Сергей Вересков — блог

Решил опубликовать отрывок из своего нового романа "В краю молочных рек", который вышел в издательстве Inspiria, о влиятельной секте "Пришествие". В нем рассказывается об одной из первых встреч двух главных героев истории - журналистки Лизы и молодого беглеца Димы. После того как Диму уложили в кровать, их оставили наедине. – Смело обращайся, если чего-то захочешь – ну, воду там или кофе со сливками, – она поправила выбившуюся челку. – Если станет плохо, тоже говори. Хоть позову кого-нибудь на помощь. Дима посмотрел на нее в полусне и слабо улыбнулся. Ей вдруг захотелось провести рукой по его волосам, но она сдержалась, подумав, что это…

В издательстве Inspiria вышел мой роман «В краю молочных рек». Это история о секте, которая пытается помочь всем, кто нуждается в защите, но попутно меняется до неузнаваемости. Участниками и свидетелями происходящего становятся главные герои романа. По просьбе Readrate рассказываю, что для меня значат книги и почему даже в экстремальных ситуациях продолжать читать – и писать – очень важно. Каждый читатель сам находит для себя объяснения, зачем он читает книги. Каждый автор точно так же находит для себя объяснения, зачем он эти книги пишет. В любой сложной ситуации, в любых пограничных состояниях эти объяснения проходят проверку…

Недавно по пути домой я зашел в местную пекарню, чтобы купить круассан с сыром. Они там милые, мне нравятся. Беру себе этот круассан, прихожу домой, делаю кофе. Ем. А круассан оказывается не с сыром, а с шоколадом. По сути, это тоже неплохо, но все же. За пару дней я как-то забыл о случившемся – вечный склероз – снова по пути домой зашел в эту пекарню, снова радостно взял свой круассан. С сыром. Пришел к себе, сделал кофе, сел есть – что? – правильно, круассан с шоколадом. Человек я хоть и злой, но ленивый и с плохой памятью, так что до активного возмущения дело у меня доходит редко. Но тут я решил разобраться с проблемой и зайти в пекарню…

За последние несколько недель я окончательно перестал понимать людей. Нет, правда: половина моих разговоров со знакомыми проходила в духе театра абсурда из 50-х, когда один герой спрашивает сколько будет дважды два, а другой отвечает «потому что апельсин». Но вчерашняя история с курьером превзошла все разговоры последнего времени, так что я всерьёз задумался о своём психическом здоровье. – Здравствуйте, это курьер, – говорит мужчина в трубке. – Я скоро буду. – Но я не заказывал курьера, – отвечаю я. – Все нормально, это курьер, – невозмутимо говорит мужик. Я молчу, раздумывая над логикой ответа. – Это курьер, – через пару секунд снова…

Жизнь полна неожиданностей. Вот заходишь ты в аптечный пункт, и видишь то, что ожидаешь меньше всего увидеть, когда идешь за обычным хлоргексидином, то есть – молодого фармацевта какой-то неземной, нечеловеческой красоты. Ну, вот бывают люди красивые спокойной красотой, скорее симпатичные, а бывают такие, как этот фармацевт – с резкой, удивительной красотой. И вот, стоит перед кассой милая женщина лет сорока пяти и всеми способами старается продлить с ним разговор – спрашивает, какие отвары лучше пить для работы желудка, чем мазать отекшие ноги, ну и так далее, далее. Она кокетливо поправляет челку, выбившуюся из-под шапки, громко смеется…

Тем временем, я переехал в новую квартиру (прощай, 28 этаж, падающие люстры, текущий унитаз и отключения электричества с водой – до кучи). Но я совру, если скажу, что было легко: пока искал новую квартиру для покупки, я буквально побывал в паноптикуме. Вообще, я всегда считал, что по одежке вполне можно судить о человеке (я очень поверхностный, да), по крайней мере, о его психическом здоровье. Однако теперь еще я знаю, что куда более точное представление о людях можно составлять по квартире. Разруха, может, не в клозетах, а в головах, как писал Михаил Афанасьевич, но, на самом деле, разруха все-таки и в клозетах тоже. Порой, отчаянно листая…

Началось читательское голосование на сайте премии «НОС», где среди прочего можно проголосовать и за мою книгу Сергей Вересков - Шесть дней (или за любую другую из списка, конечно! Там есть из чего выбрать). И, к слову, там же можно прочитать сам роман – совершенно бесплатно (аукцион неслыханной щедрости, да-да). А вот и ссылка на голосование: http://prokhorovfund.ru/projects/own/108/4268/

Короче, беда по-прежнему не приходит одна. Продолжаются мои муки с управляющей компанией. Замёрз вчера как собака, прихожу вечером домой, опять нет горячей воды. Снова думаю своё любимое – да какого ж черта? Звоню в УК, говорю, мол, сколько можно, неужто двух предыдущих отключений не хватило, чтобы меня вдоволь намучить? – Это что, – зловеще хохочет девушка в трубку, – у вас не только воды не будет четыре дня, НО СЕЙЧАС ЕЩЁ И ОТОПЛЕНИЕ ОТКЛЮЧАТ! Я не нашёлся, что сказать – повесил трубку. Просыпаюсь утром, смирившись во сне с отсутствием горячей воды. Думаю, ну хоть работаю-то я сегодня из дома, можно не мыть голову под ковшиком. И вот,…

Я не очень люблю, когда люди шутят над операторами с их холодными звонками, потому что они такие же обычные работники, как и все мы, и это их «чашка чая». Но. Когда мне в течение двух недель каждый день набирали из одной и той же юридической фирмы (и звонили при этом с разных номеров, черт побери), я не выдержал. – Здравствуйте, это юридическая фирма N, мы предоставляем все виды юридических услуг, – бодро начал рапортовать парень в трубке, стоило мне ее поднять. – Защитим ваши права в любой области, на сто процентов, результат гарантирован. Пребывая в легком ступоре от того, что мне снова звонят из фирмы N, хотя я раз десять просил эту…

За соседним столиком в кафе сидят две девушки. Одна жалуется другой, что влюбилась в какого-то парня на работе, сохла по нему две недели, флиртовала, а потом узнала, что парень женат, то есть поезд уже уехал. Она решила смириться с ситуацией и не бороться за него. – Я же честных правил, ну ты знаешь, – сказала она. Но проблема в том, что парень этот все равно не выходит у нее из головы. Она постоянно о нем думает – утром, в обед, вечером, по выходным, от заката и до рассвета. Наконец, он стал ей сниться – сниться каждую ночь, и это ее окончательно добило. – Я говорю – я так больше не могу, понимаешь? Это какое-то безумие. Наваждение.…

Заказал бокалы для подарка хорошему человеку. Звонок с утра. – Сергей? – спрашивают меня. – Сергей, – отвечаю я. – Ваши бокалы перепутали маршрут и поехали не туда. – Как же это они – сами, что ли, перепутали? – удивленно говорю в трубку. – Смешно. В общем, сегодня их не ждите. Слушаю гудки. Ну, думаю, ничего страшного, завтра привезут. Через час снова звонок. – Сергей? – спрашивают меня. – Сергей, – отвечаю я. – Ваши бокалы исправились, и нашли нужный маршрут. Едут к вам. Ждите – через два часа будут. Сижу, жду. Визуализирую бокалы. Ну, наконец-то: звонок в домофон, звонок в дверь. Открываю. – Сергей? – спрашивает курьер, парень лет…

Помню, когда-то давно в одной передаче Владимир Жириновский сказал фразу, которую я зачем-то запомнил на всю жизнь. «Сны, – проникновенно говорил он, – снятся только дуракам и безработным». Сны мне с тех пор снились редко – и, судя хотя бы по этому признаку, я не был ни дураком, ни безработным. Что радовало. И тут – на тебе. Вот уже полторы недели каждую ночь мне снятся сны – да не один, а несколько, потому что посреди ночи я из-за этих снов просыпаюсь и, получается, когда снова закрываю глаза, вижу уже другую историю. Должен сказать, это ужасно. Не знаю, как люди живут с этими снами? Ладно бы снилось что-то хорошее, но снится-то мне черт…

С детства у меня проблемы со зрением. Помню, как в семь лет я из-за этого пролежал две недели в больнице и, кажется, это были одни из самых грустных дней в моей жизни. Палаты были обшарпанными, с облупившимися стенами, и вдвоем с мамой мы спали на какой-то ужасно скрипучей кровати, на которой ночью было страшно повернуться: одного неловкого движения было достаточно, чтобы всех разбудить. Никого из ребят из своей палаты я не помню, кроме одного мальчика – он ходил в полосатом свитере, был шустрым (не то что я), и вечно с радостным криком носился по коридорам. Почему-то ему нравилось называть себя вонючим скунсом – уж не знаю, почему.…

Я живу в новом доме, на 28 этаже, и заселение здесь до сих пор продолжается, так что в лифте я часто езжу с потенциальными покупателями. Сегодня спускался с очередными – их было трое: мать (плотно надушенная дама с сумкой под мышкой) и парочка хипстеров: он и она. – Ну что же, по-моему, квартира хороша… – медленно начала женщина. – Да-да, по-моему, тоже!! – звонко воскликнула девушка – очевидно, потенциальная невестка, а совсем не дочь. – … Но, конечно, она не дешевая… – не обращая внимания на девушку, продолжила дама. Наступила драматическая пауза. Невестка ощутимо погрустнела. До земли оставалось девять этажей. – … И все-таки я ее куплю……

Вот, кстати, недавно обсуждали с друзьями случаи харассмента и всяческого абьюза на работе – на волне последних разоблачений. И, должен сказать, это тот момент, когда мне, в общем-то, повезло (и на том спасибо: в медиа такие зарплаты, что сами эти зарплаты можно считать каким-то отдельным видом харассмента и абьюза со стороны вселенной). И все же: во-первых, ко мне никто никогда не приставал, во-вторых, самое ужасное (и забавное), что я могу вспомнить про своих работодателей, так это всего несколько случаев – и те, в сущности, ерунда. Так, в одном журнале, куда я, зеленый птенец, устроился, после неудачного (по мнению владелицы бизнеса)…

Захожу недавно в химчистку – сдать пальто. За прилавком стоит крепкая невысокая женщина лет пятидесяти, в очках. Пока суть да дело – достал пальто, свернул пакет, она начала что-то вбивать в программу, и та, конечно, зависла – женщина как бы невзначай спрашивает меня, тыкая в светящийся экран: – А вы, кстати, женаты? – Нет, – говорю я удивленно, – а должен? – А как же, не должны? Конечно, должны. Надо-надо жениться. Вот вам сколько лет? – Ну, почти тридцать. – Вот я и говорю, – она продолжает тыкать в планшет средним пальцем, с какой-то ожесточенной серьезностью, – время-то идет: еще немного, и вы станете совсем счастливым человеком – без…

Лежал тут ночью и никак не мог уснуть. Ворочался, вспоминал, в какой момент я понял, что жизнь полна неожиданных и радостных сюрпризов. Наконец, часу на втором вспомнил. Я понял это после похода в детстве к стоматологу. Мне удаляли молочный зуб, и все это было так нечеловечески больно (или мне было так нечеловечески страшно), что я орал, как подорванный. И тогда врач – огромная женщина с огромными мясистыми руками – сказала, что если я сейчас не успокоюсь, ОНА МНЕ ЕЩЕ И ВТОРОЙ ЗУБ НАФИГ ВЫРВЕТ. И вырвала бы, я не сомневаюсь – по ее виду это было сразу понятно. Для симметрии, наверно. В общем, после этих слов я в ужасе отключился, и пришел в…

Вообще, я ужасно неуверенный человек. Если бы здесь был курсив, я бы даже выделил это курсивом. Но когда нерешительность моя зашкаливает (или меня что-то вконец достает), я всегда вспоминаю один и тот же эпизод из детства – как раз для уверенности. Тогда я учился в пятом классе, и преподаватель за что-то поставил мне четверку по обществознанию. Не помню уже, в чем была суть, но четверка эта меня так бесила, что на какой-то перемене я подошел к учителю (я – маленький и толстенький, как пирожок, в круглых очках) и, облокотившись на стену и заложив руки за спину, спросил: – Александр Александрович, и по какому это праву вы поставили мне…

Лет тринадцать назад в городе, похожем на этот, он гулял с Сашей, своей первой любовью. До этого он никогда не ездил на отдых без мамы, и единственное, что портило его тогдашнее счастье, было ощущение конечности — и лета, и самого отпуска. Ему казалось, что он недостоин ни приморских вечеров, ни милой девушки с короткой стрижкой, ни смеха на причале, ни тесного уютного номера в гостинице, — Саша едва верил в реальность происходящего. Он постоянно думал, что после возвращения домой обязательно закончатся их отношения, и это пугало, от этого он приходил в ужас. В глубине души Саша понимал, что иначе быть не могло: когда он оставался один и…

Мои родители, конечно, не идеальны, но за что я им точно благодарен, так это за то, что они смогли вырастить меня воспитанным человеком. Кажется, они сделали это не вполне осознанно, да и у воспитанного человека есть свои проблемы в отношениях с миром, но тем не менее. Родители привили мне и брату важные базовые ценности. Например, они никогда не делили окружающих по полу, достатку, национальности или любому другому общему признаку. Нам никогда не говорили, что какое-то занятие «не для мальчиков». Нам никогда не говорили, что девочки какие-то другие люди, и потому надо к ним как-то по-особенному относиться – особенно покровительственно,…