3.5

Я люблю ступать на новые литературные территории, самостоятельно выбирать и покорять новые смысловые пространства. Но я и не против опытных лоцманов, поэтому часто выбираю авторов, способных расширить мои экзистенциальные горизонты за счет сосредоточения на темах, которые я сама для себя, может быть, и вовсе никогда бы не открыла или попросту сочла бы их банальными: ну, подумаешь, любовь, подумаешь – ненависть или непонимание – «уж сколько раз твердили миру…». Но с У.Стайроном, как, может быть, ещё с Дж.Ирвингом, всё немного иначе, потому что они оба способны легко и виртуозно из любви сотворить ненависть, а из отчуждения – близость, вытащив на свет какие-то новые измерения того и другого. Поэтому даже если какая-то из книг У.Стайрона мне не близка, мне всё равно интересно вместе с ним двигаться по этой бесконечно расширяющейся территории человеческих рефлексий с их рифами и подводными чувственными течениями.

В моём чтении стайроновских книг было всё – от полного неприятия текста («Признания Ната Тернера») до потрясающе резонансного катарсиса («Выбор Софи»), от злости («И поджег этот дом») до эмпатии («Зримая тьма»). Но каждый раз их тянет читать. И вот сейчас - «Уйди во тьму». Оказывается, самая ранняя книга автора, показавшаяся мне вполне зрелой.

С первой же книги У.Стайрона я нахожусь в убеждении, что читать его можно только интерактивно, методом полного, почти отрешенного от собственного опыта и представлений погружения в сюжетные линии и судьбы персонажей. Иначе текст покажется запутанным и занудным. Иногда я думаю, что, может быть даже, его идеал – джойсовский «Улисс» с его семантическими потоками, и каждый новый текст, сознательно или бессознательно, устремлен к нему, как к точке омега. Любая его книга представляет собой испытание для читателя, своеобразную инициацию, посвящение в глубокие, почти запретные личностные территории. В них всё всегда идёт не так, как ожидаешь, в них нет литературной простоты, в них, если можно так выразиться, вообще ничего не сделано для читателя – чтобы упростить тому работу ума и чувств. Они – как полузапретные пространства за дверью в замке Синей Бороды: открыл, несмотря на запрет, – и всё, ты безвозвратно там, и уже что-то узнал, чего и знать-то не собирался, и нет пути назад. Даже если ты захлопнешь книгу, прочитанные страницы останутся шептать тебе свои строчки и начнут прокладывать самостоятельный путь за твоими собственными закрытыми дверями. Может быть, это что-то вроде литературных вирусов, грозящих внутренней эпидемией, и о противопоказаниях к чтению надо писать на обложке?

«Уйди во тьму» очень трагична и даже депрессивна, при чтении всё время не хватает воздуха, а временами испытываешь сильную душевную боль. Оно сродни растравляющей игре на собственных нервах. В пространстве У.Стайрона жить нелегко - это всё равно что поселиться в чьей-то заблудшей душе, которая мается и рвется, не находя для себя покоя, потому что никакой покой ей, по сути, не нужен. Ей, как воздух, как непременное условие её существования, нужны эти бесконечные, почти сомнамбулические, блуждания по лабиринтам собственного прошлого. Бесконечный поток беспощадных рефлексий…

В «Уйди во тьму» реконструирована диалектика долгих отношений супружеской пары, психологически то сходящейся, то расходящейся, но в обоих случаях мучающей друг друга своей любовью-ненавистью. Их чувства противоречивы и внутренне прошиты сложными опытами совместной жизни - смертями дочерей, инвалидностью одной из них, ревностью, алкоголизмом, инцестуозными мотивами, взлетами-падениями обоих, болезненной выпрямленностью сознания, стремлением переделать другого под свои образцы. Лейтмотивом в книге звучит песня «Возьми меня обратно, давай попробуем начать всё сначала» - и это, наверное, самое лучшее и правильное, что могут сказать герои друг другу.

Похоже, У.Стайрон ставил себе почти неразрешимую задачу – понять, что же такое непреодолимо влечет людей друг к другу, создавая переживание близости; насколько это влечение фатально и не сломает ли оно обе жизни и жизни других; стóит ли ему сопротивляться; как удержать собой другого человека и насколько можно раскрыться перед ним, чтобы он тебя понял и принял – такого, как ты есть, «в горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии»... У.Стайрон – за деятельную и понимающую любовь без уверток и самопотаканий, без того, чтобы тешить свои слабости и гордыню, без взаимных претензий и попреков за несовершенство. Он – за активное строительство «пространства вместе», которое должны создавать оба любящих по совместному плану. Но… жизнь почти никогда не совпадает с идеальной моделью самой себя, стремясь к беспрерывному уклонению, ошибкам и отступам. Но... как насчёт второго шанса? А третьего? И вообще - как насчет того, чтобы понять и простить?

У.Стайрон пишет очень плотно, сильно, вгоняя свои смыслы в читателя на максимальную глубину – почти как хирург скальпель - в ожидании очистительной боли и крови. В его литературном труде есть что-то истово средневековое – что-то от витражных мастеров, создающих яркие и строгие картины из осколков стекла. Точно так же и он создает свой печальный текст из осколков чувств, воспоминаний и неудовлетворенных желаний героев. Получается своеобразный психологический витраж, при солнце отсвечивающий всеми оттенками людских эмоций, а в темноте мерцающий утраченными смыслами. Его романы не читаешь, а смотришь, как кино, настолько точно, почти однозначно, каждое слово выстраивает авторские проекции - то, что «автор прописал».

У.Стайрон, безусловно, певец депрессии, мастер человеческих отчуждений, реставратор пессимизма и эстет суицидальности. «О, как тревожен этот путь...» - всякий раз, читая, думаешь ты, а он находит странное упоение в этой тревожности и в этом страдании. Ни одна его книга не радостна, в каждой – история надлома, скрытой беды, которые так никогда до конца и не преодолеваются. Страдают, хотя и каждый по-своему, все его герои, даже те, кто кажется вполне благополучным и способным к сопротивлению этой «тревожности бытия». Ну что ж, искусство растравлять раны – тоже, видимо, искусство. Так что это не книга – это диагноз. Её, наверное, можно бросить читать, но забыть вряд ли получится.

P.S. Рецензия написана в рамках участия в 36-м туре игры «Спаси книгу – напиши рецензию».