вы до сих пор отказываетесь…

Нетрудно понять, почему подобные книги становятся бестселлерами. Люди отчаянно стремятся поверить во что-то более грандиозное, чем они сами. Однако в финале повествование Адьюдела звучит фальшиво, превращается в изобретательный бред человека, посвятившего свою жизнь профессии, основанной на домыслах и не одобряемой почти…

Пламя в камине в последний раз взметнулось вверх и опало, затаилось, тихо мерцая, в терпеливом ожидании среди полуобглоданных поленьев.

Уэйнрайт выдержал ее взгляд. Даже зрелище деформированного зрачка его не смутило. Он принялся постукивать пальцем по ноге, готовясь нанести следующий удар. – А это из рецензии на вашу предыдущую книгу «Поход плоти»: «Мор снова лезет из кожи вон, шокируя всех и вся в достойной восхищения, но бессмысленной попытке доказать,…

– А прикол вот в чем: мы все в той или иной мере больные извращенцы. Даже праведный Дэниел Манниак. Наши постыднейшие желания стары как мир, хоть ностальгия Себастьяна и религия Дэниела и обеляют те времена, когда черные не могли даже отлить рядом с белыми, а миллионы евреев уничтожали в лагерях смерти. И это, возможно,…

– Она любовница этого богатого козла. Так что завязывайте пялиться на ее сиськи. – Я женат, – сказал Дэниел. – Да, это останавливает целый ноль процентов мужчин, – ответила Мор, закидывая сумку за плечо.