Давид Маркиш - все книги по циклам и сериям | Книги по порядку

Автор, сын известного еврейского советского поэта Переца Маркиша, казненного при Сталине (1952 г.), рассказывает о своем детстве, проведенном в ссылке в Казахстане.

Русскоязычный израильский прозаик Давид Маркиш - автор двух десятков книг, в которых неразрывно сплетаются русская и еврейская история и культура. Его новый роман-антиутопия "Иллюзион@Голос_свирели" - о всеобщем, правда, внушаемом и подконтрольном, Счастье "на земном шарике, зажатом в челюстях чугунного крокодила", которое может уничтожить некстати сбежавшее одно-единственное насекомое, тем более, что ошибка, как известно, лишь ступень на пути прогресса. И всё же в противовес поголовному осчастливливанию, настоящее Счастье по-прежнему живет в голосе свирели, поющей внутри каждого Адама, встретившего свою Еву.

Русскоязычный израильский прозаик Давид Маркиш - автор двух десятков книг, в которых неразрывно сплетаются русская и еврейская история и культура. Его роман "Быть как все", полный яркой и острой сатиры о правде жизни тех, кому выпало "счастье" жить "в эпоху перемен". Действие романа разворачивается на фоне перестройки и развала Советского Союза конца 1980-х - начала 1990-х годов. Герои романа на осколках империи ищут и находят свой собственный путь на Землю Обетованную: "Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем".

Сахарная конура
Этот роман впервые был опубликован в 1984 году за рубежом. Но складывается ощущение, что написан он сейчас – настолько точно отражены актуальные проблемы современной действительности. Всё в нём узнаваемо, точно и афористично. Он о судьбе молодого писателя, вынужденного покинуть родину.
Как бы удобна и свободна ни была жизнь за границей, юный Вадим Соловьёв мечтает вернуться в СССР. Вена, Рим, Париж, Нью-Йорк, Иерусалим – прекрасны эти города, но делать там Вадиму нечего… Единственное, что он может и хочет, это жить счастьем и болью своей родины, пропускать сквозь свою душу всё, что с ней происходит, и писать об этом. Как верный пёс, отовсюду стремится он домой, искренне веря, что его родная конура по сравнению с чужбиной будет сахарной. А вот возможно ли возвращение? И принесет ли оно Вадиму желанное счастье?
Тубплиер
В стародавние времена, когда туберкулез уже научились лечить, но антибиотика еще хватало не всем, у журналиста Влада Гордина, несколько лет назад удачно откосившего от армии, находят в легком туберкулому. Санаторий "Самшитовая роща", а не вольные журналистские просторы, – вот отныне место его пребывания. Тубики со всей страны находятся тут под строгим контролем. Чтобы скрасить унылые будни, интеллигенты создают орден Тубплиеров и начинают тайно заседать и веселиться. Среди них быстро заводится стукач и сдает орден с потрохами… Тубплиеры решают отправиться пешком к морю. Гордин среди них – хотя знает, что дни его сочтены…
Полюшко-поле
Революция 1917 года. Гражданская война… А дальше, как в сказке: три брата Веселовских покинули патриархальное еврейское местечко и отправились творить светлое будущее. Один брат пошёл к красным, другой к белым, а третий в Гуляйпольскую республику. И завертело их смутное время: один вешал, другой бил, третий голодом морил… А за кем правда, кого записывать в праведники, кого в законченные злодеи – до сих пор рассудить не удалось.
Давид Маркиш, используя характерный для него литературный приём, вводит в сюжет художественного романа фигуры исторических личностей: Нестора Махно и Льва Задова, Феликса Дзержинского и Владимира Ленина, Иосифа Эмигранта и Владимира Бурцева. Но, разумеется, не этот увлекательный приём, а мастерство автора придаёт роману "Полюшко-поле" истинное историческое звучание.
Стать Лютовым
Иуда Гросман с детства мечтал о счастье для других. А чтобы его достичь, считал он, нужно стать таким же, как другие, не похожим на еврея, и все-таки евреем остаться. В Гражданскую Иуда оказывается в Красной Армии на должности газетного репортера и выбирает новое имя: Кирилл Лютов. Под таким именем он хочет вести борьбу за счастье трудового народа. Но удалось ли Гросману стать Лютовым? И смог ли он затем жить Лютовым, оторваться от одного берега и прибиться к другому?