Анатолий Найман — книжные серии

Двадцать лет назад три человека – бывший ленинградец и наш, по тем временам, близкий друг Роман Каплан, а также Иосиф Бродский и Михаил Барышников — вложили деньги и купили ресторан на 52-й улице около Бродвея…
Бродскому как раз подвалила Нобелевская премия. Биография Бродского известна. Михаил Барышников, он кажется более деловым человеком. Но мы знаем, что он, как какой-нибудь граф Монте-Кристо, бежал во время гастролей Кировского театра в Канаде. Несложно представить, какова авантюрная составляющая у этой троицы… За двадцать лет «Русский самовар» превратился в своего рода русский клуб, куда считает своим долгом прийти и вся эмиграция, и все прилетающие в Нью-Йорк из России визитеры…. От бывших министров до нынешних. Игорь Иванов - Сергей Лавров. Будущий министр спорта Вячеслав Фетисов в бытность свою звездой заокеанского хоккея. И все они там бывали на основании дружбы с хозяином ресторана, точнее с владельцами его – Бродским и Барышниковым. Были Растропович с Вишневской, Наталья Гутман, Женя Кисин, Владимир Фельцман, пианист Александр Слободяник. Это музыканты. Художники, чьими картинами увешаны стены ресторана. Знаменитые фотографы. Там были Дмитрий Хворостовский и Лайза Миннелли, Темирканов и Гергиев. Все писатели, — Анатолий Рыбаков, Битов, Аксенов, Жванецкий. Все поэты, — начиная с Беллы Ахмадулиной и кончая вашим покорным слугой. И все оставляли свой след…

Роман Анатолия Наймана «О статуях и людях» — история жизни скульпторов, знакомых друг с другом с юности.

Удивительным образом изваяния, которыми ваятели заполняют пространство, проецируются на судьбы их и присных их. И тени, отбрасываемые статуями, которыми они были, и натурщиками, и творцами, и созерцателями мистически проникают в них, определяя их страсти, победы, их время, накрывающее пространство, и то в свое время заполнено статуями

Название новой книги известного поэта и прозаика Анатолия Наймана выросло из популярной детской считалки `Шла девица темным лесом за любовным интересом...`. В этих бесхитростных строках автор увидел `конкретное описание феномена любви` и написал

Эта книга о попытке случайно соединившихся людей, для которых культура была в той или другой степени необходимой координатой жизни, выразить ей, культуре, за это благодарность. Или по-другому – о попытке читателей стихов передать свою признательность поэту за испытанные от чтения чувства, за пережитый душою подъем. О том, насколько удачно, полно или, напротив, нескладно, схематично это осуществилось.

Скрижали Завета сообщают о многом. Не сообщают о том, что Исайя Берлин в Фонтанном дому имел беседу с Анной Андреевной. Также не сообщают: Сэлинджер был аутистом. Нам бы так - "прочь этот мир". И башмаков о трибуну Никита Сергеевич стукал не напрасно - ведь душа болит. Вот и дошли до главного - душа болит. Болеет, следовательно, вырастает душа. Не сказать метастазами, но через Еврейское слово, сказанное Найманом, питерским евреем, московским выкрестом, космополитом, чем не Скрижали этого времени. Иных не написано.

...И почему бы моделью мира не определить пирог. Пирог, как известно, штука многосоставная. В случае Наймана и книги этой — верхний слой теста Анна Ахматова — поэт, определивший своей Верой Поэзию. Пласт донный — поэт Красовицкий Стась, определивший для себя доминантность Веры над Поэзией. Сама же телесность пирога — тут всякое. Книжный шкаф поэзии — Бродский. Довлатов — письмо с голоса. Аксеновские джазмены и альпинисты. Голявкин — неуступчивость правды, безущербность сочувствия. Борисов, вот тут особо: Солженицын осудил его (а Солженицын же "наше все" почище Пушкина), а по чести — не особо наше, не особо все. А потому, и Борисов —…

...Германцева освободили в начале горбачевской «перестройки». Тогда это еще называлось «помилование», вскоре — «отмена приговора». Он приехал ко мне с вокзала в казенном бушлате, в тюремных ботинках, с болтающимися из-под черных бязевых брюк тесемками от кальсон... Недели через две привез чемоданчик с дневниками... Л через день прислал письмо, «как бы последнее лагерное»: «...Все-таки мы прожили самый страшный, а воз­можно, и главный, а возможно,...

Анатолий Найман — поэт, прозаик. Родился в 1936 году. Автор поэтических книг "Ритм руки" (2000), "Софья" (2001), "Львы и гимнасты" (2001). В сборник "Экстерриториальность" вошли стихи начала 2000-х годов.

Анатолий Найман - один из четверки поэтов, которых Ахматова назвала "волшебным хором". Читательское признание принесли ему книги "Рассказы о Анне Ахматовой", "Славный конец бесславных поколений", романы "Б.Б. и др.", "Любовный интерес" и несколько сборников стихов.
Герой книги "Сэр", Исайя Берлин, прожил почти целиком XX столетие, родился в Риге, детство провел в Петрограде и мальчиком эмигрировал с семьей в Лондон. Он был русским, евреем, англичанином и европейцем в полном значении каждого из этих слов. Он находился в самой гуще и нередко становился ключевым участником исторических событий середины и второй половины века. Он был крупнейшим авторитетом как историк философских идей, но его мировая известность вышла далеко за рамки научной деятельности. Множество людей, от самых значительных до самых обыкновенных, включая автора этой книги, попадали под обаяние его личности, мыслей, беседы.
"Сэр" не биография, не портрет и не мемуары. Это роман о нужде эпохи в таком человеке. Автор словно бы отыскивает своего героя среди других судеб, предлежавших ему, среди самых разных географических и интеллектуальных пейзажей. Их многочасовые беседы входят в состав книги живым диалогом, сохраняющим голоса и непосредственные интонации собеседников.

Авторский сборник Анатолия Наймана.

Анатолий Найман - один из группы ленинградских поэтов, которых Анна Ахматова назвала `волшебным куполом`. Главный герой его романа `Поэзия и неправда` тоже поэт с `типичной суммарной биографией`: ленинградская молодость, вызовы в КГБ, женитьба на иностранке, отъезд, возвращение из эмиграции, арест по липовому обвинению, лагерь, `горбачевское помилование`... За что? Всего лишь за то, что он `раньше других ощутил наступление времен, по-новому обернувших конфликт поэзии и неправды`. В `Славном концебесславных поколений` герои - хорошо известные люди: Бродский, Ахматова, Аксенов, Ахмадулина... Эпоха всеми силами пыталась очернить, ославить их.…

Название книги известного поэта и прозаика Анатолия Наймана выросло из популярной детской считалки "Шла девица темным лесом за любовным интересом...". В этих бесхитростных строках автор увидел "конкретное описание феномена любви" и написал "книгу о том, как мы любили, когда еще любили, и какой ценой за это приходится расплачиваться". Каждый человек на земле, полюбив, с неизбежностью вступает в неизвестное, блуждает "темным лесом", ошибается, падает, сворачивает не на те тропы, пока не увидит спасительный свет. Иногда это путешествие занимает всю жизнь, как у героев двух коротких романов Анатолия Наймана. Его новая проза существует в поле притяжения предыдущих, широко известных произведений "Славный конец бесславных поколений" и "Поэзия и неправда" - то же острое ощущение времени, знакомая питерско-московская география, угадываемые персонажи и неподражаемая ирония автора, которой он щедро наделяет и своих героев.

ГАнатолий Найман - один из группы ленинградских поэтов, которых Анна Ахматова назвала `волшебным куполом`. И главный герой его романа `Поэзия и неправда` тоже поэт с `типичной суммарной биографией`: ленинградская молодость, вызовы в КГБ, женитьба на иностранке, отъезд, возвращение из эмиграции, арест по липовому обвинению, лагерь, `горбачевское помилование`... За что? Всего лишь за то, что он `раньше других ощутил наступление времен, по-новому обернувших конфликт поэзии и неправды`. В `Славный конец бесславных поколений` герои - хорошо известные люди: Бродский, Ахматова, Аксенов, Ахмадулина... Эпоха всеми силами пыталась очернить, ославить их, но был и `высший суд, присудивший им славу по делам их`.

Анатолий Генрихович Найман познакомился с Анной Ахматовой в 1959 году. Его "Рассказы о Анне Ахматовой" по сей день остаются лучшей книгой о великой поэтессе, несмотря на многочисленные биографии, создаваемые по всему миру. Ахматова предстает на этих страницах живой, близкой, очень женственной, понятной и, в то же время, загадочной, далекой, недостижимой… "Она притягивала к себе не только своими стихами, не только умом, знаниями, памятью, но и подлинностью судьбы. В первую очередь подлинностью судьбы". Это книга о подлинной судьбе подлинного поэта, написанная также поэтом, способным, по словам Бродского "постичь первенство стихов над биографией".