Рынок, которого нет. Жизнь без скаутов и критиков

Автор: Евгения Рыкалова

Текст сегодня теплый, прямиком с выставочной недели в немецком Франкфурте. Ежегодно в октябре весь издательский мир собирается именно в Германии. 70-я выставка еще до открытия поразила меня главным гостем в лице Грузии и ее «20% of Georgia is occupied by Russia», а также немецкими политиками с их переживаниями насчет репрессий над издателями Турции.

Книги, обложки и даже стенды обсуждать, или тем более выкладывать, как-то не принято. Вот «заофферишь» сделку, уйдет книга в перевод, тогда уж и хвастайся. Издатели в России жутко суеверные люди.

А вот о проблемах собственного рынка говорить очень даже принято. Где, как не на мировой арене, они обнажаются? Я же вновь на знатока не претендую, смотрю на мировой книжный рынок издалека, чаще на выставках (Франкфурт, Нью-Йорк, Лондон, Болонья). Человек же я резкий, порой порывистый и эмоциональный, суждения имею такие же. Вывод года текущего: В РОССИИ КНИЖНОГО РЫНКА НЕТ.

Речь не о маркете, где кто-то производит, кто-то продает, а кто-то покупает. Тут скорее о «книжном мире» и жизненном цикле каждого автора. А без полноценного «мира» и рынка нет. Книжный бизнес в России хромает на обе ноги. Визуально вроде идет, даже бодро машет руками и говорит: «Посмотрите на меня!». Вот только бодро идут издатели, книжные магазины и совсем немногие авторы. А полноценной модели фактически нет.

Если кратко, то больших критиков в Штатах эшелон, причем первого порядка. Скауты или литературные агенты – отдельный институт. А авторы понимают, что такое «промоушен своих книг».

Все играют по правилам. Создают полновесный издательский мир, в котором мнение издателя ценят чуть ли не больше преуспевающих политиков.

Авторы

Издатели во всем мире действительно боятся потерять золотых авторов. Автор бестселлеров приносит деньги. Логично. В России же модель буквально «автороцентричная».

Совсем недавно приезжал к нам известный французский автор. Буквально у трапа самолета, узнав программу интервью и эфиров без свободной минуты (буквально без перерывов на обед и туалет), автор сказал: «Прекрасно, я же приехал работать». Он ни разу не пожаловался. Читатели были невероятно счастливы, очередь на автограф-сессию растянулась на много часов, писатель уехал почти без сил. Сработала французская модель – «читателецентричная».

Несколько месяцев назад приезжал не самый известный русский прозаик. На входе в гримерку перед выступлением возмутился, где же его икра. На эфир с одним из федеральных каналов не доехал – забыл. Редактор же переживал, остался ли автор доволен приездом. Классическая «автороцентричная» модель.

Тут без выводов. Но золотая середина – где-то на пути к нам. Автора из Франции в топ продаж мы вывели, а вот визит второго остался где-то в тишине.

Скауты

В ночи перед стартом выставки я копалась в «hot-list» от скаута. Нам, кстати, невероятно повезло, у нас мировой рынок роет американский скаут. Но мы большие, нам можно. Скаут в штатах – профессия. Они анализируют не только собственный (англоязычный) рынок для внешних заказчиков, но и в первую очередь ищут самородков внутри страны для родных издателей. Хороший скаут стоит прилично, живет на Манхэттене, а по пятницам позволяет себе отличный ресторан. Издатель же, в свою очередь, не завален рукописями (а их порой по тысяче в день). Первичный отсев, с рецензиями и прогнозом, у него в руках благодаря скауту. Вот он, шанс развивать собственный рынок. Но что-то я пока не знаю, где в нашей стране учат на скаута или могут вырастить такого специалиста. Сейчас это редкие самородки, лично я русского крутого знаю только одного. В итоге же редакторские ящики переполнены, и им проще издавать знакомых знакомых и переиздавать старых заслуженных.

Правды не знаю, но ходит легенда, что недавний бестселлер госпожи Яхиной в виде рукописи лежал в нескольких издательствах страны. Руки не дошли.

Критики

На родине имеется несколько прекрасных критиков. Независимых, с сильной позицией. Им действительно никто не платит, а каждый издатель рад получить от них рецензию (по факту это означает выход в топ медиа, и не так уж важно, хороший или плохой). Критикам в России никто не переводит даже рубля, только книги отправляют (и то критики с позицией их сами выбирают, часто просят электронные версии). На что они живут, я не знаю. Сомневаюсь, что еженедельная колонка в онлайн-СМИ способна прокормить семью.

Но ключевое слово в этом пункте: «несколько». Таких критиков в России я могу пересчитать по пальцам. Тиражи они не продают, порой даже волну интереса не поднимают. А в Штатах их около сотни, во Франции несколько десятков. Они тоже могут себе позволить квартиру на Манхэттене и ужин в Мишлене в пятницу. Хороший же отзыв может продать тираж, а порой и не один.

Институт критиков в России все же медленно растет, порой руками самих этих критиков.

Однако организм, в котором банально не хватает органов, не может быть полноценным. Поэтому государство должно пройти путь по формированию целого института.

Бывший муж прислал мне тут рукопись племянника. Текст жуткий, попросила спрятать от глаз людских. Но честно посмотрела, даже главреду отдела фантастики показала. Вот только представьте, насколько сложно юному дарованию в России добиться прочтения своего труда, что даже вспомнили о женщине, жизнь дяде сломавшей.