5

Я прочитала роман за один день. Не могла оторваться. Одновременно хотелось и продлить удовольствие, и поскорее закончить с этим самоистязанием, потому что местами было страшно и тошно. И нет, я сейчас не о сексе, которого в книге действительно много. Я никогда этого не делаю, но сейчас попрошу: пройдите мимо, если считаете, что эта книга о сексе и извращениях. Я правда не знаю, как объяснить, что она не об этом. Этот отзыв мне совсем не дается, но чем больше времени проходит с момента чтения, тем сложнее становится. Я вряд ли решусь на перечитывание (потом объясню, почему), и здесь, скорее всего, многое будет не по делу.

Братьям Мишелю Джерзински и Брюно Клеману не повезло с самого начала – с родителями. Их мать Жанин «принадлежала к удручающей категории предтеч». Вовсе не будучи идейной вдохновительницей зарождающегося движения сексуальной раскрепощенности, хиппи и тому подобного, Жанин охотно восприняла от них то, что вполне отвечало ее собственным склонностям. Она эксперементировала с наркотиками, жила в только появляющихся тогда первых коммунах, а между делом родила двоих сыновей от разных отцов. Отцом Брюно был перспективный хирург, очень скоро сколотивший капиталец на пластической хирургии. С сыном он даже немного общался, но общение это больше смахивало на обращение с неудобным и незнакомым предметом. Отцом же Мишеля был кинооператор Марк Джерзински, спустя несколько лет затерявшийся в Тибете. Родителям дети оказались не нужны - они слишком ценили свою личную свободу. Обоих мальчиков вырастили бабушки – с большим или меньшим успехом.

Фукуяма в своей книге «Великий Разрыв» высказал мысль, что Таблетка принесла больше освобождения мужчинам, чем женщинам. После чтения «Элементарных частиц» становится понятно: она не принесла освобождения никому. Мишель и Брюно – лучший пример жертв ловушки, расставленной неограниченной личной свободой – свободой жить без обязательств, трахаться без обязательств, держаться за свой индивидуализм до последнего, проповедовать то, что тебя убивает, и в конце концов сдохнуть – в одиночестве, как частица, блуждающая без пути и цели в бескрайнем пространстве, но свободным, если это действительно способно кого-то утешить.

Оба брата были одинаково сильно ушиблены отсутствием семьи и нормального детства, но по-разному отозвались на обещания личной свободы. Мишель безвозвратно канул в собственный индивидуализм, он больше ничего не чувствовал и не мог любить. Брюно, наверняка снискавший у некоторых читателей славу главного извращенца романа, особенно жаль. Его жизнь была одной сплошной гонкой – за сексом, за молодыми жаркими телами, за удовлетворением, которого, конечно, он не мог получить. Ему ведь не секс был нужен, а нежность – товар слишком дорогой, чтобы его можно было найти у случайных партнеров из клубов и кемпингов. Чем был секс для Брюно? Синонимом успеха, полноценной жизни, мужественности, даже счастья. Бедный Брюно, он все перепутал.

Говорить можно очень много. Об этих запутавшихся мужчинах, которые своими руками задушили представившиеся им шансы. О женщинах, уверяющих себя, что наслаждаются свободой. Очень быстро становится слишком поздно: молодость вся вышла, красота истрепалась, а впереди – только старость и одиночество. Уэльбек не даром населяет невостребованную матку Аннабель раковыми клетками. И не даром подружка Брюно, подарившая ему наконец столь желанные близость и нежность, едва не умирает в свингер-клубе, куда они пришли… зачем?

Так вот, по-хорошему, мне следовало бы перечитать роман. Он достаточно четок и ясен, чтобы можно было внятно о нем написать, просто слишком болезненный. Но я не смогу. В тот вечер перед сном мне было очень не по себе, хотя обычно книги и жизнь у меня текут совершенно параллельно. Было страшно, что все так быстро проходит и заканчивается, что жизнь растратится впустую, что ничего уже потом не поправишь. И очень страшно стареть, хоть я всегда и говорю, что с нетерпением жду свои 75, когда уже можно будет носить уродливую удобную обувь, безумные бусы и пепельное каре.

В общем, у меня еще не читаны все остальные романы Уэльбека. И я даже не знаю, чего от них хотеть: чтобы было так же сильно или – чтобы не так больно.