Цитаты из книг — Вика Войцек

Но у реальности на нас свои планы. И вот ты уже замужем за каким-нибудь Карабасом-Барабасом. И сидишь перед телевизором, ругая Страну Дураков, в которой живешь. Даже не понимая, что ты в ней главный дурак.

Марина чувствовала себя принцессой, но это ей не слишком нравилось. Ведь каждой принцессе полагалась своя горошина – порой невидимая, но ощутимая.

А где-то за стеной ускорилось время. Оно всегда так делало, стоило людям потонуть в чем-то приятном.

Вечер опять выпил её через тонкую трубочку, но продолжил стучаться тусклым фонарным светом в стекло.

А где-то за стеной ускорилось время. Оно всегда так делало, стоило людям потонуть в чем-то приятном. Наверное, повешенное на стене и запертое внутри плоского кругляка часов, оно просто завидовало.

Взрослые, Марин, — те же дети: это только тебе кажется, что они ко всему готовы, на самом деле у них просто нет выбора. Они не могут быть не готовыми. Иначе их сожрут: обстоятельства, долги, другие, готовые люди.

Марина давилась благодарностями и едой, обнималась масляными руками. А мама говорила, что нельзя заниматься голодным. И вообще голодный человек — это грустный человек.

Марина стояла у гремящей гусеницы поезда, размышляя о том, что, наверно, когда она сплетет кокон, то поспит немного и превратится в самолет.

А еще мама запрещала говорить с незнакомцами.Но как быть, если знакомцев Марина вокруг не видела? Чужой город плел над головой паутину и дышал черным дымом, чужие люди смотрели пустымиглазами сквозь нее, зевая в кулаки и книжные обложки

Спрятавшиеся на время слезы ждали, когда она останется одна. Ждали, чтобы побежать маленькими круглыми ножками по щекам и, устав, осесть за крыльями носа и во впадинке над губой.

Папой Марина гордилась. И больше всего хотела вырасти и стать им. Почетное второе место занимал диктор в телевизоре: когда он начинал говорить, остальные замолкали.

А еще под растаявшими сугробами вечно находилось что-то малоприятное — и люди, не желавшие остановиться и подобрать конфетные фантики и пустые бутылки, ждали, когда весна наполнит собой маленький город, вновь скрывая некрасивость за зеленью.

Холода не слушали календарь, настойчиво показывающий со стен магазинов третий месяц. Они должны были закончиться очень скоро, вот-вот, но всякий раз перетряхивали облака, сбрасывая на серые прямоугольники домов снежные пушинки.

Нет, конечно, дети пропадали всегда. По статистике ежегодно пропадает сорок тысяч детей. И не всех удается найти. Даже днем, на глазах у десятков прохожих, чужой человек может легко увестиребенка. Пока другие будут смотреть. Пока другие будут молчать. Здесь Александр Сергеевич ощущал душащее бессилие. Храбрую собачку тоже…

— Знаешь, сколько тут было таких, как ты? Медведь, божьи коровки, змея. И все пропавшие без вести.

Принц звучал страшно, из неголилась брань. Но взрослые порой ругались от неожиданности — например, от внезапно выросшего передмизинцем уголка тумбы, — а Принц был почти что взрослым.

— У тебя тоже забрали имя. Как у Ваньки. Каку меня, — продолжил после недолгого молчанияПринц, будто и не заметив, что его не удостоили ответом. — Только ты пока об этом не знаешь

Она не верила Принцу, но страх внутри распускался огромным дурнопахнущим цветком — каккогда посмотришь страшный фильм. Даже еслив Марининой комнатушке никогда не было ни одного призрака (папа убеждал, что их отпугивают крест,чеснок, он сам и пылесос), стоило случайно наткнуться на что-то пугающее — и будто весь…

За болеющей мамой в основном ухаживал папа —и в эти моменты они совсем переставали ссориться, превращаясь в одно полное любви существо. Но и Марине доставалась по-настоящему взрослаяответственность: она, как и дома, убиралась. Забирала крохотный белый кораблик, сжимала губы в нитку и на цыпочках уходила, позволяя маме и…