Зона

Люблю читать рассказы Шарламова про зону. Они честные, настоящие, без прикрас. Зона Довлатова, это жизнь без фильтров. Должно быть смешно, так как юмор у автора отменный, но это грустный смех. Потому что жизнь всегда с долей грустинки. Ведь: "Ад - это мы с вами! "

В повести - 14 эпизодов, описывающих жизнь в лагере с точки зрения надзирателя. Автор, после того, как бросил университет, три года служил в одном из таких лагерей, и хотел показать нам, читателям, что происходит на зоне не со стороны заключённых, как это делали другие писатели, а с точки зрения того, кто их охраняет... ⠀
⠀
Не знаю, чего я ожидала от книги. Наверное, ужасов лагерной жизни, подробностей работы надзирателем, а, по сути, получила отрывки, которые меня не особо впечатлили... Да, за ужасами - это к Солженицыну или Шаламову. Да к кому угодно, только не к Довлатову. Признаю, слог у него очень лёгкий, читать было безумно просто, но не зацепило... Возможно,я начала знакомство с писателем просто не с той книги, но вряд ли теперь заставлю себя прочесть другую...⠀

Я убедился, что глупо делить людей на плохих и хороших... На злодеев и праведников... Человек неузнаваемо меняется под воздействием обстоятельств.

Вот, честное слово, не ожидала такой мрачной книги от Довлатова. Да, все ясно, лагерная тема, но тут даже над его привычным юмором смеяться не особо получается - жутко. А книга, естественно, очень хорошая, иначе и быть не могло.

Повесть, раскрывающая один из самых важных этапов становления Довлатовым - и писателем, и самим собой. Довлатов проходил срочную военную службу в охране исправительных колоний в Республике Коми, и замысел повести начал оформляться во время службы на зоне. Напечатать в СССР еë было невозможно, слишком уж правдиво и непочтительно, цензура, тут всë понятно; а когда уже в эмиграции с большим трудом (нелегально несколько знакомых француженок перевозили фотографии машинописных листов на микропленке) всë-таки удалось перевезти в Америку первоначальные записи, их ещё нужно было обработать, собрать воедино и найти для повести издателя.

"Зона" состоит из нескольких эпизодов из жизни лагеря, записи о которых были сделаны ещё во время службы или почти сразу после. Рассказы предваряются письмами…

Мрачная книга. И авторский юмор только усугубляет эффект.

Думаю, её нужно обязательно читать как почитателям, так и ненавистникам Довлатова чтобы лучше понять откуда растут ноги у его мировоззрения, диссидентства, алкоголизма. До "Зоны" я читал только "Компромисс" (который мне очень понравился). Думаю, что теперь он понравился бы мне ещё больше. С другой стороны, начинать знакомство с Довлатовым с "Записок", наверное, не стоит, а то до других книг могут не дойти руки.

Одна из главных мыслей "Зоны" достаточно проста: Советский Союз - это и есть зона. Большой лагерь, где надзиратели и заключенные могут легко поменяться местами, где они живут в почти одинаковых условиях и имеют почти одинаковые права и обязанности. Эта теория "равноправия" остроумна и наверняка имеет под собой основание. Но…

Если после Ремарка кажется, что хуже, чем война ничего нет, то тут влетает Довлатов и бросает в тебя несколько рассказов о советской армии, как бы приговаривая: "дружочек, еще есть куда падать". В них он описывает свою службу в армии, как лагерный охранник, где задается вопросом кто именно тут заключенный: зеки, которые совершили ужасные преступления или охранники, что по воле государства вынуждены находится в дали от цивилизации, где-то посреди бесконечной зимы. А контингент только давит на психику солдат, от чего они начинают уподобляться ему, теряя человечность и сострадание. Сам роман написан очень рвано и по началу очень сложно следить за сюжетом, но несколько рассказов покрывают эту погрешность и вся абсурдность режима показывает свое нутро.

Книга состоящая из историй про охранников и их подопечных - зеков. Автор говорит что он сам был надзирателем, я в это верю. Книга состоит из десятка историй из тюремной жизни. Основная мысль книги: Ад это не тюрьма. Ад - это мы сами. Книга читается легко, но моментами у тебя словно мир вверх - тормашками переворачивается, становится печально на душе. Печально от того что люди сами себе не дают спокойно жить. Да и все эти жаргонизмы тюремные также присутствуют, одним словом мрак. Советую к прочтению, если есть желание просмотреть что творится внутри зоны и кто же такие эти "зеки".

Довлатов для меня , как глоток  разряженной  литературы , между другими писателями.  Очень легко , иронично и беззлобно. Казалось бы люди с тяжелыми судьбам , не лучшие люди , не худшие люди. Обожаю его книги-за неосуждающую  натуру.  Потрясающий талант видеть удивительное в сомнительном. Книга «Зона» не обделена юмором , не обделена честностью. Ощущается , что самое ужасное умалчивается, но эта не та книга ,где плохие парни и хорошие. Эта книга о людях. 

Став надзирателем, я был готов увидеть в заключенном – жертву. А в себе – карателя и душегуба ... Через неделю с этими фантазиями было покончено ... Я обнаружил поразительное сходство между лагерем и волей. Между заключенными и надзирателями ... По обе стороны запретки расстилался единый и бездушный мир ... Мы говорили на одном, приблатненном языке ... Мы даже выглядели одинаково ... Мы были очень похожи и даже – взаимозаменяемы. Почти любой заключенный годился на роль охранника. Почти любой надзиратель заслуживал тюрьмы.

Тюремная проза Довлатова. Ее необычность в том, что русские классики до него о тюрьмах писали с позиции заключенных, показывали исправительную систему с одной стороны – с точки зрения затравленного зэка, которого ломает система. У Довлатова же мы видим другое. Систему…

Несмотря на популярность творчества Довлатова, у него много противников, которые делятся четко на два лагеря. Одни, идейные, обычно вменяют писателю в вину его эмиграцию в США, диссидентские взгляды, критику советского режима – все про политику, преимущественно, с вытекающим гражданским долгом и предательством родины. Более подкованные еще могут добавить камни в город на тему многоженства, безотцовщины детей и алкоголизма – куда ж без него. Другие, более широких взглядов и имеющие за плечами знакомство хотя бы с одним произведением, пеняют на литературную бездарность, несмешные шутки, однобокость повествования, а также временность творчества. Последнее, по сути, снова об описании и критике советских реалий: мол, их нет, и все сразу загибается, не выдерживая проверку временем. Но защищать…